Читать книгу Очепятки - Евгений Голомолзин - Страница 15

Вьетнамская командировка близилась к завершению. Из Далата мы прилетели в Ханой и поздно вечером заселились в пятизвездочный отель Horizon. После ужина собрались с коллегами в номере, выпили виски. Мой приятель Тимур захотел курить и предложил выйти за компанию на улицу. В чем были – спортивных штанах и футболках, – мы спустились на улицу.

Коллега когда-то профессионально играл в хоккей, был крепкого телосложения. Энергия виски требовала выхода, и Тимур в шутку предложил померяться силой таксистам, которые дежурили возле гостиницы. Состязание пресекли охранники отеля, выдворив таксистов с территории.

– Скучно, – хмуро сказал Тимур. – Пойдем на дискотеку.

– Тимур, ну какая в понедельник дискотека!

– Во Вьетнаме каждый день дискотека.

Мы вышли на темную улицу. Вокруг не было ни души. Тусклые фонари едва тлели. Дома зияли черными провалами окон. И только в конце квартала светилась красная вывеска.

– Вот и дискотека! – обрадовался Тимур. – Пошли.

Что было написано на вывеске, мы не поняли. Да и не старались понять. Пинком открыли дверь, ввалились внутрь и… остолбенели. Это был полицейский участок! При виде нетрезвых европеоидов дежурный вскочил с места и растерянно замер. Мы пробкой вылетели наружу, пока тот не пришел в себя и не принял меры.

Опять стало скучно. Тимур предложил пройтись дальше. Через сотню метров мы наткнулись на большую вьетнамскую семью. При тусклом свете уличного фонаря взрослые и дети ужинали прямо на тротуаре. Мы примостились рядом. Вьетнамцы угостили вяленой рыбой. Кто-то принес пиво. Языковый барьер общаться не мешал: и без слов все было понятно.

Однако виски требовал деятельности. Мы попрощались с радушной семьей, нырнули в темноту и вскоре обнаружили признаки активной жизни. Из глубины квартала доносились приглушенные голоса, скрип, позвякивание, глухие удары. Там явно происходило что-то масштабное. Не раздумывая, мы с Тимуром ринулись в неизвестность.

На дороге стоял мусоровоз. К нему тянулась очередь из дворников. Они на тележках свезли мусорные баки со всей округи. Очередь была такой длинной, что конец терялся во мраке. Все дворники были женского пола. На головах красовались конусообразные соломенные шляпы. И все впереди себя катили абсолютно одинаковые тележки. Со стороны процессия выглядела потешно.

Обрадованные хоть каким-то проявлением жизни, мы уселись на бордюр и стали наблюдать за работой. В воздухе висело зловонное облако. Кто-то из дворников угостил семечками. Мы с Тимуром лузгали семечки и с упоением наблюдали, как мусоровоз заглатывает железные баки в бездонное чрево, а потом пустые возвращает. Дворники, освободившиеся от мусорного бремени, тут же исчезали в темных недрах квартала. Это было настоящее шоу!

Я не заметил момента, когда Тимур исчез. Показался конец очереди. Ее замыкал дворник в соломенной шляпе. Как и все, впереди себя он катил тележку с баком. Его крупные габариты показались мне подозрительными. И точно! Когда дворник поравнялся, я распознал в нем Тимура. При свете фонаря он резко контрастировал с «коллегами», поскольку был в белой футболке с красной надписью RUSSIA.

Подкатив тележку к мусоровозу, Тимур неловко попытался столкнуть бак в приемное устройство, но его перекосило и заклинило. К любителю кинулись на помощь профессионалы. Все вместе они затолкнули бак куда следует. Когда, опустошенный, он вернулся, толпа дворников дружно зааплодировала. К тому времени их собралась вокруг нас пара десятков.

Тимур решил закрепить успех и начал раздавать дворникам деньги. Это произвело настоящий фурор. Russia forever! Уверен, что на следующий день по всему Ханою рассказывали, как русский миллионер помогал убирать мусор.

– Где ты взял бак и телегу? – поинтересовался я, когда благотворительная акция закончилась.

– Купил, – коротко пояснил приятель.

Мусоровоз уехал. Улица опустела. Снова стало скучно.

– Давай поймаем такси и попросим, чтобы нас отвезли на дискотеку, – предложил Тимур.

– У меня при себе ни денег, ни документов.

– Документов у меня тоже нет, а вот деньги имеются.

Не дождавшись такси на пустынной улице, мы решили вернуться на стоянку к отелю. Уже возле самой гостиницы сзади послышался шум мотора. Я непроизвольно махнул рукой, и машина послушно остановилась. Из окна высунулся таксист. Английским он не владел, поэтому диалог затянулся. Невесть откуда появились отельные охранники.

– Скажите, чтобы он отвез нас на дискотеку, – попросил я.

– Дискотека?!

– Да. Музыка, танцы.

Для наглядности мы с Тимуром начали напевать и пританцовывать.

Охранники принялись что-то активно обсуждать с таксистом. Время от времени звучала фраза «Мама-Бай-Бай». Наконец водитель согласно закивал головой. Охранник распахнул дверь:

– Садитесь, он отвезет вас в «Мама-Бай-Бай».

Спустя полчаса машина затормозила в темном квартале без признаков жизни. Водитель достал телефон, позвонил. В ближайшем доме распахнулась дверь. На крыльцо вышла пожилая женщина. Таксист указал на нее пальцем:

– Мама-Бай-Бай.

Вслед за дамой мы поднялись на крыльцо и вошли внутрь. Ни души! Перед нами был пустой темный зал. На столах лежали перевернутые вверх ножками стулья. Где музыка? Где танцы? Где публика? Может, на втором этаже? И точно – женщина направилась к лестнице, ведущей наверх.

На втором этаже тоже царили темнота и тишина. Дама прошла в конец зала, открыла дверь, и мы очутились в небольшой ярко освещенной комнате. Треть помещения занимал кожаный диван. Перед ним стоял небольшой столик. На стене висела огромная плазменная панель. И опять – ни души!

Женщина жестом пригласила сесть. Поскольку только я владел основами английского, пришлось взять на себя роль переводчика. Перечень предложенных услуг поставил меня в тупик.

– Шесть бутылок пива, арбуз и леди, – безапелляционно заявила дама. Видимо, это и была та самая таинственная «Мама-Бай-Бай». – По пятьдесят долларов с каждого!

– Нам не надо леди, – опешил я. – Только пиво.

– Пиво без леди нельзя, – отрезала Мама-Бай-Бай.

Пятьдесят долларов – это месячный доход рядового вьетнамца. Что за цены!

– Нам не надо леди! – разозлился я. – Дорого! Мы уходим.

– Хорошо, – согласилась хозяйка. – Пятьдесят на двоих.

– Дорого! – не сдавался я.

– Чего она хочет? – вмешался Тимур.

– Полтинник.

– Брось торговаться, я плачу.

Через минуту нам принесли шесть бутылок пива и разрезанный арбуз. Потом распахнулась потайная дверь, и в комнату впорхнули две юные леди в коротких шортиках и футболках. Одна из них держала под мышкой толстенную книгу. Девушка представилась (непроизносимый набор звуков!), включила телевизор и протянула фолиант. Мы уставились на него как баран на новые ворота! Куда мы попали?! Ночной читальный зал? Подпольная библиотека?

Увидев наше изумление, девушки зашлись от хохота.

– Караоке! Караоке! – повторяли они.

Я открыл книгу. В ней были тексты песен на английском и вьетнамском языках.

– Тимур, мы попали в караоке-бар. Придется петь.

– Я в английском – ни бум-бум, а уж по-вьетнамски – вообще полный ноль!

– Деньги-то заплачены. Придется петь.

Мы выпили пива, взяли по микрофону, выбрали первую попавшуюся песню на английском языке. Зазвучала музыка. По экрану поплыла бегущая строка. Тимур уверенно взял первую ноту и запел. Я с изумлением смотрел на коллегу – еще пять минут назад он не мог произнести ни одного английского слова! К тому же в школе у него явно была тройка по пению. Вот что делает животворящая смесь пива и виски. Леди дружно подпевали. Я уже понял, что это эскорт: общаться, петь – можно, трогать – нельзя.

Вскоре Тимур вошел в раж и пел все песни подряд. Я поддерживал по мере сил. Когда английские песни надоели, перешли к вьетнамскому репертуару. Первый куплет в нашем исполнении вызвал у девчонок дикий приступ веселья. Они катались от смеха по полу. Вьетнамский язык то́новый. Видимо, наше произношение превращало текст песни в нелепую абракадабру.

В разгар концерта дверь распахнулась и в комнату влетела разъяренная хозяйка:

– Уже три часа ночи! Вы поете слишком громко! Заведение закрывается!

– Ладно, мы уходим. Вызовите такси.

Мы попрощались с эскортом, забрали оставшееся пиво, половину арбуза и вышли на улицу. К крыльцу подрулила машина с шашечками.

– Отель Horizon, – сказал я водителю, устраиваясь на заднем сиденье с бутылками и арбузом.

Тот не понял.

– Ho-ri-zon, – повторил я по слогам.

Таксист растерянно развел руками.

В Ханое не так уж много пятизвездочных гостиниц. Ну не может он не знать нашего отеля! Однако многократное повторение названия по слогам, целиком, с придыханием, яростной жестикуляцией и вытаращенными глазами не помогало: таксист честно не понимал, куда нужно ехать. Очевидно, злую шутку опять сыграл тоновый язык – мое произношение для вьетнамца звучало как бессмысленный набор звуков.

Устав препираться, водитель завел мотор и обреченно поехал. Было ясно, что едет он куда глаза глядят. Черт, в который раз наступаю на одни и те же грабли – опять забыл взять на ресепшен визитку отеля! Хотя какая визитка – мы вышли из номера на пять минут, покурить. Положение осложнялось тем, что утром мы должны были лететь в Москву. До трансфера в аэропорт оставалось несколько часов.

Я обшарил карманы. Рука наткнулась на магнитный ключ от номера. На нем было что-то написано по-вьетнамски. Водитель взглянул, просиял, развернулся и погнал что есть сил. Слава богу, отель нашелся!

У входа нас ждали знакомые охранники:

– Мама-Бай-Бай?

– Бай-Бай, Бай-Бай, – дружно ответили мы и, позвякивая пивными бутылками, отправились спать. Ханойская ночь неожиданно оказалась чересчур насыщенной всевозможными приключениями.