Читать книгу Неукротимая - Гленнон Дойл Мелтон - Страница 7

Несколько лет назад мне позвонила воспитательница моей дочери Тиш и сказала, что в садике произошел «инцидент». Во время урока на тему дикой природы воспитательница сообщила детям, что из-за таяния ледников полярным медведям все чаще становится негде жить и нечем питаться. А затем еще и показала им фото умирающего полярного медведя в качестве наглядного примера того, как много негативных последствий у глобального потепления. Детишек в основной массе это впечатлило, но не особо – да, грустненько, но не настолько, чтобы забить на переменку и игрушки. Но только не Тиш… Учительница сказала, что как только началась перемена, детей как ветром сдуло с ковра, и все убежали на улицу. Одна лишь Тиш осталась сидеть на месте, замерла, как приклеенная – рот широко открыт, маленькое личико искажено ужасом, а на нем немой вопрос: «ЧТО?! Вы сказали, полярные мишки умирают? Из-за того, что Земля тает? Вот эта Земля, та самая, на которой мы все живем?! И вы так запросто все эти страсти ДЕТЯМ В САДУ РАССКАЗЫВАЕТЕ?!»

В конце концов бедняжка тоже поплелась на улицу, но ни в каких играх до конца дня участия не принимала. Другие дети несколько раз пытались стащить ее со скамейки, чтобы она поиграла с ними в классики, но Тиш жалась к воспитательнице, глядела на нее гигантскими глазами и спрашивала: «А взрослые знают? А они что-то делают? А другие животные тоже умрут? А где мама того голодного медвежонка?».

Целый месяц жизнь в нашей семье вращалась вокруг полярных медведей. Мы купили несколько постеров с ними и повесили в ее комнате. «Чтобы помнить, мам! Я не хочу забыть!». Мы перевели деньги четверым нуждающимся медведям онлайн. Говорили о медведях за ужином, завтраком, во время мытья машины и даже в гостях. В конце концов тема медведей проела мне такую плешь, что через несколько недель я уже просто не могла это выносить. Я возненавидела полярных медведей всеми фибрами души. Прокляла тот день, когда чертовы медведи появились на свет как вид. Что я только не перепробовала, чтобы вытащить мою Тиш из клешней медвежьей одержимости. Я утешала ее, потакала ей, срывалась и в конце концов наврала ей.

Я попросила друга прислать мне страшно официальный мейл от «Президента всей Антарктики» и сообщить в нем, что ледники починили раз и навсегда, и полярным мишкам больше ничто не грозит – ЧЕСТНО-ПРЕЧЕСТНО.

Открыв это фальшивое письмо, я позвала Тиш, которая в этот момент была в своей комнате:

– О боже, малыш, иди сюда скорее! Сюда, сюда! Смотри, что мне прислали! Посмотри, какие новости!

Тиш молча прочитала письмо, а потом медленно повернулась ко мне и просто пригвоздила к месту испепеляющим, полным презрения взглядом. Она поняла, что письмо было подделкой, да, Тиш чувствительная девочка, но далеко не дура. Сага о медведях продолжилась. Понеслась на всех парусах.

Как-то раз я укладывала Тиш спать и уже на цыпочках кралась из ее комнаты, одной ногой в земле обетованной всех матерей (там, где все дети спят, есть «Нетфликс» и пакет с чипсами, и где никто не дергает аж до тех пор, пока не взойдет солнце, аллилуйя!). Я уже закрывала за собой дверь, как вдруг услышала шепот Тиш:

– Мам, подожди.

Блин.

– Что такое, солнышко?

– Мишки…

ГОСПОДЬ МИЛОСЕРДНЫЙ, ТОЛЬКО НЕ МИШКИ.

Я вернулась, села и уставилась на нее, признаюсь, немного маниакальными глазами. Тиш подняла на меня взгляд и сказала:

– Мамулечка, я не могу перестать думать: сейчас – беда у мишек. И всем все равно. Значит, следующие мы.

А затем она отвернулась и уснула, а я так и осталась сидеть одна в темной комнате, не в силах заставить себя встать.

«О. МОЙ. БОГ. МЕДВЕДИ! ПОЛЯРНЫЕ! НАДО СРОЧНО СПАСАТЬ МЕДВЕДЕЙ, МАТЬ ИХ ПОЛЯРНУЮ ЗА ЛАПУ! ПОТОМУ ЧТО МЫ – СЛЕДУЮЩИЕ! ПОЧЕМУ МЫ ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕМ, ЧТО С НАМИ НЕ ТАК?!»

А потом я посмотрела на свою малышку и подумала: Горе ты мое луковое. И вовсе нет ничего странного в том, что новость о мишках разбила тебе сердечко. Странно, что наши сердца такие вещи уже не трогают.

Тиш и правда слушала, о чем рассказывала им воспитательница, и после услышанного просто не нашла в себе силы пойти играть на переменке. Узнав о страданиях полярных медведей, она не отмахнулась, а пропустила через себя весь ужас и последствия этой ситуации вместе с осознанием того, как это неправильно. Тиш – чувствительная, и в этом ее суперсила. Противоположность чувствительности – это бесчувственность. Она чести не делает.

Тиш чувствует этот мир. Даже когда он пытается просто проскочить мимо, она медленно вбирает его в себя, как губка. Погодите, погодите. То, что вы сейчас рассказали про медведей… это заставило меня почувствовать кое-что, задуматься. Можем задержаться на секунду? У меня есть чувства. У меня есть вопросы. Я не готова пока что бежать «на переменку».

В большинстве культур, во все времена, такие люди, как Тиш, проявляют свои таланты еще в раннем возрасте. Обычно из них вырастают шаманы, знахари, поэты и священнослужители. Их считают эксцентричными, но в то же время бесконечно важными для жизни всей группы, в которой они обитают, потому что только такие люди способны слышать то, что другие не слышат, видеть, что скрыто от глаз, и ощущать то, что не дано остальным.

Именно на чувствительности таких вот людей и стоит наша культура, потому что лишь те, кто остро проживает все раны, нанесенные этому миру, способы их исцелить. Они взбегают на нос «Титаника» и кричат: «Айсберг! Впереди айсберг!», в то время как остальные прогуливаются по палубе и огрызаются: «Хватит кричать! Вы нас раздражаете! А ведь сегодня такой прекрасный вечер, и скоро танцы!».

Наше общество так туго намотано на маховик динамичного, эффективного и мощного образа жизни, что люди вроде Тиш – или меня – те, которые пытаются хоть как-то это движение замедлить, кажутся неудобными и вообще лишними. Куда как проще назвать нас неправильными, чем просто признать, что мы адекватно реагируем на неправильный мир.

Моя малышка не «поломанная». Она – пророчица. А я хочу обладать достаточной мудростью, которая заставит меня слезть с маховика, присесть рядом с ней, спросить, что она чувствует и послушать, о чем она мне расскажет.