Читать книгу Золотая кнопка царицы - Валерия Советова - Страница 10

В центре директорского кабинета стоял внушительный стол. Увидев его, девушка вздрогнула. Когда навещала родителей на кладбище, ей приходилось видеть бандитские могилы, грозные, вызывающе дорогие, все как одна – из черного камня. Стол не был черным, скорее, темно-бурым. Но впечатление производил похожее. Он будто создан был для жестких переговоров, когда стороны готовы грызть друг друга.

Катя подумала, что если собеседование будет проходить за этим столом, она его точно провалит.

Однако опасения не оправдались. В левой части кабинета обнаружилась уютная гостевая зона с креслами и журнальным столиком. Туда Вечеровы и пригласили девушку.

Чайник, похожий на арбуз, выдыхал из носика пары мелиссы. На белой салфетке хороводом расположились три фарфоровые чашки, похожие на маленькие скульптуры. Под каждой – золоченое блюдце-лодочка.

Катя придвинула к себе одну из чайных пар и с удовольствием постучала по ней ногтем. Роскошная посуда! С такой можно в сарае пить дождевую воду и чувствовать себя, как в ресторане. Ходя покупать дорогие плошки – явное излишество. По крайней мере, для нее – Кати. Гости заходят редко, а себя зачем баловать лишний раз?

Посередине стояла тарелка с горкой кремовых пирожных и девушка проглотила слюну. «Меня встречают как очень важную персону», – подумала Меркулова.

Кате еще не приходилось бывать на собеседованиях. В школу помогла устроиться ее преподаватель. Директор задала несколько вопросов и Меркулова приступила к обязанностям.

Сейчас ситуация была другая. Девушку оценивали и она не слишком понимала, как себя вести.

Не по-офисному пухлый диван призывал впасть в дремоту. Для собеседований он, по мнению Кати, решительно не годился. На таком хорошо с подругами болтать, а уж никак не вести деловые переговоры.

Однако выбирать не приходилось. Поэтому Катя села подальше от спинки и, как примерная школьница, сдвинула колени вместе. «Я им понравлюсь. Обязательно понравлюсь,» – повторяла она про себя.

Римма Александровна захлопотала – разлила чай по бокалам. Еще сильнее запахло мелиссой. Дачный аромат, знакомый с детства, не успокоил Катю, а, напротив, встревожил. Она боялась расслабиться, впасть в состояние дремоты и оттого показать себя не с лучшей стороны.

Вениамин Андреевич поправил очки, положил перед собой солидный блокнот в кожаном переплете и ручку. Собеседование началось.

Вечеровы попросили Катю рассказать о себе. Меркулова готовила ответ, даже записала его на бумажке и выучила. Но сейчас внутри будто до предела натянули металлическую струну.

«Спокойно, без паники, – сказала девушка себе, – ничего не случится”

Она сцепила руки на коленях. Только бы пальцы не дрожали. Только бы не начать, заикаться, чего доброго.

Она вгляделась в лица Вениамина Андреевича и Риммы Александровны. Нет, все в порядке. Ее волнение, похоже, осталось незамеченным.

Катя постаралась выровнять дыхание. Где-то давно она читала, что это помогает. И правда. Вот, удалось, наконец, разомкнуть губы, и Катя рассказала, как несколько лет работала в школе. Начало было положено, хотя тревога не уходила.

Римма Александровна тоже до недавнего времени работала учителем. Она забросала Катю вопросами.

Говорить о деле оказалось намного проще, и Катя вздохнула с облегчением. Про учеников она могла рассуждать часами. Меркулова знала, как помирить драчунов, успокоить капризников, как за пять минут привести в чувство взбаламученный класс. Непримиримые хулиганы усердно выполняли задания под ее строгим приглядом. Даже опытные коллеги то и дело обращались к Меркуловой за помощью и советом.

И сейчас, отвечая на вопросы Риммы Александровны, Катя чувствовала, будто и впрямь – не на собеседование пришла, а на чаепитие с друзьями.

– Катенька… как мы поняли, своих детей у вас пока еще нет. – Римма Александровна подчеркнула слово «пока». – Но представьте, будто у вас уже есть сынишка лет пяти. Как хорошая мама, вы проводите с ним много времени. И вдруг замечаете, что малыш стал каждый день ругать себя: «Я плохой, ужасный, глупый». Вы, допустим, возражаете: «Ты хороший мальчик». Но это не помогает. Как поступить в таком случае?

Вопрос – определенно на знание детской психологии. Катя читала кое-что по этой теме, но точного ответа не знала.

– Каждая ситуация индивидуальна, – подумав, ответила Меркулова, – но, думаю, малый просто нуждается в одобрении. Если он заметил, что, когда ругает себя, его сразу хвалят… то значит, ради этого мальчик и “старается”.

– Допустим… – кивнула Римма Александровна. – И как же вам, маме, нужно себя повести?

– Я бы стала чаще хвалить его. Но делать это не тогда, когда он себя ругает.

– Прекрасно! – Римма Александровна откинулась в кресле и Кате показалось, что она даже мурлыкнула от удовольствия.

Но Вечерова вдруг перестала задавать вопросы, подхватила кожаный блокнот супруга и стала делать в нем пометки. Вениамин Андреевич бросил удивленный взгляд на жену, но продолжил собеседование.

Римма Александровна вывела ещё пару строк и положила блокнот перед мужем. Тот прервал речь и поднёс тетрадь к лицу. Видимо, не различив надписи, снял очки. Вновь вчитался и забормотал: «Ах да! Я и не вспомнил… что дома жарится картошка!» Вечеров засмеялся собственной шутке. Жена хохотнула ему в тон.

Катя догадалась, о чем они забыли на самом деле. Задать вопрос, которого она так боялась. Девушка вцепилась в подлокотник.

Вечеров хотел продолжить разговор, но в этот момент мимо окна прогремела машина. «Дева-дева-дева-девочка моя…» – голос, пропущенный через мощную аудиосистему, заполнил пространство.

– Больница для умалишенных! – Вениамин Андреевич отшвырнул блокнот, – невозможно найти нормальное помещение! Шумоизоляцию надо дорогую. И со временем опять надо будет переезжать. И опять траты! Бестолковые траты!

Римма Александровна поджала губы:

– Что поделать? – горестно вздохнула она. – Итак полгорода объехали. Нет тихих мест.

Катя робко начала:

– Я заметила, что несколько комнат выходят окнами во двор. Там потише, кажется. Можно попробовать оборудовать их под детские. Только на окна надо повесить плотные шторы. И стены заставить деревянными шкафами – они хорошо скрадывают шум. А на пол пушистые ковры постелить можно… Хотя это сейчас немодно…

Меркулова запнулась. Вообще-то, не в ее правилах советовать, когда не спрашивают. Вечеровы могут принять ее за выскочку, которая из кожи вон лезет, чтобы показать себя. Меркулова таких презирала. Подумалось даже, что супруги-ученые цыкнут: «Спросим – тогда и ответите». Так обычно директор в ее школе ставила на место зарвавшихся подчиненных.

Но, удивительное дело, Вениамин Андреевич и Римма Александровна отнеслись к ее предложениям с интересом.

– Мы рассуждаем так же, как и вы, – кивнул Вечеров, – разбираетесь в ремонтах?

– Не особо, прорабом работать не приходилось, – Катя покраснела, – но свою квартиру приводила в порядок. Я одна, из родных никого не осталось. И доходы… сами понимаете, какие зарплаты сейчас у учителей… Поэтому главные навыки – приспосабливаться и обходиться малыми средствами.

– Что имеете в виду? – заинтересовалась Римма Александровна.

Девушка пожала плечами:

– Могу найти, где дешевле. Старую одежду – перешить в новую. Приготовить сытный обед из остатков.

Катя удивлялась. Как получается, что она, такая застенчивая, вдруг начала себя нахваливать? Будто в ней проснулась новая личность, не желающая подчиняться хозяйке. Независимо от Кати эта личность решила взять Викины платья, выстричь челку, а теперь ещё и развела целую кампанию саморекламы.

А настоящая Меркулова сгорает от стыда и ни перед кем не хочет выступать. Ей бы забиться в уютную норку… Но только и норки больше нет. Дома Вика с несчастным младенцем, ухаживать за которым опять же Кате. И некуда скрыться.

– На какую должность вы меня рассматриваете? – вдруг выпалила Катя с вызовом посмотрела на Вечеровых.

“Что я делаю? Что делаю?” – стучало в её мозгу.

– Пока не знаем, – Вечеров озадаченно посмотрел на девушку, – нам с женой нужно посовещаться, прежде чем сделать предложение.

Он встал и Катя тоже поднялась, не желая смотреть на профессора снизу вверх:

– Значит, предложение прозвучит?

“Ох, кто меня тянет за язык? Надеюсь, они не заметят, как я волнуюсь. А что будет, если откажут? Куда идти дальше? Чего искать? И я ведь даже не знаю, то ли это место, за которое нужно бороться? Может, Вечеровы просто ищут дешевого и покладистого помощника?”

И тут у Кати появилось чувство, что ничего страшного не происходит. Простой обмен информацией: вопрос, ответ, обратная связь. Не всегда словами. Больше кивками, жестами, выражением лица. Вот Римма Александровна пристально глядит на мужа и что-то шепчет. Напоминает.

– Ах да, – спохватывается профессор, глядя на жену, – Екатерина Андреевна. Вы производите впечатление очень преданного сотрудника. Почему вы хотите уйти с нынешней работы?

Вот он и прозвучал – вопрос, которого она так боялась. Вика, ребёнок… Поймут ли профессор и его жена ее ситуацию? Рассказать все, как есть, равносильно тому, чтобы признаться: “Я девушка с проблемами. Не только со своими, но и с чужими. Полноценно на работе выкладываться не могу – не обессудьте. Всегда может случиться какое-нибудь “вдруг”. Ребёночек заболеет, например. Или его мать. И вообще Вика – такой экземпляр, что может не доглядеть за дочкой. Уснуть, например, когда та есть захочет. Я тогда снимусь с рабочего места и убегу. Счастье ещё, если отпроситься успею”.

И врать нельзя. Вечеровы должны понимать, кого зовут на работу.