Читать книгу Лес за Гранью Мира (сборник) - Уильям Моррис - Страница 23

Вальтер выжидал, спрятавшись в орешнике и прислушиваясь к каждому, даже еле слышному звуку. Сначала он ничего не слышал, кроме ночного леса, но вдруг из дома донёсся продолжительный скорбный крик. У Вальтера подступил комок к горлу, но не успел он сообразить, что ему следует делать, как до него донёсся звук бегущих в его сторону лёгких ножек. Ветви раздвинулись, и перед ним предстала девушка – босая, в белом лёгком платье. Она схватила Вальтера за руку, и он почувствовал запах её тела. Сбивающимся от бега голосом она крикнула:

– Бежим! Сейчас же! Пока ещё есть время! Не спрашивай теперь ни о чём, чтобы не сбилось дыхание, – бежим!

Вальтер не стал медлить. Он последовал за девушкой, а бегали они оба хорошо.

Направлялись они на юг – туда, где недавно Вальтер охотился вместе с дамой. Они то бежали, то, устав, переходили на шаг, но и тогда старались идти быстро. Так к рассвету они добрались до той рощи, где Вальтер встретил льва, и продолжали бежать дальше. Девушка почти ничего не говорила, лишь время от времени подбадривала Вальтера или произносила какое-нибудь нежное слово. Так они бежали всю ночь, и так настало утро. Беглецы встретили его на вершине холма. Дальше, за ним, шла равнина с редкими деревьями. Она постепенно поднималась, пока не переходила в другие, длинные и зелёные, холмы, далеко за которыми виднелись голубые горы.

Тогда девушка сказала:

– Вон там лежат внешние горы племени медведей. Хотя это и опасно, но мы должны идти туда.

Вальтер положил было руку на рукоять меча, но девушка не дала его вытащить.

– Нет, друг мой, – сказала она, – только терпение и мудрость помогут нам пройти те земли, а не окровавленный меч воина, хотя бы и храброго. Посмотри: внизу через равнину пробегает небольшая речка. Почему бы нам не отдохнуть у неё? А кроме того, я смогу рассказать тебе, что жжёт моё сердце. Я, наверное, должна буду попросить у тебя прощения, но я боюсь тебя.

– Как так боишься?

Девушка ничего не ответила, а взяла Вальтера за руку, и они спустились с холма. Вальтер же произнёс:

– Ты говоришь, мы можем отдохнуть, – разве мы уже в безопасности?

– Этого я не могу сказать, пока не узнаю, что с моей госпожой. Если она не в силах направлять погоню, то вряд ли преследователи найдут нас без её помощи.

Девушка поёжилась, и Вальтер почувствовал, как вспотела её рука.

Девушка продолжила:

– Ожидает нас опасность или нет, – всё равно сейчас нам следует отдохнуть. Я повторю: я боюсь тебя, и этот страх жжёт меня так, что я не могу идти дальше, пока не расскажу тебе всего, что должна рассказать.

– Я ведь ничего не знаю об этой даме, о её могуществе и о её слугах. Я тебя ещё расспрошу обо всём подробнее, но, кроме того, разве не любит тебя королевский сын, этот подлец?

Девушка слегка побледнела:

– О нём можешь не думать. Его тебе нечего было бояться. Он был способен только предать, но сейчас он уже не может ни любить, ни ненавидеть, ибо он умер в эту полночь.

– Как? – удивился Вальтер.

– Нет, подожди. Позволь, я поведаю тебе всё сразу, иначе, боюсь, ты обвинишь меня, но сперва давай умоемся и отдохнём хорошенько, а во время отдыха я расскажу тебе обо всём.

За таким разговором беглецы спустились к берегу речки, медленно текущей по песчаному ложу и разливающейся там, где её путь преграждали камни. Девушка показала на один из них:

– По другую сторону той серой глыбы буду купаться я, а по эту – ты, мой друг. Посмотри, восходит солнце!

Они прошли каждый на своё место и умылись, и смыли всю пыль ночного пути, а когда Вальтер снова оделся, девушка вышла к нему, свежая и взбодрённая холодной водой. В подоле у неё были вишни – над её купальней свисали ветви дикого дерева. Тогда они оба сели на прикрытый травой песок и позавтракали тем, что послала им эта дикая местность. Вальтер был рад возможности беспрепятственно смотреть на девушку – милую и нежную, но всё же они оба пока ещё стеснялись друг друга и робели, поэтому Вальтер за время завтрака только пару раз поцеловал её руки, и хотя девушка больше не уклонялась от его ласк, её смелости ещё не хватало на то, чтобы позволить ему обнять себя.