Читать книгу Компьютерная княгиня - Инна Юрьевна Анохина - Страница 3

Шеф уехал проверять хозяйство, а Олег отправился к пресс-секретарю их компании.

– Елена Владиславовна, – начал вкрадчивым тоном, – вам не кажется, что Александр Дмитриевич достиг того зрелого и цветущего возраста, который называется жениховским?

Елена Владиславовна – гордость компании, бывшая учительница Глинского, которую тот нашел в полном смысле слова на улице, когда она пыталась продавать спички, пакеты и туалетную бумагу, устало сняла очки и посмотрела на говорившего. Учительница оказалась прилежной ученицей, освоила компьютер, делопроизводство, а кроме этого прекрасно варила кофе, помнила обо всех важных для бывшего ученика делах. Она следила за тем, чтобы Сашеньке и Олегу привозили в офис горячие обеды, и бдительно держала их в подогретом состоянии, если едоки задерживались. Это она нашла семейную пару, убирающую у Глинского, хотела еще и кухарку, но тут он воспротивился.

– Еду должны готовить любящие руки. Кто меня любит? Я сам. Значит, сам и приготовлю.

– Сашенька женится?

– Нет. Но ему пора.

– Я не понимаю вас, Олег.

Помощник замялся, потом решил не врать, и рассказал правду и о том, как Дашина машина врезалась в их джип, и как Сашенька затащил ее к себе в дом, как собирался…, вы понимаете, и как они с Астапьевым в два голоса взвывали у него под дверью, стараясь отговорить от неверного шага.

– Олег, то, что вы рассказываете совершенно ужасно, Саша никогда бы так не поступил. Я несколько раз видела вашу соседку. По субботам я отвожу внука на урок музыки, и потом час ожидаю окончания урока в кафе. Она там часто бывает, пьет кофе.

– И как она вам?

Елена Владиславовна внимательно посмотрела на него, – Она, как бы сказать, очень и очень женщина.

– Вы считаете ее красивой?

– Не знаю, Олег. У Саши развита интуиция, на каком-то животном уровне, я бы сказала. А здесь? Понимаете, есть такие женщины, с которыми можно прийти куда-нибудь, в ресторан, в гости, их сначала не заметят, но когда вы будете уходить с ними, завидовать вам будут все мужчины. Я уверена, у нее нет друзей среди женщин, да и не может быть, рядом с ней все ваши миски будут смотреться кастрюлями, уж простите за каламбур. Сашенька инстинктивно почувствовал в ней эту сексуальность, женственность, беззащитность и впервые, заметьте, я знаю его с десяти лет, повел себя не совсем корректно.

Елена Владиславовна обладала очень острым умом, но в Сашеньке видела только хорошее.

– Не совсем корректно, – Олег вспомнил, как шеф тащил свою жертву на диван, впрочем, слово жертва вряд ли подходило рыжей нахалке.

– И что теперь?

– Он еще залез к ней в дом в надежде провести ночь.

Елена Владиславовна неподдельно удивилась, – Олег, я правильно понимаю подтекст ваших слов?

– Да, конечно. По-нашему, это называется трахнуть, на милицейском жаргоне изнасиловать.

– Неужели он это сделал?

– У них что-то там не срослось, но пыл его не остудило, начал подкарауливать возле магазина. А на днях купил огромный букет, встал возле ворот, решил ухаживать по правилам, а она мимо проехала, даже окно в машине не открыла. Знаете, какой он домой вернулся? Мы все по углам, как тараканы по щелям попрятались. А он по второму этажу все ходил, ходил, рычал, а потом сказал, что просто украдет, и никто ему не помешает, здесь он хозяин. Вот такие у нас пироги, – Олег горестно посмотрел на взволнованного секретаря. – Я не понимаю, что происходит. Он прощает ей такие вещи, за которые любого другого уже четвертовали бы. А эта хамит, он улыбается, забор поставила без спроса, обниматься полез. Ведь правда же украдет, чувствую. Он же долго на задних лапах ходить не будет.

Елена Владиславовна задумалась.

– Ну что же, мы должны помешать ему совершить столь опрометчивый шаг. Я просмотрю все планируемые мероприятия и найду что-нибудь. А вы уверены, что ваша протеже не хочет этого сама?

– Уверяю вас, она шарахается от него, как от чумного, чем еще больше разжигает интерес к себе.

– Хорошо, Олег, я вас поняла.

Вся следующая неделя Глинского была заполнена откуда ни возьмись появившимися приглашениями. То он сидел в президиуме конкурса современных песен молодых исполнителей, причем большая часть из них, видимо, попутав стрипбар и сцену театра, в ходе песни обнажалась, прыгала и эротично двигалась по сцене. С конкурса Глинский удрал задолго до его окончания.

– Они любого мужика импотентом сделают. Прыгают тощие длинные вешалки и еще орут в микрофон, – жаловался шеф Олегу, возвращаясь домой.

Собеседник удивился, раньше шефу нравились высокие, стройные девушки.

– Я воин и охотник, – заявлял он, – и в пару мне нужна амазонка.

А теперь длинные вешалки.

Потом Глинскому прислали приглашение на конкурс «Мисс города». По сцене, вихляя бедрами, бродили девушки в купальниках, призывно улыбаясь самому завидному жениху в жюри. Победившая красотка, в шубе, презентованной ей как победительнице, небрежно наброшенной на купальник, встретила их на выходе. Она чувствовала себя неотразимой, ее красота была подтверждена покоившейся на голове короной. Гордо тряхнув головой, увенчанной этой самой короной, Мисс Муромск спросила:

– Вы не подвезете? У меня украли вещи из гримерной.

На секунду Глинский задумался. Девушка была хороша.

– Что ж, идем, помогу раздетым и обездоленным.

Когда подошли к машине, неожиданно стало скучно. Почувствовал, кроме рыжей в его голове не осталось места для других женщин. Рыжая забавляла, притягивала, возбуждала и, что самое главное, не давалась, превращая себя тем самым в желанную добычу.

– Ну, ее к черту, эту Миску, – решил Глинский.

Вежливо усадив красавицу в машину, приказал шоферу:

– Отвези, куда скажет, нас потом догонишь. А мы с тобой, Олег, пройдемся. Давно пешком не ходили.

Шли не спеша, минут через пять шеф, искоса взглянув на спутника, спросил:

– Это ты Елену Владиславовну подключил к делу моего сватовства?

Олег не знал что ответить. В этот момент подошли к небольшому магазину–стекляшке. Через стекло Олег увидел рыжую соседку, вокруг которой собралась группа парней во главе со Степаном, так звали неожиданно вылупившегося лидера бывших спортсменов. Бизнес в городе был надежно поделен, все хлебные места заняты и пока они тихо бесчинствовали на вечерних улицах, постепенно исчезая, кто, превысив меру хулиганства, садился за решетку, другие уезжали в поисках лучшей доли.

Степан пытался прибрать к рукам небольшую фабрику, изготавливающую украшения из полудрагоценных и совсем недрагоценных камней, чья продукция пользовалась в городе и за его пределами большой популярностью. Но Глинский, не обращавший доселе внимания на столь мелкий бизнес, разобрался как всегда быстро и жестко, купив фабрику и пару магазинов, продающих ее продукцию. На одного врага стало больше, но это волновало мало.

Намерения, с которыми хулиганы окружили соседку, были понятны, Степан слыл бабником, причем его не очень интересовало согласие тех женщин, которые ему нравились.

– Что она делает в этом магазине? – подумал Олег.– Впрочем, в наш супермаркет она перестала заезжать, а этот небольшой магазинчик находится рядом с ее конторой. Сказать шефу или нет?

Он еще раз взглянул на рыжее горе, постоянно травмирующее тонкую психику шефа. Степан стоял рядом с ней, двое подручных маячили за спиной, еще один сбоку. Покупателей в магазине почти не было, пара подростков и старушка.

– Ты почему молчишь, Олег?

В ответ тот показал глазами на витрину:

– По–моему, у Даши неприятности, впрочем, как и всегда. Умеет она их вызывать на свою рыжую голову, прямо талант какой-то.

Хозяин взглянул в указанном направлении:

– Слушай, а давно я не дрался по-настоящему, в зале это не то. Пойдем, помахаемся, – он оживился, толкнул плечом верного соратника и направился в магазин.

Олег едва поспевал за ним. Подошли вовремя, Степан уже пытался взять девушку за руку:

– Пойдем с нами, малышка, ты не волнуйся, сначала в ресторан, послушаем музыку, потанцуем, потом в кроватку, я тебя не огорчу, – группа сторонников радостно заржала.

У Глинского заиграла кровь.

– Ты смотри, в кроватку, гад, – резко вклинился между ними и незадачливой покупательницей.

– Тебя только за смертью посылать, – заглянул в корзину, – что на этот раз у нас запланировано на ужин? Йогурты, пакет мороженого, вода?! – Спаситель демонстративно обнял девушку за талию, небрежно и с явно недовольной миной поцеловал, проворчав:

– Где водка? Где колбаса и кусок хорошего сыра? Все сама, сама, а утром жрать нечего. Идем, пользы от тебя ноль целых и ноль десятых. Извините, мужики, сейчас я это горе луковое дома в угол поставлю, – по-хозяйски забрал корзину. Крепко ухватив рыжее горе за руку, начал протискиваться мимо оторопевших парней, безусловно узнавших его и не знающих, что делать.

Степан взглянул исподлобья.

– Так это твоя девочка по ночам с лукошком по магазинам шляется?

– Моя. Надоест – отдам, все равно по утрам одни йогурты, – поволок Дашу к выходу. Не ожидавшая такого натиска, спасенная покорно переставляла ноги и только на улице, придя в себя, возмущенно спросила:

– Что вы несли в магазине?

– Из магазина я нес тебя, не хотела же ты, чтобы мы с Олегом стали драться вдвоем против четверых, нанося урон мелкому ларьку. Я сейчас, подождите меня, – приказал Олегу, направляясь назад в магазин.

Спортсмены с удивлением уставились на него.

– Что, уже надоела? – поинтересовался один из них.

– Это моя баба, мужики, – с размаху врезал по скуле говорящего, – кто еще хочет ее попробовать?

Парней было четверо, они могли запросто отделать Глинского, но связываться с человеком, бывшим в состоянии поднять всю королевскую рать их городка, не стоило. Промолчали все, только один недоуменно заметил:

– Так вы ж с Мариной вроде, Александр Дмитриевич?

– Марина для дела, а эта для души и тела. Вот так, – резко повернулся и вышел из магазина.

Идя к Даше и Олегу, ожидавшим его возле машины, подумал,– Какое правильное решение спонтанно пришло в мою голову! Не знаю, как там с душой, но тело абсолютно не против.

– А теперь тебе придется отвезти нас домой, дорогая, – Глинский умильно взглянул на Дашу, – нам по дороге, крюк делать не нужно, а то ведь Степан не поверит, что по утрам ты подаешь мне завтрак в постель, – указал глазами на магазин.

На выходе маячили фигуры команды Степана, сам атаман, наливаясь злобой, медленно двигался по направлению к ним.

Спаситель громко запричитал:

– Нет, ну до чего ж ты бесхозная, ни тебе квашеной капусты, ни грибочков соленых, только и пользы, что в постели стараешься.

С этими словами Александр Дмитриевич с чувством хлопнул Дарью по попке, отчего настроение его, и так замечательное, повысилось раз в десять, запихнул на заднее сидение к уже сидевшему там Олегу:

– Давай ключи.

Ошарашенная натиском и фамильярностью, жертва мужского террора беспрекословно отдала ключи, машина понеслась по проспекту.

Добрались домой быстро, когда остановились у ворот, прозвучал вопрос:

– Интересно, нам за спасение полагается чашка кофе?

– Да, конечно, но с вашего позволения я приглашу вас в кофейню возле конторы, там варят прекрасный кофе и пирожные просто блеск, – рыжая выжидательно уставилась на Глинского яркими глазами в надежде, что он покинет машину. Надежда не сбылась.

– Ну что же, не будем откладывать, – разворачиваясь назад в город, согласился храбрый сосед.

Остановились у небольшого ресторанчика возле реки, каждый столик помещался внутри небольшой беседки, соседние беседки располагались на приличном расстоянии друг от друга. У хозяина городка было любимое место у самой воды, куда он и направился, то ли таща, то ли поддерживая Дашу под локоть.

– Я думаю, мы сначала поужинаем, а потом перейдем к сладкому.

Глинский, не глядя в меню, начал делать заказ.

– А мое мнение вы не хотите узнать, может быть, я не ем жареное мясо? – прослушав содержимое заказа, встряла соседка.

– Будем считать, что ты доверилась моему вкусу, – не обращая внимания на реплику, продолжал диктовать дальше.

Наблюдая за тем, как Даша аппетитно поглощает пищу, Глинский улыбался. Соседка не изображала потерю аппетита, не жаловалась на диету, она так уписывала содержимое тарелки, что есть захотелось и самому.

– Моя бабушка рассказывала, в старые времена работников нанимали после кормежки. Если ел хорошо, то и работать будет также. Судя по твоему аппетиту, тебя можно брать на работу без сомнения.

Многозначительно помолчал.

– И у меня есть для тебя работа непыльная, но очень высокооплачиваемая. Я слышал, ты машину в долг брала, могу помочь рассчитаться.

– У вас есть для меня работа? – изумилась девица, с аппетитом доедая мясо, против которого пыталась возражать в начале. – И долги мои прикарманить хотите? Это просто привычка, вы карманите все, что на глаза попадает или как?

– Да, особенно люблю карманить рыжих, – Глинский наклонился к ней. Он даже попытался улыбнуться широкой белозубой улыбкой. Попытка не удалась. Такие улыбки не входили в его арсенал.

– Ты должна догадываться, какая.

– Нет, хотелось бы узнать поподробнее.

– Скажем так, ты иногда будешь скрашивать мои одинокие вечера…, – произнеся эти слова, протянул к девице руку, в которую тут же упал кусок еще не остывшей картошки.

– Рука дающего да не оскудеет, – прокомментировала падение гарнира рыжая. – Я – такая неловкая, извините, пойду, приведу себя в порядок, носик попудрю, руки помою…, разговор то предстоит важный, – томно взмахнула ресницам и исчезла.

Через некоторое время появился перепуганный официант.

– Александр Дмитриевич, вам письмо просили передать.

Глинский вскрыл конверт. В нем были деньги, разделенные на две части, каждая часть завернута в бумагу.

– Это за ужин, а это на девочек, – прочитал ценные указания по расходованию средств.

Аппетит, казалось, был безнадежно испорчен.

– А впрочем, почему испорчен, – подумал Глинский, подвигая к себе тарелку.

***

Александр Дмитриевич отдавал себе отчет в том, что на теперешний момент он просто пресыщен жизнью. Бизнес в порядке, женщины…, любая готова, хобби нет. Собак что ли разводить или вышивать крестиком? А тут такая возможность поиграть. Он играл с соседкой, как кот с мышью, прекрасно понимая, что рано или поздно, но та все равно будет вынуждена сдаться на милость победителя. А что бы он делал, если бы она сейчас согласилась? Переспали бы разок, другой. И все, игра закончена.

А так… Как хорошо, что она отказала! Мужчина любит глазами и руками, так вот я хочу смотреть и трогать, а еще я хочу ее слышать. Это – моя добыча и мне плевать, как она пока к этому относится. Кстати, и фигурка то какая аппетитная, руки так и чешутся все это потрогать. Все, будем спать вместе, теперь это даже не обсуждается.

***

– Ефремов,– позвал Глинский, – что ты там говорил насчет баб? Я завтра пожалуй пойду в загул.

Захотелось развеяться перед началом игры, почувствовать удаль, кураж, это всегда помогало.

Олег взглянул на шефа, тот позволял себе такие вещи крайне редко, зато гудели знатно. Как правило, это продолжалось дня три, потом шеф уходил в баню, затем следовал в тренажерный зал и через сутки приступал к работе.

Так было и на этот раз. Они сидели в очередном ресторане, на коленях у Глинского устроилась тощая длинная деваха, выигравшая очередной конкурс под его патронажем. Глинский пил, ел, иногда даже пытался улыбаться, и Олег уже начал подумывать, что такая терапия пошла хозяину на пользу.

Александр Дмитриевич посматривал на сидевшую на его коленях. Рука проникла вглубь блузы, пощупала грудь, девица сильнее прижалась. Вторая рука забралась под юбку, черт, хоть бы мявкнула. Сидит и не рыпается. Нет, не интересно, Дашка ему бы дала, если бы он вот так с ней попробовал.

Как и следовало ожидать, в разгар веселья в ресторан вошла Дарья Трубецкая собственной персоной в сопровождении двух мужчин. Это был друг Павел и еще один сухощавый, элегантного вида.

Троица остановилась у входа, шумная компания им не понравилась. Хозяин ресторана подлетел к новым гостям, повел во второй, небольшой зал. Когда Даша проходила мимо, Глинский поднял глаза и тяжело посмотрел. Девушка мгновенно отвернулась, сделав вид, что разговаривает со спутниками. Положение его рук оценила, до чего наглый тип, сидит в компании, ни мало не стесняясь присутствующих, щупает девицу, та повизгивает от удовольствия.

Даша с друзьями прошла в маленький зал. Дверь за ними закрылась. Пьяный шеф осмотрелся по сторонам, спихнул деваху с колен, мрачно кивнул Олегу. – Уходим.

Если бы Глинского сейчас спросили, что ему нужно для счастья, то с пьяных глаз Александр Дмитриевич вполне мог и сказать:

– Рыжую девчонку под бочок и хорош.

Но в целом хозяин городка отдавал себе отчет в том, что резко ворвавшееся в жизнь увлечение соседкой не имеет ничего общего с разработанной жизненной стратегией. Впереди была свадьба с Мариной, затем тихая семейная жизнь, а то, что она будет тихой, он не сомневался никоим образом. Спокойная, скорее меланхоличная жена, воспитанная теща, одомашненный мэр, осенняя засолка огурцов, его красавица-невеста была, как это ни странно, отличной хозяйкой, совместная рыбалка с новым родственником, редкий семейный секс. Может в столицах олигархи и живут как-то иначе, а в их городишке… Нет, конечно, съездят в Париж, Марина мечтает, потом в Лондон, так ему хотелось. С детства мечтал пройтись по Бейкер–стрит, посмотреть дом Шерлока Холмса. Впрочем, в Лондон он поедет один.

Глинский тяжело вздохнул, мотнул пьяной головой, пытаясь развеять скучные мысли. Господи, ему же только тридцать, а впереди сплошная скукотища! Контрабандой что ли заняться или наркотиками?! А что, хоть адреналин выработается.