Читать книгу Обещанная Демону - Константин Фрес - Страница 3

– Как ты могла! Да я сейчас глаза тебе выцарапаю, маленькая дрянь!

– Только попробуй, тронь меня, тощая дура!

Волшебная палочка Элизы смотрела в лицо побледневшей от злости Ветты. У несчастной невесты даже губы побелели и дергались, словно самые страшные проклятья рвались из ее груди. Палочка Ветты была нацелена на Элизу.

Это была старинная и красивая волшебная палочка, из черного эбенового дерева и светлой слоновой кости, отполированная до идеальной гладкости. Дорогая изящная вещь, семейная реликвия. Ветта всегда носила ее на замызганной ленточке на запястье, привязав за костяную ручку. Прятала в рукаве. И никогда прежде не наставляла ее на кузину, угрожая расправой. Поэтому развоевавшаяся Элиза, впервые увидев волшебную палочку Ветты так близко, в изумлении осеклась. У самой костяной ручки, словно тонкая инкрустация, поблескивали три серебряных колечка.

Три.

Три уровня магии.

Ветта и на два натянула с трудом. У нее не было ни особого таланта, ни прилежания. Значит, третий уровень был куплен. Дорогой подарок, наверняка от жениха. Вот почему робкая тихая Ветта такая смелая. Теперь она чувствует себя намного сильнее и уверенней…

И за такие роскошные подарки наверняка есть смысл драться. Ветта наверняка сходит с ума от мысли, что такой лакомый кусочек, как красавец Артур, уплывает у нее из рук. А вместе с ним и его несметные богатства и все то, что можно на них купить. Наряды, балы, новые туфельки, украшения.

– Юные леди, а ну, прекратите немедленно! – прогремел разъяренный отец Элизы, краснея от гнева. – Что вы устроили! Это неприлично! Уберите ваши палочки сию секунду!

– Неприлично ведет себя твоя дочь! – с плачем, в истерике, выкрикнула мать Ветты. Ее голос эхом отдался от стен пустого храма.

Помолвка была сорвана. Отец и мать Артура еще не успели покинуть роскошную карету, когда Артур, твердым шагом пересекая храм от входа до алтаря с испуганной Элизой на руках, твердо и во всеуслышание объявил:

– Клятвы не будет!

И не оставалось никаких сомнений в том, что он не шутит.

Элизу колотило. Когда Артур осторожно поставил ее на ноги и крепко сжал ее ладонь, Элиза видела перед собой только изумленное лицо отца и яростное – Ветты. Приглашенные и гости спешно покидали храм, понимая, что праздника никакого не будет. А становиться свидетелем чужого горя и скандала мало кто хотел.

– Артур, как же так, – испуганно закудахтала его несостоявшаяся теща.

Она вырядилась в храм со всей серьезностью. Желая всем показать, что не из черни, а из аристократии, нацепила яркое платье с длиннющим шлейфом и такое узкое в коленках, что могла только семенить крохотными шажками.

Сейчас она семенила к Артуру своими нелепыми куриными шажками и квохтала, как перепуганная курица.

– Вы же уверяли, – кудахтала она, прижимая руки в кружевных перчатках к дряблой груди, видной в глубокий вырез, – что не отступитесь от своего слова… Что питаете… питаете глубокое уважение к Иветте!

– И я не отрекусь от своих слов! – твердо ответил Артур, прямо глядя в лицо женщине. – Я уважаю Иветту. Я жил всю жизнь с этим уважением и с мыслью о том, что она станет моей, но…

– Но?! – переспросила Ветта, ступив вперед, ближе к несостоявшемуся жениху. В голосе ее уже слышалась назревающая некрасивая истерика, крикливая и базарная. – Это, по—вашему, уважение – бросить меня у алтаря?! Опозорить перед всем городом?! Да надо мной же все смеяться будут! Все!

В этом Ветта была права. Город пощадил ее сейчас, оставив разбираться со своим женихом без лишних свидетелей, но завтра… завтра Ветта прочтет во всех взглядах, обращенных к ней, издевку, насмешку – во всякой улыбке.

Ветта зарыдала и яростно содрала с тонкого узловатого пальчика огромный тяжелый перстень с крупным камнем и кинула Артуру под ноги.

– Но кроме долга, – глухо проговорил Артур, и слова давались ему с трудом, – существует еще и любовь, – он глянул на Элизу, словно прося у нее поддержки. – Я не ведал ее ранее. А сейчас вдруг почувствовал. Я приучал себя к мысли, что всю жизнь проживу с вами. Я готов был сделать это. Но увидев эту девушку, я понял, что все может быть иначе. И будет нечестно и отвратительно по отношению к вам… любить ее, но жить с вами.

– Слова неблагородного человека, – с истеричным хохотом выкрикнула Ветта, сдирая со своих плеч ленты и цветы. По бледным щекам ее катились слезы. – Разбогатевшие нувориши никогда не поймут, что такое данное слово! Это намного важнее и благороднее сиюминутного желания! Боюсь, даже если вы наскребете побольше денег и купите титул, это вам не поможет! Каждый ваш жест, каждое слово будут выдавать в вас грубого простолюдина в раззолоченной одежде!

Крик Ветты сорвался на визг, она яростно швырнула в лицо Артуру свои перчатки. Это он снес молча, опустив взгляд. На щеках его играли желваки.

– Если благородство и титул, – произнес он, наконец, – допускают ложь, то они мне не нужны. Я не хочу жить во лжи. Я выбираю честные чувства, – он пылко глянул на Элизу, и снова сжал ее ладонь. – Я готов прямо сейчас принести этой девушке Клятву Верности. Я люблю ее. И даже смерть нас не разлучит, – он прямо глянул в зареванное лицо Ветты. Голос его стал упрямым и твердым. – Я достаточно богат, чтобы купить у Магистров право вернуть мою любовь и с того света! Только пожирающие души Демоны могут нас разлучить!

– Артур! – выкрикнула его мать, как раз подоспевшая к месту разворачивающейся трагедии. – Что за слова в святом месте?! Не приведи магия, накличешь…

Пожилая дама, разодетая как герцогиня, запыхавшись, остановилась, переводя дух. Отец Элизы поддержал ее под руку, пока та обмахивалась платком и промокала вспотевшие виски.

– Не нужно говорить поспешных слов, – произнесла она, слишком внимательно и даже сурово глядя сыну в глаза. – Это все волнение. Это естественно для тех, кто вступает в брак. Вероятно, ты запутался? Может, испугался ответственности и обязанностей, ложащихся на тебя в браке?

– Нет, – так же уверенно произнес Артур, привлекая Элизу к себе. – Я уверен. Я эту девушку хочу.

– Ну а сама девушка, – закатив глаза, устало произнесла матушка Артура, – что она думает по этому поводу? Ты ухватил ее как дикарь, что совершенно неуместно. Потащил, ни слова не спросив. Ты, кажется, забываешь, что существуют не только твои желания!

Она легко стукнула веером по плечу сына, словно сердясь. В тишине Элиза явно услышала тонкий хрустальный звук и успела заметить в кружевных складках веера волшебную палочку. Матушка Артура носила ее так же, как Ветта, на ленточке на запястье. Палочка ее была из светлого нежного ясеня, с узелками – раз, два, три, четыре… семь! – словно в дерево, в самую сердцевину, кто—то вживил темные ограненные камни, поблескивающие сквозь светлые волокна. Своим заклятьем она призывала сына как следует подумать и ответить ей искренне и честно.

– Ее решение ты примешь? – осторожно спросила она. – Ведь любовь это не только удовлетворение твоих ежеминутных и подчас эгоистичных желаний. Это еще и умение слушать и слышать. Что скажете, дорогая?

Несколько пар глаз уставились на Элизу и она почувствовала себя неловко в центре пристального внимания. Больше всего ей тяжко было смотреть в огромные зареванные глаза кузины. Ветта таращилась на нее с надеждой, едва не скуля и умоляя. Отказаться? Отвергнуть Артура, который смотрит на нее с такой нежностью и тихой радостью?..

– Я согласна, – вымолвила Элиза. От волнения ей показалось, что она падает в пропасть, и потому первую оплеуху от взбесившейся Ветты она пропустила. Тут бы кузины и подрались, но родственники вовремя их разняли, и Артур заключил обиженную Элизу в объятья, защищая от нападок Ветты.

– Гадина, гадина! – рыдала и выла несостоявшаяся невеста, извивающаяся в удерживающих ее руках родителей. – Она погубила меня!

Корсаж ее задрался, некрасиво вывалилось белье, и Ветта, вопя, свалилась на пол. Отец и мать не смогли удержать ее, они тянули ее вверх, поддерживали под локти, но девушка продолжала безутешно рыдать и выть, и зрелище это было отвратительное.

– Прохвосты! – проорал отец Ветты, тощий и кривоногий. Глядя на него, начинаешь понимать, в кого удалась дочь. – Алчные мошенники! Вы лишили бедную девочку!..

Впрочем, о том, чего несостоявшийся брак лишил невинную девочку, папаша благородного семейства думал меньше всего. У него самого дела шли из рук вон плохо, да так, что приходилось носить дырявые башмаки. На помолвку он явился в черном бархате, но с штопанными локтями. И он здорово рассчитывал поживиться теми деньгами, которые обещала семья жениха.

– Клянусь честью, – произнес отец Элизы, – мне больно видеть страдания племянницы. И наживаться в этой ситуации было бы просто неприлично. Поэтому все причитающееся Иветте со стороны жениха я отдаю вам. Свою дочь я выдам замуж сам, без его подарков и помощи, – отец Элизы сухо поклонился Артуру. Он не одобрял его поступка, но счастье дочери его интересовало больше, чем собственное неодобрение. – Я просил бы завтра же доставить все деньги Иветте. Этим жестом вы закроете рты большей половине города. Остальные могут злословить сколько угодно, мы их не услышим. Что до вас, молодой человек, – старый маркиз Ладингтон смерил Артура недобрым взглядом, – то на месте барона я бы вызвал вас на дуэль за такую выходку с дочерью и пришпилил бы шпагой к воротам вашего замка. Но он слишком великодушен… или рука его не тверда. А я не таков. Я предупредил вас, и, надеюсь, вы меня поняли?

– Я уверяю вас, – звучно произнес Артур, – клянусь вам в этом святом месте, что ваша дочь нужна мне! И того, чего вы опасаетесь, не случится.