Читать книгу БОЖЕНЬКА для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 1 - Николай Семёнов-Мерьский - Страница 6

Биография: «Переезд из Самары в Петербург Ленин использовал для установления связи с марксистами в Нижнем Новгороде и в Москве. В продолжительной беседе с нижегородцами он особенно подчёркивал необходимость создания социал-демократической организации, установления связей между марксистами разных городов. Знакомство с Лениным, беседа с ним вдохновили нижегородских марксистов. «В молодом Ленине, – вспоминал участник беседы С. И. Мицкевич, – чувствовалась большая эрудиция и какая-то особая основательность и глубина суждений. Интересно отметить, что уже тогда в нём виден был будущий организатор нашей партии… После Нижнего Новгорода Ленин заехал во Владимир для свидания с Федосеевым, но тот всё ещё находился в тюрьме и свидание не состоялось. Потом Владимир Ильич посетил Москву, где поселилась семья Ульяновых в связи с поступлением Дмитрия Ильича в Московский университет. Здесь Владимир Ильич встречался с местными марксистами и работал в читальном зале библиотеки Румянцевского музея (ныне Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина)».

Фактически, Владимир Ульянов отказался поселяться в Москве, куда направилась вся его семья, вместе с поступающим в Московский университет, на медицинский факультет, младшим братом Дмитрием. Москву жители СПб называли большой деревней, в ней было много провинциального, а Владимиру Ульянову был нужен промышленный центр, наполненный рабочим народом, «безжалостно угнетаемым» фабрикантами и с действующими «революционными» организациями. Он решил поселиться в более активном, умственном и революционном СПб, который был и столицей Российской империи. Чтобы взяться вплотную за «революционную» работу, необходимо было поселиться самостоятельно, не в семье, члены которой уже находились под надзором полиции, за исключением матери и младших, Дмитрия, абитуриента университета и Марии, гимназистки последних классов. Кроме этого в СПб у Владимира Ульянова были уже связи, оставшиеся со времени его недавней сдачи экзаменов экстерном и имелась рекомендация от Андрея Хардина к присяжному поверенному Михаилу (Моисею) Волькенштейну, для приёма его на работу помощником. Присяжным поверенным, адвокатом, Владимир Ульянов так и не стал, «революционная» работа отвлекала его от юридической деятельности, которая требовала много затрат времени на рутинное сбор и исследование материалов дел.

Переезжая по железной дороге в СПб, семья совершила остановку-пересадку в Нижнем-Новгороде на поезд до Москвы. Владимир Ульянов решил использовать появившееся время ожидания для встречи со Скворцовым, лицом авторитетным в марксистских кругах России того времени. Вся семья в это время оставалась на железнодорожном вокзале, в ожидании поезда на Москву, а Владимир Ульянов нанял экипаж, так как гостиница, где проживал Скворцов, находилась на горе, в верхнем городе, далеко от вокзала, который располагался внизу, в пойме Оки, и поехал по адресу. Здесь, в мансарде дешевой гостиницы, которая называлась «У Никанорыча», в августе 1893 года произошла первая встреча Владимира Ульянова с Павлом Скворцовым, статистиком по профессии и марксистом по увлечению. Скворцов переселился из Казани в Нижний, в Казани, в 1887—1889 годах, Скворцов Владимира Ульянова не встречал, не слышал про него и увидел его впервые. В 1889 году Павел Скворцов после разгрома «федосеевских» кружков в Казани, перебрался в Нижний Новгород, работал в земстве так же статистиком, по-прежнему писал в «Волжский вестник» и столичные журналы. Вокруг Скворцова и в Нижнем Новгороде сложился марксистский кружок, поскольку у Скворцова имелись издания работ Маркса и Энгельса, с которым Скворцов имел переписку. Через кружок Скворцова, в Нижнем Новгороде прошли будущие революционеры Ванеев, Сильвин, Мицкевич, Леонид и Герман Красины, Владимирский, Гольденберг-Мешковский, многие из тех, с кем позднее придется встречаться Владимиру Ульянову в СПб по революционной работе.

В маленькой мансарде, насквозь прокуренной, вспоминал впоследствии Михаил Григорьев, тоже присутствовавшего при встрече Скворцова с Владимиром Ульяновым, разговоры шли в течение шести часов. Михаил Григорьев один из первых руководителей марксистских кружков в Нижнем Новгороде, тоже был участником федосеевских «кружков самообразования» в Казани, и перебрался в Нижний Новгород вместе со Скворцовым, проживал рядом с ним, в этом же доме, он так же увидал Владимира Ульянова впервые.

В разговоре Владимир Ульянов пытался сформулировать идею экспроприации помещичьего землевладения и национализации земли, программные требования «народовольцев», которые создали бы демократическую почву для расцвета «фермерских отношений» и подъема благосостояния всего населения. Когда Владимир Ульянов высказал эти «свои» идеи Скворцову, Павел Николаевич взорвался и назвал его «ревизионистом», ибо он твердо знал, в последней главе первого тома «Капитала» говорится нечто прямо противоположное тому, что утверждал этот лобастый молодой человек.

Цитата Маркса из первого тома «Капитала» гласила, «Частная собственность работника на его средства производства есть основа мелкого производства, а мелкое производство составляет необходимое условие для развития общественного производства и свободной индивидуальности самого работника. Правда, этот способ производства встречается и при рабовладельческом, и при крепостном строе, и при других формах личной зависимости. Однако он достигает расцвета, проявляет всю свою энергию, приобретает адекватную классическую форму лишь там, где работник является свободным частным собственником своих, им самим применяемых условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он возделывает, ремесленник – инструментами, которыми он владеет как виртуоз».

Маркс в этой цитате формулирует, что укрупнение землевладения и производства, есть путь капиталистического государственного развития и необходимое условие развития капитализма. Павел Скворцов был «правоверным» марксистом, а не революционным сектантом-еретиком и обучался у Николая Зиберта в Киевском университете. Скворцов был не политик, не революционер, он отстаивал научную чистоту марксистской теории.

«Капитал» Маркса переводился на русский язык в течении 24 лет, по томам, первый том в 1872 году, второй том в 1885 году, третий том в 1896 году. Много потрудился над переводами работ Маркса на русский язык Николай Даниельсон русский экономист, публицист-народник, автор первого завершённого перевода трёх томов «Капитала», один из идеологов и теоретиков либерального народничества. В переводах на русский язык с немецкого специфических политико-экономических терминов, Даниэльсон сотрудничал с Карлом Марксом, который оказывал ему помощь, для чего Маркс изучал русский язык. Они вырабатывали совместно русскую терминологию формулировок Маркса при переводе с немецкого. Карл Маркс, несмотря на своё русофобство, был заинтересован в выходе его труда на русский книжный рынок, где он был востребован и давал хороший доход.

Но Владимир Ульянов «был ещё не в курсе» этого процесса, так как работа по переводу и изданию «Капитала» велась в России «полулегально», основная масса революционеров пользовалась самодельными переводами, переписанными у кого-то.

Много лет спустя, в 1929 году, Павел Николаевич Скворцов, в беседе с историком Григорием Бешкиным сказал, что спор шел у него с Владимиром Ульяновым главным образом о «развитии русского капитализма». Ссылаясь на Энгельса, Скворцов утверждал, что разложение общины и «освобождение» крестьян от земли является единственным реально существующим вариантом дальнейшего развития капитализма. Этот путь прошли европейские цивилизованные страны, и иного не дано. Георгий Плеханов так же придерживался этой позиции. «Социал-демократы, писал он в 1892 году, не должны думать, что им легко будет предупредить предсказываемую Энгельсом экспроприацию крестьянства. Всего вернее, что это им не удастся. Но ответственность падет за это не на них, а последствия этого послужат опять-таки им на пользу».

Плеханов считал всё-таки возможным для социал-демократов стремление «предупредить экспроприацию крестьянства» капитализмом, сохранить крестьянскую общину, то Скворцов любую попытку препятствовать естественному процессу, оценивал, как реакционную, ревизионистскую, это был его марксизм для России.

«Народоволец» Михаил Березин, один из вожаков студенческого выступления в Казанском университете, в 1887 году, за участие в котором был отчислен из университета студент Владимир Ульянов, сам Березин из университета отчислен не был и закончил его в 1889 году, писал, что «Скворцов в разговорах с ним заявлял, что его интересует больше теоретическое решение вопроса, а не практика революционного движения, и он производил на него впечатление человека не от мира сего».

Обвинение его в «ревизионизме», привело Владимира Ульянова в бешенство, которое ему с трудом удалось подавить, но позволило впоследствии сформулировать в своих работах положение, «теория Маркса, дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России».

Владимир Ульянов-Ленин стал основателем политического мышления, типа религиозного сознания, в противовес всяким научным размышлениям, партийные биографы назвали этот тип мышления в последствии «ленинизм», который основывался только на вере вождю, который стал фактически пророком, которому были обязаны верить все его адепты безо всяких рассуждений. Владимир Ульянов фактически не читал из первоисточников труды Карла Маркса и Фридриха Энгельса к 1893 году, первоисточники стоили дорого и уровень владения немецкого языка был у него начальный, гимназический.

В это время Владимир Ульянов старался войти в круг общения с руководителями революционного движения, искал наладить личные контакты с авторитетными народовольцами и марксистами. Он завёл переписку и с Николаем Федосеевым, следующая его остановка была во Владимире, чтобы встретиться с Николаем Федосеевым, который должен был выйти из Владимирской тюрьмы, Централ.

Но более всего Владимир Ульянов стремился получить выход на страницы прессы, но ничего у него не получалось, его рукописи с непонятными каракулями редакторами не принимались, пока он не познакомился лично с редакторами демократических изданий, например, с Петром Струве и Михаилом Волькенштейном в СПб, и не понял, что требуется переписчик его политэкономических трудов.

Владимир Ульянов вступил в переписку и с Петром Масловым, своим сокурснику по Казанскому университету, так же отчисленного за участие в «панурговом стаде» протестующих. Познакомился Владимир Ульянов с Масловым только в 1893 году в Самаре, где он недолго работал в «Самарской газете». Послал ему в поселок Уйск в Оренбургской губернии свою рукопись с обстоятельным анализом работы Василия Воронцова, «О развитии капитализма в России», который по образованию и своей профессии был не экономист, а врач и ввёл в русский язык само понятие «капитализм», но и от Петра Ульянов ответа не получил, причина была таже, рукописи Владимира Ульянова трудно поддавались прочтению.

После остановки в Нижнем Новгороде, Владимир Ульянов сделал остановку во Владимире, для свидания с Федосеевым, а семья продолжила свой путь в Москву. Встречу с провожатым к Федосееву Владимир Ульянов ожидал у стойки буфета железнодорожного вокзала Владимира. Пришёл за ним на вокзал, член Федосеевского «кружка» во Владимире Николай Сергиевский. Николай Сергиевский, встречавший Ульянова на вокзале, вспоминал, «в назначенный час я пришел на вокзал и, окинув взором почти пустой буфет тут же заметил около условленного столика маленького человека со всеми приметами Владимира Ульянова. Немедленно подошел к нему, сказал пароль. В. У. ответил, быстро взял свой саквояж и без дальних слов направился за мной. Первое время мы шли почти молча. Я с любопытством наблюдал его. Маленький, щупленький, скромный, аккуратно и, что называется, прилично, но без претензий одетый человек, ничем не обращающий на себя внимание среди обывателей. Этот защитный цвет мне понравился. Рыжеватая бородка клинышком, усы по тому времени не стриженные, татарский разрез глаз и примечательный череп, еще покрытый, хотя и крайне небогатой растительностью. Осторожный, пытливо озирающийся, наблюдательный, сдержанный, при всей своей, мне уже известной по письмам, темпераментности, В. У. представлял собой полнейшую противоположность Николаю Федосееву. Ого, думал я, если пламенный, отчаянный Николай сложит свою буйную голову, то этот сложит голову врага».

Эти воспоминания были написаны уже при советской власти, с соответствующим редактированием содержания согласно действовавших установлений изложения «ленинизма», но с ярко выраженной установкой поведения Владимира Ульянова на конспиративность, переходившая иногда в манию преследования.

Сергиевский отвёл Ульянова на Ново-Конную площадь, ныне улица 10-ого Октября. Здесь в одноэтажном деревянном домике с мезонином, где Мария Гопфенгауз, бывшая сотрудницей питерского отделение нелегальной политической организации «Красный Крест», посещавшая Федосеева в СПб «Крестах» под видом его кузины, стала во Владимире его «невестой», и прибыла из СПб, сняла квартиру во Владимире для Николая, ожидая его выхода из тюрьмы, куда он был заключен за противоправительственную деятельность.

Владимир Ульянов и Сергиевский просидели несколько часов в комнате, ожидая возвращения Марии и Николая. Вернувшаяся одна, Мария сообщила, «что жандармы освобождения Федосееву не дали, отложили до завтра». Откладывать свой отъезд до следующего дня Владимир не захотел, экономил деньги и прекрасно запомнив дорогу к вокзалу, который было видно с горы издалека, ушёл. Владимир один, без Сергиевского, пришёл на вокзал и уехал в Москву, оставив Марии рукопись своей работы для передачи Федосееву, с подробным разбором книги Николая Даниельсона, «Очерки нашего пореформенного общественного хозяйства», вышедшей в начале 1893 года.

Это было единственное направление революционной работы Владимира Ульянова, разбирать и критиковать чужие труды, что не преследовалось уголовным законодательством Российской империи.

Денег для оказания материальной поддержки Федосееву после выхода из тюрьмы Владимир Ульянов Марии не передал, ни рубля, помогал он только людям из своего ближайшего окружения, от которых был зависим.

Николай Сергиевский в 1900 году вновь встретился с Владимиром Ульяновым-Лениным в Пскове, где тот поселился после ссылки в Шушенском, а Сергиевский проживал под «надзором полиции», как высланный из Владимира за «революционную деятельность».

Приехав из Владимира в Москву, Владимир Ульянов, до отъезда в СПб, работал в читальном зале библиотеки Румянцевского музея и встречался с местными марксистами Винокуровым, Мицкевичем, Рязановым, Лядовым, Прокофьевым.

Биография: «в Петербург Ленин приехал 31 августа (о чём царская охранка незамедлительно уведомила департамент полиции). Через два дня он был зачислен помощником присяжного поверенного к одному из петербургских адвокатов. Но работа в качестве юриста была лишь легальным прикрытием его революционной деятельности. Юридической практикой он занимался мало, отдавая всё своё время и все свои силы революционной работе.

Нижегородские марксисты дали Ленину явку в Петербург. Они снабдили его письмом к учившемуся там своему земляку – М. А. Сильвину, при содействии которого он и установил связь с марксистами столицы. Вскоре Владимир Ильич вступил в марксистский кружок, состоящий преимущественно из студентов Технологического института. В него входили: С. И. Радченко, Г. М. Кржижановский, В. В. Старков, Г. Б. Красин, А. А. Ванеев, П. К. Запорожец, М. А. Сильвин, А. Л. Малченко и другие. Это была небольшая группа, которая пропагандировала марксистскую теорию среди узкого круга передовых рабочих… Появление в кружке Владимира Ильича сравнивалось с «животворным по своим последствиям грозовым разрядом»…Политическое просвещение и организация рабочих, развитие их социалистического сознания, разъяснение им общих целей и путей пролетарской классовой борьбы – вот задача, которую ясно понимал Ленин и которую он поставил перед марксистами Петербурга… Он установил связь с передовыми рабочими… Он бывал на собраниях, происходивших на квартирах рабочих, часто общался с организаторами кружков, принимал деятельное участие в совещаниях революционно настроенных, передовых пролетариев… Он руководил рабочими кружками за Невской заставой, на Петербургской и Выборгских сторонах… Помимо руководства кружками он вёл занятия и с отдельными рабочими… Излагая первый том «Капитала», он иллюстрировал экономическое учение Маркса примерами из жизни самих слушателей… Рабочие жадно тянулись к учению Маркса… В. И. Ленин приучал членов кружка к самостоятельной политической работе, привлекал их к сбору материалов, на основании которых писались листовки на самые злободневные темы, призывавшие рабочих к классовой борьбе против угнетателей».

Петербург представлялся Владимиру Ульянову местом рождения идей, центром революционной жизни, движения, деятельности, и как вся российская молодежь, желавшая посвятить себя революции, по выражению Чернышевского, посвятить себя «делу революции», стремился в СПб.

Основания для самых радужных надежд у Владимира были. Еще в 1891 году, когда он весной и осенью приезжал в столицу для сдачи экзаменов в университете, по рекомендации Апполона Шухта, Владимир Ульянов познакомился с преподавателем аналитической химии Технологического института Людвигом Юльевичем Явейном, и заведующим химической лабораторией Александровского чугунолитейного завода при Николаевской железной дороге Альбертом Эдуардовичем Тилло.

Оба они, еще с начала 80-х годов, лично знали Фридриха Энгельса, Вильгельма Либкнехта. И это уже само по себе, производило огромное впечатление на молодого Владимира Ульянова. Ещё в Казани Владимир мечтал прочесть книгу Энгельса «Анти-Дюринг», в которой, как ему говорили, «поставлены все принципиальные вопросы марксистского мировоззрения», но ни в Казани, ни в Самаре книги не было. А здесь, в СПб её просто взяли с полки домашней библиотеки и вместе с новейшими номерами немецких социал-демократических журналов дали ему для прочтения и конспектирования, но на немецком языке, так что понять смысл особенно не получилось, низкий был уровень знания немецкого был у Владимира, начальный, гимназический.

Именно в это время СПб стал выдвигаться как центр нарождавшегося массового марксистского движения, которое, по убеждению марксистов, должно было освободить Россию от самодержавия. В начале 1891 года, во время забастовки судостроителей завода «Новое адмиралтейство», группа студента технологического института Михаила Бруснева, стремившаяся вовлечь рабочих Петербургских заводов и фабрик в социалистическое движение, вошли в контакт и со стачечниками и снабдили их прокламациями.

Владимир Ульянов жил в этот период времени в Самаре, но 12 апреля 1891 года, когда умер писатель-шестидесятник Николай Васильевич Шелгунов, Владимир Ульянов находился в СПб, сдавал экзамены «экстерном» в университете, и в похоронах-демонстрации писателя участия не принимал, демонстрацию во время похорон Шелгунова организовывал студент Михаил Бруснев.

Во время учёбы в Технологическом институте вместе с другими студентами Михаил занялся пропагандой марксистских идей. В 1889 году он создал группу, объединившую студентов-марксистов Технологического, Лесного, Горного институтов и СПб университета с рабочими кружками народовольцев, оставшимися от разгромленных социал-демократических групп Благоева и Точисского. Созданная организация получила название группы Бруснева.

Бруснев возглавил «интеллигентский центр», руководивший работой организации и координировавший деятельность «рабочих» кружков. Кроме Бруснева, в «интеллигентский центр» входили также братья Красины, Ольминский, Святловский, Цивинский и другие. В их задачу входила пропаганда среди интеллигентов и общее руководство пропагандой в рабочих кружках.

Только Бруснев поддерживал постоянную связь с «Центральным рабочим комитетом», непосредственно руководившим деятельностью «рабочих» кружков, в который вошли рабочие, около десяти человек, уцелевшие во время разгрома групп Благоева и Точисского. Этот десяток рабочих, представлял крупные промышленные предприятия Петербурга.

Михаил Бруснев занимался поставками нелегальной литературы и созданием нелегальных библиотек для рабочих, организовал выпуск гектографированной газеты и нескольких революционных воззваний, листовок, распространявшиеся во время стачек на заводах. Группа Бруснева установила связь с группой Плеханова «Освобождение труда» в Женеве и приняла их политическую программу. Обе группы пропагандировали идею создания единой рабочей партии и отвергали террористические методы борьбы народовольцев. Группа Плеханова оказывала группе Бруснева материальную поддержку и печатала за границей в социал-демократической печати воззвания-листовки, распространявшиеся во время стачек среди рабочих.

Группа Бруснева наладила также связи с социал-демократическими кружками Москвы, Тулы, Казани, Нижнего Новгорода, Киева, Харькова, а также Варшавы, Лодзи и Тифлиса, Владимир Ульянов, прибыв в СПб искал контакты чтобы, хотя бы присоединиться к этому движению.

На похоронах Николая Шелгунова, в апреле 1891 года, которые превратили в политическую демонстрацию, преобладали студенты, курсистки, пришли и гимназисты с реалистами, рабочих было нескольких десятков человек. Присутствовал Михайловский и другие «народовольческие» ветераны. Но самым неожиданным для собравшихся стало то, что рабочие из группы Брусилова возложили и металлический венок с темно-зелеными дубовыми листьями и лентой с надписью, «Указателю пути к свободе и братству». Владимир Ульянов в это время был в СПб, сдавал экзамены экстерном.

Очередной политической акцией Бруснева стала организация 1 Мая 1891 года первой демонстрации в России в честь «Всемирного Дня Труда», учреждённого «Международным товариществом рабочих» в Лондоне. В Петербурге на митинге 1 Мая, проходившем в лесу, произносились речи политического содержания, с требованиями установления 8 часового рабочего дня. Впоследствии такие собрания получили название «маёвка».

В первой демонстрации 1 Мая Владимир Ульянов участия так же не принимал, случилось несчастие, 20 апреля скоропостижно умерла от брюшного тифа сестра Ольга, студентка «Бестужевских курсов», было ему не до митингов.

31 августа 1893 года Владимир Ульянов приезжает в СПб для поселения на жительство. Через два дня, он был зачислен помощником присяжного поверенного, по ходатайству присяжного поверенного Михаила (Моисея) Волькенштейна, с 3 сентября 1893 года. Судебными делами Ульянов занимался не много, всё своё время и все свои силы он посвящал «революционной» работе. Волькенштейн выступал в качестве присяжного поверенного, по делам политического обвинения и по долгу службы защищал политически неблагонадёжных лиц, то есть вращался в кругах противников самодержавия. В число его подзащитных, в этот период времени, попал и Пётр Красиков, студент юридического факультета Петербургского университета, родом из Красноярска. С 1895 года Волькенштейн стал издателем, владельцем и редактором политического журнала «Новое слово». Ни одной статьи своего помощника, Владимира Ульянова, в его политическом журнале не публиковалось, даже «реферат-статья «По поводу так называемого вопроса о рынках», «вторая дошедшая до нас, крупная работа молодого Ленина… Реферат Ленина отличался глубиной и яркостью изложения, он укрепил идейные позиции марксистов в борьбе с народничеством… Долгое время ленинская рукопись считалась утерянной. Только в 1937 году она была найдена и впервые опубликована в советской печати», о которой упоминается в биографии.

Михаил Волькенштейн был одним из тех, кто «пристроил» Владимира Ульянова к «революционерам» в Петербурге.

Вскоре Владимир Ульянов вступил в народовольческий кружок Михаила Бруснева, состоящий в основном из бывших студентов Технологического института, в него входили Радченко, Кржижановский, Старков, братья Красины, Ванеев, Запорожец и другие. Сам Михаил Бруснев с 1892 года находился в тюрьме и члены его кружка, студенты-технологи и выпускники в 1895 году организовали кружок, «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», к которому присоединился и Владимир Ульянов. Название организации дал Юлий Мартов.

В это время Владимир Ульянов познакомился по революционной работе с Надеждой Крупской. Надежда Константиновна, 1869 года рождения, родилась в дворянской семье и с большой «простинкой», как говорилось в народе, чем в молодости очень часто пользовались её подруги, в основном для розыгрышей и развлечения. По причине этой её «простоты», её постоянно опекала мама Елизавета Васильевна, в девичестве Тистрова, всю свою жизнь она провела рядом с дочерью, включая ссылки и эмиграцию зятя Владимира, вплоть до своей кончины в марте 1915 года в Берне.

Надежда Крупская в 1889 году поступила на Бесстужевские курсы и одна из её подруг привлекла её к участию в одном из «кружков» Бруснева, который назывался «этическим». Она так увлеклась занятиями в «этическом» кружке, что бросила «Курсы». Надежда Крупская начала заниматься с рабочими в «кружках» за 4 года до прибытия Владимира Ульянова в Петербург. В этом «этическом» кружке Крупская впервые услыхала слова, «Интернационал, Карл Маркс, Капитал, Фридрих Энгельс и прочие, о движущих силах истории, о жизни первобытного общества». Рассадником марксизма был Технологический институт во главе с двумя лидерами Брусневым и Цывинским, Владимир Ульянов в этот период времени заседал в «алакаевском кабинете» в саду, готовился к экзаменам экстерном.

Ко времени появления Владимира Ульянова, Надежда Крупская уже отработала 4 года в воскресной смоленской школе, что располагалась за Невской заставой. Работа как учительницы в школе не оплачивалась, выдавались только деньги для проезда из города до школы паровой конкой. Учителей для работы в школах с рабочими допускали лишь народовольцы. Учителя были обязаны из рабочей среды выбирать наиболее способных к обучению учеников, чтобы затем заинтересовать их посещением «демократических кружков» и покупкой демократической литературы и газет, что было источником заработка для революционеров. Работу по выявлению и завлечению «новообращённых рабочих» учительницам приходилось вести скрытно от фабричных инспекторов, которые часто посещали занятия и контролировали учебный процесс. Встречаться с рабочими и посещать фабрики и заводы посторонним лицам так же было запрещено, поэтому «революционеры» давали поручения учительницам воскресных школ, чтобы они давали задания своим ученикам, писать заметки на тему, «как у нас на фабрике эксплуатируют рабочих». Написанные рабочими «сочинения» затем передавались в «кружки» и на основе этой информации писались «кружковцами» листовки и прокламации, призывавшие рабочих к стачке. По такой же схеме проводил «революционную» работу с рабочими в Петербурге и Владимир Ульянов.

Осенью 1894 года Василий Васильевич Старков вместе с Ульяновым и Радченко был делегирован кружковцами Бруснева на диспут с «легальными марксистами». Владимир Ульянов выступил с рефератом «Отражение марксизма в буржуазной литературе», в котором разоблачал либерально-буржуазную сущность взглядов «легальных марксистов». За Нарвской заставой, на квартире рабочего-путиловца Бориса Зиновьева, Старков, уже закончивший Технологический институт, проводил занятия рабочего кружка, собирал рабочие совещания, утверждал тексты листовок, руководил их распространением.

«Кружковцы», организовали и вели тогда примитивную и осторожную, но очень опасную, социал-демократическую пропаганду среди петербургских рабочих.

Биография: «Зимой 1894—1895 года Владимир Ильич часто встречался с Надеждой Константиновной Крупской, с которой он познакомился в феврале 1894 года… Возвращаясь с занятий в кружке, Владимир Ильич заходил к Надежде Константиновне, которая жила вместе с матерью».

Владимир Ульянов обменивался с Крупской информацией, забирал у неё выполненные задания, выдавал ей новые, не отказывался и немножко «перекусить». Обращался он к ней и с просьбой переписать его рукописные работы перед отправкой их в издательства, так как почерк у него был плохо читаемый, и редакторы такие рукописи не принимали, Надежда и это выполняла с удовольствием. За время общения с Надеждой Владимир Ульянов убедился в её «простоте», ему понравилась её полная покорность при выполнении его просьб, что импонировало его властному характеру. Впоследствии Надежда Константиновна Крупская на долгие десятилетия стала незаменимым помощником-секретарём в его «революционной» работе. Вот кратко, что ей приходилось впоследствии исполнять для Владимира Ульянова, «переписывать все его рукописи статей и работ каллиграфическим, понятным для прочтения почерком издателями и типографскими работниками, отправлять всё это по адресам, получать ответные корреспонденции и отвечать на них, если требовалось, переводить с английского, немецкого и французского языков статьи из иностранных журналов и газет, шифровать и расшифровывать секретную переписку при необходимости, вести переписку с различного рода корреспондентами по партийной работе в различных организациях, собирать денежные пожертвования для революционной работы, хранить их и переправлять в нужные места, не обращать внимания на личные связи Владимира Ульянова и многое другое».

В СПб Владимир Ульянов не порывал с адвокатской практикой, готовил материалы для защитительных досье Михаила Волькенштейна, своего шефа, человека либерального, свежего таланта, выступавшего по делам политическим, принимал его клиентов, устраивал консультации по вопросам права для клиентов шефа, бывал на шумных многоречивых собраниях молодых петербургских адвокатов, что регулярно проходили в канцелярии съезда мировых судей, выступал в судах с защитами по поручению шефа.

Владимир Ульянов, пробыл четыре года помощником присяжного поверенного у Волькенштейна. На вопросы соратников, «как идут дела», Владимир Ульянов отвечал, «Работы в сущности никакой нет». За год, если не считать обязательных выступлений в суде, он не заработал даже столько, сколько платят помощнику присяжного поверенного за выборку документов, некогда было, да и не хотелось, деньгами на жизнь обеспечивали родственники, больше затягивала революционная работа.

С апреля-по сентябрь 1894 года, Владимир Ульянов выезжает за границу. За четыре месяца он посещает Швейцарию, Париж, Берлин, любуется Европой, совершенствует социалистические познания, устанавливает связи с плехановской группой «Освобождение труда», знакомится с единомышленниками и поправляет здоровье, нужды в деньгах не испытывает, хотя ничего и не заработал. Мама Мария Александровна и Елизаровы хорошо обеспечивали его материально.

В Швейцарии он встречался с Георгием Плехановым, провёз якобы от него нелегальную литературу в Россию, в чемодане с двойным дном. Если бы такая попытка была, уже на границе он был бы арестован при досмотре, такие «фокусы» с нелегальным провозом через границу уже давно не действовали. Если взглянуть реально на ситуацию, отъезд в Швейцарию больше был похож на манёвр, скрыться на время из поля зрения Департамента полиции, который начал активно арестовывать участников народовольческого кружка Бруснева, студентов Технологического института и других институтов СПб, внедрявшихся в рабочую среду и устраивавших протестные демонстрации, стачки, забастовки, распространявших среди рабочих прокламации и с которыми, Владимир Ульянов взаимодействовал по работе в кружках. Переправка нелегальной литературы в Россию была у Георгия Плеханова уже много лет налажена и работала, «подставляться» таможне на границе было не в характере очень осторожного Владимира Ульянова, «второе дно» давно всем было известно.

Вторая цель, которую преследовал Ульянов поездкой в Швейцарию, была его давняя мечта приблизиться к Георгию Плеханову, постараться войти в его ближний круг, к тому же Плеханов издавал газеты и журналы марксистского направления, статьи Владимира Ульянова в российской печати пока не печатались, его рукописи не поддавались прочтению, выбрасывались в редакторскую корзину. Владимир Ульянов всё время стремился войти в контакт с авторитетными марксистами, что у него не получалось.

Тут возникает и прямой вопрос, кто ему выдал легальный загранпаспорт, просьбы его матери о выдаче загранпаспорта Владимиру Ульянову для обучения и лечения за границей, неоднократно отвергались царскими чиновниками, в связи с тем, что Владимир Ульянов, как брат государственного преступника Александра Ульянова и сам как участник противоправительственных выступлений был занесён в списки «неблагонадёжных», которым был закрыт приём на государственную службу и выезд за границу. Заграничный паспорт можно было только купить, но стоило это хороших денег, от одной до двух тысяч рублей.

Биография: «Осенью 1895 года в жизни российской социал-демократии произошло историческое событие: под руководством Ленина все марксистские кружки Петербурга были объединены в политическую организацию. В декабре эта организация получила название «Союз борьбы за освобождение рабочего класса»…«Находясь в тюрьме, Ленин не прекратил революционной деятельности… и продолжал руководить «Союзом борьбы»…Он писал нелегально брошюры и листовки, которые так же пересылал на волю… Свои нелегальные работы Ленин писал лимонным соком или молоком… На воле листки с тайными записями прогревали над огнём или опускали в горячую воду и бесцветные молочные строки делались заметными»…«В тюрьме Владимир Ильич, продолжая свои исследования экономического развития страны, начал работать над книгой «Развитие капитализма в России»…в тюрьме Ленин написал работу «Очерки политической экономии начала XIX века» (до сего времени не разыскана)».

Получается, что «Союз» просуществовал всего неделю, уже с 8 декабря 1895 года начались массовые аресты членов группы «Союз борьбы», то есть получается, что вся «революционная работа под руководством Ленина» велась под контролем Департамента полиции.

В ночь на 9 декабря 1895 года, помощник присяжного поверенного округа СПб судебной палаты Владимир Ульянов, вскоре «после возвращения из Швейцарии», а скорее всего, где-то скрывавшийся, был арестован по делу, за активное участие в антигосударственной организации «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

По делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса» были арестованы все, Юлий Мартов (Цедербаум), автор названия организации, один из основателей БУНДа, сослан в Туруханск, Восточная Сибирь, находился в ссылке по январь 1900 года.

Анатолий Ванеев, арестован в декабре 1895 года и сослан в Восточную Сибирь. В ссылке женился на Доминике Труховской. Скончался в 1899 году в ссылке от туберкулёза.

Пётр Запорожец, являясь членом «Центрального кружка» союза, вёл социал-демократическую пропаганду среди рабочих в районах Нарвской и Московской застав. В декабре 1895 года был арестован и осуждён на пять лет тюрьмы. Находясь в тюрьме, психически заболел. В 1897 году находился в киевской Кирилловской психиатрической больнице. Впоследствии, скончался в больнице в Виннице. По тяжести его осуждения, можно предположить, что руководителем «Союза» являлся он.

Александр Малченко, отец его был мировой судья в Уржуме, Вятская губерния. В ночь с 8 на 9 декабря 1895 года был арестован и сослан в Архангельскую губернию, на три года. В последствии был арестован и советской властью, 29 декабря 1929 года, по обвинению в контрреволюционной деятельности и шпионаже в пользу США. Поводом для ареста и обвинения послужило его участие в разработке проекта договора о сдаче в концессию части судов Волжского флота американской компании. Был расстрелян 18 ноября 1930 года.

Василий Старков, был арестован 9 декабря. В СПб доме предварительного заключения, в Крестах, камера Василия Старкова находилась рядом с камерой Ульянова. Между ними сразу же установилась связь. Они перестукивались, обменивались записками, используя для этого книги тюремной библиотеки. В феврале 1897 года Старкову был объявлен приговор, «три года ссылки в Восточную Сибирь под гласный надзор полиции». На 3 года в Восточную Сибирь сослали и Владимира Ульянова, но режим заключения и статья приговора были изменены для него в ходе следствия.

Глеб Кржижановский, был арестован вместе с другими участниками «Союза борьбы» 9 декабря. Он, окончивший Технологический институт в 1894 году, продолжил свою «революционную» деятельность, читал лекции по марксизму рабочим из Брусневской группы. Другой деятельностью он не занимался.

Биография: «В начале января 1896 года были арестованы ещё некоторые члены „Союза борьбы“, в том числе И. В. Бабушкин, а в августе была арестована Н. К. Крупская. Как только Ленин узнал об аресте товарищей, он немедленно установил с ними связь. Оставшимся на свободе он продолжал давать советы и указания в работе».

23 мая 1896 года, началась забастовка текстильщиков Санкт-Петербурга, «СПб», первая всеобщая забастовка в России. Поводом для неё послужил отказ фабрикантов оплатить рабочим «царские дни», 15—17 мая, которые были объявлены выходными днями в связи с коронацией Николая II. Поджигателями для забастовки выступили агитаторы-революционеры. «Союз борьбы», вёл агитационную работу в течение зимы, учил рабочих вожаков, прошедших воскресные школы, методам борьбы, издавал прокламации для создания общего настроения, но он был еще слаб, чтобы руководить таким широким движением, забастовка развивалась стихийно. Потребовалось вмешательство военной силы для её подавления.

Кроме этого были предъявлены требования забастовщиков о снижении рабочего времени до 12 часов, которое фактически продолжалось по 14 часов в сутки. Жили рабочие в основной массе в казармах, выстроенных при каждой фабрике и заводе хозяином предприятия. Рабочие набирались в основном из обедневших, безземельных крестьян. Фабриканты, увеличивали нормы выработки, повышали интенсивность труда и понижали расценки за выработанную продукцию, машины запускались раньше положенного времени, поэтому и работа продолжалась дольше 12 установленных фабричным законодательством часов.

С 27 мая бастовали все текстильные предприятия СПб, забастовки перекинулись и на другие предприятия, «Российско-Американской резиновой мануфактуры» (Красный треугольник), Путиловский (Кировский) и Балтийский заводы, на писчебумажную фабрику «Братья Варгунины» (Фабрика Бумага).

По итогам рабочих волнений и забастовок, правительством императора Николая II были в 1896 году приняты новые законы, «Общие правила найма» и «Особые правила о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих».

Этими законами устанавливался порядок найма и увольнения рабочих, каждому рабочему в течение недели выдавалась стандартная расчётная книжка, и принятие её рабочим считалось актом заключения договора о найме на условиях, изложенных в книжке. Регулировался ряд важных аспектов взаимоотношений администрации предприятий с рабочими. В частности, запрещалось расплачиваться с рабочими условными знаками, хлебом, товаром и иными предметами, кроме купонов, а также брать с рабочих проценты за деньги, выданные им в долг. Запрещалось взимать с рабочих плату за врачебную помощь, освещение мастерских и использование орудий производства.

Упорядочивалась деятельность харчевых лавок для снабжения рабочих важнейшими продуктами, фабричная инспекция ограничивала ассортимент товаров и утверждала расценки. С рабочих разрешалось взыскивать штрафы только «за неисправную работу», «за прогул» и за «нарушение порядка», разъяснялась сущность этих поводов и устанавливались максимальные размеры штрафов. Общая сумма штрафов к расчёту не могла превышать трети заработка рабочего. Перевод штрафных денег в прибыль запрещался, составлялся особый штрафной капитал, который можно было расходовать только на пособия рабочим. Устанавливалась ответственность фабрикантов за нарушение правил, штрафы или судебное разбирательство. На фабричную инспекцию возлагались задачи контроля за соблюдением всех правил, регулирующих трудовые отношения, рассмотрения жалоб рабочих и урегулирования конфликтов, а также рассмотрение и утверждение такс, табелей, расписаний и правил внутреннего распорядка на фабриках и заводах.

Первое же руководство Владимира Ульянова «революционной работой» в СПб, если такое и существовало, не привело к провалу всей организации «Союз борьбы», а были арестованы только те члены «Союза», кто был уличён в ходе проводившегося расследования в контактах с рабочими-забастовщиками. Расследование дела продолжалось 14 месяцев, всё время которого Владимир Ульянов в основном провёл в «предварилке», после переквалификации статьи первоначального приговора. Осужден он ещё не был, находился в статусе задержанного, поэтому тюремного режима ему не досталось. Владимир Ульянов, находясь в заключении, продолжал пользоваться помощью семьи и близких. 12 января он пишет сестре Анне, «Получил вчера припасы от тебя, и как раз перед тобой еще кто-то принес мне всяких снедей, так что у меня собираются целые запасы».

В камеру ему приносили хлеб, молоко, минеральную щелочную воду, как больному с хроническим гастритом, о справках и облегчении режима позаботилась мама Мария Александровна, с помощью защитника Михаила Волькенштейна, который бесплатно не защищал, это была коммерческая услуга.

Хватало Владимиру Ульянову в «камере» и книг. Книги доставляла ему Анна Елизарова тюками, из библиотеки Петра Струве, чтобы он мог писать свой исторический труд «Развитие капитализма в России», «писал невидимыми чернилами, молоком и лимонным соком» согласно биографии, фактически такая необходимость просто отсутствовала. Режим содержания был свободный и кроме того Владимир Ульянов писал так, почерк его был такой, что прочитать его без расшифровки было невозможно, из-за чего его труды, не переписанные нормальным почерком, в редакциях не принимались.

Пётр Струве в это время стал главным руководителем и фактическим редактором «народнического» журнал «Новое Слово», который был перекуплен «марксистами» у «народников». После этого из тюрьмы, вполне легально, стали доставлять для публикации в журнале «рукописи» Владимира Ульянова, проходившие просмотр прокурором. Не требовались «невидимые чернила и чернильницы из хлеба», прокурор и так ничего не мог разобрать, любил Владимир Ильич «по фантазировать» в последующих своих воспоминаниях.

Жилось марксисту Владимиру Ульянову в «царских застенках» в Петрограде не в пример легче и веселее, чем марксисту Николаю Федосееву в Сольвычегодской ссылке под Вологдой.

Если судить по тяжести приговора для каждого из осужденных по делу «Союза по борьбе за освобождение рабочего класса», наиболее тяжёлый приговор, «5 лет тюрьмы» получил Пётр Запорожец, где он и скончался, что больше соответствует статусу руководителя антиправительственной организации, а Владимир Ульянов был «наказан» поселением на 3 года в «Сибирской Италии», в селе Шушенском, с полным государственным пансионом 9 рублей в месяц.

Представителем СПб «Союза борьбы», на состоявшемся в 1898 году I съезде РСДРП был Степан Радченко, Владимир Ульянов, якобы руководитель «Союза борьбы», даже не был проинформирован о предстоящем съезде.

Биография: «Лето 1896 года ознаменовалось крупнейшими стачками в Петербурге, перекинувшимися затем в Москву. Петербургский „Союз борьбы“ развёртывает широкую агитационную работу. Только в течении одного месяца он издал 13 листовок».

Этим подтверждалось, что арест Департаментом полиции членов «Союза борьбы» в лице Владимира Ульянова и прочих, за причастность к агитации рабочих забастовщиков, не привёл к свёртыванию революционной и агитационной работы «Союза борьбы», а работа «Союза борьбы», даже интенсифицировалась, значит высшее руководство «Союза» уцелело, как всегда отвечали за революционную работу рядовые исполнители.

В феврале 1897 года, по «высочайшему повелению» 22 участника организации «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» были сосланы в Восточную Сибирь, в Архангельскую и Вологодскую губернии, многие были высланы из Петербурга под надзор полиции.

После «разгрома» «Союза борьбы» его деятельность в 1897—1898 годах возглавил Александр Ванновский, из дворянской семьи, студент «Императорского Московского технического училища» и руководитель Московской группы «Союза борьбы». В 1912 году Александр Ванновский принял христианство и вышел из РСДРП, как он выразился в одном из своих писем, «через Шекспира перешёл от Маркса к Христу». Он участвовал в Первой мировой войне, служил в инженерных войсках, за смелость был награждён орденом Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом. В 1916 году Ванновский был командирован в Хабаровск. В 1917 году он стал активным противником большевиков, написал два памфлета против коммунистов и коммунизма, служил в армии Колчака. В 1919 году Ванновский заболел нервным расстройством, был признан негодным к воинской службе и отправился на лечение в Японию, где пришлось остаться навсегда, после гибели Колчака, прожил он в Токио до 1961 года, скончался в возрасте 93 лет.

Следует сказать о благоприобретённом в юности Владимиром Ульянове желудочном заболевании, гастрите. Мать Владимира Ульянова, Мария Александровна, родилась и воспитывалась в протестантской среде немцев, где культивировались немецкие традиции. С детства в семье у Ульяновых, строгий распорядок дня, в том числе и питания. Завтрак в будни, в 8 часов утра. В праздники, в 12. Обед в будни, в 14 часов, в праздники, в 16. Ужин ежедневно в 20—21 час. Еда русско-немецкая. Супы молочные, растительные, крупяные, но редко, русские кислые щи, считавшиеся «тяжелыми» и «грубыми», для простолюдинов. Редко на столе, сравнительно с волжскими возможностями, появлялась русская уха, только иногда летом. Вообще супы не доминировали, интеллигентность не допускала следовать столь «вульгарному» столу. Это относилось и к хлебу. Черный употреблялся лишь в будни к обеду. К чаю, ужину полагался белый. В воскресные дни и праздники на столе появлялся ситный белый хлеб. А ведь именно в ситном и в черном хлебе содержатся витамины, необходимые для активной жизнедеятельности, группы «В» и «Е». Их Владимир Ульянов практически не получал, поэтому и вырос он щуплым и низкорослым, не более 162 см.

Мощными, огромными и несокрушимыми, Ленина стали изображать в статуях-истуканах, как их любил называть сам Владимир Ульянов, когда в 1918 году он начал компанию по демонтажу «истуканов» деятелям царского режима. Советские скульпторы, согласно принципам социалистического реализма и партийности в искусстве, наставили «ленинских» истуканов по всей советской стране, по всем городам и сёлам, десятками тысяч, было где проводить «ритуалы поклонения вождю», митинги и демонстрации.

Стоило Владимиру на два-три месяца лишиться даже такого несовершенного домашнего стола, когда он был студентом Казанского университета, как он приобрел «болезнь желудка», в связи с чем ему было рекомендовано пить щелочные минеральные воды. Мама, Мария Александровна, впоследствии предъявляла эти справки-рекомендации по всем судебным инстанциям, для облегчения приговоров и решений судов.

Через несколько дней после оглашения первого приговора Владимир Ульянов узнал, что его матери удалось выхлопотать для него другое место ссылки. Теперь он должен был проследовать на поселение в южную часть Сибири, а не в восточную, где были сильные холода. Мать добилась изменения приговора через присяжного поверенного Михаила Волькенштейна, родню и знакомства в СПб, и без «барашка в бумажке» дело не обошлось. Кроме этого Владимиру Ульянову разрешили ехать в ссылку за свои деньги, а не в арестантском вагоне с другими осужденными и под конвоем охраны, за казённый счёт, что больше походило на путешествие, а не на ссылку.

Защитником Ульянова на суде, в 1896 году выступал его шеф, Михаил Волькенштейн, в ходе расследования он принял меры к ослаблению тюремного содержания и освобождению Ульянова из-под ареста, чему очень помогала и мама Владимира, Мария Александровна, относя куда-надо и кому-надо соответствующие «прошения» и передавая «барашков в бумажке», взятки.

На сборы, для путешествия поездом в глубь России, в купейном вагоне, ему было дано трое суток. Выйдя из «предварилки», он сразу же сел в поезд и поехал в Москву, в Подольск, где проживала семья, которая стала первым кругом его «диктатуры». В Москве он посетил Румянцевскую библиотеку, где подобрал себе для работы необходимые материалы, и даже успел побывать на нелегальном собрании. У него осталось неприятное впечатление от посещения нелегального собрания. Он обнаружил, что за тот год, что он провел в «предварилке» русский марксизм претерпел изменения, он был заменен теориями некоего Бернштейна, который считал, что рабочее движение добьется значительно большего успеха, если будет бороться за экономические права рабочих с помощью профсоюзов, а не путем революционной борьбы с эксплуататорами, что и предусматривалось для смягчения отношений между «трудом» и «капиталом», пока капитализм не дорастёт до социализма, как и вытекало из трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса, и как декларировалось в программе «Международного Интернационала». Владимиру Ульянову такие «извращения» марксизма были неприемлемы, ему больше подходило, «диктатура пролетариата и гражданская война», что вошло в круг его навязчивых, маниакальных идей.