Читать книгу Логово снов - Либба Брэй - Страница 3

Зимний ветер трепал разноцветные бумажные фонарики на карнизе «Чайного дома», что на Дойер-стрит. Лишь несколько человек задержались за трапезой в ресторане: тарелки давно чисты, тепло чашек с чаем не дает разомкнуть руки. Повара и официанты хлопотали кругом в надежде закончить наконец смену и предаться заслуженному отдыху за сигарой и несколькими партиями в маджонг.

В задней комнате ресторана семнадцатилетняя Лин Чань сквозь тиковую ширму сверлила взглядом засидевшихся клиентов, как будто могла одной только силой воли заставить мужчин расплатиться и убраться отсюда подобру-поздорову.

– Эта ночь никогда не кончится, – рядом внезапно возник Джордж Хуань – разумеется, c еще одним чайником с кухни.

Лет ему столько же, сколько и Лин, а стáтью он – что твоя борзая, такой же тощий.

– Можно же запереть дверь, – проворчала Лин.

– Чтобы твой папаша меня за это вышвырнул? – Джордж покачал головой и налил ей чаю.

– Спасибо.

Джордж пожал плечами и улыбнулся половиной лица.

– Не трать понапрасну силы, они тебе еще понадобятся.

Дверь отворилась, впуская в «Чайный дом» трех девиц; дыхание их стыло в воздухе белыми шлейфами.

– Это часом не Ли Фань Линь? – Джордж уставился на самую хорошенькую, c алыми губами и короткой, завитой на щипцы стрижкой.

Он машинально опустил чайник и пригладил рукой шевелюру.

– Джордж, не надо… – начала Лин, но он уже махал Ли Фань.

Лин тихонько выругалась, но та уже оставила подруг и плыла к ним мимо лакированных столиков и банок с папоротниками: подол ее расшитого стеклярусом платья так и мёл туда-сюда. Ли Фань гуляла с теми, кого мама Лин называла «прожигами», флаппершами[3] – ясное дело, без особого восхищения.

– Привет, Джорджи, привет, Лин. – Ли Фань села к ним.

Джордж цапнул с подноса чашку.

– Не желаешь ли чаю, Ли Фань?

– О, Джорджи, – расхохоталась она. – Давай ты будешь звать меня Лулу, ладно?

Имя она выбрала, конечно, в честь актрисы, Луизы Брукс – по мнению Лин, ужасный пафос; хуже только те, кто взял моду обниматься при встрече. Сама Лин принципиально не обнималась. Джордж уже наливал гостье чай, украдкой кидая на нее взгляды. Лин доподлинно знала, что в «красавчиках» у Ли Фань недостатка нет, и уж кто-кто, а нескладный, усердный Джордж Хуань – не из тех, на кого она обычно кладет глаз. Эти мальчишки временами такие идиоты, и Джордж, увы, не исключение.

– Что ты сейчас читаешь? – Ли Фань притворилась, что ее живо интересует стопка библиотечных книг под рукой у Лин.

– О способах отравления, так чтобы тебя не поймали, – пробурчала та.

Ли одну за другой изучила обложки: «Физика для студентов», «Азбука атомов», «Атомы и излучение».

– О-о-о, Джейк Марлоу, «Великий американец», – вцепилась она в последнюю.

– Он у Лин герой. Она мечтает когда-нибудь на него работать, – вместо непринужденного смеха у Джорджа вышло какое-то хрюканье.

Лин бы с удовольствием заметила, что хрюканьем девичье сердце не завоевать.

– Чего тебе надо, Ли Фань? – в лоб спросила она.

– Мне нужна твоя помощь, – девушка доверительно наклонилась к ней. – Мое синее платье куда-то делось.

Лин подняла бровь и подождала немного – вдруг та еще что-нибудь скажет.

– Тетя с дядей заказали мне его в Шанхае. Это мое самое лучшее платье, – сообщила Ли Фань.

Лин сделала очень терпеливое лицо.

– Ты хочешь сказать, что потеряла его во сне?

– Конечно, нет! – огрызнулась Ли Фань, бросая взгляд за спину, на стайку девиц, только что во фрунт не вытянувшихся, будто верная свита. – Но тут на днях Грейси была у меня, заходила послушать пластинки с джазом – а ты же знаешь, она вечно просит у меня что-нибудь поносить. И вот сидит она и ест глазами мое синее платье, а ведь оно ей все равно мало – c такими-то огромными плечами, как у нее. В общем, когда я вечером пошла его проверить, платья не было.

Ли Фань поправила шарфик, будто ничто на свете не волновало ее сейчас сильнее, чем беспорядок в туалете.

– Разумеется, Грейси утверждает, что его у нее нет, но я уверена, это она стибрила платье.

Широкоплечая Грейси Лэнь с непроницаемым видом разглядывала свои ногти.

– А от меня-то ты чего хочешь? – вздохнула Лин.

– Чтобы ты перемолвилась словечком с моей бабулей, когда пойдешь опять гулять по снам. Я должна знать правду.

– То есть я должна добраться до твоей бабули, чтобы найти платье? – медленно проговорила Лин.

– Оно очень дорогое, – гнула свое Ли Фань.

– Очень хорошо, – ответила Лин, изо всех сил стараясь не закатить глаза. – Но тебе следует знать, что мертвые далеко не всегда рады поболтать. Я могу лишь попытаться. И, кроме того, они все равно не знают всего на свете, и ответы могут давать уклончивые. Тебя устроят такие условия?

– Да, конечно, все отлично, – отмахнулась от ее предупреждений Ли Фань.

– Тогда с тебя пять долларов.

Алый рот округлился от ужаса.

– Да это же грабеж!

Разумеется, это он и был, но Лин для начала всегда называла цену повыше – и даже еще выше, если запрос был уж очень дурацкий. Например, как этот. Лин снова с сомнением пожала плечами.

– Ты спокойно тратишь столько за вечер в «Падшем ангеле».

– В «Падшем ангеле» я, по крайней мере, знаю, за что плачу, – отрезала Ли Фань.

Лин неторопливо загладила ногтем длинную складку на салфетке.

– Поступай как знаешь.

– Мертвые задешево не работают, – встрял Джордж, решив пошутить.

Ли Фань наградила Лин свирепым взглядом.

– Ты все это выдумываешь, только чтобы привлечь к себе внимание!

– Если ты в это веришь, все так и будет. Если нет, то нет, – просто ответила Лин.

Ли Фань толкнула через стол бумажный доллар. Лин молча проводила его взглядом.

– Мне приходится покрывать затраты. Читать необходимые молитвы. Я никогда себе не прощу, если навлеку на тебя несчастье, Ли Фань, – она даже выдавила четвертушку улыбки, надеясь, что она сойдет за искреннюю.

Ли Фань отстегнула еще банкноту.

– Два доллара – последняя цена.

Лин спокойно прикарманила деньги.

– Мне нужна какая-нибудь вещь твоей бабушки, чтобы найти ее в мире видений.

– Это еще зачем?

– Примерно как собака идет по следу. Она поможет мне отыскать бабушкин дух.

Ли Фань с вымученным вздохом стащила с пальца золотое кольцо и отправила его вслед за деньгами.

– Только смотри не потеряй.

– Это не я у нас тут вещи теряю, – невинно обронила Лин.

Ли Фань встала, посмотрела на свое пальто, потом на Джорджа, который тут же вскочил и кинулся ей его подавать.

– Ты только будь осторожен, Джорджи, – прошептала она громким шепотом, кивая в сторону Лин. – Она тебя, чего доброго, проклянет. Или нашлет сонную болезнь.

Улыбка Джорджа сразу же куда-то испарилась.

– Не шути с этим!

– А почему нет?

– Это к несчастью!

– Все это предрассудки! Мы теперь американцы.

И Ли Фань продефилировала через ресторан, нарочито неторопливо, чтобы все ее как следует разглядели.

Через ажурную ширму Лин смотрела, как вместе со свитой та беззаботно выпорхнула в зимнюю ночь. Ах, если бы им можно было сказать правду: мертвые-то как раз не прочь с ней поболтать – это живых Лин не жаловала.

Холодный ветер на всем скаку вырвался из-за угла Дойер-стрит, и зубы у Лин так и заклацали. Они с Джорджем шли домой, в сторону Малберри-стрит. Прачечные, ювелирные, бакалейные лавки и магазины импортных товаров уже позакрывались, зато всякие увеселительные заведения стояли открытыми – их пропитанные сигаретным чадом залы были заполнены деловыми людьми, старичьем, совсем зелеными новичками, буйными молодыми холостяками: все резались в домино и фан-тан; байки, шутки, деньги и городские амбиции так и кипели на поверхности пеной. Возвышаясь над крышами, молчаливым судией на них взирала колокольня церкви Преображения Господня, торчавшей на краю квартала. Троица туристов, слегка подшофе, вывалилась из дверей ресторана, громко обсуждая, что неплохо бы двинуть на Боуэри, вкусить всяких неправедных наслаждений, так и кишащих там, в тенях, под надземкой на Третьей авеню.

Рядом с Лин вприпрыжку скакал Джордж, вверх-вниз, вверх-вниз, будто бегун с препятствиями, каковым он, кстати сказать, и был. Для такого худышки он был на диво силен, этот Джордж. Лин не раз видела, как он таскает тяжеленные подносы, будто пушинку, да и бегать он мог без устали, милями; тут она ему даже завидовала.

– Ты слишком много денег берешь, вот в чем твоя проблема, – поделился, пыхтя, Джордж. – Другие пророки берут меньше.

– Так пусть Ли Фань к одному из них и идет. Пусть отправляется к этой идиотке с радио, к Провидице-Душечке, – бросила Лин.

Ли Фань могла сколько угодно болтаться по загородным клубам, но гадать-то она никуда за пределами квартала не пойдет, в этом Лин была совершенно уверена.

– Ты на что деньги-то копишь? – спросил Джордж.

– На колледж.

– А зачем тебе колледж?

– А зачем ты позволяешь Ли Фань помыкать тобой, словно собакой? – огрызнулась Лин, окончательно потеряв терпение.

– Ничего она мной не помыкает, – тут же надулся Джордж.

Лин ответила гортанным звуком, недвусмысленно выражавшим разочарование. Когда-то, давным-давно, Лин и Джордж дружили; она его вроде как защищала. Когда итальянские мальчишки с Малберри-стрит взяли моду подстерегать Джорджа по дороге в школу, она подстерегла их и заявила, что она, дескать, стрега-ведьма и проклянет их всех, если они не оставят китайчонка в покое. Поверили они ей или нет, неизвестно, но Джорджа гонять с тех пор перестали. Тот отблагодарил ее маковыми гоменташи[4] из «Пекарни Герти», что на Ладлоу (они потом еще долго хохотали вдвоем, выковыривая из зубов крошечные зернышки). Но весь последний год Джордж становился все мрачнее, все беспокойнее – то и дело замахивался на то, что ему не по зубам. Связался вот с компанией Ли Фань, бегал с ними в кино на Стренд, послушно торчал на пикниках местной церкви, а то упихивался, как селедка в бочку, на заднее сиденье авто Тома Ки и катал с ними где-то по воскресеньям. Одной ногой в Чайнатауне, а другой – снаружи, за его границами; все какой-то лучшей жизни искал. Такой, где Лин места не было.

– Она тебя изменила, – сказала Лин.

– Ничего не изменила! – воскликнул он. – Это ты изменилась! Такая веселая была раньше…

Джордж замолчал, но Лин смогла бы и сама закончить фразу. Она отвела взгляд.

– Прости, – спохватился Джордж. – Я не то хотел сказать.

– Знаю.

– Я просто устал. Плохо спал прошлой ночью.

Лин чуть не ахнула.

– Да нет у меня сонной болезни, нет! – поспешно договорил Джордж и вытянул руки. – Гляди: ни ожогов, ни пузырей.

– Тогда в чем же дело?

– Мне сон приснился, такой странный…

– Это, наверное, потому, что ты сам странный.

– Ты хочешь про него послушать или нет?

– Давай.

– Удивительный сон! – голос Джорджа обещал чудеса. – Я был в одном доме, ну, знаешь, как у миллионеров на Лонг-Айленде, – вот только это был мой дом и моя вечеринка. Я был богатый и важный, и все вокруг смотрели на меня с уважением, Лин, представляешь? Не то что здесь. И Ли Фань там тоже была, – закончил он застенчиво.

– Прости, не сразу поняла, что это кошмар, – съязвила вполголоса Лин.

Джордж эту колкость проигнорировал.

– Все было такое настоящее – только руку протяни и возьми.

Лин рассматривала неровные края кирпичей, из которых были сложены стены.

– Мало ли что выглядит во сне настоящим. А потом ты просто просыпаешься.

– Но не так же! Может быть, это про новый год? Может, сон предвещает удачу?

– А мне-то откуда знать?

– Но ты же разбираешься в снах! – воскликнул Джордж, подскакивая перед ней, как мячик. – Ты умеешь в них гулять! Ну, давай! Он же должен хоть что-нибудь значить, а?

Еще немного, и он примется умолять ее сказать, что да, значит… В это мгновение она чуть-чуть ненавидела Джорджа – за наивность, за веру в то, что приятный сон может означать что-то другое, кроме бегства от реального мира, пусть всего на одну ночь, пока не забрезжит утро. А еще – в то, что если чего-то так отчаянно хотеть, то все непременно сбудется.

– Хорошо, я тебе скажу, что значит этот сон: он значит, что ты дурак, если думаешь, будто Ли Фань на тебя хоть посмотрит, когда Том Ки вернется из Чикаго. Можешь и дальше стелиться ей под ноги – она все равно никогда тебя не выберет, Джордж. Никогда.

Он стоял перед ней, совсем неподвижно – глубокая боль на лице ясно говорила о том, как хорошо умеют ранить слова. А ведь она даже не собиралась быть жестокой – только честной.

Глаза у него стали злыми.

– Жалко мне того беднягу, который по глупости возьмет тебя в жены, Лин. Никому не понравится полная кровать мертвецов каждую ночь.

И он зашагал прочь, бросив ее в двух шагах от дома.

Лин попыталась не пустить его слова внутрь, да поздно – они уже заползли в самую душу. Вот почему нельзя было просто оставить Джорджа в покое, а? Целое мгновение она хотела позвать его назад, попросить прощения – но он ушел слишком злой и все равно бы не услышал. Ладно, завтра она извинится. А сегодня у нее в кармане деньги Ли Фань и работа. Лин медленно двинулась к дому; каждая колдобина, каждый булыжник отдавались в спине. Высоко над головой теплые желтые окошки мерцали на фасадах, составляя странные городские созвездия. Другие окна зияли темнотой: за этими окнами люди спали. Спали и видели сны в надежде, что благополучно проснутся наутро.

Она на тебя, чего доброго, сонную болезнь нашлет…

А началось все с землекопов, снимавших в складчину одну комнатушку на Мотт-стрит. Несколько дней трое парней лежали себе в кроватях и спали. Доктора их и по щекам били, и холодной водой поливали, и по пяткам лупили – ничего не помогало. Не просыпались они, и все. Зато тело у них шло пузырями и мокнущими красными пятнами, словно что-то пожирало их изнутри. Ну, а потом ребята просто умерли. Врачи только руками развели – и перепугались не на шутку. C тех пор «сонная болезнь» забрала еще пятерых в Чайнатауне, а сегодня утром дошли слухи, что она перекинулась на итальянский участок Малберри-стрит и в еврейский квартал между Орчард и Ладлоу.

Компания золотой молодежи шла под ручку, перегородив всю проезжую часть – беззаботная, хохочущая… В памяти Лин всплыла сонная дорога, которой она ходила несколько месяцев назад. Там она вдруг оказалась нос к носу с блондинкой-флаппершей. Девица спала, но совершенно точно о присутствии Лин каким-то образом знала. Лин она сразу и понравилась, и напугала, будто они были давно потерявшие друг друга родственницы, которые взяли да и столкнулись внезапно посреди улицы.

– Тебя тут не должно быть! Просыпайся! – заорала на нее Лин, а потом вдруг закувыркалась сквозь ткань сна, все вниз и вниз, пока не очутилась в лесу, где меж деревьев мерцали призраки солдат. На рукавах у них был странный символ: золотое солнце-глаз, источающий одну-единственную, зубчатую, как молния, слезу. Лин частенько толковала с мертвыми во сне… но эти люди на привычных ей мертвецов были совсем не похожи.

– Что вам нужно? – спросила она, поеживаясь от страха.

– Помоги нам, – сказали они, и тут небо у них над головой взорвалось светом.

С тех пор Лин несколько раз встречала во сне этот символ, но что он означал, так и не выяснила. Зато узнала, кто была та блондинка, – все в Нью-Йорке теперь это знали: Провидица-Душечка.

Чувствуя привычную смесь из зависти и отвращения, Лин проводила хихикающих тусовщиц взглядом, потом вздохнула и зашла в дом. Проскользнув к себе в комнату, Лин положила аванс в фонд колледжа (помещавшийся в сигарной коробке, спрятанной в ящике комода под бельем). Два доллара составили приятную компанию уже обитавшим в фонде ста двадцати пяти.

В гостиной дядя Эдди дремал в своем любимом кресле. Китайская опера на фонографе уже доиграла; Лин подняла иголку и укрыла дядю пледом. Мама еще не пришла из церкви, где шила стеганые одеяла с другими женщинами, а папа еще час как не вернется из ресторана – это означало, что радио наконец-то в полной власти Лин. Вскоре убаюкивающее жужжание прогнало все ее тревоги. Голос диктора бормотал в динамиках, постепенно крепчая.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, приветствуем вас у наших радиоприемников. Сейчас ровно девять – самое время для Пирса и его Мыльного Часа, c участием нашей изумительной Флапперши Фортуны, Провидицы-Душечки – мисс Эви О’Нил!