Читать книгу Когда сосна плачет - Виктор Васильевич Кабакин - Страница 4

Сергею Мародину повезло. После успешного окончания технического вуза он по распределению попал в НИИ, да не в обычный, а очень даже престижный. Хотя вывеска его выглядела вполне невинно – Институт машиноведения – это был самый настоящий «почтовый ящик». Что, конечно, стало предметом особой гордости Мародина, ибо туда брали только самых-самых – способных и умных. Да и с зарплатой тут было получше. Секретный отдел, в который назначили новоиспеченного инженера Мародина, скрывался за цифрой «4», поэтому и назывался «четверкой».

В ту пору работа в институте вовсю кипела, его сотрудники усердно корпели над осуществлением грандиозного проекта: многоразового челночного космического корабля или, как все его называли, – ракетоплана будущего. В разных отделах института трудились «теплообменщики», «аэрогазодинамисты», «прочники» (от слова прочность) и другие специалисты – каждый ас в своей области. У «четверочников» были специальные задания по навигации. Энтузиазм сотрудников просто зашкаливал. Чтобы не тратить время на поездки домой, многие, особенно на этапе завершения работ, спали тут же, на рабочих местах.

Как все ликовали, когда поздней осенью их детище поднялось, наконец, с земли и, полетав три с половиной часа, успешно приземлилось. Люди обнимались, кричали «ура» и с оптимизмом смотрели в завтрашний день, веря, что теперь наступила новая эра в освоении космоса и в их жизни.

Увы, этот беспилотный полет корабля оказался первым и последним. А отряд космонавтов, шутливо именуемый «Волчьей стаей» по фамилии его командира, и который много лет готовился к полету на новом ракетоплане, впоследствии был распущен. Но кто тогда об этом знал!

Вместе со всеми радовался и Мародин, ощущая свою причастность к великому делу. Еще бы ему не торжествовать. Ведь благодаря и его вычислениям космический корабль приземлился точно в цель, отклонившись от линии посадочной полосы всего лишь на несколько сантиметров. Тогда Сергей был уверен, что нашел свое призвание и цель всей жизни.

Мародин, несмотря на молодость, значился в институте одним из самых перспективных, подающих большие надежды. И как любой начинающий гений был слегка рассеян, небрежен в одежде и где-то даже инфантилен, правда, в тех областях, которые не касались круга его научных интересов. На работе появлялся в старых спортивных штанах, растянутых в коленях, кедах и отвисшей футболке. Постоянно опаздывал и, оправдываясь, недовольно морщился и закладывал руки за голову, слегка покачиваясь взад-вперед, взад вперед. Так же, в привычной для себя позе – руки за голову, он сидел и на ученых советах отдела.

Его внешняя неопрятность и своенравие выводили из себя лощеного, всегда безупречно одетого начальника отдела Лужина. И часто Мародин становился объектом его острых насмешек. Впрочем ядовитые шпильки начальник позволял в адрес подчиненного лишь тогда, когда того не было рядом. Коллеги, конечно, доводили до Сергея подобные высказывания шефа, но тот лишь усмехался, – с него все, как с гуся вода. Такие мелочи его никогда не трогали и не интересовали, да и не до того ему в то время было.

Когда обнаружилось, что атомные часы на космическом корабле текут медленнее, чем на земле, Мародин вплотную заинтересовался теорией относительности. А поскольку это не входило в планы отдела, то начальник, увидев на столе Сергея постороннюю литературу и записи, устроил ему разнос.

Мародин молча поднялся, сложил в папку книги, черканул что-то на бумаге и ушел, ни с кем не попрощавшись. После его ухода все бросились к столу – на порванном и измятом листке корявым почерком было написано заявление об уходе.

Это вызвало шок у начальника отдела. Понимая, что за невнимание к молодым талантам, он от руководства института получит нагоняй, Лужин лично приезжал в коммунальную квартиру, где в маленькой комнате, заваленной книгами, жил Мародин. Пришлось приложить много труда и вылить немало пота, чтобы уговорить Сергея вернуться.

Зато теперь Сергей мог свободно заниматься любимыми делами. Он тогда увлекся умопомрачительной идеей – создать теорию суперпространства, в которой, по его мнению, должны существовать не одна, а бесчисленное множество вселенных. Со временем он, наверное, стал бы большим ученым, может, даже Нобелевским лауреатом…

В один прекрасный день Сергей встретил Аллу Ошину. Познакомился он с ней в институте – самая красивая девушка работала лаборанткой в соседнем отделе. И увидев это воздушное создание, он… Нет, совсем не то, чтобы Мародин тут же позабыл свое обещание, данное им несколько лет назад – никогда не влюбляться и не жениться. Наоборот, осознав, что девушка ему нравится, он стал делать все, чтобы не дать этому чувству развиться. К тому же Мародин прекрасно понимал, что он далеко не красавец, и такая девушка для него – слишком крепкий, может, даже недоступный орешек. Поэтому, скрепя сердце, никаких надежд на возможные отношения даже не питал. Тем более, что за ней ухлестывала добрая половина местной молодежи мужского пола. И вот однажды…

В институтской столовой, чтобы не создавать огромных очередей, время обеда для каждого отдела было строго определено. Ибо всех сразу небольшая столовая вместить не могла. Но очереди все равно существовали. И как только наступало обеденное время, сотрудники бросались в столовую, чтобы успеть за перерыв поесть. Часто бывало так, что за несколько минут до начала обеда туда командировался один сотрудник, а потом к нему примыкала целая толпа коллег. Это, конечно, вызывало раздражение и негодование со стороны тех, кто стоял сзади. Люди возмущались, жаловались, однако попытки руководства навести порядок, так ни к чему не привели. Все оставалось по-старому. Впрочем, те, кто был позади, в следующий раз оказывались впереди, и уже к ним пристраивались коллеги. Остальным оставалось только возмущаться.

Для «четверки» обед был определен с 12—30 до 13—15. Мародин в тот день уже приближался с подносом к раздаточной линии, когда вдруг услышал:

– Вы не пропустите меня? Я из-за срочной работы опоздала, у нас кончилось время обеда.

Сергей обернулся. Перед ним стояла прекрасная Алла и, чуть наклонив голову набок, умоляюще смотрела на него.

– Да, конечно, – слегка опешив, сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась девушка и встала впереди него.

Взяв еду и расплатившись в кассе, они сели за один стол. Наверное, у смущенного Мародина, сосредоточенно поглощавшего обед, было очень странное выражением лица, потому что девушка, взглянув на него, вдруг весело рассмеялась. А потом как бы невзначай сказала:

– Мой начальник очень положительно о вас отзывается. Говорит, что вы – перспективный молодой ученый и далеко пойдете.

Сергей чуть не поперхнулся котлетой и, прокашлявшись, спросил:

– Что же такого особенного говорил обо мне ваш начальник?

Девушка как-то непонятно усмехнулась:

– Вы ему, кажется, какую-то классную идею подсказали. Впрочем, не знаю. Наверное, он хочет, чтобы вы перешли в наш отдел.

– А вы? – вдруг, неожиданно для себя, ляпнул Мародин.

– Что я? – девушка чуть покраснела.

– Вы бы хотели, чтобы я перешел в ваш отдел?

Алла ничего не ответила, лишь с безразличным, чуть даже высокомерным видом повела плечами. Потом встала, собрала свою посуду, чтобы отнести ее на мойку. И уже отходя от стола, с легкой насмешкой произнесла:

– А вы, оказывается, совсем не такой робкий и нелюдимый, как кажетесь.

И, что-то напевая, быстро направилась к выходу.

Мародин в глубоком раздумье остался сидеть за столом. Конечно, женщин он совсем не знал, ведь никакого опыта общения с ними у него не было. Разве мог он судить о них по уже известному читателю полудетскому эпизоду в его жизни, случившемуся несколько лет назад? Понятия он не имел и о том, что если женщина что-либо задумала, то она уж точно знает, зачем это делает.

Вроде бы совершенно случайный эпизод – девушка из соседнего отдела подошла к нему и попросила пустить ее вне очереди. О чем тут можно говорить? Ну, подошла и подошла… Но ведь он и девушка совсем не были знакомы друг с другом. Ну, случайно встречались иногда в коридоре института, однако даже не здоровались. И словом ни разу не перемолвились. Или, может, она как-то заметила его неравнодушный взгляд, обращенный на нее? Да никогда он не смотрел на нее прямо, а проходя мимо, всегда опускал глаза. Однако подошла она именно к нему, а ни к кому другому. Хотя среди стоявших в очереди людей были и ее знакомые.

Это о чем-то да свидетельствует! Впрочем, кто их, женщин, разберет.

Тем не менее, случай круто изменил внутренний настрой Мародина. Размышляя, он постепенно пришел к мысли, что дело с девушкой Аллой – далеко не так бесперспективно, как ему казалось ранее. И такое осознание вдруг привнесло в его жизнь совершенно новые и очень приятные краски.

Неожиданно для всех он поменял свой гардероб, стал появляться на работе в добротном костюме и даже в галстуке, чего раньше за ним никогда не наблюдалось. Он перестал задерживаться в институте по окончании рабочего дня, и сразу после того, как маленькая стрелка часов останавливалась на цифре «6», а большая – на «12», быстро собирался и уходил из отдела. Никто вначале ничего понять не мог и не знал, куда он так торопится. Но если кто-либо из любопытства захотел бы проследить за ним, то увидел бы Мародина в полутора километрах от института, где он в нетерпении ожидал кого-то. Вскоре появлялась и та, кого он ждал. Конечно, это была Алла Ошина.

Далее они садились в метро и направлялись или в кино, обычно в кинотеатр «Ударник» и «Мир», или в музей, чаще всего «Третьяковку» и «Пушкинку». Иногда шли к бассейну «Москва», в котором долго и весело купались, а то просто гуляли в парке имени Горького и в Сокольниках.

Перед Сергеем вдруг открылась целая вселенная, засиявшая ярким светом и согревавшая его горячим теплом. И он, как когда-то в подростковом возрасте снова удивлялся тому, как легко эта незнакомая девушка вошла в его жизнь. Раньше, когда ее не было, казалось, ничто уже не может втиснуться в пространство его внутреннего мира, настолько оно было заполнено цифрами, вычислениями, формулами, теоремами, научными цитатами и учеными терминами. И вдруг выяснилось, что все совсем не так. И что теперь жизнь без этой девушки стала представляться ему, если не пустой и скучной, то какой-то не совсем полноценной, а сама мысль о том, что Аллы у него может не быть, казалась невероятной.

Одним словом, он влюбился. И начал испытывать обычные для всех влюбленных переживания, вызванные волшебным свойством любви.

Но если обычный человек никогда не задумывается, почему он любит, то для Мародина, привыкшего подвергать все анализу и, как говорится, пробовать на зуб, новое чувство стало важным личным открытием. Раньше понятие «любовь» он воспринимал абстрактно и достаточно спокойно, даже как-то безразлично. Теперь же оно словно материализовалось в образе прекрасной девушки и приобрело форму, вкус, запах, цвет…

Если любишь, значит, веришь, что твоя возлюбленная совершенна. Или, скорее, так: любовь – это гениальная и мудрая искусница, создающая идеальный образ, без изъянов и недостатков, в который ты безоглядно веришь и к которому тянешься всей душой. И оно, это чувство, требует абсолютной целостности восприятия объекта любви. Боже упаси, разбирать любимую по косточкам. Никому не советую. Не занимался этим и Мародин. Но его практический ум с удовольствием констатировал новые сильные ощущения, которые переполняли сердце.

И он удивлялся тому, что это, недавно появившееся чувство и связанные с ним мечты, отнюдь не мешали его работе и ученым размышлениям, чего он первоначально опасался. Наоборот, вместе они связались в единую гармоничную систему, в новый распорядок его жизни, в котором находилось место и время для всего – для встреч с любимой, развлечений, чтения книг, научной деятельности и подготовки диссертации.

Все шло своим чередом, все удавалось легко, без особого напряжения. На работе ладилось, с любимой девушкой – тоже. И жизнь казалась чудесной, а будущее – прекрасным.

Между тем в институте появлялись новые веяния, соответствующие духу времени. Было решено среди представительниц прекрасного пола организовать конкурс красоты. И Алла Ошина закономерно стала победительницей, получив гордый титул «Мисс НИИ». Конечно, Мародин сделал то, что должен совершать каждый влюбленный – ринулся искать для любимой подарок, который бы сразил ее наповал. Ибо после этого Сергей хотел довести до Аллы чрезвычайно важную информацию.

Но, как назло, в стране стали происходить перемены, которые, по заверению энергичного и говорливого вождя, должны были круто изменить судьбы советских людей. Для этого всем гражданам надо было срочно перестроиться, ускориться, поднапрячься и совершить рывок. Вот только, чем громче вещали важные руководители, тем хуже почему-то становилась жизнь простых людей. Из магазинов куда-то стали исчезать самые обычные товары и продукты. Граждане великой страны, сначала воодушевленные привлекательными лозунгами и призывами, стали задумываться и недоумевать – в чем тут дело? почему все идет не так? Потом стали раздражаться, и наконец, открыто ругать несуразных вождей.

Мародин, между тем, ломал голову, размышляя по поводу подарка для любимой, пока неожиданно не подвернулся счастливый случай. Как-то в институт, к коллеге Сергея, зашел мужчина средних лет со свертком в руках. Как оказалось, этот мужчина был дипломатом, который недавно прибыл из-за границы и привез для своего друга – коллеги Мародина – настоящую мечту: ни больше, ни меньше, как музыкальный центр под названием Grundig. Мародин, едва увидев это чудо, сразу понял – вот, что ему нужно. И когда дипломат ушел, Сергей немедленно приступил к действиям.

Не будем утомлять читателя теми доводами, которые приводил Мародин, чтобы уговорить приятеля уступить ему музыкальную игрушку. Заметим лишь, что Сергей, в общем-то не отличавшийся особым красноречием и говорливостью, на этот раз проявил высшее дипломатическое и ораторское искусство. Впрочем, если уж быть до конца откровенным, то дело все-таки решила итоговая сумма, которую предложил Мародин, стоившая ему трех зарплат. И коллега согласился, резонно решив, что на этом деле можно срубить хорошие бабки, а позднее друг-дипломат привезет ему новый музыкальный центр.

Подарок был торжественно вручен Алле Ошиной в актовой зале института, в присутствии сотен зрителей в тот самый день, когда награждали призеров конкурса красоты. А вечером, после банкета, Сергей сделал любимой предложение руки и сердца, которое было благосклонно принято.