Читать книгу Звёздный десант - Сборник - Страница 62

Ал с трудом поднялся на ноги. После падения он позволил телу выключиться на пару минут. Но лежать было нельзя. Возможно – катер горит, возможно – его энергоблок нестабилен и вот-вот взорвется. А еще в трюме оставался полковник. Во время падения гекон отгонял мысли о человеке, безвольно повисшем в десантном кресле, сосредоточившись на выживании, но сейчас беспокойство о полковнике подгоняло его, подобно раскаленной плети. Оскальзываясь на мусоре, нанесенном в кабину из пробоин, и держась за стену, Ал поковылял в трюм. Ден Кор все так же безвольно висел на ремнях в какой-то неестественной позе, выгнувшись вперед, будто пытался вырваться из зажимов. Пять тел десантников тоже находились на своих местах, остальных выбросило во время катастрофы. Все десантники были обезглавлены: сначала тот странный гравиудар, потом бешеный спуск и крушение. Тела выдержали, благодаря гравикомпенсаторам боевой брони, а вот их головы не были защищены.

«Эх, сержант Барт, расслабился ты, и потерял голову. Все вы потеряли. Причем – буквально. Не было на вас моего сержанта Го». Ал печально посмотрел на последствия падения подготовки и дисциплины в некогда безупречном роде войск. «Ну что ж, зато, ты оставил мне много оружия, которое очень пригодится… – он потянулся к импульсной винтовке, все еще прочно зажатой в креплении на стене бота, – …возможно. Если я выживу. И надолго ли?»

С этой мыслью он снова повернулся к полковнику. Рука того была вытянута шнуром от чемодана, который застрял под соседним креслом. Если полковник погиб, то Ал тоже обречен. Последнюю подпитку он проходил восемь месяцев назад, и без новой его тело распадется меньше, чем через полгода. И это в лучшем случае. Ведь сегодня организм потребовал немалую долю ресурсов. Ладно. К этому можно вернуться позднее, а сначала нужно осмотреться, понять, что делать: бежать из разбитого катера, или наоборот – готовить его к превращению в крепость. Ал, все еще держась за поручень, поковылял к хвостовой части. «Интересно, что за новое оружие применили антурийцы? Конечно, катера и раньше получали пробоины от ракет и лучевого оружия, но одним ударом оторвать такой кусок метапласта?» Края разрыва были излохмачены, словно корму отгрызло космическое чудовище, а силовые элементы конструкции оплавились и скрутились. Это при их-то способности выдерживать излучения! Что это? Одновременно и удар, и температура. Возможно, какой-то новый вид ракет, совмещающий в боеголовке все виды поражающих воздействий – гравиволну, излучение и кинетические элементы. «Что ж, эту загадку мне все равно не разрешить, посмотрим, не рванет ли все это». Ал выбрался из бота и оглянулся. Катер запрыгнул на невысокий пологий холм, и сейчас удачно возвышался над местностью, весьма привлекательной на взгляд человека. Или гекона. Ведь его эстетические предпочтения ничем не отличались от человеческих.

Слева направо неспешно протекала широкая река, ее бирюзовая вода в обрамлении поросших травами и цветами берегов была невероятно красива. Огромные деревья безупречной формы возвышались на берегах этой реки – между деревьями вились лианы и искрились соцветиями кустарники разных оттенков зелени. В целом картина производила неизгладимое впечатление: природа выглядела так, как ее изображают в головидах о сказочных мирах. Такие деревья были бы хорошим домом для эльфов, а в реке непременно должны были бы жить прекрасные водные нимфы. И единороги притаились в кустах. Да, это обязательно. Нигде не было видно ни единого уродливого или высохшего растения, колючего кустарника или гнилого валежника. Лишь огромная борозда от падения катера уродовала эту идиллическую картину. Ал поднял голову вверх: небо было невероятно голубым и прозрачным – лишь таял в облаках след от дыма его разбитого бота. Гекон проследил за ним взглядом и в самом зените вдруг увидел черное пятно, словно уродливая клякса плесени растекшееся на синеве. Клякса эта сжималась и затягивалась – небо лечило само себя. «Видимо, вот там мы и прорвали защитное поле планеты. Правда, я понятия не имею, как наш крохотный катер сумел это сделать. Или, все же, не мы прорвали поле, а поле затянуло нас? Та штука, гигантская бусина антурийцев, что она делала?» Ал вспомнил разгорающуюся искру, от которой его спас фильтр шлема: «Возможно, антурийцы стреляли вовсе не по нам. А по управляющей сфере. Так же, как и в истории полковника, стремясь уничтожить то, что не могли присвоить. Да, это вполне возможно. И тогда сфера что-то сделала. Что? Отразила удар? Логично, ведь ее создатели, скорее всего, и разрабатывали ее для защиты планеты. А мы были почти возле нее. И она втянула наш бот внутрь поля, распространив свою защиту и на нас… Хорошая теория. Мне нравится. Но проверить ее я не смогу никогда. Ну что ж. Главное, что я жив. Пока». Мысль о смерти заставила его вернуться к текущим проблемам. Ал, спотыкаясь, обошел искореженный катер – корпус был изрядно помят, аэродинамические плоскости сорвало при падении, а на правом борту имелась огромная вмятина, но никаких признаков горения или искрения не заметил. Так что с этим проблем нет. Уже хорошо. С другой стороны, это может означать, что сработал аварийный протокол, и основной реактор отстрелился. Значит, превратить катер в свою новую штаб-квартиру и крепость не выйдет. Да, немного энергии осталось в аварийных аккумуляторах, но ничего стоящего к ним не подключишь. «Что ж, пока удовольствуемся тем, что есть». Ал медленно побрел к разрыву в корме, осознавая, что тянет время, страшась увидеть неизбежное. Мертвый полковник Кор – это не просто потеря товарища, которого он уже терял однажды, и к которому, положа руку на сердце, даже не успел привязаться снова, – это приговор. «Наслаждайся жизнью, А-Эл-96. Прекрасной жизнью в прекрасном новом мире. Пока не сгниешь заживо. И торопись, ведь осталось тебе недолго».

После яркого уличного света трюм, с его красным освещением, выглядел мрачно и угрожающе. Лужи крови и обезглавленные тела десантников добавляли в эту картину зловещие мазки. Полковник висел на ремнях, и его поза ни на волосок не изменилась с тех пор, как бот успокоился на грунте этой планеты. С замиранием сердец Ал подошел к нему, все еще не решаясь проверить, жив ли человек. Наконец, собравшись с духом, он присел и потянулся к замку на животе полковника. С груди свисала огромная кобура, которая мешала расстегнуть защелки. Ал заглянул за спину полковнику, и тут понял, почему ремни до сих пор так натянуты: внутренняя обшивка позади тела была разорвана, и из дыры торчала изогнутая дугой силовая балка бота. Так вот куда пришелся этот ужасный удар! Что бы ни ударило катер, но оно сумело настолько прогнуть силовую конструкцию, что одна из балок прижала полковника, заставив его повиснуть в такой кошмарной позе. Повозившись несколько минут, и поняв, что замок заклинило, Ал разрезал ножом ремень, и освобожденное тело рванулось ему навстречу. Он подхватил бесчувственного командира под руки, и потащил на плече к выходу. Вдруг что-то остановило его, не позволяя двигаться дальше. «Коробка боли», все еще пристегнутая шнуром к руке, крепко застряла под креслом. «О, черт! Я и забыл про нее». Пришлось опустить безвольное тело на пол и выдернуть заклинивший чемодан. Разобравшись с помехой, Ал снова взвалил полковника на плечо, перекинув шнур чемодана через шею, и так потащил эту связку к выходу.

Наушники молчали, связи с броней полковника не было, зеркальный фильтр на его шлеме наглухо закрылся еще в момент вспышки, и открыть его снаружи не представлялось возможным. Новая дилемма: чтобы посмотреть жив ли человек, следовало освободить его от скафандра, но если снять скафандр, то он может умереть… если еще жив. Ал проверил показания встроенного в броню анализатора – слишком хорошо, чтобы быть правдой. Показатели воздуха были даже лучше, чем на легендарной Праматери. Выглядело слишком фантастично, но показатели были именно таковы. Возможно, приборы в броне просто вышли из строя. С другой стороны, рано или поздно придется начать дышать этим воздухом – другого не будет. Ал отстегнул шлем и решительно вдохнул. Воздух был необычайно чист и свеж, даже несмотря на испарения и гарь от еще горячего корпуса катера. Он был так же прекрасен, как и все остальное вокруг. Гекон поднял голову вверх, желая увидеть небо собственными глазами, а не через визир шлема. Да, так небо выглядело еще прекраснее. Такой голубизны и чистоты он не видел никогда в жизни. Ни на одной из планет. Даже далекие облачка были безупречны. Безупречное небо, безупречная вода, безупречные деревья и цветы – безупречный мир. Мир-сказка… единственная планета на орбите смертоносной звезды-гиганта. Похоже, Ал нашел самый ценный артефакт богонов. Он на нем стоял.

Что ж, тогда нет смысла бояться. Гекон присел, и повернул замки на шее человека. Шлем с шипением отсоединился от скафандра. Лицо полковника было бледным, глаза закрыты, но индикаторы жизненных функций показывали, что Ден Кор жив, хоть и получил множественные повреждения. Ал вручную соединил инфосети обоих скафандров и снова надел свой шлем, чтобы прочитать телеметрию с брони полковника. Да-а-а, скафандры офицеров научной службы это нечто! Данные говорили о том, что полковник получил несколько ударов такой силы, что это расплющило бы человека в легкой броне, а один, видимо тот, который выгнул балку катера, перерезал бы обычную броню напополам. А эта выдержала. Вот только это слабо помогло полковнику. Даже несмотря на такую чудесную броню, нагрузка на организм оказалась слишком высокой. Кор был лишь человеком. Серьезно повреждены печень и селезенка, одно легкое, переломаны семь ребер, сломана рука, на которой болтался чемодан, и, о боги, отбиты обе почки и переломан позвоночник. Медблок скафандра сделал все, на что был способен, чтобы спасти подопечного – это не дало тому умереть, но и выжить при таких повреждениях полковник не сможет. Лишь чудо может сейчас спасти его. А лимит чудес они, похоже, уже исчерпали. Сейчас Кор находился под действием сильного обезболивающего, и скафандр будет продолжать вливать в его кровь лекарство. Так он был запрограммирован, ведь в таких случаях спасти человека можно было только в госпитале, и потому машина будет поддерживать пациента в бессознательном состоянии до тех пор, пока у него будет запас лекарств. Но рано или поздно запас истощится, и полковник придет в сознание. Все так же смертельно раненый. Ал рассудил, что никто не знает, что может случиться в следующий момент, и потому, видимо, лучше разбудить полковника сейчас, чем откладывать это на потом, ведь скафандр все равно не сможет залечить его раны. Все еще колеблясь, он передал команду на выведение человека из сна.

Полковник застонал, и лицо его скривилось от боли. Ал ввел ему в кровь небольшую дозу специального анальгетика, который позволял бойцу оставаться в сознании, и при этом не чувствовать боли. Глаза человека с трудом открылись, и снова закрылись от яркого света с небес.

– Где мы? – хрипло проговорил он.

– Упали на планету. Не спрашивайте меня, как. Катер разбился, все погибли кроме меня и Вас, командор.

– Кроме тебя и меня… Да… Похоже, меня тоже придется записать в покойники. Не чувствую ног, да и руку только одну. Не пытайся обмануть меня, что там на медицинском мониторе?

– Да, сэр. Вот смотрите, – он надел Кору шлем на голову, чтобы тот мог сам просмотреть данные.

Через пару минут лицевой щиток шлема поднялся: «Дерьмово дело, Ал»…, – произнес полковник с кривой улыбкой.

– В этот раз фортуна изменила мне. Исчерпал я свой запас, видать.

Ал молчал, не желая произносить сентиментальные глупости.

– Слушай, Ал, подними меня, хочу увидеть, где мы.

Гекон, дернулся к полковнику, а потом со словами «одну минуту» убежал в бот. Послышался скрип и скрежет, что-то хлопало и шипело, и через несколько минут в дыре на корме катера появился Ал, волочащий пилотское кресло – крепление его было перерезано плазменной горелкой и еще слегка дымилось.

– Хорошая штука, эти катера, а командор! Живучие, выносливые, и всегда инструменты на борту есть, – с этими словами Ал затащил кресло на вершину холма, и стал копать яму раскладной лопаткой. Решив, что она достаточно глубока, он воткнул опору кресла в яму. – Вот, так будет – то, что надо!

– Знал бы я еще, как оно «так». Лежу тут, как жук безногий, в небо гляжу…

– Ничего. Сейчас, сейчас все будет. Нет… погодите. Закройте глаза.

Ал подхватил полковника под руки, и потащил на вершину. Закрепив его в кресле ремнями, он снял шлем с головы командира, и торжественно произнес:

– Все, смотрите. Вот оно – сокровище, которое Вы искали.

Ден Кор медленно открыл глаза и вгляделся в открывшийся перед ним пейзаж. Несколько минут он разглядывал реку, деревья, небо и холмы вдали, покрытые сказочной зеленью. Оба молчали.

– Знаешь Ал, оно того стоило. Жаль только, не смогу я побродить по этой планете. А ведь тут обязательно есть еще много чудес. Как бы я хотел обойти этот мир своими ногами, проплыть все моря, взобраться на самую великую гору, и окинуть взглядом горизонт от края до края…

– Не хороните себя, командор! В катере есть медавтомат. Я посмотрел – похоже, он цел!

– Эх, Ал… – грустно усмехнулся полковник, – ты же видел мой медблок в скафандре. Что такого может автомат в катере, чего не умеет мой медблок? Разве что делать хирургические операции. Но это мне не поможет. Он не вырастит мне новую печень, не склеит новые почки. Да и позвоночник не соберет. Все, что может медавтомат, я получаю и от своей брони. Так что угомонись, и дай мне уйти достойно.

– Нам, полковник, нам… Если уйдете Вы – я тоже не жилец.

Ден Кор повернул голову к Алу и пристально посмотрел тому в глаза.

– Не совсем, мой друг. Есть одна идея. И мы ее осуществим. Я многим обязан тебе, и не только за то, что ты спасал меня дюжину раз. Но и за то, чего я не сделал, не почувствовал, сдался, поверив в то, что тебя больше нет. Эх, не посидеть нам с тобой у костра, не потравить солдатские байки… А я так мечтал. А может – это рок, расплата за жизнь, которую я получил благодаря тебе. Может быть, сама судьба привела меня сюда, чтобы человек мог искупить грехи перед геконом. Пусть лишь перед одним, но все же, мне хочется верить, что это мое искупление.

Ал, молчал, не зная, что вообще можно сказать. Полковник говорил высокопарно, совсем не так, как они общались в годы своей боевой дружбы, но говорил он это искренне, от души, и ему было неловко произнести хоть слово.

Повисло молчание. Полковник смотрел вдаль, его лицо было спокойно и одухотворенно. Несколько минут лишь звуки окружающей жизни раздавались вокруг – природа уже оправилась после страшного метеора, свалившегося с небес.

Наконец полковник произнес:

– Видел там контейнеры с эмблемой научной службы?

– Да. Стоят. С виду даже целые – все в амортизационных захватах.

– Отлично. Найди там контейнер с маркировкой АН35К4. Вытащи его, и открой… Нет, ты же не откроешь. Так, вот что, мне нужно прикоснуться к нему. Придумай как. Или сюда его тащи, или меня туда.

– Подождите, сэр. Я сейчас что-то придумаю, – возбуждение от новой надежды овладело Алом, хотя он понятия не имел, что задумал полковник, и можно ли это сделать вообще. И даст ли это ему что-то в итоге. Но даже такая призрачная надежда возбуждала кровь, и он стремительно бросился к катеру.

Порывшись в инструментальном боксе, Ал вооружился виброрезаком, и бегом направился к роще высоких стройных деревьев, которые виднелись неподалеку. Стволы деревьев были белыми, с поперечными черными черточками. Кажется, он читал, что на Праматери были подобные деревья, называвшиеся березами. Странно, очень странно. Его аналитический ум отметил этот факт, как заслуживающий внимания. Позже, когда будет время, стоит об этом подумать.

Виброрезак рассекал стволы, не встречая сопротивления. Срубив несколько молодых деревьев, и срезав с них ветки, Ал получил охапку прекрасных ровных жердей. Закинув их на плечо, он снова побежал к катеру. Силовая броня делала эту ношу детской забавой, так что на все это ушло не больше десяти минут. Связанные стяжками из ремонтного комплекта, жерди образовали хорошую решетку, один конец которой был привязан ко вкопанным в землю стволам, а другой закинут на край бота. Брошенные поверх ветки, образовали прекрасный навес, защищавший от солнца, но оставляющий возможность дышать свежим воздухом и любоваться сказочным пейзажем. Второе пилотское кресло Ал вбил в землю у борта бота так, чтобы с него можно было смотреть на реку, ящики с оборудованием образовали уютный закуток, а искомый контейнер установлен возле кресла. С ним пришлось повозиться. Он занимал два стандартных пако-места, и весил столько, что даже в силовой броне его было вытащить весьма тяжело.

Слава стандартам: в катере имелась типовая система охраны на случай посадки во вражеском районе – шесть мини-сторожей с лучевыми пушками. Ал расставил их вокруг катера, и окинул взором свой новый походный лагерь – все вышло неплохо для такого срока – и, удовлетворенный своей работой, он пошел за полковником.

На всю затею ушло около часа, так что Ден Кор успел снова впасть в забытье. Это даже к лучшему. Ал снова забросил через плечо злосчастный чемодан, и потащил безвольное тело в свой импровизированный лагерь. Усадив полковника в кресло, он снова ввел ему в кровь стимулятор, чтобы привести в чувство.

– Ох… Я отключился, – пробормотал Кор, облизывая губы, – сообрази мне попить. А то эта гадость в скафандре уже надоела. Да и поесть хотелось бы… О! А ты постарался. Весьма впечатляет. А где?.. Ага, вижу, отлично, ты все продумал. Так, давай, сначала сделаем кое-что, а потом займешься остальным. Открывай крышку. Да, вводи код, 1246784325. Отлично, теперь наклони короб ко мне, чтоб я дотянулся, чуть ниже, да, вот так…

Полковник изогнул запястье, и из брони выскочил разъем защищенного коннектора. Псевдонейроны сцепились с ответной частью оборудования контейнера, и с легким шипением крышка бокса открылась.

– Ну что ж, представляю тебе объект «Пи-0-12». Уровень секретности – «альфа-прим». Свидетелей без допуска разрешено расстреливать на месте, – полковник плотоядно улыбнулся. – Впечатляет, а?

– Да уж не то слово. Еще бы я знал, что это такое.

– Это, друг мой, не что иное, как комплекс построения, обработки и моделирования псиматриц, или попросту «ловец душ», слышал что-то?

– Нет, никогда. Но однажды я слышал историю, про некий груз вот в таком контейнере двойного размера с эмблемой научной службы на боках, который перевозили через станцию, где я тогда был приписан… Никто про груз ничего не знал, но, судя по сопровождению из трех крейсеров и бригады гвардейцев, эта штука была очень важной. Шептались, что это – супербомба, способная взорвать планету, или еще что-то, по силе пострашнее гиперкрейсера.

– Пострашнее, это точно. Эта штука, может взорвать не планету, а твой мозг. Она может вытащить из тебя твою псиматрицу, со всей памятью, всеми твоими эмоциями и реакциями, да – саму твою душу – и запихать ее в кристалл. А может наоборот – залить в твое тело чужую. Мало того, она может препарировать то, что пожрала, разрезать на кусочки, перекроить, и снова вложить тебе в голову. И будешь ты свято верить, что ты – верный слуга императора Ындыра девятнадцатого, выполнять его указания, любой каприз, даже отдать за него жизнь… до тех пор, пока не услышишь нужную фразу, или не увидишь некий образ. Это не просто гипноз или внушение. Ты действительно будешь верным слугой императора до поры. Ты будешь жить этим. И ни одна проверка, ни один аппарат не найдет подмены. Даже точно такой же, если все правильно сделать. Хотя, насколько мне известно, ни у кого таких больше нет, только у нашей службы, – Ден Кор гордо усмехнулся. – Такие дела. Детище безумных воспитанников генерала До.

– Впечатляет! – Ал разглядывал внутренности ящика.

– Представь ценность – то, что ты принимаешь за толстую стенку контейнера на самом деле система высшей защиты: бронированные стенки из старлара, противолучевой экран, затем усиленные пластины инерционных компенсаторов и виброгасителей – выдерживает до 200 «же». Ну и естественно: контроль температуры, влажности, противохимическая защита, питание от внутреннего реактора на сто лет – это уже мелочи.

– Сколько же это стоит?

– А вот как раз, как гиперкрейсер.

– Ради засылки шпионов в империю? Не слишком ли дорого?

– Нет, Ал, не ради шпионов, хотя и для этого тоже… Ты еще не понял. Ты можешь сохранить в ней свою душу. Понимаешь? Это путь к бессмертию. Именно поэтому Совет Трех выделил баснословные ассигнования на этот проект. При помощи этого аппарата Хранители Свободы могут править вечно, лишь меняя тела.

– Вот как, – задумчиво протянул Ал, – в таком случае, когда же на Толе в последний раз выбирали действительно новый Совет Трех?

– Ал, ты понимаешь, что уже допрошен с пристрастием, повешен, расстрелян и сожжен в крематории?

– Да уж… Хотя, какая мне разница? Еще вчера я был рабом, вещью в этом миропорядке, сегодня попал в мир за неодолимой стеной, а завтра… завтра может и не наступить. Хотя, да, скажи кому из граждан Республики… Смешно. Да, действительно смешно, – он громко засмеялся, – Свободная Демократическая Республика Толл! И триумвират бессмертных диктаторов… Да… Какая ирония. Был бы я человеком – наверное, расстроился бы. Но погодите, а как она вообще попала на наш борт, эта штука? При такой-то ее ценности? Почему ее не охраняет бригада республиканской гвардии? Зачем Вы вообще ее тащили сюда?

– Столько вопросов, Ал… Ладно, возможно у меня не будет случая рассказать тебе это после, а информация может помочь тебе выжить. С охраной все просто: меньше охраны – меньше внимания. Да и расстреливать бригаду гвардейцев как-то убыточно, – Кор хмыкнул, – а вот зачем она – тут интереснее. Те ученые, которые торчали месяцами на поверхности Управляющей Сферы, перепробовали все способы электронного и физического воздействия на входы, ничего не помогло. Однако, каждый раз, когда кто-то из людей приближался к этим дверям, наши датчики улавливали неизменный всплеск активности скрытых под поверхностью механизмов. Сфера знала о нас. Она следила за нами, и она читала нас. Вот тогда мы и предположили, что вход может открыть только богон. Существо с таким же геномом, и, возможно, с определенной псиматрицей. В одной из экспедиций мы нашли разбитый корабль богонов с телом пилота…

– И какой он? – воскликнул Ал.

– Не поверишь: точно такой же, как я. Ну, плюс-минус. Обычный человек. Внешне. А генетически довольно сильно отличается, хотя основная структура генома все равно похожа на нашу. Да, Ал, – полковник заметил вопросительный взгляд гекона, – похоже, мы, люди, как-то связаны с богонами.

– Дайте догадаюсь. Имея его тело, вы приготовили ДНК модификатор, и взяли в команду меня, чтобы я сошел за богона перед дверью?

– Без обид, Ал, да, так и было, но для этого подошел бы любой гекон. Любой из пятнадцати оставшихся. А за тобой я послал, потому, что мне был нужен человек, которому я доверяю.

– Не человек – гекон, которого потом бы пришлось расстрелять по соображениям секретности.

– Брось, Ал, ты и так знаешь такое количество грязных секретов республики, что это тянет на пять расстрелов. Твой статус вещи, принадлежащей службе тайных операций, дает и некоторые возможности, а не только… тяготы. Что же до «не человек», то это вопрос только личного отношения. Моего к тебе. И ты для меня – человек!

– Ладно, командор, простите, наверное, это не самый уместный разговор в данное время…

Полковник посмотрел пристально в глаза Алу.

– Ты меня прости, что не могу убедить доверять мне. Но ты поймешь чуть позже. Так, на чем мы остановились?

– На проникновении в Сферу. Хотя я все равно не понял при чем тут «ловец душ».

– Ну, мы сняли структуру мозга пилота-богона. И хоть у нас и не было его псиматрицы, но наши спецы построили модель, которую собрали на суперкомпьютере…

– Так Вы собирались мне в башку запихать какую-то программу, а меня стереть??? – взорвался Ал. – Хороша дружба!

– Отставить, рядовой! – гаркнул полковник и закашлялся.

С минуту он восстанавливал дыхание, пока системы в его скафандре вливали новую порцию химикатов, чтобы скомпенсировать эту вспышку.

– Дай сюда шлем… нет, вытащи планшет из вон того ящика и подключи к моему диагносту… Да… что там? Дай сюда, – несколько секунд Ден Кор изучал данные, потом отложил планшет в сторону. – Если ты будешь слушать и помогать мне, то мы успеем все сделать. И у тебя появится шанс не сдохнуть на этой прекрасной планете. Теперь сосредоточься и включи свои способности к анализу и логике, – Ал скривился, – теперь подумай сам – высшие лица государства переносят свое сознание, и делают это уже не раз. Этой технологии доверяют такие люди. А ты думаешь, что я тебя на убой отправляю! План был такой: мы подводим тебя модифицированного, а рядом ставим модулятор, который имитирует работу мозга богона. И следим за результатом. Если не прокатывает, то с учетом новых данных, снимаем твою матрицу на кристалл, записываем синтезированную в твое тело, и пробуем открыть. А потом возвращаем тебе твою душу назад.

– М-да… звучит логично, но если честно, командор, я бы не хотел этого добровольно.

– А вот я хочу! И ты поможешь мне сейчас перенести свою матрицу в этот аппарат.

– Я помогу Вам, командор. Но извините, Вы сказали, что это поможет мне. Как?

– А вот так. Где эта чертова коробка… чемодан?

– У Вас на руке.

– О боже! Ты так и не отцепил ее? Чертов перелом, я не чувствую руку вообще. Не думал, если честно. Думал, ты схватишь чемодан, сразу, как очухаешься.

– А смысл? Я же ее все равно не открою.

– Ну да, но у тебя ж есть плазменный резак и дезинтегратор на катере.

– Не работает. Питания нет. Видимо, реактор отстрелился при аварии. Я еще не залезал на крышу.

– Ну да… Понятно. Подай-ка мне его на колени.

Полковник подключил свой защищенный коннектор к «коробке боли», и открыл первую крышку. Под ней была уложена сеть из нейродатчиков. Ден Кор достал ее работающей рукой. Видишь? Ничего не напоминает?

– Напоминает. Это нейрогарнитура для управления электроникой посредством мысленной активности. Подобная сеть встроена в шлемы нашей боевой брони. Собственно, так мы и управляем спецфункциями и боевым модулем. Некоторые наши пытались приспособить сеть шлемов к коробке, которую отбирали у кураторов, чтобы сделать шунт и обойти защиту в модуляторе. Только это бесполезно. Не тот уровень. Сеть в броне – жалкое подобие этой, годное только для распознавания основных команд. Обмануть коробку боли она не способна.

– Точно! Она не способна, а вот она, – он повернулся к «ловцу душ», – очень даже способна. Как сеть модулятора сложнее сети шлема, так и сеть «ловца душ» сложнее сети модулятора. Теперь понял? Ты сможешь управлять своей коробкой боли!

Ал замер от смеси чувств, нахлынувших на него. Он был не в силах сказать хоть слово. Свобода! Настоящая свобода забрезжила перед ним. Не просто жизнь, а жизнь свободного человека! И даже если на этой планете нет разумных существ, тут есть жизнь, значит – он сумеет прокормиться. Он пройдет эту планету от севера к югу, и от запада к востоку, он исследует каждую реку и каждую гору, он…

– Погоди мечтать. Времени мало. А я и так его растратил, чтобы вбить в твою башку, что ты можешь мне поверить. Так, теперь слушай внимательно. План такой: первое – ты переносишь мою матрицу в память «ловца», потом я авторизую тебя для работы с ним. Ты получишь доступ ко всей моей памяти, ко всем знаниям и секретам. Так ты узнаешь, как зашунтировать сеть «коробки боли», и через интерфейс «ловца» сможешь управлять ею. Ну, а с ней ты, считай, бессмертен и неуязвим. Так, погоди, – полковник надел сеть нейродатчиков с толстым кабелем псевдонервов себе на голову, – поправь: не могу одной рукой. Да, нормально…

Чемодан на его коленях щелкнул, и открыл внутреннюю бронированную крышку.

– Смотри, во-первых, возьми это: тут 12 полных заправок для базовой конфигурации. Если вдруг по какой-то причине ты не сможешь иметь доступ к «ловцу», то тут тебе хватит лет на пятнадцать, если будешь жить спокойно. Вот еще готовые боевые конфигурации. Посмотришь в моей памяти, что они могут. Сразу скажу, после применения придется не позднее, чем через месяц заправить базовую, так что, сам понимаешь – боевая сожрет годы твоей жизни. Ну и главное – сама коробка. Если моя идея верна, и ты сможешь обойти защиту, то сможешь готовить себе новые порции заправок. Любые, какие хочешь. Так что… Ну, нечего больше говорить. Зарядки возьми себе, и давай начнем.

Следуя указаниям полковника, Ал подключил его к сети «ловца душ», отстегнул, наконец, чемодан от его руки, устроил командира поудобнее в кресле, пристегнув для надежности, и отступил назад. Машина заработала, хотя понять это можно было лишь по единственному огоньку, засветившемуся внутри контейнера. Никаких внешних элементов управления не было, да они и не нужны были машине, которая улавливала любую, самую потаенную мысль. Глаза полковника закрылись, и можно было подумать, что он снова отключился. Но он предупредил, что это не важно. Машина будет работать, даже если человек впадет в кому. На перенос и зашифровку полного сознания потребуется не один час. Судя по всему, к тому времени уже наступит ночь, и нужно подумать о том, как ее встретить.

Ал зашел в разорванный трюм. «Ну что ж, вот и ваше время пришло». Втайне порадовавшись, что в катере осталось лишь шесть тел, гекон стал вытаскивать их наружу. Пять обезглавленных десантников, и один обезглавленный пилот. Второй, которого он выбросил из кресла, видимо вылетел во время падения. Следовало похоронить их, как положено, чтобы погибшие ушли с достоинством. В первый раз ему приходилось хоронить космодесантников на планете. По обычаю их тела, завернутые в знамя республики, выпускали в космос на звезду, так провожая в последний путь. Но сейчас это было проблематично. Сжечь на костре, как принято у гражданских планетников? Или похоронить в земле, как делают сторонники церкви Его Возвращения? Сжигать плазменным резаком своих, пусть и мимолетных, боевых товарищей, казалось кощунственным, а собрать необходимую кучу дров в таком зеленом раю скорее всего невозможно. Что ж, сначала наведаемся в лес. Ал зашел в трюм и выбрал себе оружие. До сих пор он не думал о необходимости защиты, да и признаков крупных животных не было, но планета может преподнести сюрпризы. Выбрав легкий и скорострельный автомат, он проверил обойму, проверил ускоритель, посмотрел в прицел – все на рефлексах. Неплохая вещь. И ухоженная. Чье это? Ах, да, малыша Роя, которого унесло первым. Видимо, он любил оружие. Мир его душе.

В лесу все было так же зелено и прекрасно, как и на холме. Побродив с полчаса, Ал смог набрать лишь охапку сухих веток и мелких сучьев. Да, этого маловато. Но и это добыча. Сбросив дрова у стенки бота, он заглянул к полковнику, но огонек светился точно так же – Ден Кор был все так же безмятежен и неподвижен. С трудом подавив желание разбудить командора, Ал взял лопату и виброрезак, и отправился к телам десантников. Что ж, значит, ваша судьба – быть похороненными на этой новой планете. Возможно, адепты церкви Его Возвращения правы? Может их души отправятся к Великому Свету и там обретут вечное блаженство? Вот только голов нет. Как они без голов-то там, перед Великим Светом? М-да…

Закапывать тела в броне не хотелось. Во-первых, вся броня была казенной, и это было вбито в подкорку каждому солдату, и Алу тоже. Потому ее принято было снимать. Да, последние пятнадцать лет его опустили в правах до состояния вещи, но ведь когда-то и он называл себя космодесантником, и привычки еще остались. Броню следовало снять. А кроме того, тут есть и меркантильный мотив: если все получится, и он будет жить еще много лет, то детали от брони еще не раз ему пригодятся. Решено, нужно снимать. Хотя это будет не самым приятным занятием. Потом придется вычищать внутренности скафандров от крови и экскрементов. А если сделать это в реке? Это идея! И он потащил первое тело к берегу. Кажется, это был сержант Барт. Затолкав тело в воду, прозрачную и чистую, Ал открыл аварийные замки, и броня разошлась по бокам, освобождая погибшего. Десантники надевали броню на голое тело, ведь она становилась второй кожей и получала управление от иннервации мышц, становясь продолжением и усилением человека. Мерзкого бурого цвета муть разлилась в воде. Да, хорошо, что вода уносит все это. Гекон вытащил обезглавленное голое тело из брони, и немного повозил его по дну реки. Чистый золотистый песок уносил все нечистоты. С первым покончено. Еще пять.

Справившись с этой неприятной работой, Ал выкопал яму, в которую, по его прикидкам, должны были поместиться все шестеро. «Да, хорошо, что вас не двенадцать… или четырнадцать». Забросав обнаженные тела землей, Ал уложил сверху дерн, который предусмотрительно срезал виброрезаком. Выглядит вроде неплохо. Адепты Возвращения еще ставят знак у могилы, но вряд ли это уместно тут. Хотя, нужно же как-то отметить место их захоронения? Ал вернулся в бот, и, повозившись там некоторое время, вытащил из кабины штурвал, при помощи которого сумел посадить катер. Водрузив его у изголовья братской могилы, гекон вскинул руку в последнем салюте. «Спите спокойно – пусть этот штурвал укажет вашим душам путь к вашему Свету». Импровизированное прощание звучало неплохо, и он остался доволен проделанной работой. Теперь позаботимся о живых.

В своих частых отлучках в походы на Тобосе, Ал научился добывать себе пищу в любом месте. Лишь бы там была живность. Привычка иметь при себе набор для выживания стала второй натурой: многофункциональный нож, способный перерезать сталь, небольшой источник питания, он же фонарь и маяк, моток сверхпрочной лески, крючки, небольшой кусок шнура и кремень. Этот архаичный способ добывания огня вызывал у всех усмешку, но Ал считал, что разжигать костер любым другим способом неспортивно. Не раз бывало, он на голом месте строил себе шалаш, сооружал удочку или копье, добывал себе рыбу или зверя, готовя дичь на костре. Вкусно поесть Ал любил. Создав геконов мужчинами по внешнему образу, люди сделали их бесполыми по сути. Радостей секса гекон не мог ощутить в принципе, радости любви с такой внешностью тоже, зато у него был нюх, как у собаки, и вдесятеро больше вкусовых рецепторов на языке. Ведь гекон должен был распознавать сложные химические вещества: яды, снотворное, вещества, изменяющие сознание. Так что вкус он различал, еще как. И потому всегда носил с собой небольшую емкость, в которой хранилась его ценность – набор специй, который он старался всегда пополнять. Мало того, на каждой планете он всегда экспериментировал с местными растениями: нюхал, смакуя оттенки ароматов, жевал прочувствывая вкус, и, если ему нравилось, добавлял в свои блюда. Солдаты на Тобосе были неплохими – почти друзьями. Зная его пристрастия, они даже позволяли ему пользоваться кухней, подкупленные перспективой поесть что-то отличное от стандартных пайков питания. Поначалу, конечно, они отнеслись к идее очень настороженно. Ведь то, что мог без вреда есть гекон, могло убить человека. Однако, самые смелые рискнули. И после этого на базе всегда ждали его из его вылазок на природу. Ал притаскивал тушу рыбины или зверя, и устраивал кулинарное действо, результат которого всегда превосходил ожидания дегустаторов. Кстати, ни один из них ни разу даже животом не заболел. Сейчас Ал решил устроить полковнику шикарный ужин, для чего нужно было добыть какую-нибудь живность, да еще и съедобную для человека.

Хоть у него и был с собой походный набор, но рыбачить в данных условиях было неуместно. Гекон подошел к реке, сжимая шоковую гранату. Вода уже успела унести следы подготовки к похоронам. «Вот так все в этой жизни. Ты жил, мечтал, планировал… А потом вода или ветер, или песок заметают твои следы, и все, нет тебя, как будто и не было. А река течет, и ветер дует, перекатывая песок»… Ал встрепенулся, отгоняя меланхоличные мысли. «Простите русалочки, простите наяды и единороги», и швырнул гранату в воду выше по течению. Вспышка озарила глубину, акустический удар вздыбил поверхность воды. Через несколько секунд на поверхности стали показываться тушки рыбы разного размера и формы – течение несло их к Алу. Он закрыл шлем и полез в воду. Выбрав несколько самых крупных рыб разного вида, он выбросил их на берег. Туда же полетели и несколько меньших. Остальные блестящие в закатном свете тушки медленно поплыли вниз, как свидетельство его надругательства над природой. Ал грустно проводил их взглядом. Не так он хотел бы начать свое знакомство с планетой. Но что ж поделать…

Длинным, слегка раздвоенным языком гекон попробовал кусочек филе самой крупной рыбы. Длинномордая рыбина была огромной, больше размаха его рук – почти черного цвета, со светлой и редкой, но крупной чешуей ромбовидной формы, а по ее спине шли пирамидальные костяные выступы. Белое мясо оказалось божественным. Ал не ожидал этого, и съел кусочек прямо так – сырым. Даже в таком виде это было очень вкусно. Бритвенный нож осторожно вспорол толстое рыбье брюхо, и оттуда стала вываливаться икра. Гекон попробовал и ее – оказалась еще вкуснее мяса. Он мысленно добавил немного соли к этому вкусу, и понял, что даже человек способен им восхититься. Да, планета преподносит сюрпризы!

В армии не предполагается, что солдат добывает себе еду или готовит обед. Действительно, странно было бы найти в катере кастрюлю или сковородку. А впечатлить полковника ужином очень хотелось. Ал перерыл все контейнеры, пытаясь найти хоть что-то подходящее, однако посуды там не было, даже химической. Затем он откопал в одном из контейнеров датчик, который, по всей видимости, предполагалось использовать для улавливания излучений того объекта, к которому летели. Датчик был похож на половину огромного апельсина, с параболическим концентратором снизу, зато его внешняя сторона была сделана из титанита – для экранирования от внешних воздействий. Соединение атомов титана с атомами железа и никеля в особой формы кристаллической решетке обладало рядом выдающихся свойств, среди которых важнейшим, с точки зрения Ала, было то, что этот сплав не имел вкуса. Ал выковырял начинку, чувствуя себя варваром, и получил сияющую кастрюлю. Если прокипятить эту кастрюлю пару раз, то запах химии из начинки должен исчезнуть, и в ней можно сварить прекрасную уху. Пластиковые ложки и кружки должны быть в пайке. Так что праздничному ужину быть!

Костер потрескивал, разбрасывая искры, которые весело устремлялись в небо. Вода в реке искрилась в свете луны. Луны, которой не было у планеты. Звезды мерцали в чистом высоком небе, словно и не было над ними никакого поля, непроницаемого для любого излучения. Думать об этих чудесах просто не хотелось. Хотелось наслаждаться воздухом, плеском воды и игрой света на волнах, стрекотом насекомых в траве, и одуряющим запахом ночных цветов. Над морем слегка колышущейся травы поднялись разноцветные точки светляков, которые кружились в воздухе в чудесном световом балете. Крупные ночные бабочки порхали между цветами, которые слабо фосфоресцировали в темноте. Каждое прикосновение бабочки к цветку вызывало выброс из него порции светящейся пыльцы, и бабочка взлетала, оставляя за собой шлейф искр. Невозможно было поверить, что эта красота реальна. Гекон и человек чувствовали себя зрителями в прекраснейшей из постановок.

Полковник отхлебнул уху из кружки, бережно держа ее голой рукой – боевую перчатку он отстегнул, чтобы хоть немного чувствовать окружающий мир. Остальное снимать было нельзя, так как лишь силами скафандра Ден Кор еще был жив.

– Как тебе это удалось? Это просто божественно! Давно я не пробовал ничего подобного.

– Погодите, вот уже подходит запеченная на углях рыба, вот это попробуйте. А! Вот еще деликатес, – Ал протянул полковнику ложку с темными блестящими бусинками.

– Это что?

– Попробуйте. Во-от. Ну как?

– О! Это нечто! Господи, Ал, ты просто творишь чудеса.

– Эх, командор, мне бы кухню, я бы Вас накормил. Но может еще… – он осекся.

– Ничего Ал, все нормально. Я не жалуюсь. А ну, добавь-ка мне еще этой чудесной ухи! И рыбы кусок! Только смотри, чтоб без костей.

– Да их и не было. Не рыба, а находка. Костей почти нет. А вкус. Вкус какой! М-м-м… Вот, держите еще.

Они перебрасывались ничего не значащими фразами, наслаждались вкусом блюд и смотрели вдаль, словно и не лежал в конце уродливой борозды разбитый десантный бот, не стоял штурвал у изголовья братской могилы, словно у них впереди бездонный источник времени, который не выпить, не осушить…

– А помнишь Толл-таллу?

– О да, командор! Как забыть! Как же мы тогда веселились! Помню, как Борг напился до такого состояния, что нам пришлось запихнуть ему под одежду грузовой экзоскелет, чтобы он не падал, когда объявили проверку.

– А ту девчонку с базы третьего флота? Не могу забыть ее лица, когда она выбежала из комнаты отдыха, – полковник заразительно рассмеялся, – что там вообще случилось? Может признаешься?

– Ну, Вы же помните, командор, тогда геконы хоть и были в диковинку, но жили вместе с солдатами, и частенько мелькали в частях. И вот эта… Тима, кажется – а она та еще была штучка – заинтересовалась, как же оно там у гекона. Не знаю, кто там и что ей нарассказывал, но это стало ее мечтой. Ну, понимаете, мужик двух с лишним метров роста, и метр в плечах, у такого мужика и остальное под стать. И она подбила нас сыграть с ней в карты. О! А правила были забавные. Кто выиграл, тот заказывал желание любому за столом. Играла она мастерски. И все на меня поглядывала. Когда уже дело шло к развязке, она не могла усидеть на стуле…

– А ты не стал ее разочаровывать раньше времени.

– Не-е. Мы тогда пьяные были, веселые, да и ребята ждали потехи. Ну вот, когда она меня выиграла, то потащила в комнату отдыха. Ну а дальше вы видели.

– О да… это весь бар видел. И слышал ее проклятья.

Помолчали.

– Ал, а вот ты никогда не жалел, не думал, как оно…

– Да что жалеть-то. Не судьба мне. Уж как есть. Зато… Вот теперь попробуйте печеную рыбу с местными травами.

– Местными? А они… А, какая разница! Тащи сюда!..

Луна неспешно ползла по небу, звезды вращались, как и положено звездам. Костер догорел, и лишь несколько угольков еще багрово светились в темноте. Тишина. Легкий ветерок качает верхушки диких злаков. Бабочки и светляки разлетелись по своим жучьим делам. В тишине лишь изредка раздавались крики ночных птиц, да в реке плескала рыба.

– Командор, можно я спрошу Вас о чем-то?

– Говори, Ал, можно. Уже можно.

– Можете сказать мне свое Имя?

– Хм, ты же скоро это узнаешь и так.

– Я хочу услышать это от Вас, командор.

– Имя… Давно я сам его не слышал и не произносил… Дениель Гарольд-Мария Корсон.

Ал повторил это имя про себя, словно смакуя звуки во рту.

– Вот, значит, как… Я тоже хотел бы иметь Имя.

– Теперь ты можешь. Какое захочешь. Теперь ты все можешь…

Последние угли костра дотлели, и дымок угасшего костра смешался с пряными ароматами неизвестной планеты. Плеск в реке. Невидимые в ночи крылья прошелестели над лагерем…

– Знаешь Ал, – прошептал полковник, – а я ведь хорошо пожил. Я видел столько миров. Я видел столько чудес. Я шел по следу сверхцивилизации и пришел сюда… И еще. Я здесь с другом. С настоящим человеком. Неплохой финал для простого десантника, которому судьба подарила лишних пятнадцать лет…

Ал сглотнул ком, подступивший к горлу.

– Командор! Сэр! Не надо… Мы еще… Вы…

Полковник Ден Кор не ответил.