Читать книгу Билбэт - Игорь Евтишенков - Страница 12

На следующий день кисти не болели. Но даже если бы и болели, Богдан не сказал бы. Однако отец долго проверял их на скрутку, пока не убедился, что сын не врёт. После этого он показал, чего в итоге надо добиться.

– Смотри, тут три упражнения. Первое, стоять на косточках. Второе, стоять на пальцах, без ладони. Третье, стоять на обратной стороне кисти. Вот, ладонь подворачиваешь под себя и стоишь на двух костях. Это – самое сложное. Руки ровно в пол смотрят, перпендикулярно. Понял? В локтях выпрями. Начинай с коленями. Не становись в полную стойку. Не спеши.

– Да ну, на коленях для слабаков! – напыжился Богдан.

– Нет, нет, не спеши. Растянешь кисти, будет беда. Полгода восстанавливается. Поверь, видел не раз, – уверенно возразил отец. – Смотри, потом надо будет делать такое упражнение, – и он стал перескакивать с пальцев на кулачки, а с кулачков на кисти и так – десять раз, пока не устал.

– Ух ты! Баир Викторович так не делает.

– Неважно. Он умеет точно. Вот смотри, тут важно правильно поставить косточки указательного и среднего пальца на пол, чтобы остальные ни в коем случае не касались его! Безымянный и маленький палец, косточки на них не касаются пола ни в коем случае!

– Понял, – подтвердил Богдан.

Отец снял со стола свой ноутбук.

– Так, начинаем, стоя на коленях. Пока тренируемся. Чтобы не сломаться. Помнишь, как отжимались? По чуть-чуть. Стоишь на коленях и косточках. Пока не станут ныть кисти. Давай по десять секунд попробуем. Потом вращаем кистями немного, отдыхаем. Снимаем напряжение и снова стоим.

– А ноутбук зачем? – с любопытством спросил Богдан.

– Смотреть будешь. Чтобы отвлекаться и не думать. Кстати, давно хотел тебе показать. Круто и классно. Настоящий бокс. Чтобы посмотрел, как двигаться. Увидишь, что не всё от косточек зависит.

– Бокс? А кто там? Наши?

– Нет. Рой Джонс. Я считаю, что он – гений бокса. Просто красавчик, как говорит Владимир Ильич.

– Ленин?

– Нет, Гендлин. Прикольно, в рифму даже. Ну ладно, давай, становись и смотри!

Отец сидел на полу рядом и контролировал время. Он знал, что после первого боя Богдана будет не оторвать от экрана. Поэтому он хлопал сына по плечу, следил за разминкой, а потом давал команду снова становиться в стойку.

Через два дня у Богдана стали ныть косточки. Тогда они перешли на кисти. И продолжали смотреть бои Роя Джонса. Отец иногда комментировал, как будто сам занимался боксом, хотя это было не так. Оказалось, что в детстве он очень хотел пойти в секцию, но помешало плохое зрение, поэтому он пытался дома бить по привязанным к дверям подушкам.

Через месяц Богдан уже свободно мог продержаться три минуты. Хотел дольше, но отец запрещал, показывая на косточки – они ещё не до конца «расплющились» и могли треснуть. Однако те стали плющиться у Богдана гораздо раньше. В школе уже знали, что он начал заниматься боксом, и чуть ли не каждый день находился один или два желающих из старшеклассников «попробовать его на слабо». Помня предупреждение отца, Богдан соглашался, но только не в школе. Всё происходило за углом продовольственного магазина, где обычно разгружались грузовики. Однако здесь всегда повторялось одно и то же – противник сразу кидался на него с кулаками, проваливался в пустоту и через несколько секунд падал на асфальт, держась то за живот, то за скулу или нос. Затем стали приставать пацаны из соседнего двора. С ними уже было не так просто. Обычно Богдан возвращался домой с двумя-тремя друзьями, которые жили в соседних подъездах, им постоянно приходилось давать отпор вместе. Но его друзьям доставалось больше, чем ему. Отец в конце концов узнал об этих дворовых драках, но лишь изредка спрашивая, не мешают ли царапины стоять на кулаках. Ответ всегда был отрицательный.

Через три месяца после начала домашних тренировок прогресс был настолько очевиден, что Богдан захотел похвастаться им перед тренером, но не получилось. У них снова объявили очередные соревнования между группами. Через две недели младшей секции надо было пройти «обстрелку» со средней, где занимались старшеклассники. Поэтому Баир Викторович тренировал юношей интенсивнее и напряжённее. Однако уже перед самыми соревнованиями, буквально за день, он заявил, что участвовать будут все, кроме Байдошина.

– Почему это? – прямо из строя выкрикнул Богдан.

– Байдошин, тебе слова не давали! – осадил его тренер.

– А почему мне нельзя? Я что, хуже других?

И тут Баир Виторович совершил непростительную ошибку, которую тренер никогда не должен делать.

– Ты ещё на кулачках не научился стоять, – назидательно произнёс он и отвернулся, как бы показывая, что разговор окончен.

– Научился! – чуть не плача, выкрикнул Богдан. – Я больше вас могу простоять! – все замерли, а тренер, чувствуя, что надо что-то предпринять, допустил вторую ошибку.

– Правда? – надменно хмыкнул он. – Давай посмотрим. Становись!

Двадцать человек подростков заволновались, тихо перебрасываясь короткими фразами и подталкивая друг друга локтями. Они сгрудились вокруг того места, где на бетонном полу стояли на кулаках два человека – тренер и ученик. После четвёртой минуты у Баира Викторовича начали мелко подрагивать локти, а лопатки постепенно поднялись вверх. Он попробовал постоять на одной руке, тряся другой в воздухе для расслабления, потом – на другой, но это не сильно помогло. Где-то через пятнадцать секунд лицо его покраснело, он стал скрипеть зубами, сопротивляясь изо всех сил, в то время, как Богдан даже не шевелился, стоя ровно и глядя в пол невидящим взглядом. Он дышал. Дышал, как учил отец, чуть глубже, чем обычно, растягивая вдох и выдох. И даже когда рядом раздалось раздражённое кряхтенье ставшего на колено тренера, он не пошевелился.

– Ладно, вставай! – в голосе Баира Викторовича сквозило раздражение. – Хватит! Это я просто не размялся, – оправдываясь, добавил он. – Ну что стоишь? Вставай! Да, дольше простоял.

Богдан медленно поднялся и сразу же спросил:

– Я буду участвовать в соревнованиях?

Ответа не последовало, однако на следующий день его фамилия была включена в список.

Через неделю после этого произошло одно непредвиденное событие. К их внутренним соревнованиям решили подключить юношескую сборную города, которая состояла на тот момент из спортсменов другого клуба. Скандал разразился после третьего боя. В первых двух поединках члены юношеской сборной легко победили юниоров из их клуба, причём из старшей секции. Третьим вызвали Богдана. Он был из младшей группы. Волнения не было. Он чувствовал только невероятный подъём, как будто в груди горел большой шар, наполняя его бесконечной энергией. Соперник был опытным, но «пробегав» по рингу два раунда, тщетно пытаясь прижать более юного соперника к канатам, так разозлился, что в начале третьего сразу кинулся на Богдана, стараясь зажать в угол и добить. Однако он не знал, что такое бегать между лавками и деревьями, спасаясь от двух или трёх преследователей, а потом ещё помогать своим друзьям отбиваться от них в парке.

Уличные драки были короче и беспощаднее, чем ринг со шлемами и перчатками, но они давали такой опыт ловкости и реакции, который здесь приобретался долгими годами. И вот когда сопернику вдруг неожиданно удалось зажать Богдана в угол, он так поверил в свой успех, что невольно расслабился. Вытянув левую руку вперёд, парень спокойно прижал её к перчаткам Богдана, прицелился и нанёс сокрушительный удар в голову. Однако когда его перчатка достигла цели, там уже ничего не было. Он не увидел из-за своих рук нырнувшую вниз голову и пропустил короткий удар в солнечное сплетение. Дыхание сбилось, и сразу «потух свет», как говорили старшие боксёры. Парень по инерции навалился всем телом на угловой мат, повис руками на канатах и стал медленно сползать вниз. Судья не сразу понял, что произошло, потому что со стороны всё выглядело как будто Богдан в очередной раз уклонился и прошёл у соперника под правым локтем. Короткий удар в живот никто даже не заметил. Прошло несколько секунд, пока рефери вдруг не замахал руками и не позвал на помощь тренера.

– Что там? – донёсся до Богдана сзади голос Баира Викторовича. – Поскользнулся, что ли?

– Наверное, сознание потерял, – ответил тренер старшей группы, который стоял рядом. – Вроде ничего не было. Повезло твоему бойцу.

– Да, сам никогда не работает. Ждёт, пока другой упадёт! – снова задребезжал нотами раздражения голос Баира. – Бегает, бегает по рингу. Никакого бокса. Сколько раз говорил, что так не делают. Нет удара. Нет и всё! Куда ему выступать? Надо удар ставить.

– Не думаю, – как-то странно протянул его старший коллега, глядя на лежавшего боксёра. После этого все в зале стали шуметь и кричать. Оказалось, что сборник пришёл в себя, но бой продолжать не мог. Он признался, что пропустил удар в живот. Это было невероятно. Одна часть зала молчала, другая – удивлённо гудела.

Что происходило дальше, Богдан не помнил. В раздевалку его проводил старший тренер. Там он посидел с ним до следующего боя, расспрашивая о жизни, о школе, о дыхании, потом снова об учёбе, но о боксе они не говорили. Самое странное, что на второй поединок он вывел Богдана сам, а его тренер, Баир Викторович, отошёл к канатам и стоял там, как зритель. Богдан не обратил на это внимание. Он весь был сосредоточен на словах пожилого тренера.

– Послушай, не спеши. Там парень опытный. Он бегать за тобой не будет, – спокойно, как отец, говорил тот, наклонившись к нему, как к другу. – Подвигайся, поуклоняйся. Попробуй посокращать дистанцию. Он выше, руки длиннее. Будет работать издалека. Джебы будут. Не стой на месте. Давай, поработай в удовольствие. Настройся!

Раньше ещё никто, кроме родителей, не разговаривал с ним столь спокойным, подбадривающим тоном. И Богдан преисполнился такой благодарностью к этому пожилому наставнику, что готов был сделать для него всё что угодно. Поднырнув под канаты и глядя на высокого и худощавого соперника, Богдан вдруг почувствовал настоящую угрозу: лица напротив были слишком суровые, тренер хмурил брови, кивая в его сторону, соперник тоже активно двигал плечами, подняв руки к голове. К нему отнеслись как к настоящей угрозе и собирались победить в серьёзном бою. И разница в возрасте здесь не учитывалась.

Гонг снова возвестил начало поединка, и весь мир перестал существовать. Богдан не знал, что делать. Пропустив пару джебов по касательной, он вдруг интуитивно понял, что его будут ловить и противник постарается расстреливать сериями все три раунда. Очередная атака только подтвердила его догадку. Повинуясь инстинкту, Богдан ушёл от неё, дождался следующего движения и, сократив дистанцию, повис на руках соперника. Их развели в стороны, но дальше на протяжении всего раунда он с завидным упрямством продолжал «вязать» длинные руки своего визави одним и тем же приёмом. В перерыве тренер в противоположном углу что-то безумно кричал, размахивая руками и показывая, что надо делать. Его подопечный кивал головой, соглашаясь.

– Ты что задумал? – с хитрой ухмылкой спросил Богдана тренер старшей группы. Он вытер ему лицо и помахал полотенцем. На движение Баира в их сторону он махнул рукой, показывая, что справится сам.

– Не знаю, – честно выпалил Богдан. – Руки длинные. Попадает. Сильный.

– Хм-м, сократи дистанцию и апперкотом снизу, – посоветовал седовласый наставник.

– Перекрывает, – Богдан скрестил руки, показывая, как действует соперник.

– Да, сложно. Но ты его не перебегаешь. Три раунда. Мало по времени, – как будто прочитал его мысли тренер.

– Да, знаю, – больше он ничего не мог сказать, и только глубоко дышал, восстанавливая дыхание.

– Ну тогда постукивай там. Хоть чуть-чуть. Повис, ударчик и снова прилип к нему.

Второй раунд весь прошёл в той же манере – Богдан висел на сопернике, не давая тому наносить удары. Зато его короткие, безвредные оплеухи в клинче раздражали противника, и по глазам было видно, что он горит желанием отомстить. Однако силы у него таяли быстрее, чем хотелось, и после удара гонга было видно, что парень подустал. Он шёл в свой угол, опустив плечи и тяжело дыша. Тренер стал сходу что-то объяснять, не дождавшись пока тот сядет.

– Хорошо, – услышал Богдан над ухом. Глаза закрыл край полотенца, он тоже немного устал, но не так сильно, как его соперник. – Вот теперь можешь попробовать апперкотик ему засунуть. Только резко и точно в челюсть, – посоветовал тренер старшей группы.

– Да, – только и смог выдохнуть из себя Богдан, хотя под этим «да» он имел в виду совсем другое. Тренер ещё что-то говорил, но он его уже почти не слышал, только продолжал кивать через раз, а сам закрыл глаза и только дышал, с удивлением прислушиваясь к частым ударам сердца в ушах.

Дребезжащий звук старого железа вызвал бойцов на середину ринга. Богдан снова выполнил свой приём с захватом рук и выиграл несколько секунд. В глазах соперника вспыхнула злость. Рефери развёл их в разные стороны, и тут Богдан зачем-то изменил тактику. Он стал уходить от длинных прямых джебов и опустил руки, как бы дразня противника. Ему вспомнился бой Роя Джонса с Гленном Келли. Вместе с отцом он смотрел его десятки раз и знал каждое движение наизусть. И вот теперь ему вдруг захотелось повторить тот красивый размашистый удар, которым Рой Джонс выиграл у Келли.

– Гленн силён, – вздыхал отец. – Просто Рой ему ни разу не подставился, – всплыли в голове его слова. Он решил, что сможет точно так же обмануть своего противника. И сразу же пропустил удар в корпус и в голову. Упав на ринг, Богдан закрыл глаза, сделал три глубоких вдоха и выдоха. Рефери продолжал считать, но Богдан поднялся, показал ему перчатки и подтвердил, что готов продолжать бой. Соперник решил его добить – он ринулся вперёд, нанося удары один за другим, как будто внутри у него был вечный двигатель. Но Богдан уже пришёл в себя и принял вызов. Подняв руки к голове, он рванулся навстречу и стал отвечать резкими боковыми ударами. Через минуту силы кончились у обоих. Руки сами опускались вниз, но надо было продержаться ещё минуту.

Из угла соперника доносились громкие крики тренера, а за спиной у Богдана царило спокойное молчание. Он вспомнил, как они с отцом забирались на крутую гору и до вершины оставалось совсем немного. Сильно хотелось пить, руки и ноги ныли от усталости, но они сцепив зубы, терпели и в конце концов заползли на небольшую площадку на самой вершине. Сладкое чувство победы над самим собой надолго запомнилось Богдану, и теперь он представил, что находится рядом с такой же вершиной.

Рефери махнул рукой, и они снова сошлись в центре. Уклон вправо, влево и дальше – только вперёд. Богдан старался держать дистанцию и бить, бить, бить без остановки. Это был настоящий спурт. Хотя со стороны эти удары напоминали неуклюжее поглаживание провинившегося подростка. Его соперник был опытнее и всё время закрывался от ударов. Однако из-за частоты некоторые всё-таки пропускал. Наконец прозвенел финальный гонг. Богдан упал на четвереньки и полминуты не мог встать, тяжело дыша и ничего не видя перед собой. Его тошнило от перегрузки и сознание готово было отключиться. Но тут подошли тренеры, подняли его и отвели в свой угол. Этот раунд был хорошим уроком – он зря стучался в стену, заранее зная, что она толще и выше. И впервые за многие годы, как потом признавался тренер, объявили ничью.

– Молодец, – несмотря на это, похвалил Богдана седой наставник. – Выложился весь. Дыхалки хватило. Не хватило техники. Ну да ладно, наберёшься ещё.

– Да, – еле слышно, одними губами прошептал он.

– Михаил, что за парень? – к канатам подошёл тренер сборной города.

– Да так, из первой группы, – не зная, что ответить, пожал плечами его старый коллега. – Это Баира ученик, – он кивнул в сторону растерянно смотревшего на ринг младшего товарища.

– А, понятно. Баир, слышь, привезёшь его к нам на сборы, когда отойдёт. Хорошо?

– Конечно, Степан Цырендашиевич. К вам, на улицу Кирова?

– Ну а куда ещё? – хмыкнул тот и неодобрительно покачал головой. – Что, у нас, вторая улица Кирова есть?

У Богдана в тот вечер было ещё три боя, но все со своими товарищами по клубу. Он даже не помнил, как они прошли, и в конце ушёл в раздевалку, так и не заметив отца, который стоял в самом дальнем углу, прячась за спинами немногочисленных родителей. Подтянув водолазку до носа, Иван Иванович наклонил голову и медленно вышел из зала, растворившись в темноте давно наступившего вечера.

На следующий день всё тело ныло от ударов, а на лице даже появился синяк, на правой скуле. Давно Богдан не видел такого странного лица. Делать ничего не хотелось, хотя надо было идти в школу. Но он впервые не сделал ни одного предмета и просто провалялся до вечера в кровати, вспоминая вчерашние бои. Вечером, когда все собрались на кухне, мама сказала, что у них будут гости. В город вернулся её двоюродный брат, они не виделись много лет, хотя были очень дружны в детстве. Мама попросила Богдана не ходить на следующий день на тренировку, чтобы пообщаться с этим «интересным и добрым дядей». Отец только вздохнул и сделал движение бровями, как бы призывая его помолчать.

– Ничего страшного, – примирительно сказал он, потому что мама всегда спорила с ним по поводу нагрузок и школы, но раньше Иван Иванович был в этом вопросе непреклонен. Он считал, что даже школу можно пропустить, а тренировки – никогда. Поэтому, услышав от него эти слова, Богдан удивился и только кивнул головой.

– Вот увидишь, какой он! – улыбнулась мама. – Очень много знает, был везде, всё видел… Короче, не пожалеешь.

– Да, с Олегом есть о чём поговорить, – задумчиво покачал головой отец. – Но ты его, наверное, не помнишь. Ты тогда совсем маленьким был…

Богдан пожал плечами и пошёл спать.