Читать книгу Главный переход - Пантерина Трамич - Страница 12

Первого июня, в час ночи под высоким, тёмным звёздным небом, напоминающим о вечности, и, в то же время, на пороге бесконечного мира грязных, унылых железнодорожных путей дядя Лёша стоял и ждал. Сам не зная чего. Ветер был холоден и насквозь продувал одежду. «Лето, ёлки-палки», – думал сторож, глядя по сторонам почти по-совиному.

Здесь космос поворачивался к людям мрачнейшим боком. Крайний путь, на высокой насыпи которого бдел дядя Лёша, походил на длинный странный коридор, отделённый от остальных путей кишками депо с незрячими окнами. Со стороны Пантелеевки, в результате заделывания дыры, где прежде устраивались перекуры, единственным лазом на крайний путь остался зазор между лабораторией и грязно-бетонным забором, ограждавшим двор с выгоревшим домом. Сторож стоял недалеко от лаза, боялся сделать лишний шаг и всё смотрел, смотрел, смотрел…

Облезлый фасад электротехнической лаборатории, выходящий на путь, в наглом фонарном свете желтел, как зубы курильщика. Плохо пахло. Массивные шершавые столбы, державшие руками-перекладинами провода, казались едва ли не начальниками космоса. А провода – его венами, монотонно гудящими.

Сторож проверил время: пятнадцать минут утекло. Вздохнул и затеял второй безнадёжный акт озираний по сторонам. Думалось: ещё немного, и местность вберёт пришельца в себя. Сам путь притягивал всё больше внимания. И потянуло туда, и в голове промелькнуло, что это река с чёрной гнилой водой, шевельнёшься – и упадёшь в эту воду.

«Стикс, – пронеслось в голове – оборвалось… сигнальным звуком приближающегося поезда. – Поезда? – поймал себя на мысли загипнотизированный. – Нет, не похоже на поезд. Не похоже… на… поезд…»

Дяди-Лёшино лицо просветлело. Из чёрной вязкой пустоты, возвещая бархатным басом о приближении, плавно, величественно, выплывал огромный белый корабль. Точнее, пароход с высокими трубами, похожими на любимые трубы ТЭЦ. И посветлело вокруг, стих ветер. Когда корабль («Всё-таки, корабль», – решил про себя вызволитель) подплыл максимально близко, в лицо повеяло лёгким бризом. Белое величественное чудо ещё раз возвестило о своём прибытии и остановилось. Дядя Лёша не сводил с него глаз.

С минуту ничего не происходило. А дальше сторож увидел, как внизу, у самого днища корабля, открылась узенькая дверца и оттуда прямо на рельсы спрыгнула маленькая кудрявая женщина.

– Дядя Лёша – это вы?

Он стоял раскрыв рот и ни слова не отвечал.

Женщина, чуть набычившись, вскарабкалась к нему по насыпи, держа что-то в одной руке, а другой хватаясь за воздух, перевела дыхание и, затормозив в полуметре, с тревожным раздражением уставилась в сто́рожеву изумлённую физиономию.

– Вы тоже ангел? – выдавил сторож.

– Господи, да какой я вам ангел? Я – Мишина мама, – обрадовалась женщина и пожала вызволителю руку.

– Мишина?

– Мишина-Мишина. Спасибо вам огромное, что Мишу вызволили. Вот ему носочки шерстяные. У вас похолодает скоро, а я вот связала.

Дядя Лёша посмотрел на корабль. Он был всё таким же грандиозным и ослепляюще белым.

– Я вас понимаю. Ваше недоумение… Ах да, тут ещё просили бутылочку с жидкостью передать и записку с инструкцией. Вот тут они, смотрите: я в левый носочек кладу. – Женщина достала из кармана записку с бутылочкой, покрутила носочки, определяя, какой из них левый, и аккуратно сложила в него предметы сегодняшней встречи.

– Вы кто?

Женщина посерьёзнела.

– Вы что, глухой? Я – Мишина мама. Бутылочку не потеряйте. От вороны прячьте. Она себе всю жидкость хочет.

– Ну хорошо, ладно, не потеряю. А что за корабль? Он что, не ангельский разве?

– Ангельский. И мне пора. Я не могу объяснять.

– Нет уж, объясните, пожалуйста. – Сторож посмотрел на Мишину маму запредельно проникновенно. Та, обернувшись на корабль, решила порассказать.

– Ну как вам объяснить? На этом корабле плавают те, кто… э-э-э… ну как вам объяснить? Кто в Бога не верил, но заслужил чего-то… такого…

– Как это?

– Так. Неплохие люди, но не обретшие… Ну вы ж понимаете.

– Но вы сейчас, по-моему, в Бога верите.

– Верю, конечно. Да и на корабле неплохо. С нами плавает замечательный ангел, он и велел мне передать записку.

– Ну хорошо, а…

– Может, вам всё устройство мира подробно изложить?

– Можно.

– Можно… Как будто бы я знаю… Послушайте, меня ждут. И мне здесь не нравится.

– А что внутри корабля?

Женщина испугалась, попятилась.

– Что с вами?

– Вы бы ещё спросили, как там в раю.

– А что, у вас внутри корабля рай?

– Какая вам разница? У нас там мир. И покой. Вокруг вот что, – и она кивнула в сторону чернеющего пути, – а мы – там.

Корабль вновь пробасил, из кормовой трубы повалил густой пар.

– Зовут. Передайте Мише, что я его очень, очень люблю. Но он заслужил большее, нежели я, поэтому… Поэтому не увидимся, наверно.

– Странно. Всё это странно.

Мишина мама пожала плечами, всхлипнула и, моментально спустившись с насыпи вниз, открыла узенькую дверцу свою. Оглянулась. Помахала дяде Лёше и шагнула внутрь.

Взгляд вызволителя прошерстил весь корабль и не нашёл альтернативных дверей. Одни лишь каютные окна. Они уютно золотились или спали, отражая свет фонаря. Корабль сделал предупредительный сигнал об отплытии и тронулся с места.

Опять лицо обдал прохладный солёный бриз, и сторож, провожая глазами корабль, подумал, что сам не отказался бы вечно плавать на подобном судне. Чудо, с достоинством, скрылось в нечистой мгле, пробасив пару раз напоследок, и только тихий свет и шлейф морской свежести длились какое-то время здесь, в этом мире. А после – и терпкая тёмная хмарь, и запах – взяли своё, и вызволитель понял, что замерзает.