Читать книгу БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1 - Николай Семёнов-Мерьский - Страница 4

По биографии ЦК КПСС, далее для краткости «Биография», отец Владимира Ульянова происходит из бедных мещан города Астрахани, отец которого, дедушка Владимира, был портным и умер в нищете.

Мать Владимира Ульянова, Мария Александровна, была дочерью Александра Бланка, который происходил из мещан.

Фактически, позже было установлено, что мужская линия семьи Ульяновых происходит из обрусевших представителей мордовского племени «эрзя», а бабушка Владимира по отцовской линии, Анна, крещённая калмычка. Мать Владимира из семьи еврея Абеля Бланка, в крещении принявшего имя Александр, а бабушка по маме из «немок шведского происхождения». Получается, что у детей, родившихся в семье Ильи Ульянова и Марии Бланк, славянская «кровь» не присутствует.

Отец Владимира, Илья Николаевич, в возрасте 19 лет, окончил Астраханскую гимназию с серебряной медалью в 1850 году, был зачислен на физико-математический факультет Казанского университета и в 1854 году закончил его с отличием и по действовавшему тогда законодательству ему была так же присвоена степень, «кандидат математических наук».

Обучал Илью в гимназии и университете его старший брат Василий, который был на 11 лет старше Ильи, так как отец Николай у семьи в Астрахани помер рано, и Василий остался кормильцем в семье из мамы, двух сестёр и маленького брата Ильи. Семья Ульяновых проживала в Астрахани в собственном доме, который по городской описи оценивался в 700 рублей, деньги не малые по тем годам. Дом был двухэтажный, низ каменный, второй этаж деревянный. Наверху проживало всё семейство, в нижнем каменном этаже располагалась портновская мастерская, хозяином которой был Николай Васильевич Ульянов. После ранней смерти отца, заботы о семействе взял на себя старший в семье Василий. Он имел хорошо оплачиваемую работу, служил приказчиком в семействе астраханских миллионеров Сапожниковых, деньги в семье Ульяновых водились, Илью вырастили, выучили, мальчик оказался способным к наукам.

Мама Владимира, Мария Александровна, с 12 лет проживала в имении своего отца, которое он приобрёл в 40 километрах от Казани, в селе Кокушкино. Поместье Александра Бланка занимало 462 десятины земли, что в пересчёте на гектары равно 503 га земли, и имело 15 дворов, 40 крепостных крестьян мужеского пола. Иметь крестьян разрешено было только при наличии потомственного дворянства. Получить «потомственное» дворянство еврею любого исповедания, по Российскому законодательству, разрешалось при условии, «пожалование по особому усмотрению самодержавной власти», со времени правления императрицы Екатерины II, с 1780 года. Поскольку «крёстными отцами» у Абеля (Александра) были граф Апраксин и сенатор Баранов, они и способствовали получение дворянства Александром посредством «пожалования по особому усмотрению самодержавной власти».

Мама Владимира получила «домашнее образование» и получила диплом «домашней учительницы иностранного языка», с чем и была отправлена отцом «в жизнь», на заработки и поиски жениха, так как семья у Бланка была многодетная, один сын и пять девочек.

Илья Ульянов и Мария Бланк повстречались и познакомились в Пензе, где и вступили в брак в 1863 году, совершив православный обряд венчания, с соблюдением всех требований церковного обряда. Илье Николаевичу было 32 года, Мария Александровна имела возраст 28 лет, семья была создана на прочном основании. После бракосочетания, «молодые» переехали в Нижний Новгород, где Илья Николаевич получил должность старшего учителя математики и физики в Нижегородской мужской гимназии. В 1869 году, Илья Николаевич Ульянов, был зачислен на службу во вновь учреждённую организацию, «Инспекцию народных училищ», инспектором с переездом на службу в город Симбирск, город на волжском берегу с населением 27 тысяч человек. Петербургские связи семьи Бланк стали приносить свои плоды.

Илья Николаевич не забывал свою семью в Астрахани, с женой и старшими детьми, Анной и Александром они наведывались туда в гости.

Во время рождения Владимира Ульянова, в апреле 1870 года, через год после приезда в Симбирск, Илья Николаевич занял должность, «директор народных училищ» губернии. Когда Владимиру стало 8 лет, в 1878 году семья Ульяновых поселилась в собственном доме с большим участком земли, купленном за 4000 золотых рублей.

При доме был большой, зеленый летом, двор и обширный сад фруктовый. Участок при доме тянулся на целый квартал, и калитка в заборе сада давала возможность выйти на соседнюю Покровскую улицу. Недалеко протекала река Свияга, где дети Ульяновых летом купались, а зимой катались с высокого берега к реке. Семья была многочисленная, восемь детей, Владимир стал четвёртым ребёнком. Во дворе дома имелись надворные постройки, конюшня, каретник, что позволяло держать двух коней и экипажи, летний и зимний, для выездов. Кроме этих надворных построек, конюшни, каретника, была баня и разные амбары и сараи, где держали кур. Блюда из яиц входили в ежедневный рацион питания семейства Ульяновых. У ворот, располагалась будка дворовой собаки, где днём она сидела на цепи, а ночью бегала по двору, охраняя дом и двор, подавая хозяину сигналы лаем, при появлении посторонних. На участке при доме был и небольшой флигель, который сдавали «жильцам». Дом был «записан» на маму, Марию Александровну Ульянову (Бланк).

В 1877 году, получив чин действительного статского советника, Илья Николаевич стал «потомственным дворянином», в дворянское сословие вошли и все его шесть детей, двое детей умерло в младенчестве, мама Мария Александровна была дворянского звания по своему отцу Александру Бланку.

Всё свидетельствовало о благополучии, знатности и зажиточности семьи Ульяновых. Все эти факты из жизни семьи Ульяновых в биографии от ЦК КПСС предпочитали не озвучивать, а искать в роду Ульяновых «крепостных крестьян», тех кто пытался нарушить эти запреты, искать среди тех, кто из рода Бланков и из «бедных мещан», их работы попадали в разряд «запрещённых».

Биография: «Володя Ульянов рос резвым, здоровым, жизнерадостным ребёнком. Внешностью он был очень похож на отца, от него он унаследовал и весёлый, общительный характер… В гимназии сразу же проявились способности и трудолюбие Володи. Живой, пытливый ум, серьёзное отношение к занятиям сделали его лучшим учеником, переходя из класса в класс, он получал первые награды. Он обращал на себя внимание своей собранностью, умением довести начатое дело до конца, общительностью, искренностью и простотой в обращении с товарищами, готовностью помочь им в подготовке трудных уроков. Среди молодёжи он был известен как хороший пловец, конькобежец и шахматист».

В интернете есть фотографии Ильи Николаевича, с сыном Владимиром он абсолютно не похож, совсем другой тип черепа и лица, как и положено по законам Менделя, по генетике, Владимир больше похож на маму, Марию Александровну. Сын и мать имели сильное портретное сходство, как говорили очевидцы и родные, «были похожи, как две капли».

В «Биографии» тщательно не упоминается, что директором и учителем мужской и женской симбирских гимназий был Фёдор Михайлович Керенский, отец Александра Керенского, первого президента «Российской Республики». Две семьи, Ульяновых и Керенских, встретились в Симбирске, подружились, помогали друг другу. Володя Ульянов был старше Александра Керенского на 11 лет и часто посещал его, когда Александр Керенский, в детстве, перенёс заболевание, туберкулёз бедренной кости. После операции Александр полгода был вынужден провести в постели и затем долгое время не снимал металлического, кованого сапога с грузом. Владимиру Ульянову было в это время 16 лет, и он навещал маленького Сашу дома, читал ему свои любимые книжки, «Хижину дяди Тома», Диккенса, рассказы об индейцах Майн Рида и Карла Мая, Пушкина, «История Пугачёва», «Капитанская дочка», «Руслан и Людмила», стихи Лермонтова. Эти месяцы, которые мальчики провели за чтением книг, очень сблизили их и повлияли на всю их дальнейшую судьбу и взаимоотношения. После ранней смерти Ильи Николаевича, Мария Александровна получала всяческую помощь от Фёдора Михайловича, который стал директором народных училищ Симбирской губернии после Ильи Николаевича.

Несмотря на «весёлый, общительный характер», который присвоили Володе в «Биографии» друзей по детству, по учебе в гимназии и по последовавшей «революционной деятельности» в жизни у Ульянова-Ленина не наблюдалось, за исключением Надежды Константиновны Крупской, которая выполняла по совместной жизни с Владимиром Ульяновым особенные, специфические функции. Друзья не заводились потому что Владимир Ульянов стремился доминировать над окружающими, и впадал в ярость во время споров, когда с ним не соглашались, что особенно присуще молодым. С возрастом, эта маниакальная страсть к доминированию, только нарастала.

Среди молодёжи Владимир Ульянов получил прозвище «Старик», потому что, зная свой «характер», он не посещал дружеских и танцевальных вечеринок, не имел романтических отношений с девушками, не дружил с однолетками ни в гимназии, ни в университете.

В шахматы Владимир научился играть, живя в Самаре, у присяжного поверенного Хардина, который был сильным шахматистом и учил Владимира Ульянова премудростям шахматной игры. Естественно у Хардина Владимир выиграть не мог. Когда Ульянов-Ленин встречался на острове Капри у Горького с Богдановым, они играли в шахматы, и когда Ульянов проигрывал Богданову, дело у них доходило до драки.

Биография: «Детские и юношеские годы Владимира Ульянова проходили в обстановке жестокой реакции, царившей в ту пору в России. Всякое проявление свободной, смелой мысли подвергалось преследованию. Впоследствии Владимир Ильич охарактеризовал это время, как период «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции». Поэтому гимназия не могла способствовать формированию передовых общественных идеалов… От брата Александра, который был старше его на 4 года, Володя узнал о марксистской литературе, впервые увидел у него «Капитал» К. Маркса. Александр Ульянов был исключительно одарённым юношей… В одном из сохранившихся его гимназических сочинений на тему: «Что требуется для того, чтобы быть полезным обществу и государству». Он писал: «Чтобы быть полезным обществу, человек должен быть честен и приучен к настойчивому труду, а чтобы его труд приносил сколь возможно большие результаты, для этого человеку нужны ум и знания своего дела… Честность и правильный взгляд на свой обязанности по отношению к окружающим людям должны быть воспитаны в человеке с ранней молодости, так как от этих убеждений зависит и то, какую отрасль труда он выберет для себя, и будет ли он руководствоваться при этом выборе общественной пользой или эгоистическим чувством собственной выгоды».

Фактически: «Капитал», работа Карла Маркса, изданная Фридрихом Энгельсом в 1867 году в Гамбурге, в России редко у кого была. Народовольцы, к которым присоединился Александр, «Капиталом» особенно не интересовались, поскольку в нём рассматривались вопросы политической экономии. У народовольцев, к которым принадлежал и брат Владимира Александр, труды Маркса, в переводах с немецкого профессора Зиберта, ходили по рукам с условием, «почитал отдай товарищу, чтобы не видали чужие и не попали в руки полиции».

Гимназические сочинения Владимира Ульянова не сохранились, потому что не попали в дела Судебного Департамента, поскольку Владимир Ульянов не попал в разряд «государственных преступников», как его брат Александр, и впоследствии Владимир Ульянов вёл себя в «революционной работе» очень аккуратно, законы знал, не нарушал, очень боялся «заточения», со своим «характером» жизни в камере с «коллегами» он бы не вынес, вынесли бы его. Всячески помогала ему в этом, избежать заключения и «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции», его мама Мария, применявшая для уклонения от наказаний и заключения в тюрьму Владимира, семейные, родственные и дружеские связи в Санкт-Петербурге, СПб, и «барашка в бумажке», как тогда называли взятку чиновнику за принятие нужного решения.

А если бы гимназические сочинения Владимира попали в руки чиновников, вряд ли они смогли бы их прочитать. Почерк у Ульянова Ленина был отвратительный и со временем стал совсем нечитаемым, несмотря на уроки чистописания, которым в гимназии посвящали много учебного времени.

Биография: «Революционные настроения юноши проявлялись даже в его классных работах. Однажды директор гимназии Ф. М. Керенский (отец небезызвестного впоследствии эсера А. Ф. Керенского), всегда ставивший сочинения Ульянова в пример другим учащимся, предостерегающе сказал: «О каких это угнетённых классах вы тут пишете, причём это тут?».

Фактически, директор гимназии, преподаватель и друг семьи Ульяновых Фёдор Михайлович Керенский, был в гимназии у Владимира покровителем, который контролировал Владимира и прикрывал все его «революционные попытки», в виде его письменных работ и спровоцированного им в гимназии «котлетного бунта» и «бойкота» гимназиста одноклассника, проводил с ним воспитательные собеседования на эти темы, чем и ограничивался.

Владимир Ульянов подговорил своих товарищей одноклассников устроить коллективный протест против плохих обедов в пансионе, где жили иногородние гимназисты, чьи родители проживали в своих сельских поместьях. Гимназисты отказались есть «вчерашние» котлеты. Сам Владимир, в этом пансионате не кормился, в «бунте» не участвовал. Расследовав «бунт», директор Фёдор Керенский «вычислил» Владимира Ульянова, но его не наказал, не отчислил из гимназии как других «руководителей бунта». Не пострадал Владимир Ульянов и тогда, когда организовал бойкот одного из гимназистов, которого обвинил в доносе на товарищей. При том, что действительный статский советник Фёдор Михайлович Керенский был очень строг, из 26 учеников, начавших вместе с Володей Ульяновым обучение в гимназии, только пятеро достигли выпуска. Друзей среди одноклассников гимназистов у Владимира Ульянова так и не появилось.

Биография: «Ещё в ранней юности Владимир Ульянов начал пристально вглядываться в окружавшую его жизнь. Искренний, не терпящий никакой лжи и ханжества, он порывает с религией. Толчком к этому была сцена, которая возмутила его до глубины души. Однажды в беседе с гостем Илья Николаевич сказал о своих детях, что они плохо посещают церковь. Глядя на Владимира, гость сказал: „Сечь, сечь надо!“. Гневный выбежал юноша из дому и в знак протеста сорвал с себя нательный крестик.»

Гостем Ильи Николаевича бывал только Фёдор Николаевич Керенский, преподаватель и директор гимназии, где обучался Владимир Ульянов и происхождением Фёдор Николаевич был из семьи священника, сам учившийся в семинарии. Володя не стал при нём срывать свой крестик, убежал сначала, спрятался и тут в знак протеста «психанул», потихоньку выбросил крестильный крестик. Мама Мария обнаружив это, повесила ему новый, чтобы не было скандала. Владимир Ульянов с детства привык совершать свои дела тайно, втихомолку, не афишируя. Маму Владимир очень уважал и побаивался, она была в семье домоправительницей. Обряды церковные, когда было надо, Владимир Ульянов выполнял, церковь посещал, семья требовала, учебный предмет «Закон Божий» в гимназии он сдал на отлично, всю свою жизнь «революционную» он к месту цитировал притчи из Евангелия, жития Апостолов и Святых, был свидетелем в церкви на венчании у сестры Анны с Марком Елизаровым, венчался с Надеждой Крупской в церкви в Шушенском, а для этого тоже требовалось подтверждение исполнения установленных церковных обрядов, регулярное посещение храма, прохождение исповеди, причастие и прочее.

Биография: «в последних классах гимназии Владимир Ульянов вёл занятия с учителем чувашской школы Никифором Михайловичем Охотниковым, готовя его к экзамену на аттестат зрелости. Чуваш по национальности, человек больших математических способностей, Охотников страстно мечтал о получении высшего образования. Но для поступления в университет требовался аттестат зрелости, которого у него не было. Чтобы получить аттестат надо было сдавать экзамены по многим предметам, в том числе и по древним языкам. Самостоятельно изучить эти языки Охотникову было трудно, а средств на то чтобы нанять учителя, он не имел. Узнав о безвыходном положении Охотникова, Владимир Ульянов взялся бесплатно подготовить его и в течении полутора лет систематически, три раза в неделю занимался с ним. Охотников успешно сдал экзамен на аттестат зрелости и поступил в университет».

Фактически, Никифор Охотников, чуваш, был на 10 лет старше Владимира Ульянова. С 1873 года он обучался в школе села Савруши и уже через год оказался в числе трёх учеников, которые были отобраны для учебы в Симбирской чувашской школе. В это время Володе было 4 года от роду. Спонсором и покровителем Никифора Охотникова был сначала Иван Яковлев, попечитель и основатель народных школ в Симбирской губернии, чем он впоследствии стал заниматься совместно с Ильёй Николаевичем Ульяновым. Илья Николаевич вряд ли «нагружал» сына безвозмездным репетиторством, чтобы не отвлекать его от учёбы в гимназии. Обеспечение неимущих учащихся при царизме осуществлялось за счёт попечителей и государственных стипендий. Учился Охотников исключительно усердно, почти по всем предметам показывал отличные знания. Ульяновы проживали уже в Самаре и на своём вновь купленном хуторе под Самарой, в Алакаевке, когда Охотников, в 1890 году, уже будучи студентом Казанского университета принял участие во Всемирном конгрессе астрономов и математиков в Париже. Победителями в решении сложного математического примера и обладателями золотых медалей были признаны двое, ученый из Австралии и Никифор Михайлович Охотников, студент III курса, а Владимир Ульянов в это время на Алакаевском хуторе, в саду под деревом, читал учебники, готовился к сдаче экзаменов экстерном в университете по юридической специальности.

Биография: «в январе 1886 года в возрасте 54 лет скоропостижно, от кровоизлияния в мозг, умер Илья Николаевич. Осиротевшая семья осталась без средств к существованию. Мария Александровна начала хлопотать пенсию, в ожидании назначения которой прошло несколько месяцев».

В 1886 году, 1 января, Илья Николаевич, получив орден Святого Станислава 1-й степени и имея «IV класс» гражданского чина, «действительного статского советника», получил и «потомственное» дворянство, с занесением в «3-ю Книгу Родословий». Производство в чины выше статского советника, «V класс», отсчёт «высоты чина» вёлся в обратную сторону, низший чин «табели о рангах» имел «XIV класс», к этому времени осуществлялось не за «выслугу лет», а по «Высочайшему соизволению», то есть подписывалось лично императором. Кто-то ближний к семье Ульяновых, из родственников Бланка, должен был это «пожалование» организовать, внести его к императору и доложить. Пожалование «потомственного» дворянства было оказано с помощью родственных связей Марии Александровны, что позволило получить дворянский титул и её детям. Все они были рождены в «податном сословии», так как Илья Николаевич числился «из мещан», до «пожалования потомственного дворянства». Благодаря указу, снявшему ограничения с детей «пожалованного», изданному в 1874 году, дворянский титул давался и детям «пожалованного». Потомственные дворяне имели ряд льгот при поступлении и обучении в высших учебных заведения, императорской России, в частности, освобождение от оплаты за обучение.

12 января 1886 года, через 11 дней, после получения «ордена» и «потомственного» дворянства, Илья Николаевич умер на службе, от кровоизлияния в мозг, в возрасте 54 лет. Вероятно, этому способствовали и его переживания от награждения и от получения потомственного дворянства, а также от получаемых из СПб, от родственников Марии Александровны, известий о бунтарском поведении его отпрысков, Анны и Александра. Александр и Анна оказались вовлечены в деятельность террористической народовольческой организации. Трудно понять такое их решение, потому что оно ставило «вне закона» не только лично их, но и всю их семью по российскому законодательству. Александр и Анна все эти последствия знали, но игнорировали, реализуя свои понятия «о долге, совести и чести».

До нужды семье Ульяновых было очень далеко. В этом же году, как скончался супруг, Мария Александровна стала получать пенсию, в связи с кончиной супруга, в размере 100 рублей в месяц, что по курсу сегодняшнего дня приравнивается к 120 тысячам рублей, и денежное вспомоществование от Казанского учебного округа, на банковском счёте Ильи Николаевича осталось 2000 рублей, около 2,5 миллионов современных рублей, был в их владении и дом с участком в Симбирске, купленный в 1878 году, за 4000 рублей, во дворе которого стоял дом-флигель, который сдавался в наём жильцам и приносил доход. Средства к существованию имелись у семьи и не малые, Мария Александровна всю свою жизнь, до самой своей кончины в 1916 году, помогала Владимиру Ульянову деньгами, которые она имела как годовые проценты с её банковского вклада, основную сумму она только добавляла, увеличивала.

Биография: «не успела семья прийти в себя от одного удара, как на неё обрушилось новое несчастье – 1 марта 1887 года в Санкт-Петербурге, за участие в подготовке покушения на царя Александра III, был арестован Александр Ульянов. Вслед за ним была арестована и его сестра Анна, учившаяся в Петербурге. О революционной деятельности Александра Ильича в семье не знали… Александр Ильич участвовал в кружках революционной молодёжи и вёл политическую пропаганду среди рабочих. Идейно он находился на пути от народовольства к марксизму… Об аресте Александра и Анны в Симбирск сообщила родственница Марии Александровны, но боясь за Марию Александровну, она послала сообщение не ей, а близкому другу их семьи – учительнице В. В. Кашкадамовой… Мария Александровна присутствовала на заседании суда над Александром и его товарищами, слышала речь сына, в которой он смело обличал царское самодержавие и говорил об исторической неизбежности победы нового общественного строя – социализма…8 мая 1887 года Александр Ульянов в возрасте 21 года был казнён царскими палачами в Шлиссельбурге… Газеты многих стран писали тогда о мужестве Александра Ульянова».

Фактически, Александр Ульянов не мог вести политическую пропаганду среди рабочих, так как в рабочую среду невозможно было попасть представителю дворянского сословия в то время. Фабрика охранялась, казармы где проживали рабочие находились под надзором инспекторов, у рабочих была высокая интенсивность труда. Несмотря на установленный «Фабричным законодательством» 10-часовой рабочий день, работа продолжалась 12—14 часов, рабочий приходил в своё жилище, которое называли казарма и падал спать. В выходные дни рабочие предпочитали «отдыхать», ходили в трактир, выпивали алкоголь, это называлось «гуляли».

Что «народовольцы», что «марксисты» все эти виды социального движения в Российской империи существовали одновременно и культивировались в Европе и продвигались в Российскую империю с одной целью, обрушить, ликвидировать самодержавие в России. Такая политика осуществлялась в борьбе с Россией в международной политике давно, уже со времён «декабристов». Методы воздействия на Россию и названия «революционных» организаций менялись, в зависимости от изменяющихся жизненных условий, но местом их зарождения всегда была Англия. Во время жизни семейства Ульяновых действовала первая массовая международная организация рабочего класса, учрежденная 28 сентября 1864 года в Лондоне, её назвали «Международное товарищество трудящихся» или «Международное товарищество рабочих». Органы управления этих организаций, Бюро, включали в себя национальных представителей и из России, в них присутствовали все разновидности социального протеста, руководители стремились расширить социальную базу как можно шире. Весь этот «революционный» процесс хорошо финансировался, члены Бюро получали субсидии, денежное содержание для себя, «партийную зарплату» и суммы денег для материальной поддержки рядовых членов своих партий, деньги на печать «революционных» изданий. В зарубежных типографиях печатались программные и агитационные материалы, всё было организованно основательно, движение получало поддержку во всех государствах Европы, в них и проживали вожди всех революционных российских движений, скрывавшиеся от российского законодательства за антигосударственные деяния.

Суд над террористической организацией в СПб проходил с 15 по 19 апреля 1887 года. Мария Александровна, только узнав об аресте сразу поехала в СПб и стала заниматься «делами» Анны и Александра.

Анну, учившуюся в СПб, на высших женских «Бестужевских курсах», Мария Александровна сумела отстоять. Анна, проходившая поэтому же делу, что и брат Александр, была с курсов отчислена приговорена к 5 годам ссылки в Восточную Сибирь. Но и ссылку постепенно сумели заменить «на жительство под надзором полиции».

В борьбу за изменение статьи приговора Анны вступила её мама, Мария Александровна. Для этого были подключены все ресурсы, родственные связи, адвокаты, «барашки в бумажке», деньги на взятки, в итоге было составлено «Прошение на имя императора». «Прошение» подал знакомый Александра Ульянова, недавно окончивший университет Марк Елизаров, из богатых крестьян Сызранского уезда, Самарской губернии. Марк обучался на математическом факультете, проходил практику в СПб, в казённой палате, по финансовой части, и получил рекомендации для приёма на службу, куда в мае 1886 года Марк, закончив университет, поступил на службу. Марк, общаясь с Александром Ульяновым, был им познакомлен с его сестрой Анной, которая училась на «Бесстужевских» женских курсах. По «легенде» для следствия Марк сделал Анне «предложение» стать его супругой. 1 марта 1887 года, Марка вызвали на допрос в жандармское управление, при допросе спросили, «является ли он женихом арестованной Анны Ильиничны Ульяновой?», Марк ответил утвердительно. С работы Марк был уволен как «неблагонадежный».

Мария Александровна, используя подсказки «судейских», так же подтвердила этот факт «сватовства» Марка и Анны. Было подано «Прошение на имя императора» от Марка Елизарова, с просьбой облегчить судьбу его «невесты» и заменить ссылку в «Восточной Сибири» на ссылку в «село Кокушкино», в 40 верстах от Казани. Император был милостив, поставил резолюцию, «на замену места ссылки для Анны Ульяновой». Вместо «Восточной Сибири» Анна отбывала «ссылку» у дедушки в деревне, в Кокушкино.

Александр был вовлечён в «организацию», созданную двумя студентами, Шевырёвым и Лукашевичем, которые назвали её «Террористической фракцией Народной Воли». Целью организации было убийство императора Александра III, в шестую годовщину гибели его отца, императора Александра II, во время панихиды по погибшему, 1 марта, при огромном скоплении народа. Те, кто «надоумил» этих студентов на такое смертельно опасное дело, остались в стороне, но они несомненно были. Весь «заговор» проходил под контролем полиции. Исполнителей взяли на месте, в день проведения «теракта», вместе с бомбами и ручным оружием, револьверами, для доказательной базы. Затем пошли аресты активных участников, было арестовано 74 человека, на суд попало 15 человек, приговорили к казни пятерых. Руководители «заговора», Шевырёв и Лукашевич, от своего участия в покушении отказывались, Александр Ульянов всё «дело» взял на себя, потому что, перед проведением покушения, Шевырёв сослался на нездоровье и уехал лечиться в Крым, а проведение акции поручил Александру Ульянову, Александра «подставили».

С Александром Ульяновым «Прошение на имя императора» не сработало. Под давлением мамы Александр «Прошение» подал, вот он что в нём написал, уступив мольбам матери, «Я вполне сознаю, что характер и свойства совершённого мною деяния и моё отношение к нему не дают мне ни права, ни нравственного основания обращаться к Вашему Величеству с просьбой о снисхождении в видах облегчения моей участи. Но у меня есть мать, здоровье которой сильно пошатнулось в последние дни и исполнение надо мною смертного приговора подвергнет её жизнь самой серьёзной опасности. Во имя моей матери и малолетних братьев, и сестёр, которые, не имея отца, находят в ней свою единственную опору, я решаюсь просить Ваше Величество о замене мне смертной казни каким-либо иным наказанием.

Это снисхождение возвратит силы и здоровье моей матери и вернёт её семье, для которой её жизнь так драгоценна, а меня избавит от мучительного сознания, что я буду причиной смерти моей матери и несчастья всей моей семьи». Подписано: Александр Ульянов.

В качестве аргументов для смягчения собственного наказания, Александр выдвинул здоровье мамы и малолетних братьев, Владимира 17 лет и Дмитрия 13 лет, совершеннолетие в Российской империи наступало с 22 лет.

Мария Александровна пришла к выводу о психическом нездоровье Александра, очевидно он попал под полный контроль вожака-предводителя «панургова стада» террористов, Шевырёва и впал в «умоисступление, умобесие», как выражался Фёдор Михайлович Керенский, друг семьи и дипломированный выпускник Пензенской духовной семинарии, который в вопросах психологии разбирался профессионально.

Александр Ульянов, став руководителем, на месте акции не присутствовал. В случае удачного проведения акции погибло бы большое количество участников панихиды, присутствовавших в месте подрыва бомбы, так как две бомбы террористы снарядили большим количеством поражающих осколков, обработанных ядом «стрихнин». Террористы были народ «продвинутый», студенты химики СПб Университета, на граждан, участников панихиды и на детей, которых они с собой приведут, им было «наплевать», «умобесие» было не только у Александра, а у всех участников группы.

Шевырёв всё-таки, был осужден на казнь, а Лукашевич, подав «Прошение», получил замену повешения на 18 лет каторги, которые благополучно отсидел и в 1905 году вышел на свободу.

По словам Марии Александровны, при последнем прощании с Александром, она смирилась и благословила его своим крестом, он к нему приложился, мать ему сказала, «мужайся».

Биография: «Казнь брата потрясла молодого Ленина и вместе с тем укрепила его революционные взгляды… Преклоняясь перед светлой памятью брата, его самоотверженностью и мужеством, Владимир, однако, отверг избранный Александром путь террористической борьбы. „Нет, мы пойдём не таким путём, – решил он. – Не таким путём надо идти“ … он взял себя в руки и блестяще сдал экзамен на аттестат зрелости. Самый молодой в классе, он, единственный из всех сдавших экзамен, получил золотую медаль».

Фактически, Владимир Ульянов, став студентом Казанского университета, так же, как и брат Александр начал с участия в студенческих протестах, пошёл тем же путём, что и брат. В университет он был зачислен только по протекции Фёдора Михайловича Керенского и должен был понимать, что участие в протесте означает для него окончание его студенчества. Сами организаторы протеста наказания и отчисления избегли, благополучно окончили университет.

Владимиру Ульянову в гимназические годы до титула «Ленина» было ещё далеко, только через 14 лет он приобрёл себе эту партийную кличку, а фактически присвоил себе имя и фамилию ярославского дворянина Николая Ленина, по паспорту которого Владимир Ульянов проживал после эмиграции за границей Российской империи.

Владимир Ульянов в гимназии находился под сильнейшим покровительством директора гимназии, преподавателя и друга семьи Ульяновых, Фёдора Михайловича Керенского, отца Александра Керенского, будущего первого президента Российской Республики, ставшего им в 1917 году, после Февральской революции. Фёдор Михайлович как директор гимназии был человек жёсткий, из 26 одноклассников Владимира Ульянова, гимназию закончили только пятеро, за всякие провинности, озорные выходки гимназисты беспощадно изгонялись.

Все выходки и проступки Владимира вроде, организации котлетного бунта в пансионе, бойкота товарища за доносительство, «революционные» высказывания в сочинениях, отвратительный почерк, плохие успехи по предмету логика, Фёдор Михайлович «не замечал» или проводил душевные, отеческие собеседования с Владимиром. Несмотря на то, что предмет «логика» Фёдор Михайлович преподавал собственноручно, в аттестат Владимиру Ульянову он был вынужден поставить ему 4, а не 5, что не препятствовало получению «золотой медали».

Биография: «В конце июня 1987 года семья Ульяновых покинула Симбирск. Месяц семья жила в деревне Кокушкино, а потом поселилась в Казани где Владимир Ильич поступил на юридический факультет университета. Твёрдо решив посвятить себя революционной борьбе, он стремился изучать общественные дисциплины. „Теперь, – говорил он, – такое время, нужно изучать науки права и политическую экономию“. Владимира Ильича не сразу приняли в университет. Университетское начальство боялось взять на себя ответственность и зачислить его в число студентов. На его прошении была наложена резолюция: „Отсрочить до получения характеристики“. И лишь после того, как была получена блестящая характеристика из Симбирской гимназии, его приняли в университет».

Фактически, Мария Александровна, в связи со сложившимися обстоятельствами, ссылка дочери Анны в Кокушкино, имение её отца в 40 верстах от Казани, и с планируемым зачислением Владимира в Казанский университет была вынуждена переехать всей семьёй в Кокушкино, в отцовское имение. Дом в Симбирске был с выгодой продан, так как при доме был хороший участок земли с садом, во дворе дома имелся флигель, комнаты которого сдавались в наём жильцам, имелись хозяйственные постройки, конюшня на два экипажа, и прочая живность. Полученные деньги, Мария Александровна сразу поместила в банк, который выплачивал хорошие проценты, она умела беречь и копить деньги. Семья вначале поселилась в усадьбе отца Марии Александровны, где ей досталась доля в наследстве после кончины отца в 1870 году.

Затем семейство, кроме Анны, которая оставалась жить в Кокушкино, так как это было место её ссылки, переехало в Казань и поселилось в доме купеческой вдовы Куклиной, рядом с Университетом.

Первоначально Владимиру Ульянову в зачислении в университет было отказано, хотя он был потомственный дворянин и имел золотую медаль после окончания гимназии, но его брат был казнён как государственный преступник, что по закону Российской империи влекло за собой ущемление в правах и для прямых родственников. Пришлось матери побегать по инстанциям и писать «Прошения» для зачисления Владимира.

Была затребована характеристика на Владимира Ульянова с места обучения, из Симбирской гимназии. Директором гимназии был друг их семьи, Фёдор Михайлович Керенский. Он выдал Владимиру Ульянову соответствующую «мудрую» характеристику, в которой он делал упор на хорошее поведение Владимира и его православную религиозность, хотя Владимир и объявлял себя атеистом в юности по биографии. В этой характеристике, Фёдор Керенский не указал на свои беседы с гимназистом Владимиром Ульяновым по поводу «угнетённых классов» в его сочинениях и на его умение организовывать коллективные «протесты», прячась за спины сотоварищей. Представленная директором гимназии Фёдором Керенским в Университет характеристика, позволила ему, Владимиру Ульянову, быть зачисленным в Университет.

13 августа, 1887 года на вторичном прошении Ульянова о зачислении в Университет, появляется резолюция, «Принять», на первом прошении была резолюция «Запросить характеристику из гимназии». С этого дня Владимир Ульянов становится студентом и подает новое прошение, «об освобождении его от платы за обучение, как члена семьи без кормильца». Его мама, Мария Александровна умела беречь и копить денежки, оформила соответствующее свидетельство «о бедности», хотя у неё на счёте в банке лежало более 7000 рублей, очень большая сумма по тем временам, на современные деньги это более 8 миллионов рублей. В университете просьбу «бедного» поддержали, и 8 сентября правление университета включило его в списки лиц «православного вероисповедания», нуждающихся в льготе по оплате за обучение, «на основании свидетельств о бедности, баллов по аттестатам зрелости и характеристики из гимназии». 12-го сентября списки просителей утвердили и отправили далее по инстанции. Но, в СПб Владимира Ульянова из списка «бедных» исключили, его брат Александре совершил государственное преступление, льгота для таких семей отменялась, так что за обучение пришлось платить, и даже значительно больше, чем в предыдущие годы, так как плата «за обучение» была поднята в этом году.

Занятия в университете Владимир посещал крайне нерегулярно. В ноябре он присутствовал на лекциях лишь 8 дней. Гораздо больше его привлекала студенческая жизнь, которая буквально бурлила в университете. Именно в это время, в июне, министр просвещения Делянов издал циркуляр, вошедший в историю как «циркуляр о кухаркиных детях», который в несколько раз повышал плату за обучение в университетах, что закрывало доступ в гимназии детям «низших сословий», разночинцев, процент которых в Казанском университете был высокий. Тогда же утвердили и «Университетский устав», лишавший университеты остатков автономии и запрещавший сходки, собрания и любые студенческие организации, кассы взаимопомощи, студенческие библиотеки, землячества. Одновременно существенно расширялись права «инспекторов студентов», которые фактически выполняли полицейские функции надзора и сыска.

Биография: «В Казанском университете Владимир Ильич становится деятельным членом нелегального самарского-симбирского землячества… Установив связи с передовыми студентами, Ленин принял активное участие в революционном кружке, который полиция характеризовал как кружок „крайне вредного направления“. …4 декабря 1887 года в актовом зале Казанского университета состоялась сходка студентов, требовавших отмены реакционного университетского устава, разрешения организации студенческих обществ, возвращения ранее исключенных учащихся и привлечения к ответственности лиц, виновных в их исключении. Владимир Ильич был одним из деятельных участников студенческого выступления. Попечитель Казанского учебного округа сообщал потом в департамент просвещения, что Ульянов „бросился в актовый зал в первой партии“, а инспектор университета отмечал его „как одного из активнейших участников сходки, которого он видел в первых рядах, очень возбуждённого, чуть ли не со сжатыми кулаками“. Уходя со сходки, Ленин одним из первых оставил свой студенческий входной билет… По распоряжению казанского губернатора Ленин был арестован и заключен в тюрьму… Ему было воспрещено проживать в Казани и 7 декабря он был выслан в деревню Кокушкино».

Фактически, студенческие землячества, в Казанском университете их было 20, имели уставную организацию, управлялись на основе специального устава, устраивались общие собрания, а для сбора средств в фонд землячества, организовывались вечера. В его среде распространялись нелегальные издания народников и группы «Освобождение труда», Георгия Плеханова, не за так, за прочтение надо было оплатить небольшую сумму, с обязательством возврата книжки. В это время выступления студентов были организованы и прошли по всем университетам империи в Москве, Харькове, Одессе, Киеве и Дерпте, а также в других высших учебных заведениях. Студенческие волнения были проведены по команде «из единого центра», руководители которого существовали и скрывались за границей.

Сразу, после зачисления в Университет, Владимир Ульянов дал расписку, в которой, согласно существовавшим тогда правилам обучения, обязался «не состоять членом и не принимать участия в каких-либо нелегальных, запрещённых сообществах, а равно не вступать членом даже в дозволенные законом общества, без разрешения ближайшего начальства». Но формальная расписка нисколько не помешала Владимиру Ульянову сразу же вступить во все запрещённые сообщества, упомянутые в расписке-обязательстве. Став студентом университета Владимир Ульянов стал посещать собрания землячества, на лекции ходить стало некогда, лекции посещал он изредка. Проучился в университете три месяца, после сходки в актовом зале написав «прошение об отчислении», по примеру многих, и был отчислен. Затраты на обучение оказались небольшие.

Как говорил об этом впоследствии Фёдор Михайлович Керенский у Владимира Ульянова сработал «эффект Панургова стада», он поддался указаниям вождей и пошёл в «стадо». В сходке участвовали 256 студентов, а уволили по личному прошению и исключили, 164 студента. Элемент всеобщности протеста, по отношению к общей студенческой массе, объём «панургова стада», студентов университета, подверженных «умоисступлению и умобесию», истерической психопатии и выполняющих волю вожаков, составил 18%, в их число вошёл и Ульянов Владимир, что было признаком ненормальной психики, как и у брата Александра.

Сами вожаки сходки-выступления не пострадали, даже в полицейской «предварилке» ночь не провели вместе со всеми задержанными, а продолжали обучение в университете и благополучно его завершили.

После группового задержания и проведения одной ночи в полицейской «предварилке» вместе с группой и отчисления из университета с запретом проживания в Казани, Владимир Ульянов был выселен в Кокушкино как «неблагонадёжный», где проживала и его старшая «ссыльная» сестра Анна. Отселение «неблагонадёжных» студентов, отчисленных из университета практиковалось не только в Казани, а во всех университетских городах.

Биография: «Лишённый возможности продолжать образование в России, Владимир Ильич ходатайствует о том, чтобы ему разрешили поехать за границу для продолжения учения. И снова ему отказывают. Казанский губернатор получил из департамента полиции приказ, Владимиру Ульянову «заграничного паспорта… не выдавать».

Мама Мария Александровна начала подавать «прошения» о выезде Владимира Ульянова за границу, для лечения желудочной болезни, гастрита, а цель была выехать из России и поступить в университет, доход «бедной» семьи это позволял.

В апреле 1889 года, Мария Александровна вновь предпринимает попытку добиться разрешения на выезд Владимира за границу, для продолжения учебы, после отчисления из университета прошло уже полтора года. Владимир Ульянов проходит медицинское обследование и 29 апреля получает справку, подписанную профессором кафедры медицинской диагностики Казанского университета Николаем Котовщиковым о том, что «Владимир Ульянов страдает болезнью желудка, гастритом, и нуждается в лечении щелочными водами за границей».

К месту рассказать о питания в семье Ульяновых. Несмотря на педантичность в отношении приема пищи, домашнее питание в семье Ульяновых было специфическим. На столе практически отсутствовали супы, их считали «вульгарными», предназначенными для простолюдинов. Хлеб подавался по расписанию, в будни к обеду, черный, к ужину и чаю, белый, в выходные и праздники, ситный. Хлеб из муки, просеянной сквозь сито, очень вкусный, мягкий, с тонкой золотой хрустящей корочкой, мякиш великолепен, хлеб «царский».

Повседневным продуктом на столе Ульяновых были яйца. Яичница, зажаренный в яйце вымоченный в молоке белый хлеб, арммиттер, яйца вкрутую, яйца всмятку, все это ежедневно употреблялось в пищу. Мясо готовили редко, и во избежание долгой возни с жаркой, его чаще всего отваривали. Распространенной едой были бутерброды, с маслом или с волжской копченой рыбой. В детстве Владимир Ульянов не знал вкуса сладкого. Его мать считала, что сладости это женский продукт, и мужчинам его есть неприлично. В соответствии с таким питанием, уже к 17 годам, у Владимира Ульянова, была приобретена болезнь желудка, гастрит.

Соответствующее «прошение о выдаче загранпаспорта», для лечения, подается губернатору. И уже 14 июня последовал категорический отказ, с ответом, «лечиться можно и на Кавказе». В выдаче заграничного паспорта, Казанский губернатор Владимиру Ульянову также отказал.

По решению административного отдела кабинета министерства императорского двора, имя Владимира Ульянова вносится в секретную книгу лиц, коим навсегда запрещалась государственная служба.

Биография: «Вскоре Ленин вступил в один из марксистских кружков, организованных Н. Е. Федосеевым, одним из первых революционеров в России провозгласившим свою приверженность марксизму. По условиям конспирации члены организованных им в Казани кружков не общались друг с другом, фамилии без особой надобности не назывались, каждый знал только членов своего кружка. Поэтому Владимир Ильич, состоя в одном из кружков, с Федосеевым ни разу не встретился… Владимир Ильич был одним из первых русских марксистов, творчески овладевавшим революционным учением, горячим, убеждённым и пламенным пропагандистом великих идей научного социализма».

Благодаря усилиям мамы, Марии Александровны, Владимиру Ульянову было разрешено проживание в Казани. По «прошению» матери, Марии Александровны, в котором она просила разрешения переехать семье из Кокушкино в Казань, по причине необходимости лечения дочери Анны, семье разрешили поселиться в Казани, но в Университет, к обучению, Владимира Ульянова не допустили.

Владимир Ульянов в Казани стал появляться на квартире у Марии Павловны Четверговой, которая после окончания срока своей ссылки в Вятскую губернию, куда она была выслана за соучастие «по делу 50-ти», поселилась в Казани. Мария Павловна, став вдовой штабс-капитана, поселилась на Старо-Горшечной улице и продолжила свою былую народовольческую деятельность под негласным надзором полиции. У неё на квартире начал действовать «ново-народовольческий» кружок, входивший в организацию Сабунаева. Здесь, с хозяйкой квартиры Владимир Ульянов часами обсуждал статьи Чернышевского. В это время Николай Гаврилович Чернышевский находился в ссылке, в Астрахани.

Михаил Сабунаев террорист-народоволец, осужденный по «Лопатинскому делу», бежал из ссылки в Восточной Сибири и проживал нелегально, в этот период, в поволжских городах. Он объявил себя «новым народовольцем» и готовил кадры для «новой организации». Сабунаев пытался создать организацию, в которую вошли бы все протестные силы тогдашнего российского общества, включая марксистов, а не только сторонники народовольческого террора. Владимир Ульянов, несмотря на его попытки, в члены «организации Сабунаева» принят не был.

В «кружке саморазвития» проводились занятия по программе, составленной Николаем Федосеевым, в программу входили, кроме всего, и работы Карла Маркса и Георгия Плеханова, а не только народовольцев. Данные работы, лекторами брались у местного статистика Павла Николаевича Скворцова. В этот период времени, Владимир Ульянов о Марксе и Плеханове только слыхал на занятиях в «кружке», рядовым слушателям их работы были недоступны. Народовольцы и марксисты не противостояли друг другу, они были членами одного и того же социального движения, насаждавшегося в Российской империи «руководящим центром» из Западной Европы, поэтому постоянно сотрудничали между собой. После отмены «крепостного права» в России, в 1861 году, Россия встала на путь интенсивного капиталистического развития, как результат, народовольчество так же стало заменяться вновь возникшим учением, марксизмом. В 1883 году, в Швейцарии была создана первая российская организация последователей Карла Маркса, группа «Освобождение труда» во главе с Георгием Валентиновичем Плехановым. Эта «группа» и занялась распространением идей научного социализма в России. Плеханов и члены группы вошли в состав организации, «Международное товарищество рабочих», созданной Карлом Марксом в Лондоне.

Занятия в этом «кружке саморазвития», собиравшемся у Четверговой, Николай Федосеев не проводил, поэтому и никакой встречи с ним состояться не могло. Это был «кружок» для занятий с начинающими, к которым «присматривались». Занятия в «кружке» проводил Михаил Мандельштам, присяжный поверенный, который перед этим был также выслан из Казани в Симбирск. Михаил приезжал нелегально в Казань из Симбирска, проводить занятия в кружках и повидаться со своей семьёй. В тогдашней Казани, в кружках, в целях конспирации, фамилии участников оставались неизвестными друг другу, посетители называли себя псевдонимами. Владимир Ульянов с Мандельштамом не общался, вопросов ему не задавал, сидел в рядах «слушателей», остававшихся неизвестными для Мандельштама. Лишь позже, Мандельштам узнал, что в числе его слушателей, в «кружке саморазвития» на квартире Четверговой, в зиму и весну 1888 года у него бывал Владимир Ульянов, хотя с Александром Ульяновым, Михаил был знаком по университету в СПб.

Николай Евграфович Федосеев, родился в городе Нолинске, Вятской губернии, 27 апреля 1869 года, в семье судебного следователя. Он был всего на год старше Владимира Ульянова. В 1880 году Федосеев поступил в первую Казанскую гимназию, где успешно учился, переходя из класса в класс с наградой первой степени. Уже в 5—6 классе, в 16—17 лет, в гимназии он изучал классиков русской литературы, много читал по истории и социологии. Федосеев группировал вокруг себя «революционных» гимназистов. На его квартире часто собирались товарищи, которые читали запрещенные цензурой книги и обсуждали злободневные вопросы общественной жизни. За юношей установили полицейский надзор. На его квартире провели обыски. В декабре 1887 года Федосеева исключили из гимназии, «за политическую неблагонадежность, вредное направление мыслей и чтение недозволенных книг».

После исключения из гимназии Федосеев углубляется в революционную работу, настойчиво изучает общественные науки, приступает к изучению марксистской литературы и подготовляет создание революционной организации. На жизнь он зарабатывал частными уроками, у его родителей не хватало денег на его содержание.

В кружках саморазвития Федосеева изучалась не только марксистская литература. Члены кружков, знавшие немецкий язык, переводили труды Маркса на русский, чтобы дать возможность ознакомиться с ними всем слушателям. Федосеев изучал произведения Маркса и Энгельса в подлинниках. В кружках изучались и произведения, изданные основателями марксистской группы «Освобождение труда», в частности работа Георгия Плеханова «Наши разногласия», разногласия с народовольцами, что не мешало им состоять в одной организации, «Международное товарищество рабочих». Кружки саморазвития были двух уровней, на первом уровне занятия проводил Федосеев сам, на втором уровне занятия проводили лекторы, по учебной программе, составленной им. Федосеев пытался издавать марксистскую литературу на русском языке, им была нелегально издана работа Фридриха Энгельса «Развитие социализма – от утопии к науке», которая была напечатана на гектографе.

В кружках начального уровня Федосеев свою роль ограничивал устройством кружка, выбором для него руководителя, вручением руководителю программы занятий и общим контролем за процессом занятий. В кружках высокого уровня занятия он проводил лично. Владимир Ульянов занимался в кружке начального уровня, в котором Федосеев не преподавал, поэтому с Федосеевым в Казани Владимир Ульянов не познакомился.

В 18 лет, Владимир Ульянов находился на начальной ступеньке ознакомления с марксизмом, жил «на полном пансионе» у мамы, Николай Федосеев в Казани, в 19 лет, проводил организаторскую и преподавательскую работу по изучению марксизма, готовил труды Маркса для изучения, добывал себе «хлеб насущный» личным трудом, давал домашние уроки.

Николай Федосеев в Казани проживал в семье Мандельштамов и арестовали Михаила Мандельштама, а Владимир Ульянов был не востребован для ареста, кружок саморазвития был для начинающих. Потом арестовали Мандельштама и в СССР, после его возвращения из эмиграции, хотя при царе он выступал защитником на всех процессах революционеров, добивался смягчения наказания и отмены смертных статей для защищаемых, умер в Бутырской тюрьме в 1939 году.

Николай Федосеев, проделывая начальную «революционную работу», развивая марксистское движение в России, сгинул в Восточной Сибири на царской каторге, закончил жизнь самоубийством, не выдержав тяжелейших условий ссылки от безденежья.