Читать книгу Увечный бог. Том 2 - Стивен Эриксон - Страница 7

Он почувствовал толчок, будто корабль качнуло на волне. За первым толчком последовал второй. Вспомнились пьянки, когда ты лежишь под столом, а тебя пихают сапогами под ребра. После третьего толчка, более сильного и нетерпеливо-раздраженного, он захотел выругаться, но губы отчего-то слиплись, поэтому из них вырвался только нечленораздельный стон.

Он решил, что, наверное, стоит открыть глаза.

Разлепить склеенные веки тоже оказалось непросто. Глаза сильно жгло, пока он пытался проморгаться. В полумраке над ним нависал расплывчатый силуэт. Пахло гнилью. Во рту ощущалась застарелая кровь. И какая-то горечь. Вкус поражения.

– Поднимайся.

Рядом присела еще одна фигура. На щеку легла мягкая рука, но, коснувшись жесткой щетины, отдернулась. А затем опустилась снова, да с такой силой, что голову развернуло набок.

– У нас мало времени, – послышался женский голос. – Дверь открыта. Это могут учуять.

– Яд выветрился, и уже давно, – произнес первый. – Он слишком долго пролежал без движения.

– Страж должен был…

– Бродит по каким-нибудь Путям, думаю. К счастью для нас.

– Поможешь ему подняться?

Он почувствовал, как его подхватывают под плечи и отрывают от пола. Поясницу и ноги пронзила резкая боль. Он не помнил, чтобы ему когда-либо было так тяжело держать свой собственный вес.

– Да стой ты уже. Я тебя долго не удержу.

– А мне, как думаешь, каково было? – спросила женщина. – У меня все кости трещали.

Он крякнул от боли в ногах и пошатнулся…

– Сделай шаг назад, вот так. Обопрись на стену. Теперь посмотри на меня, дурень. Посмотри хорошенько. Узнаешь?

Было темно, но лицо мужчины он разглядел. Всмотревшись ему в глаза, он нахмурился.

– Как меня зовут? – чеканя слова, спросил мужчина.

Он собрал всю слюну, что была во рту, и, работая языком, разлепил губы.

– Я тебя узнаю́, – выдавил он из себя. – Тебя зовут… Пятно.

– Пятно? – Мужчина повернулся к женщине. – Он говорит, что меня зовут Пятно.

– Мне его еще раз ударить?

– А ты – Клякса, – произнес он, невинно моргая. – Пятно и Клякса. Да-да, напоили меня, обчистили. Надо бы вас обоих убить. Где мои штаны?

Все еще опираясь на стену, он смерил мужчину и женщину свирепым взглядом. Те отошли на шаг. Они находились в коридоре. Справа – тяжелая деревянная дверь. За ней виднелся заросший двор, откуда веяло прохладой, тянуло гнилью и стоячей водой.

– Штаны на тебе, – медленно произнес мужчина, будто говорил с ребенком.

– Конечно, на мне. Думаешь, я бы не смог сам их надеть? Где мои ножи?

Женщина вполголоса выругалась.

– Он лишился мозгов. У него и до этого их было немного, а теперь нет совсем. Давай бросим его тут. Котильон соврал. Отправил меня сюда, чтоб не путалась под ногами. Зачем, спрашивается?

– Я бы согласился с твоим заключением, если бы не одно «но», – произнес мужчина, складывая руки на груди.

– Какое?

– Пятно и Клякса? Да ублюдок над нами издевается, Минала. И думает, что это смешно. Видишь, как он смотрит? Будто все бури сошлись у него в голове. Вот только Калам никогда не свирепствует и почти никогда не хмурится. Его лицо бесстрастно, это лицо убийцы.

Калам хмыкнул.

– Я издеваюсь, значит? Послушай, маг, если кто издевается, так это ты. Я разломал тот желудь, только ты почему-то не явился. Бросил меня одного против сотни Когтей!

– Вмешались обстоятельства. Да и ты, должен сказать, вышел из той схватки…

– Точнее выполз, – поправила Минала. – Так говорит Престол Тени. Призрачному дохляку пришлось тащить Калама до самых дверей. Не представляю, как он справился.

Быстрый Бен фыркнул.

– Значит, ты не настолько хорош, как привык о себе думать. Вот те на! Посмотри на свои доспехи, на свою одежду – вся в лоскуты. А еще грозный убийца называется! С дюжиной Ласиинских хорьков не справился, а туда же – заявляет, будто бы виноват я!

– Где она теперь? – спросил Калам.

– Кто?

– Ласиин. Я должен с ней поквитаться. Она объявила Тавор вне закона, велела пожертвовать виканцами… А Корболо Дом!.. Я хочу, чтобы этот ублюдок своей башкой пересчитал все ступени от Паяцева замка до сточной канавы. Где мои ножи?

Минала достала перевязь и кинула ему под ноги.

– Я, значит, скачу сюда через тысячу Путей, меня чуть не убивает молнией, а тебе до всего есть дело, кроме жены, Худ бы тебя побрал!

– Ты выставила меня за дверь, помнишь?

– Я помню почему. Все из-за Котильона.

– Она по тебе скучает, – вмешался Быстрый Бен, – хоть нипочем не признается.

– А ты не встревай! – тут же огрызнулась Минала.

– Я бы с радостью, да время дорого. Это правда, Калам, она даже нашла тебе лошадь…

– На что она мне? Мы же в Малазе! Если Ласиин сбежала, на лошади ее не догнать. Нужен корабль.

– Калам, послушай. Престол Тени оттащил тебя в Мертвый дом. Ты умирал от яда. А потом про тебя забыли. Ты лежал здесь, на полу… довольно долго, надо сказать.

– И что, ты убил Ласиин? Отомстил за меня? Нет, конечно! И после этого смеешь называться моим другом!.. Или убил?

– Нет, не убил… Еще раз, закрой рот и послушай. Забудь про Малазанскую Империю. Забудь про Маллика Рела – регента или лорда-протектора, как он там себя зовет. Возможно, Ласиин мертва, так многие говорят, а может, и нет – это не важно. Мы здесь не задержимся. Мы нужны в другом месте. Ты меня понимаешь, Калам?

– Ничего не понимаю. Кроме того, что мы теряем время. – Он посмотрел на Миналу. – Значит, лошадь мне нашла? Достаточно большую? Надеюсь, не жеребца – сама знаешь, как они тебя ко мне ревнуют.

– Взяла первую попавшуюся. Хотя надо было бы поискать жирного трехногого осла с одним ухом, чтобы вы ехали друг на друге по очереди. Никто бы и не заметил разницы.

– Нижние боги! – прошипел Быстрый Бен, выглядывая во двор. – Вы что, хотите всю округу перебудить? А ну пошли оба, быстро.

Калам подобрал свою перевязь, проверил ножи. Память до сих пор его подводила, поэтому он не знал наверняка, те ли это ножи или нет. Выглядели, впрочем, внушительно.

– Ладно. Заткнитесь, и идем.

Ночное небо снаружи было затянуто странными зелеными облаками. Быстрый Бен провел Миналу и Калама по извилистой тропе между заросшими курганами и мертвыми деревьями. У ворот маг махнул рукой влево.

В тридцати шагах была подтопленная таверна, темная и заброшенная. У коновязи стояли лошади. Калам присмотрелся к одной из них и замедлил шаг.

– Погодите-ка, – сказал он шепотом. – Это ненастоящая лошадь.

– Лучше ничего не нашлось, – так же тихо отозвался Быстрый Бен. – Не волнуйся, она для меня.

Они не дошли четырех шагов, как из соседнего переулка вышел громила в доспехах. Звякнули два тяжелых клинка, угрожающе направленных в их сторону.

Быстрый Бен выругался.

– Норов, послушай. Я постучал. Никто не ответил.

Забрало шлема повернулось в направлении Мертвого дома.

– Мне все равно придется вас троих убить, – послышался низкий, раскатистый голос.

– За что?! – вскрикнул Быстрый Бен.

Норов вытянул один меч вперед.

– Вы не закрыли за собой гребаную дверь.

– Погоди, сейчас вернусь.

Маг поспешил назад, к входу в Мертвый дом.

Норов посмотрел на Калама.

– Ему меня не провести. Не знаю, о чем думал Скворец.

– От тебя Куповым элем несет, – сказал Калам. – Что-то пить хочется. Послушай, Минала, когда Бен вернется, скажи ему…

– Даже не думай, – угрожающе произнесла она. – Вот он уже идет.

– Готово, – доложил Быстрый Бен и улыбнулся, сверкнув зубами.

Норов убрал клинки в ножны.

– Думаю, вы и без меня понимаете, но все же скажу… Не возвращайтесь. Здесь спокойно, пусть так и остается. Увижу вас еще раз…

Быстрый Бен перестал улыбаться и со вздохом опустил голову.

– Норов, тебе стоило перебежать к «Мостожогам», когда была возможность.

– Слыхал, они все мертвы.

Маг вскочил на своего призрачного коня и усмехнулся.

– Вот именно.

Калам посмотрел на статного мерина, которого ему подобрала Минала, затем оглянулся на Норова.

– Тебе нравится быть вольным? Только честно.

– В такую ночь… глядя, как вы уезжаете… без сомнения, в какую-нибудь заварушку… Да, убийца, нравится. Если хочешь ко мне присоединиться, я поставлю тебе пинту эля в Куповой корчме. А потом скину в гавань.

– Ловлю на слове, – отозвался Калам.

Взобравшись в седло, он посмотрел на Миналу, затем на Быстрого Бена.

– Что ж, если эти скакуны не умеют ходить по воде, нам понадобится Путь.

– Мой умеет, – сказал Быстрый Бен.

– А ты все такой же самоуверенный, я погляжу.

– И вообще, Пути – это мое дело…

– А как у нас в целом дела? – спросил Калам.

– Дела плохи. Впрочем, скоро все изменится.

– Вот как? И с чего бы?

– Нижние боги, Калам! Я вернулся, вот с чего. Теперь помолчи и не отвлекай меня, лады?

Трое всадников удалились, а за ними развеялись и клубы навевающего дурноту дыма. Норов шагнул назад в сумрачный переулок и воззрился на призрачную фигуру у груды мусора.

– Старая присяга. Только поэтому я их отпустил. Мертвый дом – это вам не проходной двор, Император.

Трость с серебряной набойкой звонко ударилась о камни.

– Император? От этого титула я отрекся давным-давно. А привычки давать дружеские советы за мной вообще никогда не водилось. Но только сейчас и только ради тебя, Норов, позволю себе сделать предупреждение. Следи за языком, когда говоришь с богами, смертный, если не хочешь, – призрак вдруг хихикнул, – ощутить на себе тень их неудовольствия.

Норов хмыкнул и какое-то время помолчал.

– Тень неудовольствия… м-да, – только и произнес он, готовясь уйти.

Престол Тени снова ударил по брусчатке. Крупный воин замер и обернулся.

– И это все?! – прошипел Престол Тени.

– Что – все?

– Все, что ты можешь сказать, здоровяк? В такой торжественный момент, когда начинается нечто грандиозное? Давай, смертный, выплесни эль из мозгов и выдай что-нибудь достойное твоего рода! Ты, между прочим, стоишь перед богом! Твои слова должны остаться в веках. Будь глубокомыслен и велеречив!

– Глубокомыслен и велеречив, говоришь?

Норов долго молча разглядывал брусчатку, потом наконец поднял голову, посмотрел на Престола Тени и произнес:

– Пошел на хрен.

Человек осторожно перебирался через обломки ворот, двигаясь навстречу сестре Скрытнице. Он был невысок, ветеранской выправкой тоже не отличался. Да, по скуле до рваного уха тянулся белый шрам, но явно не от меча. Кто-то его подрал, решила Скрытница. Может, сестра Преподобная догадается. Яггутский бивень? Хотя нет, не похоже. Словом, в этом человеке не было ничего, что объясняло бы его непокорность и нежелание склониться перед волей и голосом водянистых.

Впрочем, это ненадолго. Вражеский командир смертельно просчитался, согласившись на переговоры. Сейчас он почувствует на себе всю мощь голоса чистого форкрул ассейла, ибо у сестры Скрытницы кровь неразбавленная.

Закопченные, растрескавшиеся стены свидетельствовали об усилиях командиров из числа водянистых взять цитадель штурмом. Порядка тысячи гниющих трупов под стенами доказывали покорность и целеустремленность покаянных. Однако до сих пор ни один приступ не увенчался успехом.

Да, враг достойно сражался, но наше терпение на исходе. Пора кончать с этим.

Человек пришел без охраны, вот дурак. Будь он не один, Скрытница заставила бы сопровождающих расправиться с командиром. Ничего страшного, тогда пусть покончит с собой прямо на глазах у испуганных солдат, что выстроились на крепостной стене.

Вражеский командующий перебрался через трупы и остановился в десяти шагах от Скрытницы. С интересом оглядев ее, он заговорил на сносном колансийском:

– Значит, ты чистая. Я правильно сказал? Не из тех, кого вы называете Водянистыми – в том же смысле, как брагу разводят водой. Нет, ты истинный форкрул ассейл. Ты здесь, чтобы… вершить?

Он улыбнулся.

– Человеческое высокомерие всегда меня поражало, – заметила сестра Скрытница. – В определенных обстоятельствах оно, возможно, и оправданно, например в общении с сородичами, которых вы полностью поработили, или со зверями, которые вздумали сопротивляться вашей тирании. Во дворце короля Коланса есть целый зал, заставленный чучелами животных, убитых королевской родней. Волки, медведи, тигры, орлы, олени, лоси, бхедерины… И все в агрессивных позах, как бы показывающих, что они до последнего боролись за свою жизнь. Вот ты, человек, такой же, как и король Коланса. Может, объяснишь мне эту недостойную потребность убивать животных? Неужели все, кто выставлен в том зале, нападали первыми и были убиты ради самозащиты?

– Что ж, – ответил человек, – у меня есть свое личное мнение, но скажу сразу: я никогда не понимал радости убийства. Сколько бы я ни общался с теми, кто получает от этого удовольствие, никакого смысла в их доводах я не видел. Так что тебе стоило бы спросить у самого короля Коланса.

– Спрашивала, – кивнула сестра Скрытница.

Человек вскинул брови.

– И?

– Он сказал, что так чувствует сродство с убитыми животными.

– Да, подобное объяснение я тоже слышал.

– Соответственно, я велела убить всех его детей и выставить их чучела в том же зале. Пусть чувствует теперь сродство со своим потомством.

– Полагаю, получилось не очень.

Скрытница пожала плечами.

– Давай выслушаем твое мнение.

– Некоторые потребности столь жалкие, что удовлетворить их можно лишь убийством. Я не говорю о тех, кто убивает по необходимости, ради пропитания. Но посмотрим правде в глаза: когда ты засеваешь поля и держишь скот, нужда в охоте полностью отпадает.

– Еще король говорил, что таким образом он поклоняется природе.

– Уничтожая ее?

– Я подумала точно так же, человек. С другой стороны, разве вы умеете поклоняться иначе?

– Дельное замечание, хоть и обидное. Однако вот что я подумал: убив тех детей и сделав из них чучела, не продемонстрировали ли вы то же высокомерие, которое вам столь ненавистно?

– Я хотела понять, почувствую ли я сродство с убитыми. Увы, нет. Только… грусть. У меня в руках такая сила, но я применяю ее в разрушительных целях. Однако о себе я тоже кое-то узнала. Разрушение и правда приносит удовольствие – мерзкое, неприятное, но все же удовольствие. Подозреваю, именно его заядлые убийцы подменяют словами вроде «сродство».

– Да, скорее всего ты права.

– Как следствие, умом они явно не отличаются.

– Я ждал, что ты рано или поздно придешь к такому выводу.

– Почему это?

– Складывается ощущение, будто вы ищете повод оправдать наше убийство. Ты заявляешь, что жалеешь меньших братьев, однако людей таковыми не считаешь. Забавно, но твои объяснения строятся на том же высокомерии и чувстве превосходства, в которых ты обвиняешь королевский род Коланса. Допустим, неразумных зверей можно убивать безнаказанно, но как это вяжется со всем остальным? Где логика?

Сестра Скрытница вздохнула.

– Спасибо за интересные мысли. А теперь ради прекращения бессмысленной битвы тебе придется себя убить. Хотела бы пообещать, что с твоими воинами будут обращаться достойно, но нет, на самом деле я подчиню их – так же, как подчиняю Покаянных. Силой своего голоса я направлю их против своих врагов, и они бесстрашно пойдут на смерть. Они будут биться так отчаянно, как не бился ни один человек, ибо я сделаю из них орудие – точнее, ручных зверей вроде ваших лошадей и гончих.

– Печально слышать, форкрул ассейл. Помнишь, я говорил о жалких потребностях? Они все сводятся к стремлению властвовать. Король Коланса убивал зверей, потому что чувствовал свою власть над ними и это приносило ему удовлетворение. Только удовлетворение скоротечно, и ему приходилось убивать еще и еще. Как по мне, это жалко. Увы, ваше поведение нисколько не отличается. Своим голосом и мощью Акраст Корвалейна вы хотите заполнить пустоту в душе – пустоту, которую оставила жажда контроля. Вот только беда в том, что вы ничегошеньки не контролируете, и мироздание в конце концов поглотит вас, как и всех остальных.

– То есть ты не веришь в то, что власть может нести добро и творить справедливость?

– Обитель Зверей жаждет возмездия, хочет ответить убийством на убийство. Да, грубо, но хотя бы я вижу в этом логику. Вот только уже поздно. Эпоха зверей прошла.

– Мы докажем твою неправоту, человек.

– Нет, не докажете. Ты и твои форкрул ассейлы проиграют, а вместе с вами и ваши союзники, которых вы просто обречете на дальнейшие страдания. Трагедии зверей смогут положить конец только сами люди. Волкам нужно лишь набраться терпения. Достаточно ничего не делать, а человечество уничтожит себя само. Да, на это потребуется время, но в итоге мы истребим друг друга. Дотошности нам не занимать. А ты и твои сородичи не способны вообще ни на что.

– Достань кинжал, человек. На колени!

– Прости, очень плохо слышно.

Скрытница не верила своим ушам.

– Достань кинжал!

– Будто ветер в камышах. – Человек вынул из кармана деревянную карточку. – Меня зовут Ганос Паран. Я служил в Малазанской армии, если конкретно – в морской пехоте. А затем стал Господином Колоды Драконов. Не по своей воле. Я вообще долго не понимал, в чем моя роль, но теперь, кажется, понимаю. – Он выставил карточку перед собой. – Твой голос отправляется вот сюда – в иной мир, где его слышат и где ему подчиняются только мухи и черви. Им, наверное, непросто выполнять твои приказы, ведь они не знают, что такое кинжал, и тем более не понимают, что значит на колени.

Сестра Скрытница сделала шаг вперед.

– Тогда я сломаю тебя собственными руками…

Человек как будто отпрянул – и исчез. Деревяшка со стуком упала на камни. Скрытница наклонилась и подобрала ее. Среди грубо нацарапанного пейзажа – какая-то равнина с низкорослыми растениями – виднелись очертания того самого человека. Он помахал рукой, а в голове у нее раздался голос:

«Ну же, форкрул ассейл, иди за мной. Давай сразимся здесь. Не хочешь? Ладно. Я и не надеялся, что ты настолько глупа. Мне ведь достаточно сделать всего шаг, чтобы покинуть это безрадостное место, а тебе придется очень и очень долго искать выход. Итак, вот мы и встретились. Узнали друг друга, как и положено врагам.

Мое войско тебе не поработить. Так что побеждать придется трудным путем, по старинке. О, и кстати, я остался доволен нашей беседой. Думаю, теперь я знаю вас лучше, чем вы меня, – и этим преимуществом я намерен воспользоваться. Ах, видела бы ты свое лицо…»

Зарычав, Скрытница переломила карточку пополам и в ярости отшвырнула кусочки. Развернувшись, она подошла к офицерам.

– Вызывайте брата Серьеза, стройте легионы. Пора с этим кончать!

Офицер из числа Водянистых вышел вперед и, дрожа, поклонился.

– Чистая, нам нужны подкрепления…

– И вы их получите. Мы поддержим натиск. Спуску им не давать! Брат Серьез и его три легиона ждут. Шкуру этого человека повесят на стене цитадели.

Водянистый улыбнулся.

– Достойный трофей, чистая.

Скрытница снова посмотрела на здание и прошептала:

– У меня получится, потому что я могу.

– Недоумок! – выругался Ното Бойл. – Она едва не прикончила тебя!

Паран стряхнул налипшую на сапоги грязь.

– Найди Кулака Буд. Пусть подтягивает резервы. Будет месиво. И скажи Матоку, чтобы готовился к вылазке, пока ублюдки не собрались с силами.

– Она пыталась тебя подчинить?

– Я же говорил, что у меня есть козырь. Однако ты был прав, эти форкрул ассейлы быстры. Да, я рисковал. Чуть больше, чем хотел, но все же мы заставили их подергаться. – Он улыбнулся целителю. – Заманили сюда целых двух чистых и еще несколько легионов.

– Дай угадаю: все, как ты и задумал.

– Где Ормулогун? Пусть займется гравюрой – на случай, если нам придется уносить отсюда ноги.

Ното Бойл вздохнул и пошел искать имперского художника. Он все грыз рыбий хребет, пока не расцарапал до крови язык.

– Ты всегда знала, за что хвататься, правда?

Опять она ходит во сне. На этот раз Хватка спускалась в подвал, где ее ждал мертвый друг. Он сидел на бочонке – одном из тех, которые Мураш прозвал «кислятиной». Там мариновались тела сегулехов, отчего запах у пойла был прямо тошнотворным. Хуже она не встречала.

Кто же решился его попробовать? Трудно вспомнить, но, видимо… все-таки Перл.

Именно он сидел на бочонке и чистил кинжалом грязные ногти.