Читать книгу Путь до неба и обратно. Откровения стюардессы - Ольга Тэгави - Страница 12

С первых дней в офисе у меня возникло ощущение мыши, попавшей в мясорубку. Казалось, руководство давно позабыло про трудовой кодекс и положенный сотрудникам час на обеденный перерыв, что их секретарь тоже человек и ему иногда хочется кушать и отдыхать. Я работала по десять часов в день без обеда и отдыха, но предъявлять претензии кому-либо не смела. Вот и довела себя до болезни.

Когда я выписалась из больницы и вышла на работу, то тем же утром прямиком направилась в кабинет директора.

– Больше так работать не могу. Или ищите помощницу, или я вынуждена уволиться. – Взгляд директрисы скользнул по голубенькому больничному, что я держала в руке.

После этого руководство приняло, наконец, решение взять мне в помощницы еще одного секретаря, или, как модно говорить в современном мире бизнеса и деловых людей, офис-менеджера.

Много оказалось желающих на эту должность. Девушки, так же как и я два месяца назад, записывались на собеседование и приезжали в назначенное время заполнить анкету соискателя. Интервью с кандидатками проводила менеджер по персоналу, и после его окончания она передавала мне опросный лист, чтобы я подшила документ в папку «архив». Девушке говорили, что ей перезвонят в случае успешного прохождения, но я-то знала, что она кастинг не прошла, раз заполненную анкету бросили мне на стол. Я даже видела сразу по лицу нашего менеджера, что девушка ей не понравилась еще до начала собеседования, но она все равно предлагала ей заполнить анкету – просто для галочки, ведь все компании теперь соблюдают эти формальности. Вероятно, мое резюме тоже бы отправилось в синюю папку, где хранилось все старое и ненужное, однако в тот день, когда мне было назначено явиться на собеседование, менеджер по персоналу отсутствовала по каким-то причинам в офисе, и мной занималась сама директор. Думаю, только благодаря такому удачному стечению обстоятельств я пробилась в компанию, торгующую элитной косметикой. Для меня это уже было второе собеседование, за неделю до него я ездила в крупную строительную компанию, из которой мне так и не перезвонили. В общем-то я иного и не ожидала: всем нужны были люди с опытом, и именно на этот пункт в первую очередь обращал внимание работодатель. А я только закончила институт и о работе в офисе толком ничего не знала. У меня даже книжки трудовой не было.

Директор фирмы косметических товаров, куда я пришла устраиваться ясным октябрьским днем, никаких анкет мне не давала, а просто начала со мной беседовать, задавая простые и понятные вопросы. Я честно призналась, что опыта работы в офисе у меня нет, и вкратце рассказала о подработках промоутером, интервьюером, официантом и кассиром во времена своего студенчества. Пожилая женщина прониклась моей искренностью и уже через пятнадцать минут спросила, смогу ли я на следующий день выйти на работу. Никаких «мы вам перезвоним» или «звоните сами на следующей неделе, узнавайте результат» мне не сказали. Паспорт со штампом городской прописки также никто не требовал, а диплом об окончании института так и пролежал все собеседование в сумочке. «И чего я так переживала за эти оценки на экзаменах? По-моему, до них вообще никому дела нет», – усмехнулась я про себя уже в автобусе по дороге домой. Я не могла поверить, что меня вот так просто, безо всяких сложностей приняли на работу. Поскольку я тогда не знала о высоком конкурсе, то решила, что компании просто действительно нужен секретарь, а не потому они устраивают бесконечные собеседования, чтобы менеджер по персоналу жалованье свое тем самым отрабатывал.

Увидев Ларису среди претенденток на роль своей помощницы, я убедила менеджера по персоналу взять именно ее.

– Что-то мне внутри подсказывает, что она хорошо подходит на должность второго секретаря, – сказала я ей, когда мы встретились в обед на кухне.

– Да, девушка мне тоже сразу понравилась, – ответила она, – но меня смущает, что у нее совсем нет опыта. Да и живет далеко от города.

Я не стала рассказывать менеджеру, что если бы она в тот день собеседовала меня, то мы бы с ней сейчас так мило не пили чай за одним столом, и пообещала быстро ввести Ларису в курс дела, рассказать о должностных обязанностях, которые к тому времени освоила сама.

Так в нашей фирме появилась Лариса, а у меня – время на полноценный обед в столовой. Девушка была мила, общительна, со вкусом одета. Она тоже закончила факультет иностранных языков, только вторым языком у меня был японский, а у нее – немецкий. Мы с ней сразу подружились и в отсутствие начальства болтали о своем, о девичьем, мечтали о красивых путешествиях в другие страны и надеялись на светлое будущее вдали от офиса и Виолетты Марковны.

Моя коллега хоть и была одного со мной возраста, но год назад вышла замуж, и, конечно, я завидовала, всякий раз видя, как муж забирает ее на машине с работы. Женственность в ней проявлялась во всем – в походке, умении подбирать одежду, носить украшения и даже в строгом офисном костюме с белой блузкой и изящных остроносых лодочках.

Рядом с ней я чувствовала себя неотесанной дикаркой: мне нечего было носить, брюки уже совсем затерлись, а трикотажный джемпер давно потерял форму. Другой более-менее подходящей для офиса одежды у меня не было. Ах, как же мне тоже хотелось ходить на каблучках, носить юбочку с капроновыми колготками, а поверх накидывать норковую шубку с капюшоном, чтобы добежать до теплой машины супруга. Чувствовать себя любимой, защищенной, желанной – и никаких шерстяных колготок, шапок, шарфов, варежек, носков и отмороженных пальцев!

Однако в отличие от замужних девочек из тогдашнего окружения моя личная жизнь никак не хотела складываться. До Андрея я встречалась с другим парнем, первая любовь и все, как это обычно бывает, – прогулки до рассвета, признания в любви, любование луной и звездами. Мне тогда было семнадцать, а Игорю – девятнадцать, и каждый год мы ждали лета, чтобы сыграть свадьбу, но листва на деревьях вовсю зеленела, а день свадьбы по-прежнему никак не приближался. Я закончила школу, поступила в институт, старалась прилежно учиться и терпеливо продолжала ждать то самое призрачное лето, когда, наконец, состоится наш союз. Вот тогда я и стала вести дневник и изливать на белый лист бумаги свои переживания. В конце концов, я повзрослела, розовая пелена спала с глаз, и стало совершенно очевидно, что Игорь не женится на мне, а будет продолжать развлекаться с друзьями и вести разгульную жизнь.

Хоть он никогда мне не признавался, но я подозревала, что вовсе не одна-единственная у него подружка, вот только уйти смелости не хватало. Слишком была привязана к нему, слепо хранила верность и верила каждому слову.

Прозрение наступило после известия о прерванной беременности молоденькой девочки-школьницы, о его связи с которой я случайно узнала в разговоре с подругой. Самое обидное было то, что все вокруг знали об их отношениях. Как оказалось, Игорек давно водил меня за нос, а я продолжала грызть гранит науки и не видела ничего дальше своих японских иероглифов.

Не буду рассказывать, как тяжело и болезненно я переживала этот разрыв, но спустя несколько месяцев я снова наступила на те же самые грабли, когда умудрилась вляпаться в очередные бесперспективные отношения с Андреем, которые сейчас принято называть гражданским браком. Но будем смотреть правде в лицо – никакой это вовсе не брак, а самое натуральное сожительство. Это не что иное, как союз женщины с низкой самооценкой и мужчины с низким уровнем ответственности. Перевести мужчину из такого союза в законные отношения спустя годы сожительства практически невозможно.

– Что тебе даст этот штамп в паспорте? – любимый вопрос мужчины, не готового взять на себя ответственность.

– Многое даст, а если для тебя нет никакой разницы, так тем более женись, в чем проблема? – недоумевает женщина.

Вот и Андрей не собирался вести меня в ЗАГС. Прям как в свое время пел Аркадий Укупник: «Я на тебе никогда не женюсь, я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт, я улечу, убегу, испарюсь, но на тебе ни за что не женюсь». Так и продолжали мы жить: он пребывал в иллюзии, что свободен, а я – в иллюзии, что замужем. Когда его спрашивали, женат ли он, ответ был: «Холост». Меня эта ситуация доводила до бешенства и отчаяния. Как смел он говорить, что холост, живя на моей территории? Я стираю, готовлю, покупаю продукты и выполняю все функции жены, а он при этом холост. Значит, не уверен, что именно я достойна стать дамой его руки и сердца, присматривается к другим женщинам, воруя мои драгоценные юные годы жизни. Я была в бешенстве из-за уязвленного самолюбия, переживала, злилась, но этот проклятый страх снова остаться одной был сильнее меня.

Так вот и жила, чувствуя себя самой несчастной девушкой в мире, закапывая свои мечты, таланты и надежды все глубже в землю. На работу ходила, словно робот, а возвращалась домой с отвращением. Я ненавидела поселок, где так бесцельно проходила моя жизнь. Мне было очень плохо среди этой бедности и грязи.

Но не зря говорят, что есть Бог на свете, и он всегда помогает тем, кто верит в него.

Завершающим звеном в цепочке моих офисных будней стало заявление Марковны о том, что все новогодние праздники нам с Ларисой придется приезжать в офис и по очереди дежурить.

– Но… Как? Зачем? Весь офис отдыхает до десятого января, что нам здесь делать? – подмывало меня спросить эту железную леди, да только мои возмущения так и остались висеть в воздухе.

И вот из-за этого ее: «А вдруг кто-то важный придет или позвонит» я вставала рано по утрам и тащилась на ненавистную работу по сорокаградусному морозу в город.

А в это время во всех домах стоял запах мандаринов, счастливые люди проводили праздничные выходные дома в кругу семьи, доедали салат оливье и смотрели новогодние передачи по телевизору.

В офисе никого, кроме меня, охранника и пары менеджеров, не было. Я рассматривала красивые свадебные фотографии счастливых подруг во «ВКонтакте» и думала о том, что жизнь явно несправедлива ко мне. Кому-то перепали бонусы в лице хороших мужей и счастливой семьи, кто-то получил в наследство квартиру, на которую мне, видимо, придется пахать всю жизнь, да еще и детям долг оставить. Другим повезло с богатыми родителями, которые покупают своим отпрыскам машины и обеспечивают всем необходимым, что только их чадо пожелает, а что же досталось мне? Как вышло, что при распределении благ в этом материальном мире для меня у судьбы ничего не нашлось? Слезы обиды душили меня, жгли сердце и терзали израненную душу.

Спустя много лет я научусь переходить из позиции жертвы в позицию хозяина своей судьбы. Вместо вопроса: «За что?» я буду задавать вопрос: «Для чего мне это?». Научусь благодарить за все уроки и принимать их со спокойной душой и сердцем, что на все воля Божья. Но до этого момента был долгий путь. И, к счастью, Бог всегда милостив даже к таким заблудшим душам, как я.

Угасал еще один бесконечный рабочий день в бездушной, стерильной обстановке офиса. Я сидела за компьютером, обхватив голову руками, словно пыталась закрыться от окружающего мира, жестокого и несправедливого. Неожиданно буря во мне стихла, а на смену ей пришли тишина и спокойствие. Я открыла сайт «Работа» и вошла в рубрику «работа для всех». Во время студенчества я часто находила там различные подработки в качестве промоутера или домашнего репетитора английского языка. «Может, и на этот раз что-нибудь интересное найдется», – кнопкой мыши я кликнула на объявление, которое сразу привлекло мое внимание.

Текст объявления помню по сей день, словно это было не восемь лет назад, а вчера.

«В связи с расширением самолетного парка авиакомпания „Сибирь“ примет на работу юношей и девушек на должность бортпроводника. Обучение за счет авиакомпании, срок обучения – три месяца. Требования: хорошее здоровье, возраст до двадцати семи лет, высшее образование, знание английского языка, рост не ниже ста шестидесяти пяти сантиметров, отсутствие татуировок и шрамов на видимых частях тела, наличие военного билета (для парней)».

В графе зарплата значилось: «Не указано».

Вот это да! От радости я подпрыгнула на стуле. Раньше на эту работу просто так, с улицы, невозможно было попасть, позвонив по объявлению. Только если твой папа пилот или тетя – стюардесса, в общем, не иначе как наличием связей в авиационных кругах или состоятельных родителей, готовых выложить кругленькую сумму за дорогое обучение, особенно если их наследник планирует летать не только на внутренних линиях, но и международных.

Ни того ни другого у меня, конечно же, не было. Так же как не было и здоровья, о чем свидетельствовала моя медицинская карта с кучей диагнозов, недопустимых для работы в небе. Зато была мечта. И еще огромное желание победить свою плохую судьбу, вырваться из нищеты и увидеть мир. Но достаточно ли этого?

Вся страна продолжала гулять, веселиться и отмечать праздники, я же с нетерпением ждала их окончания. «Это ж надо было придумать столько дней отдыха, – негодовала я, – да за это время спиться можно!»

На дежурство в офис я летела как на крыльях, предвкушая скорые перемены в своей жизни. Мороз меня больше не волновал, безделье Андрея, дальняя дорога в город и отсутствие транспорта – тоже. На работе я больше не задерживалась, в положенный час быстро одевалась и убегала домой. Меня словно уже не существовало в этой реальности: голова была занята мыслями о красивой форме стюардесс, поклонниках и дальних странах. Ничего прежде так не зажигало мое сердце, как эта надежда пройти кастинг и пробиться туда, куда простым смертным вроде меня путь был строго воспрещен.

Долгожданный понедельник наконец настал. Я пришла на работу раньше обычного и продумывала план, как бы мне слинять минут на двадцать из офиса, чтобы сделать жизненно важный звонок. Я не могла звонить со своего рабочего места и интересоваться другой вакансией: вдруг кто-нибудь из сотрудников подслушает, весть быстро разлетится по офису и дойдет до руководства. Конечно, хотелось пойти написать заявление на увольнение в тот же день, но сжигать мосты, не построив новых, я не могла. Такая безответственность точно не была моей чертой характера.

Несколько раз я брала трубку радиотелефона и пыталась уединиться на кухне, но стоило мне набрать заветный номер, который я уже успела выучить наизусть, как в кухню за чаем входила одна из бухгалтеров. Тогда я отправилась в туалет, но кафельные стены санузла отражали такое звонкое эхо, что, казалось, меня будет слышно в приемной Виолетты Марковны. А к тому же по соседству был кабинет менеджеров, дверь в который никогда не закрывали. Ничего другого не оставалось, как воспользоваться крошечным помещением, где хранились швабры, тряпки, лейка для поливки цветов, бытовая химия и прочие хозяйственные принадлежности. На цыпочках я проникла в главную резиденцию уборщиц Татьян и в темноте набрала нужный номер. На том конце провода – короткие гудки. Вероятно, не я одна ждала этого понедельника и мечтала заполучить лакомую вакансию. Ну ничего, я же терпеливая, а к тому же настойчивая. Буду набирать номер до тех пор, пока не ответят.

– Ах, вот ты где! А я тебя всюду ищу, – через узкую дверь просунулась голова Марины Федоровны. – Пойдем скорее со мной, у меня к тебе важное поручение.

Не знаю, куда в такие моменты уходит человеческая душа, но вариант с пятками мне тогда был ближе всего. Я молча засеменила вслед за директором офиса в надежде, что она не будет спрашивать, зачем я закрылась в темной подсобке. И снова водоворот офисной суеты подхватил меня и понес на гребне своей высокой волны все дальше от моей мечты в бездну.

Только после обеда мне удалось ненадолго вырваться на свободу из лап хищного офиса и пойти в столовую. Первым делом, оказавшись на улице, я достала из сумочки – нет, не сигарету, а мобильный телефон. На этот раз удача улыбнулась – я дозвонилась с первого раза.

– Добрый день, Виктория, я насчет вакансии бортпроводника… – в третий раз уже, будто скороговоркой, выпалила я. – Мне сказали, с вами можно поговорить по этому вопросу.

Немного помолчав, обладательница приятного женского голоса стала расспрашивать меня о возрасте, росте, уровне владения английским, образовании, опыте работы и т. д. На все вопросы я отвечала правдиво, за исключением одного.

– Ольга, а как у вас со здоровьем? – спросила сотрудница отдела кадров. – Часто ли болеете, были ли серьезные заболевания, аллергии, травмы, операции, переломы, ушибы…

– Нет-нет, никаких операций и переломов не было. Болею редко, максимум раз в год – ничего особенного, ОРВИ или ОРЗ, – напропалую врала я.

Этот ответ я подготовила заранее и отточила его в своей голове настолько хорошо, что звучал он более чем правдоподобно. Я даже сама начинала в это верить, уж больно уверенно выдавала я себя за этакого сибирского упитанного здоровяка. Вообще заметила странную вещь: когда людям говоришь неправду, они в нее охотнее верят. А вот за правду еще и постоять придется, и аргументы найти, и доказательства предъявить. Вот и думаешь порой, а стоит ли ее вообще рассказывать, правду, или лучше поберечь свои нервы, оставив при себе.

И вот чего точно делать не следовало – так это рассказывать о своих болезнях менеджеру по персоналу. Ну к чему им знать о перенесенной в детстве операции, переломе руки, хроническом гайморите, пиелонефрите, какой-то непонятной опухоли в голове, аллергиях, низком гемоглобине, слабом иммунитете и бесконечных походах по врачам?

В телефоне послышался шелест бумаги, сотрудница отдела кадров что-то писала – вероятно, вносила в анкету первичные сведения о будущем кандидате в бортпроводники.

– Ну пока вы нам подходите, Ольга. Я вас тогда записываю на ближайшее собеседование. В четверг к десяти утра сможете приехать в аэропорт Толмачево? – спросила Виктория.

– Конечно, в любое время могу приехать, какое скажете, – ответила я, совершенно забыв о том, что в это время я вообще-то должна быть в офисе и заполнять рабочий табель сотрудников.

– Ну вот и отлично, тогда ждем вас. На проходной назовете охраннику свою фамилию, и он вас пропустит на территорию главного здания.

– До свиданья, – еле удерживаясь от радостных визгов и желания закричать, сказала я и захлопнула крышку своего крошечного серебристого «Самсунга».

Не помню, как я долетела до столовой, как стояла в очереди с подносом в руках, что вообще ела. Внутренняя часть меня кричала, ликовала, танцевала сальсу и отбивала чечетку, а внешняя же сияла, расплывшись в блаженной улыбке до ушей. Радость не покидала меня даже в те моменты, когда приходилось идти в кабинет Виолетты Марковны. В один миг вся важность этой работы куда-то испарилась, появились нотки безответственности и пофигизма. Что-то внутри подсказывало: недолго мне осталось терпеть офисные будни и жить чужими желаниями.