Читать книгу Когда сосна плачет - Виктор Васильевич Кабакин - Страница 6

Новые веяния все сильнее затрагивали институт. И чем больше их становилось, тем хуже шли дела в самом научном учреждении. Почему-то стали исчезать государственные заказы, а вместе с ними сильно убавилось и финансирование. Было заявлено, что в эпоху перестройки не нужны новые исследования в области обороны и космоса, что институту в порядке конверсии надо переходить на гражданские разработки и самообеспечение. Космос – пока пусть подождет, есть более важные земные дела.

В институт зачастили иностранные гости. Руководство решило, коли наступило время гласности и свободы, то дружить будем со всеми. Мы теперь не враги, а союзники и партнеры. А раз так – какие у нас могут быть секреты?

Улыбчивые гости интересовались всем подряд, но особенно – готовыми разработками по освоению космоса и авиации. С собой они приносили заграничное печенье и за чаепитием рассказывали, какие хорошие времена настали для граждан СССР. Окно в Европу и дальше на Запад теперь пробито. С некоторыми сотрудниками ходоки разговаривали особенно часто и долго, а потом выяснялось, что им предлагали уехать из России и поработать в ведущих оборонных институтах США.

Вот тогда Мародин и познакомился с американцем Адамом Смитом – по случайности, однофамильцем известного в прошлом шотландского экономиста, о котором упоминал еще Александр Сергеевич Пушкин. Приветливого Смита почему-то очень привлекали работы Мародина. Но Сергей отнюдь не собирался выполнять указание начальства – ничего не скрывать – и рассказывал далеко не все. Он долгое время занимался исследованиями, которые гораздо позднее использовались при создании российской глобальной навигационной системы или короче – «Глонасс», и в разговоре со Смитом благоразумно умалчивал об этом.

Кардинальные перемены, которые происходили в обществе и которые черным крылом затронули институт, были восприняты Мародиным отрицательно, ибо они наглухо перечеркнули его надежды на успешную ученую карьеру. К тому же, зарплату стали выдавать нерегулярно, продуктовые наборы прекратились, а сами деньги стремительно дешевели. И Мародин сильно мучился оттого, что не может, не то чтобы нормально содержать, а даже прокормить семью. В создавшихся условиях надо было искать какие-то новые возможности.

Он сблизился со Смитом, и однажды пригласил его в гости. И познакомил с женой.

На столе стояло скромное угощение, а в вазе – огромный букет роз. Адам пришел не с пустыми руками: помимо цветов он принес с собой бутылку виски, несколько батонов копченой колбасы и огромную банку настоящего бразильского кофе. Его чудесный аромат распространился по всей квартире.

Адам запомнил теплый и полный благодарности взгляд Аллы, когда он преподнес ей цветы и продукты. Да и самого Сергея жена удивила. Давно он не видел ее такой оживленной, веселой и привлекательной. Когда он сказал, что к ним в гости приедет американец, Алла постаралась и навела на себя красоту по полной программе. Мародин невольно залюбовался ею и даже почувствовал укол ревности – ведь не для него она так вырядилась и накрасилась.

Впрочем, Адам Смит вел себя очень учтиво. Он рассказывал занимательные истории, остроумно высмеивал какие-то недостатки своих соотечественников, говорил, что давно любит Россию и очень хочет побывать в Сибири и на Дальнем Востоке.

– Тебе, Сережа, надо уезжать отсюда, – рассуждал Смит, сидя за столом и оглядывая скромное убранство комнаты четы Мародиных. Адам говорил по-русски очень даже прилично, ибо, как он сам признался, ранее не раз бывал в России по научным делам. – В Америке, обещаю, у тебя будет все: своя лаборатория, хорошая зарплата, квартира, автомашина.

– Откуда у тебя такие возможности, Адам? – удивлялся Сергей

– Да, так, – уклончиво отвечал Смит. – В Америке к умным и толковым людям всегда относятся с вниманием. Я сам ученый и вижу в тебе большой потенциал. Уверяю тебя, мое слово там что-то да значит.

Где там, Адам Смит так и не разъяснил.

Однако Мародин от заманчивого предложения отказался. Нет, отсюда он никуда не уедет. Потом взглянул на жену. И остолбенел. Его поразил взгляд Аллы. Такой он ее еще никогда не видел.

Она смотрела на него с каким-то глубоким сожалением, словно на безнадежно больного. Ты упертый неудачник, читал он в ее глазах, ты жалкий фанат. Тебя всегда использовали, кто-то на твоих идеях выезжал, получал премии и награды, а ты нищенствовал, зато строил из себя принципиального. И вот сейчас тебе предлагают прекрасную возможность, единственную в своем роде, дают шанс круто изменить свою жизнь. Другого такого случая может и не быть, а ты артачишься…

– Он всегда такой, – выплеснула Алла переполнявшие ее эмоции, обращаясь к Смиту. – С ним никогда ни о чем невозможно договориться. Это ужас, это какой-то кошмар! Ты Мародин просто идиот…, – она хотела добавить еще какое-то резкое, возможно, даже неприличное слово, но вовремя опомнилась. Ее глаза наполнились слезами.

Смит растерянно переводил взгляд то на Мародина, то на Аллу. Сергей поспешно налил бокал воды и поднес жене. Она почти залпом выпила. Потом быстро выскочила из комнаты, чтобы в ванной перед зеркалом кончиком платка вытереть глаза из опасения, как бы тушь не растеклась.

Сергей извинился перед американцем. Адам Смит засобирался уходить. К вопросу о переезде Мародина в Америку он больше не возвращался. Но когда Сергей заикнулся, что хочет посоветоваться с ним по какому-то важному вопросу, выразил готовность помочь, чем только сможет.