Читать книгу Кожа в психоанализе - Хорхе Ульник - Страница 28

В предыдущих разделах подчеркивалась связь между кожей и контактом, а также влечением к прикосновению. Было также отмечено, что одним из парадоксов кожи является то, что одновременно с восприятием стимулов, она выполняет также функцию защитного устройства или своего рода защитного барьера от раздражителей. С другой стороны, тесная связь кожи с феноменом восприятия также связывает ее с сознанием (conscience).

Функция защиты

Фрейд развивает идею аппарата, защищающего от возбуждений, который есть у всех живых организмов. Очевидно, что кожа является таким аппаратом или, по крайней мере, что такой аппарат зависит от адекватного функционирования кожи. Фрейд считает: «Своей гибелью внешние слои спасают от смерти более глубокие слои» (Freud, 1920, p. 27), – процесс, который фактически имеет место в тканях эпидермиса.

Развитие концепции защитного аппарата исходит из идеи (уже разрабатывавшейся в «Проекте…») вторичной функции, целью которой могло бы быть спасение от стимулов (Freud, 1895, p. 296–297). «Защита от стимулов является функцией, возможно, более важной для живого организма, чем восприятие стимулов» (Freud, 1920, p. 27).

Восприятие возбуждений не может быть самоцелью; целью, скорее, могло бы быть выяснение их направления и источника с тем, чтобы только защититься от них. Вот почему для удовлетворения этой цели оказывается достаточно лишь небольших порций внешних возбуждений. Аппарат защиты от возбуждений формируется за счет гибели наружнего слоя, действующего в качестве покрова или мембраны, останавливающей возбуждения.

Изучение защитной функции очень важно, поскольку в клинической практике мы встречаем пациентов, понять которых удается, если принять во внимание их аппарат защиты. Например, чувство «незащищенности», ожидание боли или незаживающая рана, порождают реакцию, которая способствует «наискорейшему формированию нового защитного слоя» или «закрытию раны», что характерологически описывается как изолирование или нечувствительность, иногда даже с параноидальными реакциями, такими как «заблаговременное укрепление себя». Повышенная чувствительность приводит к тому, что внешние раздражители воспринимаются как чрезмерные, при этом формируется избыточная защитная оболочка (см.: рисунок 1.2).

Кожа и сознание. Роль кортикального слоя в символизации времени и в функционировании памяти

В отличие от Канта Фрейд полагает, что время и пространство не есть две необходимые предпосылки нашего мышления. Открытие психоанализом бессознательных процессов, которые являются вневременными, может быть доказательством этого: «Наша абстрактная идея времени, похоже, полностью выводится из того, как работает система Pcpt-Cs, и соответствует собственному восприятию этого процесса» (Freud, 1920, p. 28). «Чувственная кора», которую можно поставить в один ряд с системой сознания (Сз) (и которая может быть органом восприятия возбуждений, идущих из внешнего мира, а также органом «аппарата защиты от внешнего мира»), обладает таким характерным свойством, как нахождение между внешним и внутренним. «Положение системы между внешним и внутренним, а также различие в условиях регуляции приема возбуждений в том и другом случае оказывают решающее влияние на функционирование системы и всего психического аппарата» (ibid., p. 28–29).

Мы видим, в какой степени формирование внутреннего и внешнего (т. е. пространства), а также понятия времени связано с функцией этого внешнего кортикального слоя и с его соответствующими функциями: прием стимулов, защита от стимулов, особое позиционирование кортикального слоя по отношению к внутреннему и внешнему мирам, различение этих двух миров, а также ориентирование поведения (или защитных механизмов) против внутренних возбуждений, вызывающих чрезмерное увеличение неудовольствия. «Один из способов адаптации связан с переработкой всех внутренних возбуждений, вызывающих чрезмерное увеличение неудовольствия: имеет место тенденция относиться к ним так, как если бы они действовали не изнутри, а снаружи; в результате щит от раздражителей можно задействовать как средство защиты от них. Таково происхождение проекции…» (ibid., p. 29). В разных публикациях, начиная от «Проекта научной психологии» и далее, до самых последних работ, Фрейд постулировал наличие взаимосвязи между восприятием и памятью. Для восприятия, прежде всего, необходима воспринимающая поверхность, всегда готовая к регистрации стимулов, тогда как для памяти необходима долговременная запись, что-то вроде постоянного следа того, что было зарегистрировано. Это может быть реализовано только посредством дискретных систем, динамически связанных друг с другом. В работе «По ту сторону принципа удовольствия» Фрейд описал два слоя нашей перцептивной системы: внешний слой, защищающий от раздражителей и отвечающий за их ослабление, и воспринимающую поверхность. В «Заметке о чудо-блокноте» (Freud, 1925а) он предлагает объяснительную модель. Его соображения об этой модели дают нам возможность рассмотреть более полно роль кожи, контакта и привязанности в развитии памяти и способности к символизации. У чудо-блокнота три слоя: целлулоидный слой, восковая подложка и слой вощеной бумаги между целлулоидом и воском. На восковой подложке остается постоянный след от написанного, а слой целлулоида действует как рецептивная поверхность, которую можно использовать снова и снова. Как уже упоминалось ранее, для сохранения той и другой способности (восприятие и память) психический аппарат распределяет эти способности по двум различным, хотя и взаимосвязанным системам (на примере волшебной дощечки – посредством вощеной бумаги). Это одна из ключевых особенностей способности к символизации: установление дистанции и в то же время сохранение связи между восприятием и памятью. Эта связь должна быть дискретной, благодаря чему запись различий позволяет нам приобретать качественно различные записи. Развитие идеи времени зависит от дискретности перцептивной системы. С точки зрения повседневного опыта это означает, что если мы в течение года видимся с кем-то каждый день и находимся с этим человеком в течение целого дня, то нам трудно заметить, как он взрослеет и изменяется. И наоборот, если мы не видим кого-то долгое время, то встреча с ним шокирует нас, поскольку заставляет нас обоих увидеть сразу то, как много времени прошло. Таков один из признаков травматического действия праздников, таких как встречи школьных и институтских товарищей. Дискретность перцептивной системы связана с «потерей контакта» между восприятием и памятью: мы вспоминаем одноклассников, поскольку у нас есть воспоминания о них, но мы их не воспринимаем, поскольку не видимся с ними долгое время. Это пример дискретности перцептивной системы, которая заставляет нас внезапно осознать длительность прошедшего времени.

Функция, которую Фрейд называет «вниманием», также играет роль в регуляции восприятия и в зависимости от того, доступно оно или нет, делает нас воспринимающими нечто или не воспринимающими это нечто вообще. «Внимание» включает в себя катексис или инвестиции, находящиеся в распоряжении Эго, которые дают нам возможность войти в контакт с внешними стимулами, запечатлеваемыми нашими органами чувств: оно дает Эго возможность абсорбировать эти стимулы, которые таким образом становятся частью нейронной сети. В отсутствие дискретности перцептивной системы, формирование понятия времени затрудняется. Почему это происходит?

• Вследствие потребности в постоянном контакте, что мы наблюдаем у симбиотических пациентов.

• Вследствие потребности защитить себя от любого рода контактов (что подразумевает дезинвестицию перцептивной системы), что мы видим в клинической практике с пациентами, которые окружают себя защитной оболочкой.

• Вследствие диссоциации между системой и другим (который генерирует недостаточное внимание к определенным вещам или является неизгладимым следом в неприемлемой системе, которая ограничивает возможности новых восприятий), что мы наблюдаем в клинической работе с шизоидными и диссоциативными пациентами.