Читать книгу Компьютерная княгиня - Инна Юрьевна Анохина - Страница 4

Начинался июль. Все попытки сблизится с Дашей, заканчивались неудачей. Постепенно идея все больше овладевала Глинским. Если сначала это было просто небрежно брошенной фразой, то теперь, встретив активное сопротивление, он заводился все сильнее, просчитывая ходы, делая очередные шаги, и каждый раз наталкиваясь на отказ.

Даша от ухаживаний соседа была далеко не в восторге. Это мужчинам только кажется, что любое внимание с их стороны должно приводить женщин в восторг. Внимание бывает разное. Сосед напоминал балованного карапуза, требующего купить ему очередную игрушку, хотя дома этих игрушек горы. Так и местный царек, девок полно, о его небрежной половой жизни она наслышалась, а тут одна отказала. И конечно, именно эту игрушку сразу и захотелось. Хотя с другой стороны маленький червячок внутри слегка грыз и подсказывал, что, если Глинский сейчас перестанет проявлять столь неприятные знаки внимания, это почему-то станет обидным. И все же, уж слишком нахален был ухаживающий сосед.

– Интересно, какие шансы у меня выжить в такой ситуации? – размышляла, посматривая в окно.

В окне был виден дом соседа. Хозяин отжимался на перекладине, демонстрируя мускулы, причем, как выяснилось, в голом виде он был еще страшнее, чем в одетом.

– Гора-Горович, – в сердцах сплюнула жертва лихих желаний. – Ни о каком искусстве обольщения в жизни не слышал, секс и чувство собственной безнаказанности. Если я ничего не придумаю, он меня достанет.

За придумать, дело не стало, благо сосед подставился сам.

***

Однажды, когда Глинский в очередной раз, прождав больше часа, вроде бы случайно встретил ее в магазине, она подошла к нему сама.

– Слушай, ну чего ты ко мне привязался?

– Почему привязался? Я что, в собственный магазин зайти не могу?

– Хорошо, – рыжая нахалка пододвинулась ближе, положила сумочку в стоявшую рядом тележку, неожиданно дернула пуговицы на пиджаке.

Ошарашенный Глинский недоуменно воззрился на подпрыгивающую возле него девицу, которая тем временем быстро расстегнула пиджак, рубашку и маленькой ладошкой провела по обнаженному торсу.

– Ах, какая грудь, – пропела она.

Покупатели стали замедлять шаги. Ее рука опустилась ниже и дернула молнию на брюках.

– А что у нас здесь? А, да здесь плоский животик, – продолжал объект страсти, явно подражая кому-то.

Толпа становилась гуще. Глинский попытался застегнуть пуговицы, но девица продолжала приставать.

– Милый…

– Даша, прекрати немедленно.

– Ну и ладно. Вот каждый раз с ним такое, – скорбно пожаловалась любопытным слушателям. – Только раздену, и сразу прекрати, не знаю, что и делать, а вы, не знаете? – она обратилась за советом к публике, с удовольствием глазеющей на хозяина города, стоявшего с расстегнутой ширинкой.

– До свидания, Саша, опять у тебя не получилось, – прыснула Дарья в ладошку и исчезла.

Глинский застонал.

***

– Мне нужна неделя наедине с ней. Выясни, когда оптимальное время. Это приказ,– повысил голос, даже не взглянув на Олега.

Олег не спешил выполнять приказ шефа, благо использованная начальником фраза «оптимальное время» позволяла считать, что время все время не оптимально.

Через пару дней он даже попытался поговорить с ним.

– Шеф, вам очень выгоден брак с Мариной, а вы! – обратился он к устроившемуся на диване и читающему книгу начальнику.

К чтению Александра Дмитриевича приохотили старики в то далекое время, когда еще не было злого Глинского, а был десятилетний мальчик Саша. Папаня, еще живой, сидел в очередной тюрьме, за воспитание интенсивно взялась интеллигентная часть родственников.

– Олег, ты послушай, какая блестящая фраза.

С выражением начал читать:

– Ни что так не портит роман, как наличие чувства юмора у женщины и отсутствие его у мужчины. Как ты думаешь, у меня есть это самое чувство юмора?

Олег задумался. Господин Глинский вообще не был расположен к шуткам, а последнее время, в связи с постоянно действующим стихийным бедствием по имени Даша, становился все мрачнее и мрачнее. И тогда советник осознал.

– Александр Дмитриевич, да это же про вас с Дашей! У нее этого юмора хоть лопатой нагребай, а вы у нас человек серьезный.

– Ты еще скажи положительный, – читатель обреченно вздохнул. – Умеешь, ты, Ефремов, порадовать. Кстати, что она делает?

– В театр собирается. К ней полковник приехал. Важный такой, красивый.

– Какой полковник?

– Борзов, из управления. Кстати, Марина тоже билеты взяла, просила вам напомнить.

– Забыл, черт. Сейчас буду собираться.

Олег с одобрением наблюдал, как шеф тщательно брился, потом долго выбирал костюм, даже повязал галстук, что делал только в исключительных случаях.

– Позвони Марине, по-моему, мы опаздываем.

Олег засуетился.

– Сейчас, Александр Дмитриевич, сейчас, давно бы так, а то я вам утром напомнил, а вы только рукой махнули.

Вот так он и оказался в театре. Сначала Глинский заехал за Мариной, которая, одевшись к приезду любимого, выглядела прекрасно. Ярко-голубое длинное платье удивительно шло к белокурым волосам, голубым глазам. Марина покрутилась у зеркала, взглянула на него.

– Как я?

– Чудесно, – любимый подошел и встал рядом.

Смотрелись они великолепно, оба высоких, молодых, прекрасно одетых. Глинский любил костюмы и не переносил джинсы.

– Одежда скотоводов и лесорубов, нужны для того, чтобы щепки не пробили колени.

Его костюм, купленный в хорошем магазине в Германии, подчеркивал развитую мускулатуру, впалый живот, широкие плечи, узкие бедра.

– Уверен, мы будем самой красивой парой,– поцеловал невесту в щеку, та тут же прижалась.

– Саша…

– Все, едем.

Когда приехали, в фойе театра было много народу, все пришли значительно раньше начала спектакля. А как же! Себя показать, на людей посмотреть. Во время спектакля толком не рассмотришь, кто во что одет, как выглядит, с кем приехал. Развлечений в городке маловато, и почти что случайный приезд петербургской труппы наделал переполох, особенно у женской половины города. Срочно покупались платья, делались прически…

Двери отворились, впуская новых гостей, и тут вошла Даша. Глинский обомлел. Темно–зеленое длинное платье, украшенное камнями, причудливая прическа, черные волосы.

– Покрасила она их, что ли?

На шее колье из камней зеленого цвета. Она напоминала хозяйку Медной горы, в детстве он любил сказки Бажова.

В качестве сопровождавшего выступал полковник Борзов, одетый в парадный мундир, рядом с ними вышагивал Павел. Глаза присутствующих обратились к вновь пришедшим. Даша казалась хрупкой и невесомой, высокие каблуки, гордая осанка делали ее выше, величественнее. Глинский горестно подумал:

– Это называется, нет аналогов.

Если несколько девиц в городе были чем-то похожи на Марину, такие же высокие, стройные, белокурые, то на Дашу не походил никто.

Марина дернула любимого за рукав,

– Пойдем к папе, поздороваемся.

Глинский взглянул на подругу. Конечно, она красива, но какой-то кукольной красотой, напоминающей Барби, а Даша смотрелась как штучное изделие Господа бога. Кто бы мог подумать, что эта красивая, гордая женщина носилась полуобнаженной с пистолетом в руках или расстегивала на нем брюки в магазине.

– Что они в ней нашли, – прошипела подруга, – даже красивой не назовешь, преподнести себя умеет, а так ничего особенного.

– Не злобствуй, – Глинский подал спутнице бокал шампанского.

Марина выпила залпом.

Судьба распорядилась так, что Глинский с Мариной сидели на один ряд дальше Даши с кавалерами. Глинский, не отрываясь, смотрел на нее. Вот к девушке наклонился полковник, взял за руку, Александр Дмитриевич почувствовал начинающийся приступ злости. Ему, значит, нельзя, а с полковником она и в театре при всех может…

– Они что сюда миловаться заявились?

Полковник нежно поцеловал маленькую ладошку.

Наблюдатель помрачнел, он искренне считал, что ладошки целуют у дам, с которыми связывают более интимные отношения, чем простое знакомство.

– Спят что ли? – заговорила проснувшаяся ревность.

– Господи, – подумал, заводясь все сильнее, – как же меня начала беспокоить эта девица. Может, если переспим, отпустит, а?

В перерыве пришлось отвести Марину в буфет, это входило в программу праздника. Там же оказались и Даша со спутниками. Соседка долго выбирала пирожные, все, конечно же, шоколадные, иронически усмехался Павел, снисходительно наблюдал полковник за наполняющейся тарелкой. Марина, приученная к тому, что жених не одобряет обжорства в театре, полагая, что туда пришли не для того, чтобы наедаться, взяла маленькое пирожное и чашку кофе.

Устроились напротив дружной троицы, чтобы можно было созерцать, как Даша с аппетитом сметает одно пирожное за другим, успевая при этом отвечать на реплики иронизирующих спутников.

– Она сюда что, поесть пришла? – прокомментировала процесс поглощения сладкого Марина, видя, что любимый даже не пытается поддержать беседу, неотрывно наблюдая за соседкой.

– Это они у тебя забор ставили? – она решила напомнить о плохом.

– Ты что-то сказала? – мимоходом взглянул на спутницу.

Невнимание жениха к Марине не могло не остаться незамеченным. Местные кумушки тут же разнесли весть, что шансы Марины на брак, казавшиеся до сих пор стопроцентными, резко упали. Все свободное население города в возрасте от восемнадцати до почти сорока сделало стойку. Девицы, мало-мальски знакомые с Мариной, начали подходить, выстроившись в живую очередь с вопросами о делах, ностальгическими воспоминаниями юности. Марина краснела от злости, а Глинский продолжал наблюдать за предметом страсти, не обращая внимания на произведенный им фурор.

Вот Даша оставила спутников и направляется в конец коридора, туда, где располагались туалеты.

– Я сейчас, – кивнул Марине и очередной подруге, быстрыми шагами догоняя ничего не подозревающую жертву.

– Что со мной творится, какие глупости делаю, – мелькнула здравая мысль, но тут же угасла.

Даша мыла руки, измазанные в шоколаде, когда надоедливый сосед возник, как черт из табакерки.

– Это же женский туалет…– оповестила она, наблюдая за его приближением.

– И черт с ним, хотя, если хочешь, можем в мужской перейти, – с этими словами Глинский впился в раскрывшиеся от изумления губы великой компьютерной княгини.

Появившийся следом за ними Павел только иронично ухмыльнулся.

– Все, Дашка, нашла коса на камень, наконец-то нашелся человек, который не будет спускать тебе шуточек.

– Мужики, вы чего оба в женский туалет приперлись? – пискнула жертва страсти, когда после нешуточной борьбы удалось прервать затяжной поцелуй.

Воспользовавшись неожиданной поддержкой, нападающий попросил:

– Побудь на стреме, а то у меня там невеста, – и быстро прошелся губами по шее, чуть отодвинув отворот платья, погладил грудь.

Даша с вытаращенными от изумления глазами пыталась воззвать к Павлу:

– Паша, он меня в туалете сейчас изнасилует и, между прочим, на твоих глазах.

Она начала отбиваться, но Глинский и сам понял, достаточно.

С трудом оторвавшись от нежных губ, махнул рукой:

– Все, подруга, на сегодня все, и не проси, я побежал, меня Марина ждет, – и исчез.

– Нет, ну что творится, – жаловалась Даша Павлу, – уже в приличное общество нельзя пойти, тут же лапают, да еще и в туалете. А ты? Даром что в женский туалет зашел, так нет, чтобы спасти, в сторонние наблюдатели записался, друг называется.

– Нечего было голышом шастать. А мужик мне начинает нравиться, настойчивый такой и ни хрена не боится, прет как бульдозер.

– А что, бульдозеры – его любимая техника, они у него по двору свободно разъезжают, – вспомнила провалившуюся попытку отгородиться от слишком настойчивого соседа забором.

В тот вечер Марину домой отвез шофер, после чего она дулась целый месяц.

***

На следующий день он вылетел в Москву. В ювелирном салоне долго не мог выбрать подарок. Серьги? Кажется, она их не носит. Перстень? А размер какой. Браслет?

На глаза попалось колье с изумрудами. Вот это да. Как раз то, что нужно. Под цвет глаз и с размером не ошибешься.

***

Глинский проник в дом через распахнутое по случаю жары окно. Даша спала, укрывшись с головой легким одеялом. Кто же под одеялом-то летом спит? Из-под одеяла торчала только маленькая нога, наверное, дышала. Положил букет на подушку. Туда же футляр с подарком. Пристроился рядом.

Под одеялом завозились, медленно показалась голова с еще закрытыми глазами. Открылся один глаз, посмотрел вокруг, тут же закрылся.

Даша даже повернулась на бок, ну приснится же такое. Сон? Да какой же это сон, розы то, как пахнут! Села, уставившись на соседа.

– Так это не сон… – протянула тоскливо.

– Я тебе уже снюсь?

– Что ты здесь делаешь?

– Мы с подарком пришли на завтрак, – протянул руку с футлярчиком. – Посмотри.

Даша замотала головой.

– Не надо мне никаких подарков.

Открыл коробочку сам, изумруды полыхнули навстречу.

– Это тебе.

Она молчала, только начали зло раздуваться ноздри.

– Зачем мне ошейник? А цепь в следующий раз подаришь? Слезь с простыни.

Глинский удивленно и даже обрадовано посмотрел на возмущенную соседку, она не только не оценила подарок, она даже мизинцем до него не дотронулась. Что за женщина!

Соседка тем временем пыталась вытащить из-под него простыню.

– Слезь, кому говорят!

– Ты чего так расшипелась? Подарок не понравился? Так я поменять могу. Что ты хочешь, браслет, серьги?

Махнула рукой, простыня не вытаскивалась, незваный гость припечатал ее своим телом намертво, и как была в ночной рубашке, вскочила с кровати, рванула из спальни, вернулась через минуту в халате.

– Убирайся из моего дома, кому говорят. А то милицию вызову.

– Милицию? – даритель нагло рассмеялся.– И что ты им сказать собираешься? Что я, – подчеркнул «я», – тебе подарок принес? Как же они тебе помогут? А, догадался, меня на пятнадцать суток посадят! Ты на это надеешься, дурочка?

А вот с дурочкой он явно переборщил. Она метнулась вглубь, послышался звук льющейся воды, рыжая загромыхала кастрюлями. Глинский с удовольствием прилег на постель, растянувшись во весь нешуточный рост. Похоже, его все-таки будут кормить, судя по звукам, кашей или что она там сварить собирается.

Действительность разошлась с ожиданиями. Соседка влетела в спальню с большой кастрюлей, Глинский приоткрыл один глаз, литров пять, не меньше. Ну куда столько каши, или может она по утрам суп ест?

– Или ты сейчас убираешься из моего дома или…

Посмотрел лениво:

– Что, или? Огласите, пожалуйста, список.

И вот тогда она ливанула на него содержимым кастрюли. Пять литров мыльной воды обрушилось как водопад. Открыл и тут же закрыл рот, глотнув что-то пахнущее ландышем.

– Не иначе, как средство для мытья посуды добавила, слава богу, не унитазов и то хорошо.

Сначала хотел завестись, но подняв голову, встретился с испуганным взглядом зеленых глаз. Похоже, рыжая сама не ожидала, что столько воды попадет именно на него.

– Ой, – прошептала, тут же прикрыв ладошкой так не вовремя разболтавшийся рот. В глазах – ужас, что дальше то будет?

Похоже, сейчас дернет из дома. Ну, уж нет, кино так кино.

Встал, потянулся, демонстрируя накачанные мускулы. Рот девицы распахнулся еще шире, похоже демонстрация, как и парад на Красной площади, впечатлила своей мощью. Медленно двинулся на причину утреннего купания, загоняя к окну. Девица, не чувствуя ловушки, спиной двигалась в указанном направлении. Загнав добычу, снял пиджак. Глаза жертвы расширилась, они продолжали лезть из орбит, когда была снята и рубашка. Вид снимаемых брюк вверг в состояние ступора, она даже не попыталась сбежать, пока он стягивал один носок за другим.

Глинский напоминал себе удава из сказки о Маугли, гипнотизирующего обезьян. Видимо, эта же мысль пришла в голову и к ней, потому что рыжая резко повернулась и дернула за шпингалет окна. Дождался открытия окошка и когда жертва, взглянув на него в последний раз, полезла на подоконник, выставив на обозрение кругленький зад, решительно подошел, схватил поперек живота и понес.

– Где у тебя ванная?

В ответ промолчали, слегка пошлепал по попке:

– Товарищ, вы меня слышите? Раз уж мы намылились, значит, будем принимать душ.

Ванную комнату пришлось найти самому, она безмолвствовала, как партизан на допросе. Поставил девицу в ванну, залез сам, одной рукой прижимая к себе, пустил воду. Жертва пискнула где-то внизу.

– Потеплее сделать? – поинтересовался заботливо, поглядывая на прилипший к телу рыжей халат, – а ничего фигура, да не просто ничего, а загляденье просто. Пора прекращать, а то, как бы грех не совершить.

Поднял под мышки, поставил на пол, девица продолжала растеряно стоять, тогда шлепнул слегка по попке, следовало придать ускорение, а то вон какая лужа с халата натекла. Шлепок помог, она исчезла. Вытерся, обернул полотенце вокруг тела, вышел из ванны, направился к выходу. И как повезло то! Даша, одетая наспех, юбка наизнанку, как раз открывала входную дверь. Успел поймать:

– Спасибо, душа моя, утро благодаря тебе прошло замечательно.

Не обращая внимания на трепыхание жертвы, поднял, посмотрел в испуганные глаза, хмыкнул, завернул вверх юбку, стянул трусишки, девица забила ногами что есть мочи, с чувством приник по очереди к каждой из вертящихся половинок:

– Все, извини. Делу, как говорится время, потехе час. У меня срочные дела, больше уделить тебе времени не могу. Кстати, эту часть твоего тела я еще не видел. Нормальная попка, мне понравилась.

И вышел из дома. Даша спешно опустила юбку, настороженно взирая на соседа, открывшего калитку, и в одном полотенце следовавшего к себе домой. Он шел спокойно по улице в одном полотенце, нет, чтобы пройти через остатки забора.

– Господи, – прижала руки к разгоравшимся щекам, – что это было? А почему он ушел? – примчалась совершенно непоследовательная мысль. – Я что, в мокром халате так плохо выгляжу?

Подошла к зеркалу, внимательно рассматривая себя, вроде бы все, как обычно, чего же это он удрал. В глубине мозга мелькнула, но тут же ушла в подполье мысль о том, что она вряд ли бы уж так сильно сопротивлялась, если бы он…

Мысль не успела просветиться до конца, ее тут же загнали вглубь.

А Глинский, вернувшись в дом через ворота, повергнув в шок охрану, проследовал в кабинет все в том же полотенце. У Олега при виде его изумленно отпала челюсть:

– Шеф?!

– У соседки душ принимал, чего ты так разволновался! – поделился краткой историей утра шеф, проходя к себе. Вышел веселый, потребовал завтрак:

– Готовить не умеет, так что корми, у меня утро бурным было.

Глинскому было хорошо. История с соседкой начинала волновать все больше, есть о чем помечтать на ночь, мозг начал прокручивать варианты следующего хода.

Колье было возвращено, причем не одно колье, к нему прилагалась цепь с метр длиной, правда, цепь была не золотая, но записка поясняла и это.

«На золото денег не хватило, да и для вас это слишком мягкий металл. А это настоящая дамасская сталь. Пригодится».

Глинский пришел в восторг, ай да малыш, а какая попка классная, нет, определенно, повезло с соседкой.

***

Даша поняла, дело на самотек пускать нельзя, иначе не избежать налетов варваров на мирные поселения. Идея созрела, и она решила ее воплотить в жизнь.

– Пусть лучше ненавидит, чем вот так.