Читать книгу Кожа в психоанализе - Хорхе Ульник - Страница 34

Анзьё снова и снова настаивает на том, что о коже следует говорить как об интерфейсе, т. е. как о поверхности, образованной внутренней и внешней сторонами, которая разграничивает внешнее и внутреннее и в то же время функционирует как контейнер. Термином Эго-кожа он обозначает те формы, которые ребенок – на ранних этапах своего развития – использует для репрезентации себя как Я, обладающего психическим содержанием и выбирающего в качестве отправной точки собственный опыт переживания поверхности тела. Это происходит в тот период, когда психическое Я отделяется от физического Я в операциональном аспекте, но еще остается спутанным с ним в фигуральном аспекте (1987а, p. 5051).

Функция матери – дать ребенку испытать ощущение окружающей оболочки. Эта оболочка не только предоставляет тепло, пищу, ласку, мягкость и все прочие аспекты заботы, она должна также посылать сигналы и знать, как интерпретировать сигналы, посылаемые ребенком. Предвосхищение его потребностей также должно сопровождаться нежностью и любовью. Более того, при адекватном функционировании запрета на прикосновение, должна существовать возможность создания необходимой дистанции, чтобы не допускать перевозбуждения и способствовать все большей сепарации. Если всего этого нет, тогда оболочка (которая должна способствовать развитию не только экрана от возбуждений, но также ощущения границы и благополучия) трансформируется в оболочку возбуждения и страдания.

Фантазия об общей с матерью коже

Фантазия об общей с матерью коже лежит в основе всего описанного выше процесса. Я-кожа может иметь внутренний и внешний слой. Материнская среда может быть внешним слоем, а поверхность тела ребенка может быть внутренним слоем, посылающим сигналы (рисунок 2.1).

Между наружным и внутренним слоями возникает взаимообратная связь, т. е. связь между сообщениями, посылаемыми ребенком (на рисунке 2.1 они обозначены черными стрелками, идущими вверх по направлению к внешнему слою), и сообщениями, а также ответными откликами материнской среды (обозначенными серыми стрелками, идущими вниз по направлению к внутреннему слою или к поверхности тела ребенка). Такая взаимообратная связь работает как интерфейс, обозначенный пунктирной линией. Функционирование этого интерфейса обеспечивает фантазия об общей между матерью и ребенком коже. Разделение внутреннего и внешнего слоев должно происходить постепенно и поступательно, как показано на рисунке 2.1, где черная и серая линии постепенно разделяются.

Если внешний слой слишком тесно связан с кожей ребенка, тогда развитие становится удушающим для него, а окружение – вторгающимся (рисунок 2.2).

Если внешний слой слишком рыхлый, Эго ребенка утрачивает согласованность, поскольку посылаемые ребенком сигналы (на рисунке 2.3 обозначены черными стрелками, направленными вверх), не воспринимаются и не задерживаются внешним слоем. Они как будто теряются.

Рис. 2.1. Я-кожа и общая между ребенком и матерью кожа

Рис. 2.2. Интрузивное материнское окружение

Рис. 2.3. Я-кожа с рыхлым внешним слоем

Фантазия об общей коже является необходимым основанием Я-кожи. Проблема в том, что, когда эта общая кожа следует нарциссической тенденции из-за преобладания избытка возбуждения, формирование Я-кожи сопровождается вторичной фантазией об общей коже, прочной и неуязвимой, что в мифологии и литературе трактуется как защитная кожа, как сверкающая или блестящая кожа. Например, в книге Фишера «Рыцарь в ржавых доспехах» главный герой не может снять свои доспехи, поскольку после всех сражений он стал нечувствительным, его нарциссизм обострился, несмотря на бахвальство своими победами (рисунок 4.3 применительно к случаю Данди). В книге Итало Кальвино «Несуществующий рыцарь» у средневекового рыцаря блестящие белые и безупречные доспехи без единой трещины; однако внутри никого нет, поскольку обладатель этих доспехов живет только ими. Наконец, у Перро в «Ослиной шкуре» девушка, потерявшая мать, примеряет – словно вторую кожу – красивые, блестящие платья, которые выпрашивает у отца и получает, но при одном условии, что она выйдет за него замуж (см.: в главе 3 анализ рассказа Дэвидом Розенфельдом).

В действительности, потребность подзарядить нарциссическую оболочку таким образом, по-видимому, является защитной стороной фантазии о кровоточащей коже: в постоянном ожидании внешней угрозы или атак изнутри становится необходимым позолотить щит Я-кожи хотя бы в некоторых ее функциях, таких как экран от возбуждений и психический контейнер. На рисунке 2.5 показана ситуация, когда ни один из слоев не получает стимулы, или когда каждый слой пронизывается ими. Как следствие, определяющее значение приобретает фантазия об оболочке страдания и общая кожа следует тогда мазохистической тенденции: формирование Я-кожи сопровождается вторичными фантазиями о разорванной и болезненной общей коже, которая в мифологии и художественной литературе изображается как изодранная, смертоносная кожа в кровоподтеках (Anzieu, 1987а). Пример смертоносной кожи можно видеть у Бальзака в романе «Шагреневая кожа», о чем речь пойдет ниже. Другой пример мы находим у Курцио Малапартэ в романе «Кожа», где кожа является символом несчастья, страдания, позора и кризиса идентичности итальянского народа после прибытия в Неаполь армии союзников.

Рис. 2.4. Перевозбужденная Я-кожа: нарциссическая оболочка

Рис. 2.5. Оболочка страдания

Если разделение внутреннего и внешнего слоев прервалось из-за смерти, отвержения или любого другого подобного рода события, развиваются фантазии об изодранной, поврежденной коже. На рисунке 2.6 видно, что два слоя Я-кожи разделяются много быстрее, чем на рисунке 2.1.

Рис. 2.6. Внезапное разделение слоев Я-кожи

Если внутренний слой оказывается пористым, дырявым и похожим на сито или если он загрубел и стал непроницаемым, тогда субъект, лишенный должной обратной связи с внешним слоем, будет контактировать с ним лишь посредством внимания. Таким пациентам проще говорить о внешних проблемах и переживаниях других людей, чем о своих собственных.

Нормальная эволюция ребенка и развитие его автономии приводят к исчезновению общей кожи, вызывающей сопротивление и боль. Если отношения между матерью и ребенком являются отношениями с общей кожей, если внешний и внутренний слои соединены вместе, тогда попытки сепарации будут сопровождаться фантазиями о разодранной, рваной и окровавленной коже; эти фантазии возникают как результат разрыва этой общей кожи.

В романе Бальзака «Шагреневая кожа» Рафаэль, главный герой, будучи обладателем благородного титула маркиза, тем не менее отвергнут. Безумно влюбленный в Федору, идеализированную им знатную и холодную женщину, он отвергнут ею, у него нет ни цента, и он уже готов совершить самоубийство и броситься в Сену. По дороге он заходит в антикварный магазин, где находит свой талисман. Это кожа дикого осла, с которым связаны некие магические силы. Все желания обладателя этой кожи сбываются, но с каждым исполненным желанием она не только уменьшается в размере, но и дни жизни ее обладателя сокращаются в той же пропорции. Заполучив этот талисман, Рафаэль начинает реализовывать все свои желания, но при этом он становится все более и более несчастным, потому что с каждым исполнением желания кожа сжимается, и он чувствует себя все более и более больным. Несмотря на все свои попытки жить без желаний, дабы продлить свою жизнь, ему не удается избежать встречи с Полиной, перед которой он не может устоять; он влюбляется и умирает у нее на руках, будучи не в силах перестать желать ее любви.

В фантазии об общей с матерью коже, в которой внешний слой блокируется и сообщения от внутреннего слоя поступают в искаженном виде, а всякое желание и попытка человека сепарироваться душит и убивает его, поскольку переживается как сокращение общей кожи, которую невозможно содрать.

Идея общей кожи, представляющей жизнь на двоих, отчетливо видна в сентенции, запечатленной на коже дикого осла:

Обладая мной, ты будешь обладать всем, но жизнь твоя будет принадлежать мне. Такова воля богов. Желай – и желания твои будут исполнены. Но соизмеряй свои желания со своей жизнью. Она – здесь. С каждым твоим желанием я буду сокращаться, как и твои дни. Хочешь владеть мной? Владей. Бог услышит тебя. Аминь! (Бальзак, 1831).

Вторая кожа

Если переживание окружающей оболочки и постепенное разделение нарушается, тогда реализуется защитный вариант развития, который Эстер Бик называет второй кожей. Хотя сама автор говорит либо о чрезмерном развитии врожденных способностей и действий, либо о гипертрофии мышечной массы, Анзьё расширяет это понятие и предполагает, что в отсутствие интегрирующего динамического участия ощущений, проективная идентификация (которая блокирует некоторые механизмы обратной связи) и множественное расщепление способствуют формированию второй кожи. Этот процесс может приобретать различные формы: аутистичной скорлупы, мазохистической оболочки, жесткого мышечного корсета или психомоторного возбуждения (Anzieu, 1987а).

Девять функций Я-кожи

Описание функций Я-кожи является результатом попытки провести параллель между функциями кожи и функциями Эго (Anzieu, 1987а), что согласуется с концепцией соответствия между органическим и психическим. В теории Я-кожи описываются три функции: защитный барьер психики, который можно представить себе как мешок; фильтрация при обмене, которую можно представить как сито; поверхность, на которой запечатлеваются первые штрихи или пометки, которую можно представить как экран. Позже Анзьё разработал модель, иллюстрирующую следующие девять функций Я-