Читать книгу О началах, истоках, достоинствах, делах рыцарских и внутренних славного народа литовского, жмудского и русского, доселе никогда никем не исследованная и не описанная, по вдохновению божьему и опыту собственному. Часть 1 - Мацей Стрыйковский - Страница 5
Раздел первый
ОглавлениеМуза Гомера славит троянцев,
Греческое море, Нептуна и Марса приготовления,
Пусть Маро Энея, а Люций Римлян,
Славят, Насона с Венерой, раны Купидона,
Пусть другие с Гидрой славят войны Альцыда,
И ахилейские гробы щедро одаривает
И как Плутон Церезий был для яблок зятем,
Йовиш-Юпитер меняющийся дождем золотым был, волом и лебедем,
Как Цирцея в дивные вещи людей превращала,
Как напрасно ласточкой над сестройлетала,
Филомену обесчещенную, которую стыд в соловья
Превратил, и сегодня радует его голос путешественника,
Как он, ее насильник, тракийский королек, стал франтом
Стал, а знак короны свидетельствует своим чубом,
Как Атлас мир поднимает с небом облачным,
Как сирены поют на море пенистом,
Как Тантал яблоки страстно желает, жаждет воды,
И о твоем, Андромеда, с драконом приключении.
Как великаны хотели сбросить богов с неба,
У поэтов языческих узнает, кому это надо.[12]
Могли бы также о том сыграть с Аполином,
С цекропийским и твоей, Геликон, общиной,
Но я тут буду сразу писать дело правдивое,
Поскольку история, которую Цицерон мастером жизни
Признает, презирает повесть фальшивую,
Ибо нам примерами разнообразными дорогу мостит.
Она есть вождем добродетелей святых и достоинств
И предостережением от случаев, и дар вечности.
Без ее труда очень важные мужья в прахе забвения лежат,
Без истоков наших корней не знают,
Без нихпольские, литовские преславные достоинства
С русскими суть зарыты в повисшей темноте,
Потому я сейчас их грубым стихом своим славлю,
В истоке их, добродетельная Муза, с вами свое время провожу.
Поскольку найдем Ахиллеса мужественных Гекторов
В Польше, Литве и на Руси их святых добродетелей взгляды.
От бога давайте начнем, Бог всему началом,
Он все вещи создал в определенном порядке,
Он на небе засветил все звезды высокие,
Низкую землю создал и море глубокое.
Он сам планет установил ход,
И трещащие огнем молнии.
Небесных птичек, рыб чешуйчатых в водах,
Зверя всякого и бестий в различных красотах,
Потом человека из глины болотной сформировал.
Всем мощам его дал почести
И в райских садах цветущих его поместил,
Между деревьями, испускающими бальзама запах.[12v]
Там его усыпил сном сладко очарованным,
Мысля ему товарища дать в божьем совете,
Вынул из бока кость, девушку из нее сделал,
Дабы мир наполнили, сам их благословил,
Позволил им со всех деревьев употреблять плоды,
Только одно в потаенном месте сохранил в своей власти,
И погрозил им смертью, если понять не хотели,
Дабы румяных яблок не смели прикасаться.
Хитрый уж приполз к девушке предательски,
Говоря: «О, сколь большое счастье вам выпадет,
Когда этих сладких плодов с дерева попробуете,
А когда богу будет угодно, то добро быстро ощутите.
О, какое великое веселье увидят ваши глаза,
Которое вам бог заслонил в темноте ночи,
Стремясь, дабы мы на божество не были похожи,
Все зная о красоте той».
От этих предательских слов девушка сразу зажглась,
И жаждой золотых яблок мысль разлакомила.
Мужа просит, в мокрой росе глаза,
Дабы вместе отведали яблок.
Сорвав, ела яблоко, муж от милой жены
Взял второе и попробовал, ее плачем растроганный.
И с этим страшная смерть на мир пришла строгая,
Работа тяжкая, болезни, немощь, боязнь с тревогой,
А не только этим яблоком оба подавились,
Но и потомство бедное в тот же самый грех втянули,
Что вскоре из благодарных были изгнаны садов,
В поте лица трудились для защиты от голода.[13]
Злая природа невинность оную в них изменила.
Сразу Каина, что убил Авеля, придушила.
И оттуда холопский Каинов порок народ имеет.
Тысячу двести сороклет так жили,
Как скот, без порядка в лесах размножались,
В первом веке, который шел до века Ноя,
От Адама, вплоть до дождя потопа страшного.
А когда Господь бог мир возмутил страшными водами,
То Ной сам, по его воле, с тремя сыновьями,
С Симом, Хамом и Яфетом, второй век основал
После Адама, мир вновь людьми полон размножился.
От трех сыновей мир на три части разделен,
Откуда европейские, азиатские и африканские страны,
В которых каждый свой народ отдельно основал,
Когда один туда, другой сюда от Бабеля путешествовал.
Гомер тоже, сын Яфета, со своими народами
Вышедши из Ассирии у Меотийской воды,
Размножил мужественных цымбров, аланов и готов.
Они заселили Танаим с понтийскими водами.
Лучшие потом ища места, зашли в те края,
Где Днепр, Волга, Двина, Буг, Нестр и Неман встают.
Другие же заселили Цымериум, Босфорум
И Таурику, где долго с греками вели бой.
Половцы с ятвягами, с аланами из их рода,
Где сейчас дикое поле, поселились к востоку.
В Скандии и в Лифляндии иные сил набрали,
И иные поля, где сейчас Русь с Литвой, наполнили.
Этих часть, однако, роксоланам уступить должна была,
Других холода и морские стихии выгнали. [13v]
Ибо в то время океан так разливалсястрого,
Что городов с селами, людьми, скотом погибло много.
Где сейчас шведские, лифляндские, жмудские, прусские берега,
Так все пусто стало от морских разливов,
Что на несколько десятков миль наводнение царило,
И все быстрым насильем сильно испортила.
Но поэтическую речь вынужден прервать, ибо этому потопу свежее нашего века приключение дает доказательство: в господнем 1570 году, на следующий день после праздника Всех святых, ночью пришло такое тяжелое и неслыханное морское наводнение, которое, внезапно случившись, залило землю поморскую в нижней немецкой земле, земле брабанцкой, озерной, которую Зеланд нарекают, голландскую и фландрийскую землю, каждую из которых называют Фризия. А случилось это после тяжелых и продолжительных ветров. Для защиты от них берега морские дамбами с давних пор снабжены, дабы после обычного повышения воды после долгого дождя, внезапно выпавшего, вода не проливалась. Однако целую осень ветер средний между востоком и югом, непрерывно веял, перегнал воду морскую от тех стран к Англии и Гибернии, что ее как горы некие на себе держал.
Потом, когда утих, и обратный ветер возник, с большим напором вода, как с горы, назад бежала, которая и сама быстро шла вниз, и еще ее ветер, все более тугой, гнал от берега английского. Потому она так мощно напирала, что, перелившись через все дамбы, с большой силой их разворотила и, пробив себе вход на равнину, полилась в те страны низкой немецкой земли и так внезапно, что никто не сообразил, отчего смерть неожиданная на людей и на скот свалилась. В Анторфе и в Герцогпусе, в Мерименде, в Мительбурге, в Грининге, в Амстердаме и в других главных и меньших городках на лодке ездить должны были. А некоторых домов только крыши были видны, особенно [14] в тех городах, как Дельфт, Дорт, Роттердам, там только шпили на башнях из воды выглядывали. Деревни около тех городов, из которых больше всего еды происходило, такой как наилучшие масла и нидерландские сыры, в воде затонули с людьми и скотом, ибо на равнине спасения те не нашли, поскольку морем все было снесено.
Земли голландской города и веси крупнейшие погибли с людьми и скотом, в частности, город Римский Вал, Дойкланд вместе с шестью деревнями утонули; весь уезд тольский, как город Сарпонес, Став (Пруд) св. Мартина, город с шестью деревнями. Тогда же с семнадцатью деревнями Бенфлет, Хиллернес, с восемью деревнями Сромслаг, Эсенес, Гентонес с четырьмя деревнями, Пулер с Пмером и четыре деревни полностью затонули. В Грининге, городе фрисландском, гетман испанский Герцог Альба (по тексту: Dua dе Alba) основал крепость мощную, желая там замок укрепленный иметь. Но те, что там стражу держали, как и те, кто строил, все со строительством так провалились, что не узнать, что куда делось. Городу немного ущерба было причинено, но везде вокруг и люди, и скот утонули. Это приключение доводом стало, что такое случилось и с предками литовскими, жмудскими, прусскими и готскими, что должны были дальше путешествовать из- за наводнения моря, при котором жили, как в то время можно было, ибо эти граждане с радостью отчизну поменяли. Так как в то время, кто куда хотел, туда и переселялся.
Из-за того готы с цымбрами, немцами, литалянами,
Ятвягами, гепидами, шведами, роксоланами,
Большинство их, из разных мест собравшись вместе,
Совещались, где бы найти лучшие места поселения. [14v]
Тащились, звериные набросив шкуры,
Как саранча, с огромными длинными копьями.
Всех триста тысяч, не считая жен,
Тянулись к западу, испытывая недостаток места.
Так потом аж до Рейна расселились,
За те земли зимой борьбу с немцами, с баварцами вели.
Но ними, однако, в союзе Францию покорили,
А потом в Испании долго бродили.
А когда цельтыберы оттуда их выгнали,
В итальянские щедрые страны вновь забрались,
Ибо в то время один народ после другого забирал землю,
Кто сильнейший, сеяли свое племя.
А когда у римлян не могли выпросить места,
Силой внезапной в их страну ворвались с мечом.
Частые войны с римскими гетманами имели,
Чего просьбой не могли, мечом добивались.
Папириуса сперва с большим войском разбили.
Сильвана, однако, со Скаурусом из лагерейвыгнали,
Манлиюс и Цепио тоже раз за раз были разбиты,
Отдали цымбрам победу римскую знаменитую,
Ибо восемьдесят тысяч влохов сразу пало,
Едва десять человек с гетманом удрало.
А за то, что такого поражения никогда не имели,
Цепиуса, гетмана, за это убили.
