Читать книгу Сказания Древних - Майкл Бранд - Страница 50

* * *

Вскоре наёмник смог вздохнуть спокойно, взойдя на привычную дорогу на холме под Галерией. Освещаемый ярким солнечным светом, он вместе с Каспаром следовал к городским вратам, медленно ведя своего уставшего коня. Они оба с трудом держались в седле, но счастливая улыбка озаряла их лица – их путь наконец был завершён, и осознание этого придавало им больше сил, чтобы вернуться ко всему привычному, чего они лишились на все время их похода.

Через несколько минут они уже стояли у городских ворот и терпеливо ожидали, когда стража Галерии закончит свой плановый осмотр перед пропуском путником в город.

– Ты так неспокойно спал, когда отдыхал после воздействия Силы… – наконец нарушил тишину чародей, порядком устав от неё, – Что тебе снилось?

Грегор бросил на него удивленный взгляд.

– Мне приснилась встреча с Элизой и Нитирнваэлем. Это… – он задумался, пытаясь подобрать слова, – Это был лучший мой сон за последнее время. Правда, он резко оборвался из-за твоего крика, и я не успел все осмыслить…

– Как жаль, что они не увидят тебя таким, какой ты сейчас…

Наёмник горько улыбнулся и лишь через несколько секунд тихо прибавил:

– Да, Каспар. Но после этого сна я понял, что теперь мне предстоит жить, больше не думая об отмщении. Не думая о прошлом, которое так сильно тяготило и тебя…

Чародей замолчал и, посмотрев на стражу, ещё возившуюся с осмотром их личных вещей, решил выбрать другую тему для разговора:

– Грегор, ты ведь помнишь день нашей первой встречи? – медленно начал он и, увидев одобрительный кивок своего друга, продолжил, – Как часто тебе приходилось отменять уже принятые тобой заказы?

Наёмник слегка улыбнулся, удивленный таким простым вопросом, который на мгновение поставил его в тупик.

– Мне это было не впервой… Нитирнваэль часто говорил мне об этом – всегда можно отказаться от задания из-за своих личных убеждений и понятия чести, – он слегка улыбнулся, вспомнив мелодичный голос своего наставника, – Тем более, мы никогда не были связаны чём-то подобным, как, допустим, Догмат у Незримых…

Грегор хотел рассказать что-то ещё, но его отвлёк одобрительный возглас стража, закончившего осмотр. Врата Галерии распахнулись, и друзья наконец-то смогли пройти в город, оставив все самое страшное и неизведанное из их похода за его стенами. Осторожно выпрыгнув из седла, Каспар передал поводья своего коня Грегору и, пока он отводил их верных спутников в городскую конюшню, он наслаждался родным городом, устремив руки к свободному от облаков небу и с довольной улыбкой вдохнув привычный воздух Галерии.

– Вот, что значит родина! – воскликнул он, встретив наёмника с почти пустым наплечным мешком в руках, – Нас не было всего три дня, а мне казалось, что это была целая вечность!

Грегор одобрительно похлопал его по плечу и отправился в сторону дома Гертруды, погруженный мыслями о своём сне – он отчаянно боролся с желанием рассказать своему другу, но данное им обещание Морносу и страха непонимания и недоверия удерживали его, заставляя молчать, не в силах отказаться от назойливых мыслей. Вскоре они уже оказались около дома Гертруды, и Грегор нерешительно постучал в дверь, а Каспар лишь подбадривающе подмигнул ему и отошёл на пару шагов, как бы угадав, что произойдет дальше.

Дверь открыла уставшая и сонная Беатрис, но, стоило ей узнать гостя, как ее сон мгновенно исчез. Её радости не было предела: она крепко обняла его, чувствуя подступающие слезы, и, с нежностью взглянув на своего возлюбленного, она, измотанная этими днями разлуки, прильнула к его груди. Грегор слегка улыбнулся и прижал девушку к себе, чувствуя ее трепещущее дыхание, и до сих пор не веря в то, что их встреча произошла по-настоящему, Вдруг из-за открытой двери показалась удивленная Гертруда, готовая уже отругать свою невнимательную племянницу. Однако, увидев на пороге дома Грегора и Беатрис, заключивших друг друга в объятия, она лишь мило улыбнулась и жестом позвала Каспара пройти в дом, чтобы оставить влюбленных наедине.

Вскоре девушка спохватилась и, нехотя освободившись из объятий Грегора, воскликнула:

– Пойдем в дом, любимый. Я так по тебе соскучилась!

Грегор улыбнулся, встретив влюблённый взгляд Беатрис, и осторожно провёл рукой по её слегка румяной и очень нежной щеке.

– Но теперь нам не придется больше расставаться, Беа.

Она улыбнулась ему в ответ, взяла за руку и завела его в дом своей тётушки. Наёмник пропустил её вперёд и, пройдя на кухню, увидел Каспара, уже сидевшего за столом и с довольным лицом уплетавшего свежий хлеб и молоко. Грегор молча подсел к нему, пока Беатрис побежала помогать своей тётушке, и присоединился к завтраку, с жадностью накинувшись на еду – вчерашнее голодание после использования Силы сильно сказывалось на нем, и он не замечал настороженного взгляда чародея, с беспокойством следящим за ним, готовясь отразить любые изменения в поведении своего друга. Однако спустя несколько мгновений, остановившись, чтобы перевести дыхание, Грегор спокойно заметил, заставив Каспара подпрыгнуть на стуле от неожиданности:

– Расслабься, Каспар. Сила повлияла на меня, но не уничтожила мой разум, – встретив его изумлённый взгляд, он поспешно добавил, – У тебя просто на лице всё написано – сложно не заметить…

– Неплохо, неплохо, – усмехнулся Каспар, – Теперь ты понимаешь, какой это дар, правда?

Грегор молча кивнул и слегка улыбнулся, увидев Беатрис и Гертруду, забежавших на кухню. Однако улыбка быстро слетела с его лица, когда он разглядел в их глазах неподдельный страх – и, резко поднявшись из-за стола, он обеспокоенно спросил:

– Что случилось?

– У нашего дома стоят несколько стражников во главе с Рандольфом, – Каспар поперхнулся молоком, услышав имя своего любимого советника, – Они требуют, чтобы мы их впустили.

Грегор отрицательно покачал головой.

– Нет, вы остаётесь дома, – решительно ответил он, кладя руку на рукоять своего верного клинка, – Я сам поговорю с ними.

– Мы поговорим, – уверенно поддержал его Каспар, осушив крынку молока, – И… Лучше собирайте вещи. Рандольф никогда просто так не приходит.

Беатрис и её тётя непонимающе взглянули на наёмника и чародея, но безоговорочно послушались их советов и, проводив их обеспокоенным взглядом, побежали в свои комнаты. И, стоило Грегору и Каспару выйти во двор дома Гертруды, как они услышали очень знакомый и восторженны голос советника.

– Ну что же, господа! – воскликнул он, оглядываясь на свою стражу, небольшой толпой обступившую его со спины, – Вы обвиняетесь в убийстве короля Рольфа!

Каспар сделал шаг вперёд, с трудом сдерживая подступающий гнев и ненависть к обезумевшему старику, и, сжав кулаки до противного хруста в пальцах, с вызовом спросил:

– Есть ли какие-то доказательства, старик?

– Конечно! – злобная усмешка исказила лицо Рандольфа, и он, увидев бегущих членов Магистрата, начал размахивать письмом королевы, словно боевым знаменем, – Вот оно!

Когда все советники оказались на внутреннем дворе дома Гертруды, Рандольф с торжественной улыбкой передал письмо Сарему и начал наблюдать за реакцией главы Магистрата. Однако он услышал резкий голос Грегора, постепенно переходящий в крик:

– Рольф убил мою семью, полагаясь на старое пророчество о потомке Древних, – Сарем удивленно посмотрел на наёмника, – Именно из-за него я стал сиротой. И я свел с ним личные счёты. Лично с ним, понимаешь? А теперь ты упрекаешь меня в этом, когда сам явился в дом моей семьи, желая заключить их в городскую тюрьму, чтобы отомстить за своего сына!

Сарем довольно улыбнулся и отставил письмо, восхищённо смотря на Грегора, за которым с таким же интересом наблюдали из окна спальни Беатрис и Гертруда, уже собравшие все необходимое для поездки. Разбавляя неловкое молчание, Каспар с усмешкой заметил:

– Стойте. Грегор, а мне одному кажется, что Рандольф – уже второй, кто упорно говорит нам об убийстве своего сына?

И тут Грегора осенило – он вспомнил восклицание Натаниэля, который также упрекал его в причастности к смерти Эрикса, вопреки распространённому мнению о несчастной случае с сыном Рандольфа. Усмехнувшись, наёмник уверенно обратился к Сарему, не спуская глаз со старика:

– Сарем, когда закончим с этим абсурдным делом, приведите стражу в дом Рандольфа. Он и Натаниэль были заодно, я уверен.

– Это наглая ложь и клевета! – не своим голосом рявкнул Рандольф, бледнея.

– Да? Тогда почему, объясни нам, Натаниэль знает о том, что Грегор убил твоего сына? – не выдержал Каспар, опередив этим вопросом своего друга, – Как можно объяснить то, что знают и в чем уверены только двое из всей Галерии!

Рандольф усмехнулся, безуспешно пытаясь спрятать парализовавший его страх, и с лёгким пренебрежением заметил:

– Это просто догадки – у вас ведь нет и не будет вещественных доказательств. И у меня дома вы ничего не найдете!

– Тогда у меня остаётся все пара вопросов к вам, Рандольф, – грозным голосом произнес Сарем, развернув письмо, – Как вы объясните то, что королева прислала письмо лично вам, а не всему Магистрату? И почему она упоминает о вашей «особой преданности королю и короне», когда долг каждого советника, входящего в Магистрат, служить только жителям Галерии?

Старик нервно сглотнул.

– А… Ну… Королева Габриэль меня очень хорошо знает, Сарем. Потому что я… как-то выполнял для нее и короля одно поручение, и…

– Не убедили, – не выдержав, перебил его глава Магистрата, – Потому мне придется хорошенько обыскать ваш дом и тогда я смогу дать окончательное толкование тому, предатель вы или нет. И если это будет моей ошибкой, то я сам подам в отставку.

У Рандольфа злобно загорелись глаза, но, вспомнив о наёмнике, он спросил:

– А что делать с ними? Закон говорит…

– Закон говорит, что убийца короля должен быть жестоко наказан, – медленно произнес Сарем, выдержал паузу и, взглянув на Грегора, невозмутимо ожидавшего своего приговора, с лёгкой улыбкой добавил, – Но там ни слова не сказано ни о потомке Древних, ни о пророчестве. А это значит, что Грегор не виновен.

Дослушав Сарема до конца, Рандольф с ненавистью посмотрел на него, крайне недовольный его решением, которое уже хотел оспорить, но вовремя остановился, на мгновение потеряв дар речи – Феаннаг и Лориан, несколько опоздавшие ко встрече всех советников, вели заключённого в кандалы Натаниэля, следуя в окружении трёх арбалетчиков и генерала стражи, постепенно приближаясь прямо к дому Гертруды. Рандольф побледнел, и Сарем, заметив это, лишь разочарованно улыбнулся. Вскоре конвой наконец подошёл к толпе советников, и, пока Лориан передавал рапорт генерала стражи о признании Натаниэля, Феаннаг не удержался от ироничного замечания, с презрением окинув старика:

– Беда пришла, откуда ее совсем не ждали, верно, Рандольф? Натаниэль нам кое в чем признался, и теперь мне будет очень интересно, как ты это сможешь объяснить всем тем, кто совершенно не подозревает, что ты предал нас!

Лориан, снисходительно оглядев всех присутствующих, мягким голосом произнес:

– Натаниэль, прошу, расскажите нам обо всем, что вы говорили вчера нашему генералу стражи.

Купец поднял голову, показывая всем последствия своего гнилого характера, который был совершенно не уместен в тюрьме любого из городов Хальмстада: на его лице красовались несколько синяков, один из которых вздулся, почти полностью закрыв обзор одному глазу, были выбиты пару зубов, сломан нос – но второй глаз продолжал смотреть на всех с нескрываемой надменностью, постепенно переходящую в ненависть.

– Я долго работал на Рандольфа. Его последняя идея заключалась в краже артефакта из старинной книги, и я лишь должен был послать туда своего человека, незаметно передать ему эту побрякушку и получить довольно кругленькую сумму. Но потом пришел он, – купец мотнул головой в сторону Грегора, – И все испортил. Теперь я вам все рассказал…

– Отлично, – мягко заметил Лориан, и обратился к своим коллегам, – Ну и что вы скажете?

Наступила неловкая пауза, а на Рандольфа нельзя было взглянуть без слез. Будучи полностью уверенным в победе, он совершенно ослеп, уже празднуя её, и волею судьбы и обстоятельств превратился из яростного охотника в жалкую загнанную добычу, трясущуюся от страха в ожидании приговора.

– Убить, – почти одновременно сказали все советники.

Рандольф побледнел, с неподдельным испугом глядя на них, и попытался возразить, чувствуя, как его хриплый голос срывается на крик:

– Но Закон запрещает убийство члена Магистрата!

Лориан отошёл от связанного Натаниэля и, приблизившись к Рандольфу, желая рассмотреть нарастающий ужас в его нервно бегающих глазках, медленно, сохраняя такую же мягкость и мелодичность в голосе, произнес:

– В Законе есть одна глава, посвященная работе высших органов управления Галерии, или, по-простому, Магистрату. И каждый советник, входящий в него, должен работать на благо города – это прописано, Рандольф, так что не сжигайте меня своим взглядом, – с легкой улыбкой заметил Лориан и невозмутимо продолжил, – А нарушение этого пункта карается смертью или пожизненным изгнанием из Галерии. Но это не единственное твое преступление, и потому приговор я считаю вполне обоснованным.

Страх уже полностью овладел Рандольфом: он начал заикаться, нервно трястись и трусливо оглядываться, словно сзади него стоял палач, который только и ждал сигнала для его казни.

– Но никто не посмеет убить меня! – в отчаянии выкрикнул он, почти плача, – Мы ведь так прекрасно работали все эти годы – и неужели среди вас найдётся хладнокровный убийца!?

– Ошибаешься.

Это слово, произнесённое надломленным и уставшим голосом чародея, внезапно нарушило многие планы Сарема и прочих советников Магистрата, значительно упростив им работу. Каспар медленно вышел вперёд и оглянулся в сторону дома Гертруды. Беатрис и ее тетушка все также напряжённо наблюдали за происходящим, и Каспар, поймав их тревожный взгляд, отрицательно помотал головой. Они ненадолго отошли от окна, и чародей уверенно повторил, с нескрываемым презрением смотря на старика:

– Ошибаешься, Рандольф. Так думал и твой сын.

Советник нервно дернулся к нему, но остановился, чувствуя странную слабость, сковавшую его движения.

– Ни для кого не секрет, что Эрикс был полной копией своего отца, верно? – обратился Каспар ко всем присутствующим и, увидев их дружное согласие, продолжил, – Так вот. Твой сыночек заказал меня, Рандольф. За то, что он не любил чародеев. За то, что считал нас угрозой. Но мы – угроза лишь тогда, когда нас пытаются уничтожить!

Старик увидел в глазах Каспара то, что заставило его быстро отпрянуть от чародея, несмотря на резкий и почти неконтролируемый поток гнева, разрывавший Рандольфа изнутри.

– Но ты оказался прав. Я убил его. И сделал бы это ещё раз – ещё с большим удовольствием…

Советники изумлённо взглянули на чародея и испуганно зашептались, но Сарем жестом попросил их замолчать, не произнося ни слова.

– А теперь я сделаю тебе подарок, о котором ты скулишь уже так долго… – презрительно произнес Каспар и, крепко схватив Рандольфа за ворот его сюртука, яростно выкрикнул, – Bàsachadh ann an cruaidh!

Через мгновение старик забился в нервных судорогах, мгновенно распространившихся по всему его телу, и, отпущенный чародеем, он бессильно упал на землю, охваченный сильным жаром, постепенно сжигавшим его изнутри. Все с ужасом наблюдали за мучительной смертью Рандольфа, сознание которого с пугающей долготой растворялось в небытие, сопровождаемое его криками, и только Грегор обеспокоенно смотрел на своего друга, чувствуя переполнявшую его боль.

Вскоре Рандольф затих, и Каспар, тяжело дыша, облегченно заметил:

– Вот и все. Теперь я в твоей власти, Сарем.

– Именно, мой дорогой Каспар, – с лёгким испугом произнёс глава Магистрата, – Но я снимаю с тебя все обвинения в счет твоих заслуг перед Галерией. И теперь мне остается лишь найти того, кто сможет занять освободившееся место советника. Ведь теперь нас семеро…

Чародей на мгновение замолчал и невольно вздрогнул, услышав шепот Грегора:

– Может быть, ты станешь новым советником?

Этот обычный вопрос придал Каспару огромную уверенность, и он, благодарно взглянув на своего друга, осторожно произнёс, мысленно готовясь к вежливому отказу Сарема.

– Не думал, что скажу это… Но, может, моя кандидатура подойдёт?

Однако глава Магистрата смог удивить его – он не задумываясь согласился, несмотря на лёгкий неодобрительный шёпот среди советников и поспешно прибавил:

– После похорон Рандольфа ты сможешь вступить на должность. А до этого, Грегор и Каспар, я более не смею вам мешать, – Сарем немного помолчал, подбирая слова, и закончил, – Вы и так очень нам помогли, и наша благодарность не заставит себя ждать. А пока, пожалуй, мы пойдем.

Стража забрала тело Рандольфа и вместе с советниками вскоре покинула внутренний двор дома, оставив Грегора и Каспара одних. Они переглянулись – на их лицах застыла усталая улыбка, предвещавшая каждому начало новой и ещё более лучшей жизни, – и, крепко обнявшись, они отправились навстречу к вышедшим к ним из дома Гертруды и Беатрис, наконец ощущая душевное равновесие в себе и втайне желая, чтобы их будущее было ещё лучше их счастливого настоящего.