Читать книгу Никого впереди - Евгений Сапиро - Страница 7

В двенадцать лет жизнь полна до краев и интересна. Особенно на каникулах. Тем более на летних.

Во-первых, у Санькиной мамы в ящике комода, где хранились семейные документы, еще прошлым летом появился лист из твердой бумаги с гербом РСФСР[1], где сиреневым по белому было написано, что ее сын самостоятельный и образованный человек – выпускник начальной школы. Такому уже никто не осмелится кричать с балкона:

– Саша! Уже девять часов – пора домой!

А это означает, что весь теплый, загадочный вечер – вот он, твой.

Во-вторых, уже десять лет как окончилась война. Сам Санька войну не помнит, но по настроению взрослых ощущает, что вокруг становится как-то спокойнее, сытнее и даже форсистее. Удивительно, но выламываются не только девчонки. Лешкин старший брат – студент приехал на каникулы из Свердловска в брюках дудочкой и в ярко-желтых чешских туфлях-«говнодавах» на толстенной подошве. Любопытно, набьют ли ему морду сегодня вечером на танцах местные пацаны?

В-третьих, в магазин потребкооперации вчера завезли настоящие футбольные мячи. Правда, через полтора часа на прилавке их уже не было, но Санькина «компашка», мобилизовав все свои и родительские финансовые резервы, два мяча купить все-таки успела. А это значит, что сегодня Санька подтвердит, что умеет копировать не только «бобровскую»[2] походку, но и его коронные удары по воротам.

Все это будоражит, но, как человек образованный, Санька понимает, что это лишь эпизоды, а не события. То, что событие и эпизод – вещи разные, он усвоил недавно. Накануне 9 Мая в школьный спортзал вошла директриса и, прервав занятие, объявила:

– Ребята, давайте поздравим нашего Василия Ивановича, активного участника важнейших событий Великой Отечественной войны, с юбилеем Победы!

Физрук, он же военрук Василий Иванович, молоденьким лейтенантом потерявший два пальца правой руки еще в 1941 году где-то под Смоленском, как-то не по-командирски шмыгнул носом и после короткой паузы произнес:

– События – это контрнаступление под Москвой, Сталинград, Курск, Берлин. Все это было потом. А мне достались эпизоды. Правда, боевые.

События в сегодняшней Санькиной жизни тоже присутствовали. Так или иначе, они имели природно-климатическую основу и по этой причине ежегодно повторялись. Каждое из них он с нетерпением ждал.

Если по порядку, то событием номер один была новогодняя елка и следующие за ней зимние каникулы. Событием и надежнейшим сигналом прихода короткого уральского лета было первое купание в Каме. Следующее событие было совместным подарком далекого южного солнца и до боли родной советской системы снабжения продуктами питания: в начале августа в Камск приходили первые баржи с астраханскими арбузами. Арбузы появлялись на месяц-полтора, чтобы потом бесследно исчезнуть до следующего праздника души и живота.

Имелось в Санькином неписаном реестре и самое азартное событие. В июне-июле в прикамских лесах появлялся первый слой белых грибов. С чем можно сравнить чувство, которое Санька испытывал, обнаружив притаившуюся под сосной стайку боровых «беляшей»? Разве что с мячом, который удавалось вколотить «с лёта».

Сколь велика радость от находки крепышей в коричневых шляпках, столь же горестна «пустышка» – возвращение налегке с десятком сыроежек да парой «свинушек», срезанных «до кучи», чтобы не позориться с пустой корзинкой. Случалось такое не только в не балующее грибами засушливое лето. Бывало, что в самый сезон твои заповедные места буквально перед носом прочесывала какая-нибудь приблудная ватага с зоркими пионерками, не оставляющими никаких надежд вслед идущим.

Санька такой горький урок получил всего два раза. Но вывод сделал правильный. Вот и на этот раз, вывалившись из первой пятичасовой электрички, он вместе с тремя друзьями с ходу, еще по тропинке от железнодорожной платформы до леса, обогнал всяких там теток и пенсионеров. А вот рослые парень с девчонкой, похожие на баскетболистов, оказались им «не по зубам». Не смотря на все усилия и даже пыхтение ребят, рыжий затылок «баскетболиста» неуклонно удалялся. Против таких особо шустрых у друзей имелся в запасе прием, навеянный иллюстрацией из учебника истории, на которой изображались суворовские солдаты, скатывающиеся на собственных задницах со швейцарских Альп[3].

Тропинка к грибному сосновому бору, километра в три длиной, огибала покрытую буреломом если не гору, то приличную горку. Достигнуть заветной цели можно было и напрямую – по неприметной тропинке. Этот путь был в два раза короче, но с колючими зарослями кустов, полусгнившими стволами и вывороченными корнями деревьев. И все это в гору.

Правда, противоположная сторона горы была лысая. Пробившись к вершине, друзья обнаружили «баскетболистов» далеко внизу и… позади. Приготовившись к суворовскому спуску, Санька радостно заорал:

– Кто там впереди?

И получил в ответ дружное:

– Никого впереди!