Читать книгу Мститель Торнадо, или От провала к возмездию - Ольга Хелен - Страница 4

У него была семья. Как и у всякого порядочного, законопослушного аборигена – дом, дети, конечно, подруга и спутница жизни, скрашивающая порой самые мрачные ее моменты, любимая супруга.

Глуховатая нора под корнями раскидистого ясеня – как же чудно находиться там было осенью, особенно в момент, когда наблюдаешь за карнавалом опавших с ветвей листьев и группами улетающих в теплые страны птиц-мигрантов, и сидеть на корневой вершине, одновременно заканчивая осмотр своего «подворья»*, закуривая табак из березовой ветви**.

Иногда они сидели вместе. Долгое время, почти в одном и тоже положении, поджав ноги, не шевелясь, глядели на ясное небо, лишь изредка покрываемое черными стаями ворон, либо же грачей, а возможно, пестрыми каскадами летевших перепелок, ястребов и дроздов.

Можно и ничего не говорить, а просо созерцать. Ведь и так получается весьма и весьма неплохо провожать взглядом насыщенную событиями жизнь.

Он практически всегда предпочитал общаться молча. Говорил немного, бросая пару фраз, зато сколь значительную роль играли многозначительные взгляды металлических глаз, брошенных иногда, словно бы в пустоту, но запоминаемые навеки…

У Миранды были солнечные рыжие кудри, так похожие иногда на яркие листья клена. Пожалуй, это было одним из самых ясных воспоминаний о ее облике, если не принимать во внимание духовных качеств, хоть она обладала, в целом, всем тем, что подолгу заставляло смотреть на красивую фигурку металлические глаза. Заряд энергии, такой большой для маленького, хрупкого тела Миры, окружал ее всю, подобно ореолу, сопровождал везде, куда бы она ни шла, за какое дело бы ни бралась. А настойчивость, иногда казавшаяся такой забавной во многих вопросах, непомерная подвижность делали ее похожей на солнечного зайчика, залетевшего в ночную мглу и осветившего в мгновение ока весь, бывший дотоле сумрачным, пасмурный осенний день. Наивность, действительно, так часто поражавшая Торонту , уже ставшая совсем привычной, в те моменты, когда это могло быть осязаемо, превращалась в одну из причин контрастности их отношений. Впрочем, надо заметить, это совсем ничему не мешало.

А еще качели. Висевшие на ветвях прекрасного ясеня, освещаемые то солнечной улыбкой, то задумчивым лунным ликом, постоянно терялись они в лесной роще, точно образ вечно юной, играющей в веселую и озорную жизнь души.

Она подарила ему дочь и сына. Несмотря на то, что даже характеры, самые души Тора и Миры столь разнились по своему устройству – совпадали они в одном: игра жизни в любой сезон била в них обоих сильным ключом, словно звенящий горный родник, да и дети изумительно охожи были на родителей, если можно было так выразиться.

Обладающий черными, как и у отца, только короче, волосами, отрок Тобиас с самого детства научился «ходить в рощи» и стрелять по ветвям берез, с помощью изящного лука. А рыжеволосая Мегара, имевшая не такой высокий рост, но довольно-таки высокий голосок, так любила заваривать чай, что могла даже забыть расплести свои кудри к вечеру, тогда Мира заботливо брал на себя эту функцию.