Читать книгу Дис - Тима Феев - Страница 10

Антон посмотрел по сторонам. Вокруг было темно. То есть за исключением, конечно, того света, что шел снизу. Но фонари вдалеке, по сторонам асфальтовой дороги не горели, да и вообще, сам весь поселок был погружен в темноту. «Электричества, наверное, нет, – подумал Антон. – Хорошо еще, что я теперь могу вот так просто видеть в темноте. А то бы, наверное, вообще не знал куда идти». Да и действительно, небо к тому времени уже совсем заволокло взявшимися невесть откуда облаками, поэтому ни звезд, ни луны видно не было. Даже вертолет, который еще несколько минут назад разрезал своим прожектором сумрак позднего вечера, тоже куда-то улетел.

Антон остановился. С тропинки, по которой он обычно шел до дома он сбился уже давным-давно. Да сейчас и не было никакой тропинки. Лесополоса тоже совершенно пропала, выгорев, по всей видимости, дотла. А поле, обычно сырое и ухабистое, все теперь было покрыто ровным слоем серого пепла. Так что по какому пути было сейчас идти, казалось совершенно безразличным. Антон пошел просто вперед, даже не пытаясь разобрать дороги. Под мягким слоем пепла чувствовались все те же ухабы, давным-давно перепаханного под пары и какого-то заскорузлого поля. Однако они были вовсе не жесткими. И когда Антон наступал на них, крошились и рассыпались мелким песком под босыми его ногами. И тут он неожиданно наступил на что-то твердое или даже острое, отчего и отдернул ногу. «Вот черт, камень что ли?» – выругался он про себя. После чего посмотрел на то место, куда только что наступил. Да, действительно камень. Он поднял его. Очистил от пепла и пригляделся. В флуоресцирующем сиянии подземной звезды камень выглядел как-то странно. Он казался словно бы полупрозрачным, отчего слегка искрясь, переливался различными цветовыми оттенками. «Стекло, – решил поначалу Антон, – но откуда здесь? Странно». Он поглядел по сторонам. Нет, других таких стекол, что-то нигде больше видно не было. «Хотя, нет… вон там еще какое-то светлое пятно виднелось из-под пепла. И вот там еще». Антон пошел посмотреть.

Собирая все эти стекла, он не переставал удивляться их какой-то странной, словно внутренней красоте. Впрочем, стекол вокруг было не слишком много. Поэтому набрав две полные горсти, он еще раз огляделся по сторонам и удовлетворенно хмыкнув, пошел, уже не останавливаясь по направлению к дому. Там он быстро нашел запасной ключ, который прятал под собачьей будкой. Сам же пес, Дружок, сейчас где-то пропадал. Впрочем, Антон никогда его и не сажал на цепь, и даже не всегда надевал ошейник, за что пес ему был всегда очень признателен. Открыв дверь, он прошел на терраску. Потом была еще одна дверь, на кухню, потом коридор и наконец зал. В зале он вывалил подобранные в поле стекла на стол и полез в платяной шкаф поискать свечи. «Они же здесь где-то все были», – ворчал он про себя, какое-то время копаясь во всяком тряпье на нижних полках шкафа. Наконец он нашел что искал. И даже некое подобие подсвечника в виде маленького железного блюдца обнаружилось тут-же. За спичками он сходил на кухню, после чего вернулся в большую комнату и наконец зажег свет.

Комната озарилась тусклым сиянием парафиновой свечки. Но сейчас и это было хорошо, поскольку вокруг была кромешная темнота. Да еще и тихо так. Антон чуть поежился и вместе с этой вздрагивающей от движений воздуха свечей прошел на кухню, к умывальнику, где глянул на себя в зеркало. Оттуда на него посмотрело совершенно незнакомое ему лицо. Он никогда еще не видел себя таким, даже в детстве, когда лазил с мальчишками по разным интересным и не очень местам. Его мать, весьма умная и добрая женщина, всегда очень терпеливо относилась к этим его вылазкам, и почти никогда не ругала. Даже когда он возвращался домой совсем уж чумазым. Но такого вот как сейчас он не видел еще никогда. Он был грязен как черт. И только глаза его выделялись яркими белыми пятнами на фоне совершенно чернющей, посыпанной темно-серым пеплом физиономии. Антон открыл воду. Ура, вода была. Он немного опасался, что вода вместе со светом пропала так же, но этого к счастью не произошло.

Мылся он долго и с наслаждением. Несколько раз ему пришлось даже сходить на терраску, чтобы принести оттуда сначала таз, потом тряпку, потом мочалку и еще что-то. В общем же, он устроил себе на кухне почти настоящий душ. Он даже помыл голову с мылом, поскольку его волосы, теперь все слипшиеся и какие-то заскорузлые, более походили на взъерошенную дворовую метлу. Наконец процедура закончилась. Антон тщательно вытерся полотенцем, натянул на себя что-то из одежды и прошел обратно в зал. По дороге он несколько раз пощелкал в комнатах выключателями. Но нет, света не было. В зале он поставил свечку на стол, поудобнее устроился в кресле, в котором обычно смотрел телевизор и начал думать.

Воспоминания о столкновении с незнакомцем он все еще гнал от себя. Но вот эта девочка, Люн, очень его занимала. «Странное существо, – думал он. – И не человек, вроде, а выгладит как человек. Летает еще на какой-то зверюге, тоже явно неземного происхождения. Руками лечит. Ведь она, – тут он потрогал свои бока, – здорово помогла мне. Ведь и не болит уже совсем ничего, даже если и болело. Потом, этот ее голос, добрый такой, словно бы знакомый. Да и сам язык. Ведь он же как-то понимал ее тогда, хотя и говорила девочка явно на незнакомом наречии. Или на знакомом?» Он не мог вспомнить. Уж слишком быстро все произошло, отчего в голове у него был по-прежнему какой-то сумбур. О звезде, которая находилась глубоко под землей, и слабо светилась даже сейчас, прямо сквозь пол его дома, Антон решил пока не особо думать, ограничившись лишь соображением, что древние, похоже, все-таки были правы, утверждая, что преисподняя находится где-то там, в глубине.

Делать было совсем нечего. Дожидаться ли рассвета или все же пойти спать? Антон не знал, что лучше. Конечно, с одной стороны, сон был бы сейчас ему очень полезен. Но как он мог? Как мог он уснуть после всего того, что с ним произошло? Ведь ни один человек на свете не смог бы выдержать такого. Но ведь он тоже был человеком? Да, верно, человеком он именно был, вот уже как двадцать шесть лет. А до этого? Что с ним было до того, как он стал человеком? «Космос, черный лед, свет, опять космос, что-то еще…» – Антон не мог вспомнить. Что-то мешало ему. И это была не память даже, а точнее ее отсутствие. Это было нечто иное… Он попытался было вспомнить еще раз, но уже с усилием, и вдруг почувствовал, – резкую боль. Это опять была боль. И тогда, очень давно, тоже была сильная боль, отчего он просто не в состоянии был сейчас вспомнить все. Эта боль словно бы затуманивала его разум, делая те, очень далекие теперь уже воспоминания просто невыносимыми. А значит ему ничего не оставалась, кроме как оставить их на время в покое, не бередить. Но, – и это он теперь уже знал наверняка – тогда тоже что-то было.

Антон встал, пару раз прошелся по комнате, потом остановился, подумал еще о чем-то и задул свечку. После чего спокойно прошел к своей кровати – он мог бы найти ее даже с закрытыми глазами – скинул с себя одежду и залез под такое привычное, легкое, но вполне теплое одеяло. И почти сразу уснул. Хотя, прежде чем успел уснуть, ему вдруг показалось, что с ним в комнате кто-то был. Но кто это был, Антон не знал, конечно. Возможно, на самом деле он уже спал тогда. А приснилась ему просто его мама, которая стояла там, в дальнем углу и спокойно на него смотрела. Потом, и это уже точно во сне, он видел зеленый лес и речку с каким-то чудным названием. Они тогда, давно еще с отцом вместе ездили к его тетке в деревню, в какую-то область, он не помнил точно названия, но где-то на северо-западе. Кажется в ленинградскую. Там все время было очень сыро и довольно свежо. Хотя, почему так, он догадался даже во сне. Потому что там как раз и находилась та самая речка с таким вот чудным названием, – Мертвица. Вот уж глупость какая. Антон поворочался во сне. И долго потом они добирались на старой скрипучей лодке с одним поломанным веслом до небольшого лесного озера, в которое та речка впадала. И ловили там рыбу. После чего жарили ее прямо на костре, а точнее запекали в углях. А потом… Антон проснулся.

Он не знал почему так. Что его разбудило. В комнате было по-прежнему темно. Тикали настенные часы да что-то где-то слегка поскрипывало в старом, давно не ремонтированном доме. Дом этот Антону еще от бабки достался, когда та померла. А он, все только и собирался, что сделать в нем хоть какой-то ремонт или хотя бы немного подновить. Да все что-то недосуг было. Поэтому ничего удивительного в том, что дом поскрипывал, конечно же не было. Антон прислушался. Нет, даже поскрипывание теперь пропало. Ан нет, вот опять. «Ну, что же, – подумал он, пытаясь себя успокоить, – скрипит старая развалюха и пусть себе. Не мучатся же мне из-за этого до утра? Спать нужно». Антон перевернулся на другой бок лицом к стене. «Нет, так еще страшнее», – он все-таки пусть и не нарочно, но произнес это слово, видимо, постепенно начиная осознавать, что именно мешало ему уснуть, и почему он проснулся. Он чего-то боялся. Трудно было сказать чего именно. Он повернулся назад. Открыл глаза. Огляделся. И ему вновь показалось, что в комнате кто-то был. Он закрыл глаза.

Нет, это было просто невыносимо. Вот так лежать и думать, что в комнате кто-то есть, что он стоит там в углу и смотрит на тебя. А может в дверном проеме? А может ему лучше было просто плюнуть на все и спать. А может выпить? «Вот, – обрадовался Антон, – вот хорошая мысль, выпить! И это нужно было сделать прямо сейчас. А то так и вправду можно до утра проворочаться. Да к тому же после всего, что с ним случилось этим вечером, расслабиться было бы, наверное, даже полезно». И он открыл глаза.

Антон не закричал и не дернулся даже, хотя этого ему и очень хотелось. Он продолжал тихо лежать в своей постели, и словно чего-то ожидать. Или это было просто оцепенение. Ему отчего-то даже и не было в тот момент особенно страшно, потому что он увидел именно то, что и предполагал, и отчего так и не смог в ту ночь как следует заснуть. С ним в комнате кто-то был.

Это было нечто едва различимое в ночной темноте, чуть более светлое, чем сама темнота. Некая белесая тень словно бы надвисала над полом в дальнем углу его комнаты. Антон пригляделся. Ему очень хотелось протереть глаза, но он не смел пошевелить руками. Он просто медленно поднимал и опускал веки, надеясь, что это видение как-то само-собой исчезнет, растает как дым. Ему даже пришлось один раз сильно ущипнуть себя за ногу, чтобы убедиться, что не спит. Но нет, он не спал. А этот призрачный посетитель, все так и стоял в дальнем углу неподвижно. Глаза Антона теперь уже совсем привыкли к ночному сумраку, отчего он наконец-то смог более или менее отчетливо разглядеть своего гостя. Это была женщина. Обыкновенная простая женщина, каких много в городе, да и здесь в поселке. Довольно изящная и хорошо сложенная. Одета она была во что-то светлое. Лица ее Антон, конечно, не мог разглядеть, но оно, и в этом он был почему-то абсолютно уверен, было красивым.

Наконец Антон, превозмогая все еще мешавший ему двигаться страх, приподнялся на локте и вытянул вперед голову. Женщина не шелохнулась. «Надо бы зажечь свечку, – подумал он, а то мы с ней так до утра будем тут смотреть друг на друга». То обстоятельство, что его посетителем оказалась именно женщина, его почему-то несколько успокоило. «Ведь все женщины, существа в большинстве своем довольно покладистые и мягкосердечные, а значит нельзя от них ожидать чего-то уж слишком плохого, – продолжил он как-то глупо размышлять». Однако то, что произошло через несколько секунд, буквально заставило его, причем не то чтобы переменить свои мысли, а на некоторое время и вовсе отказаться от них. Да он, на самом деле, и не мог тогда уже нормально соображать, не мог он по-прежнему и пошевелиться. Жуткий страх, холодный, безжалостный, смертельный, буквально сковал его по рукам и ногам, потому что женщина эта начала двигаться. И это было такое движение, от одного которого можно было легко сойти с ума и прямо там на месте. Что-то внутри ее тонкого изящного тела приглушенно хрустнуло, и она, совершенно раскоординированно, переступая с одной ноги на другую стала медленно продвигаться по направлению к его кровати. Она даже делала отмашки руками как-то неправильно. То есть правая рука ее шла вперед вместе с правой ногой, а левая с левой. Все движения женщины были похожи на движения большой кукольной марионетки, управляемой кем-то извне. Даже ее голова как-то резко, короткими рывками поворачивалась сначала то в одну сторону, то в другую.

Наконец Антон не выдержал. Он вскочил на свою кровать и крепко прижав руками к груди одеяло, попытался было закричать, но вместо этого вдруг как-то глупо застонал. А потом, пару раз сухо сглотнув, совершенно неестественным, почти свистящим хрипом все же смог выговорить: «Да что же ты за тварь за такая!» Женщина в тот же миг на секунду остановилась, повернула наискось свою разлохмаченную болтающуюся голову и посмотрела на Антона. И вот уже после этого, и сам Антон не смог бы наверное даже и закричать. Потому что он смог наконец разглядеть лицо женщины. Ведь она теперь стояла уже совсем близко к нему, почти вплотную к его кровати. И это было неживое лицо. Да, женщина была мертвой. «Тварь, тварь, гадина», – бешено носились у него в голове хаотичные мысли. Но он уже не мог ничего: не кричать, не пошевелиться. Он просто смотрел на все приближающуюся к нему белесую тень. Вот он уже ощутил слабый холодок, а вот и запах: мерзкий, затхлый, словно из давно заброшенного, прогнившего старого колодца. А вот и прикосновение, ледяное. Женщина теперь уже вся взобралась к нему на постель и почти нежно взяв одной рукой за его руку, в упор смотрела на него. А потом медленно выдохнув, тихо прижалась к нему всем телом. И это было сырое тело, холодное, отвратительное. В тот же миг Антон почувствовал, как словно бы несколько холодных скользких щупалец буквально обвили его. Они сжимали его все крепче и крепче, пытаясь как удав задушить и раздавить свою жертву. Женщина закинула ему на бедра свои ноги, а руками обхватила за шею. И вот этого Антон уже не перенес.

Он вдруг почувствовал, что в нем что-то переменилось. Он уже не мог больше вот так просто стоять и ждать пока его убьют. А его хотели убить. Он почувствовал это. Отчего молча, спокойно, не издавая не единого, даже шороха, развел руки сначала в стороны, а затем и изо всех сил ударил ими женщину в грудь. Удар этот оказался сильным. Неожиданно сильным. Поскольку даже он сам, в результате обратной отдачи, буквально врезался в стену, что была за его спиной. Страшная же посетительница его комнаты отлетела к стене противоположной. То есть сразу метров на пять. И это было явно неожиданным для нее. Поскольку ударившись о стену, она издала такой мерзкий и протяжный вой, что даже сам Антон невольно зажал уши руками. После этого женщина, или то, что казалось ей, вся как-то неестественно изогнулась и словно огромное, отвратительное насекомое прижалась сначала руками и ногами к противоположной стене, а затем и поползла по ней. Эта тварь заползла сначала под самый потолок. Потом посмотрела своими пустыми водянистыми глазами на Антона, вывернув едва ли не на пол оборота назад шею, после чего спрыгнула на пол и вновь стала к нему приближаться.

Однако Антон теперь уже отчего-то совсем не боялся. Какое-то странное чувство, похожее на боевой раж овладело им. Он даже принял некое подобие боевой стойки, приготовившись отразить новое нападение. После чего стал спокойно думать, и одновременно, не сводя глаз с твари, потихоньку отходить боком по направлению стола. Там он аккуратно нащупал коробок со спичками, а потом, и уже вовсе не дрожащими пальцами зажег свечу.

В тот же миг тварь вся буквально ощетинилась, вспрыгнула на ноги и начала все такими же мелкими рывками отходить в сторону от центра комнаты и подальше от света. Антон сразу понял, чего боится существо, отчего взяв свечу в руку быстро пошел прямо навстречу опасности. Тварь явно не ожидала такого агрессивного поведения от своей жертвы, отчего снова завыла. И на этот раз это было похоже на некое «Мяууу», что заставило Антона даже хмыкнуть. Он теперь уже совсем не боялся твари. Теперь она боялась его. Отчего забилась сначала в дальний затененный угол комнаты, за шкафом, потом опять полезла на стену и наконец, видимо от безысходности сквозь эту стену словно бы просочилась и исчезла. Антон поставил свечку на стол.

После этого он подошел к своей измятой и испачканной какой-то гадостью кровати, сел на нее и попытался хоть о чем-то подумать. Не важно о чем, лишь бы просто думать, думать и не сойти с ума. Но в голове у него крутилось лишь только одно это дурацкое название той небольшой речушки в какой-то там области, которое он никогда уже, наверное, не сможет забыть: «Мертвица, мертвица, мертвица».