Читать книгу Вельяминовы. Время бури. Часть вторая. Том третий - Нелли Шульман - Страница 4

Крыша каменного амбара уходила вверх, теряясь в темноте. Прошлогодний аромат хмеля выветрился, мощные печи на первом этаже, потушили. Над головами висели легкие, решетчатые перекрытия. Осенью здесь раскладывали урожай, для просушки.

Питер отхлебнул крепкого, траппистского пива, из бутылки темного стекла.

По дороге сюда, в деревенскую глушь, они заехали в аббатство, в Рошфоре. Монах и молчаливый парень, сидевший за рулем грузовичка, ушли куда-то, в сопровождении двух насельников, в белых рясах траппистов. Закурив папиросу, Роза покосилась на Питера:

– Может быть, спросить у него… – она указала подбородком на черную рясу Монаха, – насчет Маргариты Кардозо… – Роза смотрела на пустынный, выложенный булыжником двор аббатства. Монах откинул капюшон, здесь было безопасно.

Роза следила глазами за бритой наголо головой:

– Я считала, что только в Израиле есть подобные люди… – Роза не могла себе представить такой смелости:

– Он все это время здесь воевал, в глубоком тылу немцев. Авраам с четырнадцати лет оружие в руках держит, и он вырос в Израиле. Месье Эмиль в Европе родился, как и я. Хотя наши ребята, на курсе, в Каире, тоже все из диаспоры… – Роза, в общем, не думала о себе, как о бесстрашном человеке. Шла война, и она была нужна для работы в подполье, с ее знанием языков и опытом жизни в хорошем обществе.

В Брюсселе она быстро обзавелась постоянной клиентурой, женами и любовницами немецких офицеров. К ней, на примерки, приезжала даже девушка из Мон-Сен-Мартена:

– Вернее, из Брюсселя, – поправила себя Роза, – она в городок за покровителем отправилась… – новый комендант концентрационного лагеря, раньше работал в брюссельском гестапо. Получив назначение в Мон-Сен-Мартен, эсэсовец забрал бельгийскую подругу в поселок. Откровенно скучая в шахтерской провинции, девушка, на примерках, охотно болтала с обходительной мадемуазель Савиньи. Роза, внимательно ее слушала. Вечерами, в спальне, она шифровала полезные сведения, передавая записи Виктору Мартену, своему связнику.

Гольдберг исчез из виду, Питер махнул рукой в сторону галереи:

– Монах сказал, что ничего не знает… – Питер поинтересовался судьбой маленькой Маргариты Кардозо. Темные глаза Гольдберга взглянули куда-то в сторону:

– Понятия не имею, – коротко ответил Монах, – я с тех пор в Мон-Сен-Мартене не появлялся… – капитан Кроу решил больше ничего не спрашивать. Он понял, что месье Эмиль не склонен говорить о случившемся полгода назад:

– Это ясно, – вздохнул Питер, – учитывая его ранения… – кафе, у вокзала, украшали флаги бельгийских футбольных команд. Монах коротко улыбнулся:

– Я до войны тоже в футбол играл, полузащитником, в нашей команде… – Питер кинул взгляд на приставленные к стулу Гольдберга костыли. Больше они об этом не говорили.

– Малышке четырех лет не исполнилось, во время расстрела, – отозвался Питер, – вряд ли она выжила, Роза… – ночью, в Льеже, девушке плохо спалось. Она прислушивалась к стуку костылей, за стеной:

– Монах похож на американского актера, Хамфри Богарта. Нашла, о чем думать. Война на дворе, занимайся работой… – Монах ловко управлялся левой рукой, но за руль грузовичка он, конечно, не сел. Паренек, приехавший за ними, говорил на деревенском диалекте. Роза понимала едва ли треть его слов, а Питер вообще мало что понимал. У юноши были большие, загрубевшие руки фермера, и веснушки, на курносом носу. Монах дернул головой в сторону закрытого кузова грузовичка:

– Забирайтесь туда. Нам с Анри по дороге поговорить надо… – в Рошфоре Монах вернулся к грузовичку с бутылками обительского пива:

– Его здесь издавна варят… – усмехнулся Гольдберг, – попробуете, перед отъездом… – пиво пахло малиной. Трапписты поставили в кузов грузовика плотно заколоченные ящики, тяжелые даже на вид. Гольдберг вез груз дальше, в Арденны. К осени отряды начинали боевые действия, за лето он хотел снабдить ребят оружием. В монастыре никто бы не стал искать патроны и гранаты, похищенные с льежских оружейных фабрик.

– Вкусное пиво, – одобрительно заметил Питер, – и посадочная площадка у них отличная… – Монах и его партизаны зря времени не теряли. Парнишка оказался владельцем фермы, в предгорьях Арденн. Он привел грузовик на плантацию хмеля. Ряды высоко поднимающихся растений надежно скрывали расчищенный прямоугольник земли. Посадочная полоса была короткой, но для разгона самолета ее бы хватило. У амбара, на краю поля, горели факелы.

Гольдберг стоял в проеме двери, глядя на вечернее, закатное небо. Роза не сводила глаз со сгорбленной спины, в черной рясе:

– Я не любила Авраама, – девушка щелкнула зажигалкой, – и к Теодору пришла, от одиночества, зная, что и он одинок. Эмиль… – про себя, она называла Монаха по имени, – видно, что он потерял кого-то, недавно. Может быть, его девушка жила в Мон-Сен-Мартене… – Роза, решительно, поднялась:

– Сейчас я ему ничего говорить не стану, немного времени прошло. Пусть просто знает, что я здесь… – Гольдберг повернулся. Улыбка у него была неожиданно ласковая:

– Летит, – Монах указал на небо, – новая модель, но я их видел… – De Havilland Mosquito недавно поступил в королевскую авиацию. Питер знал о ночных разведчиках, и рассматривал фотографии машины:

– Такие самолеты Кельн атаковали… – в начале мая, Гольдберг принимал гостей, тоже на De Havilland Mosquito. Модель использовалась не только для разведки, но и для ночных бомбардировок. Самолет поднимался значительно выше потолка сил люфтваффе, и мог, незаметно, проскользнуть мимо радаров и зенитных башен. Гости Гольдберга, один из которых сейчас возвращался за Питером, прилетали в Бельгию для разведки. Монах передал схему расположения зенитной артиллерии, охраняющей границы рейха.

Самолет, медленно, снижался, темные волосы Розы растрепал теплый ветер. Она покуривала папиросу:

– Останусь рядом, – повторила себе девушка, – буду помогать. Он оправится, обязательно… – Монах не был похож на Маляра и Драматурга, или на доктора Судакова, но Роза видела одинаковое, упрямое выражение их глаз:

– Они не остановятся, пока на земле будет жив хоть один нацист… – поняла Роза.

Самолет, подпрыгнув, приземлился на вспаханное поле. Плексигласовый колпак откинулся, авиатор помахал: «Рад встрече, месье Монах!»

Высокий мужчина, лет тридцати, в рабочем, цвета хаки авиационном комбинезоне, спустил лесенку:

– Садитесь, месье Кроу. Успеем проскользнуть на север, пока люфтваффе ужинает… – он почесал светлые, слежавшиеся под шлемом волосы. Монах заметил

– Вам представляться можно, месье барон. Вы в регулярной армии служите… – Питер пожал руку летчику: «Большое спасибо. Мы в Бриз-Нортоне садимся?».

Бельгиец кивнул:

– Я с вашим покойным кузеном летал, Вороном. Очень жаль, что такой ас погиб… – он склонился над пальцами Розы:

– Не ожидал встретить в глуши олицетворение очарования, мадемуазель… – Монах, скрипуче сказал:

– Мадемуазель Мадлен, и вам пора улетать, барон. Глушь глушью, однако, у нас один пистолет на троих… – он обернулся к тропинке, перегороженной грузовичком. Над лесом всходила бледная, летняя луна, издалека слышалось уханье совы.

Левая рука Гольдберга оказалась крепкой:

– Спасибо, – Питер ощутил тепло его ладони, – берегите себя, по возможности… – Роза, наклонившись, поцеловала его в щеку:

– Удачной дороги. Передай, в Блетчли-парке, что здесь все в порядке… – Питер видел решительное выражение в ее красивых глазах:

– Будет в порядке, – уверенно сказал он себе, взбираясь в кабину, – хорошо, что Портниха сюда приехала… – летчик, весело поинтересовался:

– Вы из Брюсселя, мадемуазель Мадлен?

Роза кивнула:

– Я живу на авеню Луизы… – бельгиец улыбался:

– Я знаю город, даже в его нынешнем… – он поискал слово, – состоянии. Мы с вами увидимся, мадемуазель Мадлен… – натянув шлем, он щелкнул каблуками ботинок:

– Барон Жан-Мишель де Сели-Лоншан, к вашим услугам… – бомбардировщик разбегался, Роза придержала подол юбки:

– Мы вас довезем до ближайшей станции… – сухо сказал Гольдберг, – вы успеваете на вечерний поезд, в Льеж. Ключи от дома оставите там, где они лежали… – он держал факел левой рукой. В стеклах пенсне плясали отсветы огня. Роза кивнула:

– Он мне пока не доверяет. Но будет, обязательно… – девушка подняла голову. Ночной разведчик превратился в черную точку, в закатном небе. Самолет пропал, растворившись в багровых лучах низкого солнца. Мотор грузовика заурчал, паренек крикнул:

– Уберу следы гостя, и поедем… – машина утюжила вспаханное поле. Роза, тихонько, вздохнула:

– Надеюсь, с ними все будет в порядке. С Питером, с Авраамом, его светлостью… – она вздрогнула от резкого голоса Гольдберга:

– Пойдемте. Анри закончил, – грузовик остановился рядом, – расстанемся на станции… – забравшись в кузов, стряхивая землю с туфель, Роза пробормотала: «Ненадолго». Гольдберг потушил факел. Нырнув на узкую дорогу, между рядов хмеля, машина скрылась из виду.