Читать книгу Сытин. Издательская империя - Валерий Чумаков - Страница 12

В предпринимательской истории Сытина это была первая большая выставка. Если не считать ежегодные поездки в Нижний, ярмарка в котором тоже вроде как считались выставками. На ней даже определялись победители и им даже вручали памятные листы и специальные медали. Но выставка в Москве была совершенно особого рода. До нее подобного масштаба мероприятие проходило в России лишь в 1870 году, да и то в Петербурге. Консервативный Шарапов, не собиравшийся особенно расширять дело, проку в ней не видел, поэтому выставка та прошла мимо Сытина. Однако пройдя мимо физически, она не могла пройти мимо него и информационно. Безусловно, 19-летний Иван знал о ней, читал про нее и про ее результаты в газетах, слышал от знакомых купцов и приказчиков и с нетерпением ждал 1875 года, когда очередная художественно-промышленная выставка должна была пройти в старой столице. Уж тут бы он своего не упустил и уговорил бы хозяина выйти не смотр со своей экспозицией.

И. Д. Сытин (справа), 1875 год

Однако с 1875 годом вышла неудача: правительство решило отложить ее на пять лет. Причина была до банального проста. На носу были Всемирные выставки 1876 года в Филадельфии и 1878 года в Париже. Выставки эти, начавшись со Всемирной выставки 1851 года в Лондоне, регулярно проходят и сейчас, только с 1967 года мы называем их Экспо с добавлением года: Экспо-2000, Экспо-2010. Российское правительство предавало отечественной экспозиции на этих двух международных форумах исключительное значение, поэтому все силы и средства были брошены на них. А уже сразу после завершения парижской международной были начаты активнейшие работы по подготовке выставки отечественной.

Первым делом предстояло выбрать для будущего форума подходящее место. И тут в администрации сразу возникли серьезные разногласия. Всем было понятно, что для его проведения требуется большое открытое место. По это причине московское отделение Совета торговли и мануфактур предложило провести ее на окраине города – на Ходынском поле. Архитекторы Август Вебер[27] и Александр Каминский[28], по заказу Совета, создали проект и подсчитали затраты на строительство выставочных павильонов. После долгих переделок и ужимок им удалось уложиться в 500 тысяч рублей, – именно столько выделяло на строительство российское правительство. Однако Московская городская дума с таким выбором была категорически не согласна. Ее депутаты мечтали провести выставку в центре города, чтобы постройки, после окончания выставки, можно было не сносить, а напротив – продать, или сдать в аренду. Созданная ею комиссия нашла подходящее место – винный и соляной дворы на Болотной площади между Москвой-рекой и водоотводным каналом на Якиманке. Проект будущего комплекса на этом месте был заказан тем же Веберу и Каминскому. Они предложили перестроить стоявшие там склады и добавить к ним еще три капитальных здания – два двухэтажных и одно центральное – трехэтажное. Территория выставки в центре Москвы заняла бы около двух гектар, а общая площадь помещений составила бы 25 тысяч квадратных метров. Но тут уже в нужную сумму уложиться никак не удавалось: как не ужимались архитекторы, как не давили на них заказчики, минимум, которого удалось достичь, составил 885 тысяч рублей. Однако Думу это не останавливало, недостающие 335 тысяч она соглашалась покрыть из городского бюджета. На самом деле, экономически решение было верным: доходы от поствыставочного использования построенных помещений, от реконструированных складов и от сдачи домов в наем московскому купечеству и аристократии должны были весьма быстро покрыть все затраты и далее приносить стабильный и солидный доход. Депутаты даже уже запланировали разместить в нескольких постройках штаб, интендантство с квартирами для нижних чинов, городское начальное и ремесленное училища. Но мечтам их сбыться было не суждено.

После долгих обсуждений под место проведения была все-таки выбрана Ходынка. У ее сторонников нашлись три козыря, которые Думу побить не удалось. Первое – обширность территории, которая была как минимум в 15 раз больше, чем отведенная в центре столицы. Второе – транспортная доступность. До предполагаемого места проведения по Петербургскому шоссе уже была протянута конно-железная дорога, по которой легко было доехать до одного из главнейших логистических центров империи – Белорусского вокзала. И, наконец, третьим козырем было то, что впритык к Ходынскому полю располагалось «любимое гульбище московских жителей» – Петровский парк. Предполагалось, что раз тысячи людей и без выставки ездят в такую даль со всех концов города, то уж на выставку они придут точно. В конце концов, расчет оказался верным: за время работы выставку посетило более миллиона человек.

Однако, вовремя выполнить все работы по подготовке не удалось, и в 1879 году было решено перенести ее не год. В том же 1879 году были, как того требовали законы, опубликованы правила предстоящего грандиозного мероприятия, в которых было сказано, что «в 1881 году имеет быть в Москве пятнадцатая Всероссийская выставка, предназначенная для произведений всех родов промышленности и художественной деятельности; сообразно этому выставка сия получает название Всероссийской промышленно-художественной выставки 1881 года». Теперь к назначенному сроку все было готово, но в дело вмешалось провидение и все испортило.

Буквально за полтора месяца до намеченного открытия, 1 марта 1881 года в 2 часа 25 минут пополудни народоволец Игнатий Гриневицкий[29] бросил бомбу прямо под ноги возвращавшемуся с «чая» у великой княгини Екатерины Михайловны[30] императору Александру II[31]. Спустя час царь «Освободитель» от полученных ранений скончался в Зимнем дворце. Конечно, ни о каких народных гуляниях, торжествах и массовых мероприятиях после такого теракта не могло быть и речи. Страна погрузилась в траур, в подготовку к смене власти, к новой коронации, и открытие было перенесено еще на год.

20 мая 1882 года в час дня на Ходынском поле состоялась торжественная молебен по случаю начала долгожданной выставки. Служил ее глава столичного духовенства митрополит Макарий. На открытии присутствовал сам император Александр III[32], сопровождал которого столичный генерал-губернатор князь Владимир Долгоруков[33]. Такого съезда производителей, такой ярмарки всероссийского тщеславия империя в своей истории еще не видела. На территории более 30 гектаров были выстроены большое центральное здание, два примыкающих к нему больших павильона, девять «главных», или, как их еще называли «казенных» павильонов, 36 частных павильонов, железнодорожный вокзал, концертный зал на 2150 мест, ресторан, трактир, павильон администрации и экспертов, пожарное депо и другие вспомогательные постройки. Среди этих прочих был один, проникнуть в который было особенно трудно. На плане он значился, как здание для «отдохновения высочайших особ», коими были приехавшие посетить мероприятие представители императорской фамилии. Грандиозное центральное здание состояло из восьми расположенных звездообразно и соединенных двумя коническими галереями, трехнефных павильонов. Известная петербургская фирма «Сименс и Гальске», возглавлял которую брат основателя компании «Сименс» Вернера Сименса, купец первой гильдии Карл Сименс[34], построили на территории первую в России электрическую железную дорогу. Площадь только трех главных зданий превышала 55 тысяч квадратных метров. На выставку приехали предприниматели со всех, даже самых отдаленных частей страны. 5813 участников представляли 6852 партии экспонатов. Вся экспозиция была разделена на 14 тематических отделов и 121 группу. В самостоятельный отдел впервые были выделены кустари, представившие более 1000 экспонатов. В отделе изобразительного искусства было выставлено около тысячи произведений известнейших российских художников, среди которых были Антакольский, Брюллов, Васнецов, Верещагин, Ге, Иванов, Крамской, Куинджи, Репин, Поленов, Прянишников, Савицкий и многие другие. В рамках культурной программы симфонический оркестр под управлением Антона Рубинштейна[35] дал на сцене концертного зала целую серию великолепных концертов. Проведение выставки освещалось специальными изданиями – еженедельным журналом «Колокольчик» и ежедневной газетой «Всероссийская выставка». Владимир Стасов[36] посвятил ей обширнейший очерк, в котором писал: «На выставку нынче ходит сам народ – мужики, бабы, солдаты, фабричные – массами, и притом почти всегда на целый день, с узелками и провизией, с детьми, даже грудными. Мне это напомнило то, что я, бывало, прежде видел на больших выставках в Париже и Лондоне и чего не воображал увидеть у нас на своем веку. …своими архитектурными формами, сооружениями, размерами и всеми приспособлениями для ее обозрения и для удобства публики она (выставка, – В. Ч.) совершенно приблизилась ко всем бывшим всемирным выставкам и почти ни в чем им не уступала. Обширностью своего плана и всех своих построек, грандиозностью некоторых частей она вполне выражала собой государство, собравшее здесь плоды своих трудов с огромных пространств двух частей света». Особенно он восхищался архитектурой центрального павильона: «Эти ряды выгибающихся кругом стеклянных зданий, в красках и золоте, с лужайками, куртинами цветов и вьющимися дорожками, с красивыми терракотовыми фонтанами, высоко бьющими в нескольких местах садика, с изящною деревянною беседкою на наклонных врозь копьях, в самой середине садика – все это необыкновенно изящно, светло, радостно…». Не обошли вниманием выставку и западные СМИ. Почти все уважаемые издания прислали на нее своих корреспондентов и поместили ее обширнейшие обзоры и посвященные ей репортажи. Парижская «Revue de Deux Mondes» писала: «Выставка 1882 года составляет истинное торжество для промышленной России; она служит выражением громадного прогресса во всех отраслях человеческого труда за последние двадцать лет», а энциклопедия Брокгауза назвала московскую выставку одним из важнейших, наравне со Всемирными выставками, мировым смотром.

Подготовка к этому важному мероприятию отняло у Ивана Сытина немало сил и средств. Первым делом ему удалось, через городского голову Москвы и председателя выставочного комитета Николая Алексеева[37], выбить для своего стенда весьма хорошее место, прямо на стыке механического и художественного отделов. Иван Дмитриевич представлял два экспоната – отпечатанные в его литографии многоцветные картины и «первую печатную машину, изготовленную в России». Еще до начала выставки ему удалось завести знакомство с заведующим художественным отделом академиком исторической живописи Михаилом Боткиным[38]. Академик долго рассматривал сытинские выставочные лубки, похвалил их и посоветовал молодому предпринимателю поэкспериментировать и выпустить в лубках произведения старых и прославленных мастеров кисти.

Когда в день открытия император Александр пожелал лично обозреть экспозицию, по художественному отделу его водил, разумеется, академик Боткин. Вместе с царем выставку осматривали императрица Мария Федоровна[39], два сына – Николай[40] и Георгий[41] и князь Черногорский[42]. После экскурсии по отделу Боткин подвел членов царской фамилии к сытинскому стенду и лично представил императору, как самого издателя, так и его, предназначенную для крестьян, продукцию. Царь любил крестьян, считал их основной поддерживающей силой монархии, и красочные лубки Сытина пришлись ему по вкусу. Царице же больше понравились отпечатанные в сытинской литографии детские книжки. Заметив это, Боткин сам, не спрашивая издателя, который и не особенно возражал, отобрал для императрицы целую стопку книг в подарок. Что называется, «в ассортименте». Далее гости проследовали в печатный отдел, в самом начале которого вовсю трудился второй экспонат Сытина – печатная машина. Как-то так совпало, что именно в этот момент на ней печатались портреты членов царской семьи и князя Черногорского. Портреты эти, отпечатанные на бумаге самого высокого качества, в количестве нескольких десятков экземпляров были тут же, прямо с лотка подарены почетным посетителям.

В результате, сытинские лубки были признаны образцовыми и он, по результатам выставки, продолжавшейся до конца сентября, получил бронзовую медаль на Станиславской ленте. Для него эта награда была наивысшей из возможных. Дело в том, что представителям крестьянского сословия по закону ни золотых, ни серебряных наград давать было не положено.

Именно так. Это может показаться странным, но к тому времени довольно успешный уже предприниматель и домовладелец Иван Дмитриевич Сытин все еще числился крестьянином. В те времена это не было редкостью. Крестьянам тогда вовсе не возбранялось заниматься мелкой предпринимательской деятельностью, а налоги при этом они платили минимальные. Для того же, чтобы записаться в купцы самой мелкой, третей гильдии надо было объявить капитал от 8 тысяч до 20 тысяч рублей, с которых потом надо было выплачивать весьма существенную пошлину. В то же время крестьянин, заплатив всего 400 рублей, мог получить свидетельство на право торговли купца третьей гильдии, «но без личных преимуществ и всех тех прав, коии из оных проистекают». То есть, такой крестьянин не имел права владеть кораблями, заниматься банковской и страховой деятельностью, ездить в карете и именоваться, как купцы «Ваше степенство», дети его не освобождались от воинской повинности, а сам он в случае повинности мог подвергнуться телесному наказанию. Без всего этого молодой издатель пока обойтись мог и поэтому, в целях экономии, до поры оставался крестьянином с торговым свидетельством. По такому свидетельству, называвшемуся «свидетельством 1-го рода» он мог иметь в своем городе или селе фабрику, до трех лавок и выполнять работы на сумму до 20 тысяч рублей. Если этого не хватало, можно было за 1100 рублей купить свидетельство 2-го рода на право торговли купца 2-й гильдии, или за 2600 рублей свидетельство 1-го рода, дававшего торговые права купца высшей, первой гильдии. В последнем случае ему дозволялось производить работ на сумму свыше 50 тысяч рублей, иметь неограниченное число лавок и даже торговать с заграницей.

До 1882 года всего этого Ивану вполне хватало. Но история с не присвоением ему выставочного «золота», на которое он уверенно шел, и ради которого так старался, его откровенно расстроила. Издатель понял, что имидж в бизнесе часто не менее важен, чем успех или чутье и уже в скором времени записался купечество. После этого ему на различных выставках, как отечественных, так и зарубежных предприниматель получил более 20 медалей, большей частью золотых. Однако, как он потом вспоминал: «первая, бронзовая, «крестьянская» медаль долго сидела в моей памяти, была для меня дороже всех золотых».