Читать книгу Мне жаль тебя, герцог! - Михаил Волконский, Сергей Волконский - Страница 12

– Хорошо ли ты запомнила все, что я рассказывал тебе? – спросил Жемчугов Груньку.

– Ничего, запомнила, – ответила она, – память у меня еще свежая, ну а если что потом забуду – переспрошу у тебя.

– Нет, Грунька! Каждый день, как сегодня, в зеленой комнате в кофейне Гидля в «секрете» нам сидеть не придется, а такие вещи, что я тебе сегодня рассказываю, можно говорить только в таком безопасном месте, как эта комната. Здесь я совершенно спокоен, здесь нет за нами ушей, ну а везде – слышишь? – везде подслушивают. Поэтому на возобновление нашего разговора вскорости не надейся.

– А сюда разве нельзя еще раз прийти? – спросила Грунька.

– Ну что же, можно, только все-таки это дорого стоит. Надо еще спросить что-нибудь, а то с пустыми стаканами здесь сидеть – не мода.

Он позвал слугу и велел принести себе пунша, а для Груньки, по ее желанию, чашку шоколада.

– Ну хорошо, – сказала Грунька, принимаясь за шоколад. – Теперь я знаю все конъюнктуры, что вокруг российского престола вертелись после смерти императора Петра. Теперь как же нынешняя правительница, немецкая принцесса Анна Леопольдовна, попала к нам?

– Очень просто, – ответил Митька, опять раскуривая трубочку. – Старшая сестра императрицы Анны Иоанновны, Екатерина Иоанновна, была выдана замуж, как я уж говорил, за герцога Мекленбургского, и от этого брака родилась дочь, нареченная Анной, в честь тетки. Теперь, когда Анна Иоанновна утвердилась на престоле, возник вопрос о престолонаследии, нужно было назначить наследника. Опять поднялись, значит, прежние разговоры. Ну разумеется, цесаревну Елизавету Петровну отвергли вновь. Она заявила себя уж слишком русской, чтобы потрафить немцам. Между прочим, Бирон хотел женить на ней своего сына Петра, чтобы дать ему права на русский престол, – ну, тогда, конечно, ее стали бы выдвигать! Но дочь Петра Великого не должна нуждаться в Бироне, чтобы сесть на принадлежащий ей престол, Ну хорошо, Елизавету Петровну немцы опять отвергли, и возник вопрос – выписывать ли из Голштинии молодого Петра? Но зачем было это делать, если, кроме племянника Елизаветы Петровны, за границей была еще Анна Леопольдовна, дочь герцогини Мекленбургской, родная племянница императрицы? Ее и выписали с тем, чтобы выдать ее замуж и ждать от нее наследника престола. Тут и начинается роман этой женщины, поставленной, казалось бы, на высоту, на вершину счастья, а на самом деле самой несчастной из всех.

– Это правительница-то теперешняя несчастна?

– А ты думаешь как? Выписали ее сюда, попала она из маленького княжества немецкого к русскому двору – одному из первых в Европе, говорят, если не по великолепию, то во всяком случае по роскоши.

– Ну чего больше? Дай бог всякой так! – заметила Грунька.

– Ну разумеется, но слушай, что дальше было. При императрице Анне были и празднества знатные, наряды для принцессы Анны Леопольдовны делались, какие ей только угодно было, драгоценные уборы у нее были великолепные, ела она сытно, пряно, вкусно. Что же было ей делать? Ну разумеется влюбиться!

– Да что же с такой жизни и делать другого! – согласилась Грунька.

– Ну вот. Был тут при дворе польско-саксонский посланник граф Мориц Линар – кавалер первостатейный, ловкий, умелый, образованный, блестящий, а уж собой красивый, так просто до умопомрачения.

– Словом, лучше тебя? – вдруг спросила Грунька.

Митька приостановился.

– Для кого как! – проговорил он. – Для тебя он был бы, наверно, хуже.

– А ты уверен в этом?

– Уверен.

– Отчего же так?

– Оттого, что ты для меня лучше всех других.

– Ишь хитрый! – рассмеялась Грунька. – Знаешь, как отвечать надо! Ну что с тобой делать! – И, вскочив, она подбежала к Митьке, обняла и поцеловала его.