Читать книгу Мститель Торнадо, или От провала к возмездию - Ольга Хелен - Страница 3

Ворланд

Старые вороны вещали, будто бы и время было другое. Нет, не радостнее, не печальнее, не мрачнее, не таинственнее – оно было иным. Люди тогда еще только-только маленькими группками забредали, опасливо озираясь, на территорию НоуХауса, но совсем не затем, чтобы как-то посягнуть на права аборигенов. Ни разжигания костров, ни загрязнения почв, ни вырубки деревьев, ни охоты на зверей – НИЧЕГО. Прогулки, беседы, проводы каждого сезона (ведь каждая пора прекрасна по-своему, да-да!) и, упаси боже, устроить некий бесцеремонный пикник, начав танцевать вокруг костра, на котором бы жарились белоснежные и мягкие зефирки…

Итак, как передавали в старых потрепанных уже временем вестях мудрые вороны, перекаркиваясь между собой и украдкой насмехаясь над иным неудачником-туристом, удивленно поднявшим голову, на которую один из умных птиц успел забавы ради кинуть увесистый орех, тщетно пытаясь разглядеть среди густых деревьев виновника происшествия, в то самое время весь огромный, широко раскинувшийся лес, а ныне лишь одна его четвертая, ведь остальное успела превратить рука человек в развлекательный парк со всеми стрижеными кустиками вместо величественных дубов, и прямыми, плиткой выложенными дорожками – вместо длинных, загадочных тропинок, извилистых, подобно змейкам, так вот, тот самый лес, НоуХаус Канадский, был тогда нехоженым, нетронутым и стоял себе, торжественно покачивая деревьями, словно большими руками великана и раскатисто хохоча чернокрылыми стаями ворон.

Но именно тогда и был тот знаменательный день. Тогда-то и совершены были первые попытки проникнуть туда, в самую глубину, окунуться в дремучесть мрачноватого, пугающего леса, познакомиться с новою землею, и заявить, наконец, о своих правах.

И поход запланирован был не сразу, а вороны уже недовольно взирали вниз, на священную для них почву, словно бы предупреждали : «Не стоит, пожалеете в скором времени о содеянном. Все в этом мире неспроста, каар! Отрубивши хвост кому-то, сам можешь оказаться без хвоста! Боль, человек, боль, нанесенная тобою кому-то, отзовется еще в твое сердце, глухом сейчас ко все просьбам…»

Но разве сомнения, закрадывающиеся порой в душу, разве каждый момент, указывающий на принятого решения, разве знак, посланный свыше, останавливал когда-либо жаждущий все испробовать в жизни своей человеческий мозг?

И огонь, прежде бывший маленькой искоркой, а сейчас уже подобный пламени, охватившему яростно ищущую душу, от азарта, предвкушения, становится тою единственной указующей стрелой, с помощью которой и свершаются все дела человеческие…

Что же ты, ворон черный, собрат мой, смоляной, как шерсть мрачного Торонты, так распаляешься , ругая невнимательное небо, все никак не рождающее стол желанный всеми лесными жителями дождь?

Что кричишь, ненавидя всем своим чутким вороньим сердцем, всех людей, от мала до велика, ведь поздно уже, не воротишь назад ту эпоху, не поможешь ничему словами, не остановить уже веселую ярость собак охотничьих, разнюхавших чьи-то норы, не помешать заряжавшим ружья браконьерам…

А дороги разысканы, а тропинки расчищены, а собаки натасканы, а оружие – в бой…