Читать книгу На крыльях Павшего Луча - Владимир Нащёкин - Страница 6

В лесу темнело гораздо быстрее, поэтому люди в плащах казались тенями, которые вырвались из царства ночи.

Наместник сделал знак рукой, лейтенант Райлин тут же подал ему шкатулку из красного дерева. Стражники не сводили глаз с таинственного предмета. Многие из них были наслышаны об удивительных артефактах, которые вывез из королевской сокровищницы Император Ахав.

Некоторые поговаривали, что без этих предметов, наделённых колоссальной Силой, Ахав не смог бы удерживать корону больше недели, но до сих пор не нашлось храбреца, который решился бы проверить такое утверждение.

Внутри шкатулки оказался невзрачный серый камень.

– Не сопи мне на ухо, как разжиревший кабан, идиот! – сквозь зубы прошипел Наместник и взял камень. – А то у меня насморк случится.

Райлин скорчил недовольную гримасу – уж очень хотелось получше рассмотреть интересную вещицу, но всё-таки отошёл на два шага. После того как Ахав вручил Холлингу перстень начальника Тайной Службы, характер Наместника изменился не в лучшую сторону.

– Но что мы ищем? – наконец спросил лейтенант, которому уже надоело, что Холлинг принимает его за тупого вояку.

– Узнаешь, когда найдём. Гляди в оба, если не хочешь, чтобы нас обглодали до костей живоглорки или ядозубы! Остальные стражники пусть прочёсывают лес, чтобы сюда не забрёл какой-нибудь пьяный крестьянин.

– Клянусь сиськами непорочной Веласте, ядозубы здесь не водятся! – Райлин почесал затылок. – Они любят болота или озёра.

– Будешь умничать – прикажу отправить тебя на Арену. Там как раз не хватает болтунов вроде тебя.

Воин хмыкнул, хотел опять съязвить, но тут камень в руке Наместника засиял. На широких лицах стражников отразилось изумление.

Ярко-зелёные лучи заскользили по засыпающему лесу, вспарывая темноту будто фантастические клинки. Заухали совы, мигая жёлтыми глазищами, какой-то зверёк испуганно помчался в самую чащу.

– Быстрее, пока Указатель ещё работает! – крикнул Холлинг и метнулся вперёд, куда стремились сияющие стрелы, словно ожившие создания света. – Нужно успеть, пока не примчались лесные твари!

Райлин бесшумным движением выхватил длинный меч и последовал за Наместником. Стражники недовольно переглянулись – любой из них с удовольствием отдал бы половину жалованья, чтобы оказаться на месте лейтенанта, а не рыскать по дикому лесу.

Но их мечтам не суждено было сбыться. Две фигуры скрылись в чаще, о них напоминали лишь зеленоватые огоньки, которые перемигивались на ветках, будто светлячки.

Лес застонал, разбуженный ярким светом лучей, зашумел, напоминая проснувшегося великана.

Император сидел на троне из красного дерева, небрежно положив руки на головы золотых львов, которые заменяли подлокотники. Советники в расшитых серебром мантиях напоминали разодетых шутов.

Впрочем, разница была не велика. После того, как Ахав метнул копьё в забавного карлика, веселящего его несколько лет, приступы плохого настроения стали возвращаться к Правителю всё чаще.

Впрочем, несмотря на завидное жалованье, почему-то больше никто не горел желанием стать Императорским Шутом.

– Повелитель, благодаря недавнему представлению на Арене, мы смогли решить сразу несколько проблем, – Верховный Советник Азар, похожий на сморщенный гриб, расплылся в улыбке.

Ахав лишь нахмурил брови, давая понять, что медовые интонации не изменят положение на границе в лучшую сторону.

Азар поспешно продолжил, боясь, как бы Император не сделал с ним тоже, что и с несчастным карликом:

– Мятежные кливяне стали неплохим развлечением для народа и знати, а их лидеры покинули границу. Крестьяне и ремесленники пропивают золото, восхваляя щедрость Императора. Бароны обсуждают представление и готовы пожертвовать золото ради очередного боя – некоторое из них серьёзно заработали на ставках. Купцы мечтают перерезать друг другу глотки за право строительства Арены в своём городе. Могу поспорить, успешность нашего замысла смогут отрицать только психи, напившиеся отвара из бредянки! – Он засмеялся, хрипловатый, дребезжащий голос разносился по залу. – Эти результаты лучше любой награды за наши труды!

– И это всё, Азар, чего мы смогли добиться? – благородное лицо Ахава ожесточила недовольная ухмылка.

– Учитывая обстоятельства… то есть, сложную обстановку на границе, нападения варваров на Хорим и э-э… некоторые осложнения с экспедицией к Поющим Камням – результат более чем удовлетворительный.

– Проблемы Хорима меня мало интересуют, – поморщился Ахав. – Я не могу помогать каждой собаке избавиться от блох. Тот, кто возится с бездомным псом, должен сначала найти хорошее средство от насекомых, иначе они заползут на него.

– Увы, но варвары уже представляют угрозу. Вождь Арвалл сумел собрать племена, с каждой неделей его войско увеличивается, подобно яростной снежной лавине. Если мы не поможем Хориму, великаны разорвут его на мелкие княжества, затем хлынут к нам, – Азар был одним из немногих советников, способных убедить Императора. Возможно, именно поэтому старик держался на посту так долго, на зависть остальным вельможам.

– Ты прав, мы пошлём Седьмой и Тринадцатый легионы на помощь соседям, так же оружие, припасы. Хоримская армия сможет сдержать этих краснозадых переростков, пока мы разберёмся с лидерами мятежников.

– Да, Повелитель, – Советник кивнул. – Уверен, король Элмонг не пожалеет золота на содержание наших солдат, а мы сможем значительно пополнить казну – на содержание легионов уходит безумная прорва золота!

– Приказываю внести этот пункт в договор, – Ахав сладко улыбнулся. – И отправить его вместе с солдатами! Один вид моих головорезов безумно располагает к гостеприимству, не так ли? Пусть содержание наших солдат станет… наградой Элмонгу за некоторые гарантии безопасности.

Азар буквально взорвался хриплым смешком. Казалось, ещё немного – и старик лопнет от дикого хохота. Бывший генерал лучше всех знал, на что были способны Седьмой Свирепый и Тринадцатый Багровый легионы.

Тронный зал загудел, будто оживлённый улей.

Райлин двигался за Наместником, словно ночная кошка тхарри. Клинок, изготовленный безумным мастером хромлом, поблёскивал в темноте.

Ещё немного, несколько минут бега по дикому лесу, и они найдут Осколок. Неужели все мифы о могуществе Просветлённых, которые лишь одной силой разума воздвигали парящие города, выращивали драконов и гигантов – правда?

Мысли, атакующие воина, готовы были взорвать мозг.

Это невозможно, клянусь всеми борделями столицы!

Наместник явно рискует! Да если Император, поставивший Холллинга над всей тайной службой, узнает – виселица покажется самым удачным исходом!

Но он не узнает, верно? Из этого загребущего леса до границы с Хоримом можно добраться в два плевка, а уж потом…

Так, спокойно, Райлин! Спокойно, сукин сын!

Ты не дрогнул в сражении с людоедами, которые разрывали голыми руками взрослых мужчин, несколько раз спасал торговцев от полоумных разбойников, когда товарищи падали, утыканные пущенными из засады стрелами, почему же сейчас внутри холодеет, как у зашуганной девки на первом свидании?

Воин покрепче сжал меч, перепрыгнул через коварный корень и одним ударом снёс широкую корявую ветку, преграждавшую путь Наместнику.

На душе сразу полегчало. Эх, ничего так не поднимает настроение, как хороший удар верным мечем!

Когда они захапают Осколок, можно спокойно уходить из гвардии и набрать хороший отряд молодцов. И уж тогда начнётся жизнь! Ха-ха!

А за такой шанс можно рискнуть всем, даже жизнью. Потому что не нужно больше пресмыкаться перед Императорскими ублюдками, выполняя задания, за которые не взялись бы даже отпетые убийцы, ведь…

Хриплый вой разорвал ночь.

Наместник выругался, остановился. Камень полыхнул испуганным светом, лучи скользнули по ветвям многовековых деревьев, на несколько секунд осветили чащу. Райлин никого не заметил, хотя мог увидеть даже притаившегося разбойника.

По спине матёрого воина пробежал смертельный холод.

Лучи побледнели, будто сама ночь поглощала свет, и стали гаснуть.

Вой раздался снова, на этот раз он донёсся откуда-то сверху.

Ксано достал мешок, полный старых медяков и начал отсчитывать заработанное детям. На деньги, полученные от травосбора, семья сможет жить несколько недель, а то и больше, поэтому помощь Монастырю Радуги считалась самым почётным занятием.

Ребятня выстроилась цепочкой. Первыми деньги получали те, кто собрал поменьше. Старшие с улыбками поглядывали на визжащую от восторга малышню – те и паре гнутых медяков рады!

Получив монеты, мальчишки тут же присоединялись к остальным счастливчикам, возбуждённо обсуждая, на что потратят сокровища.

– Я куплю новый нож и офигительные, блестящие кожаные ботинки! Ха! – веснушчатая физиономия Ромла засияла от одной мысли, что ему не придётся больше натирать мозоли в истоптанных ботинках брата. – А на рынке закажу портному хорошие штаны и куртку! Во как! Ну, пацаны, заживём!

– Да хватит заливать, – тут же оборвал его Фимми, который заработал на две монеты больше, поэтому считал себя настоящим авторитетом среди мальчишек его возраста. – На три медяка сейчас только тупой ножик купишь у старьёвщика, или обувку, в которой даже ранней осенью ноги закоченеют.

– Ну… это я так, – лицо Ромла тут же поникло, он с грустью посмотрел на три медных кругляша. – Уже и помечтать нельзя!

– Ага, мечтатель нашёлся, – хмыкнул Фимми. – Ты бы собирал получше травы для монастыря, а не ягоду лопал в лесу – сейчас бы уже на одежду заработал, а то и на приличный лук. Теперь придётся выбирать: либо ножик, либо ботинки.

– Да я… просто, – мальчик покраснел и вытер перемазанные ягодным соком губы. – Вот в следующий раз больше всех соберу! Точняк!

– Ты от первого волка в штаны наложишь, собиратель! – захохотал Фимми.

– Ах та-ак? А я, а вот… ну и ладно! – Ромл надулся и хотел уже отойти, но хитрющий, похожий на пронырливого зверька Фимми решил как следует позабавиться. Ему ничего так не поднимало настроение, как лишний шанс подшутить над непутёвым, вечно голодным круглолицым Ромлом.

– Раз ты такой крутой, поклянись, что завтра за день наберёшь больше лепестков видянки и крестоцвета, чем остальные. Если не боишься, конечно, что тебя сцапают упыри или откусят задницу живоглорки! Ну, что, а? Ясное дело, ты от одного вида прошлогодних следов острозуба будешь улепётывать! Ха-ха-ха!

Тут же раздался гогот Влара и Арена, получивших ровно по десять монет. Теперь старшие находились в отличном настроении.

– Что такое, наш розовощёкий пухляш уже передумал? – Арен подбросил перед носом мальчика монету и тут же поймал. – Может, тебе за шиворот давно не сыпали муравьёв, а?

– Ничего я и не передумал! – засопел Ромл и почесал спину, которая до сих пор зудела от укусов насекомых. – Да я одной левой соберу больше этих… ингреди-ментов, чем вы все! Ага! Будете знать, как издеваться!

– Ой, простите, Ваше Слоножопство! – Арен театрально поклонился. – Мы недостойные грубияны! Больше не будем дразнить, иначе наш жирдяй начнёт пердеть на весь лес – все звери передохнут! Га-га-га!

Ребятня захохотала, пользуясь моментом: Ксано как раз расплачивался с последними счастливчиками, поэтому не слышал издёвок.

Арен положил руку на плечо Ромла и заглянул в испуганные глаза мальчика.

– За свои слова надо отвечать, молокосос. Даю тебе день. Если не наберёшь больше нас троих, тебе никто не поможет. Уяснил? Я тебе такую награду оформлю – на всю жизнь запомнишь.

Ромл сглотнул и кивнул. Сейчас хвастливые слова уже не казались ему такими остроумными. И кто его просил выпендриваться? А этому Фимми только дай – начнёт язвить.

К счастью, внимание ребятни тут же переключилось на конец очереди.

Там стояла Миа и Шако. На руках девочки сидел мышастик и, радостно урча, подкидывал что-то блестящее.

Влар и Арен переглянулись. Неужели Перебзделка смогла обставить их? Чё за бред! Да никогда в жизни, даже если бы собирала целую неделю!

Парни подошли поближе.

Кыш сверкнул глазками-бусинками и показал ошеломлённым пацанам…

Настоящую, блестящую в лунном свете, словно часть несметного сокровища лесного царя, серебряную монету!

По рядам остолбеневших мальчишек и девчонок прокатился вздох изумления.

Вой повторился. На этот раз он донёсся сзади. Холлинг вздрогнул, выругался. Райлин обернулся, готовый одним ударом наказать наглое создание.

Никого не было. Опытный лейтенант мог поклясться: ни одно существо не могло так быстро передвигаться.

Темнота сгущалась вдали, щетинилась густыми ветвями, будто хотела пронзить, разорвать, поглотить ненадолго воцарившуюся тишину.

Лейтенант отступил на шаг. Тревожно хрустнула под ногой ветка.

– Смотри в оба, Райлин! – бледное лицо Холлинга исказилось от страха, но он постарался, чтобы голос звучал уверенно. Получилось отчасти.

– Готов поспорить на месячное жалованье, Наместник, что с нами кто-то играет, – Райлин молниеносно выхватил из-за голенища сапога длинный нож. Лезвие зловеще блеснуло в темноте. С мечом и клинком широкоплечий лейтенант выглядел весьма внушительно.

– Надоели твои шутки! Лучше сделай что-нибудь! И кто, по-твоему, мог так выть?

– Наверное, волк, которому вдруг захотелось для разнообразия попрыгать по деревьям, – засмеялся Райлин. От этого смеха желудок Наместника стало выворачивать наизнанку.

– Прекрати! Ты знаешь, что это невозможно, – голос Холлинга едва заметно задрожал. – У нас стража по всему лесу, никто не мог проникнуть сюда!

Лейтенант не успел ответить, как издалека раздался истошный, отчаянный вопль одного из стражников. Райлин сразу узнал его: это был Лайро по прозвищу Головорез.

Вопль тут же оборвался. Послышались крики солдат, свист стрел. Лейтенант с досадой плюнул: ведь приказывал этим остолопам держаться вместе!

Когда выберемся из этой заварухи, лично выпорю кнутом десятника, да так, чтоб неделю сидеть не мог! Болваны недорезанные!

Но вслух ничего не сказал. Многочисленные битвы, облавы на разбойников и стычки с лесными чудовищами закалили лейтенанта. Он знал: нельзя ничему удивляться, пока ты не разобрался лично в этой хрени. Если сумеешь предугадать следующий шаг, следующее движение противника – считай, почти победил.

Но как предугадать соперника, которого не видно?

Словно прочитав его мысли, существо взвыло совсем рядом так, что Холлинг побелел как снег. Да, приятель, смотри в штаны не наложи ещё – руководить ночной операцией в лесу это тебе не с рабынями развлекаться. Тоже мне, Наместник хренов – только чужими руками горазд работать!

Интересно, что скажет Император… если с Наместником случайно произойдёт несчастье? В Лесу может случиться всякое…

Райлин ухмыльнулся.

– Чего скалишься, а? – Холлинг на удивление быстро пришёл в себя. В его руке поблёскивал серебряной рукоятью непонятно откуда взявшийся миниатюрный арбалет. – Быстро проверь, кто тут, дракон задери, шастает! Живее, живее!

Райлин двинулся в чащу, мысленно ругая себя за то, что не прикончил Наместника сразу, тогда бы не пришлось выслушивать его идиотские приказы и лазить по ночам, подставляя шею неизвестно какой гадине.

Он осторожно сделал несколько шагов вперёд, стараясь не наступить на ветку. Существо явно затаилось, продолжая непонятную игру.

Вдруг слева послышался шорох ветвей. Райлин прислонился спиной к стволу растущего рядом дуба и занёс меч. Он был уверен: удар не придётся повторить.

Что-то блеснуло в темноте, послышался удивлённый вскрик. Меч проделал сверкающую дугу. Перед лицом лейтенанта расширились испуганные, похожие на огромные монеты глаза стражника.

Ему повезло, что в последний момент Райлин успел изменить направление удара, иначе голова валялась бы в кустах.

– Ой, господин лейтенант, – залопотал воин, тяжело дыша. – Я тута… за вами.

– Тебя кто сюда звал, засранец, а? Я чего велел, дубина!?

– Велели на страже стоять, но там такое… Лайро и Хирма убили! Убили, я даже не успел заметить, кто. Там, ой, думал, не успею к вам сюды…

– Заткнись, – спокойно приказал лейтенант, пытаясь представить полную картину происходящего. – Говори по делу!

– Мы стояли втроём, как вы-вы-ы приказ-за-зали. Затем кто-то стал вы-выть, мы чуть не обделались, не вру! А потом какая-то мерзятина, чтоб мне зад оторвало, выпрыгнула! Когда я обернулся – Лайро кто-то тащил вверх! Аж душа в пятки прыгнула… ну я за меч… то есть – дёру! Дёру, пока и меня того… заместо зайца какого не сцапали. А пока за вами бежал, услышал крик Хирма…

– Идиоты затраханные. Вы, три дурня пустоголовых, для чего на страже были? – глаза Райлина сверкнули так, что он стал гораздо страшнее любой лесной гадины.

– Так мы, этого… ну, крестьян да путников ожидали, как вы приказали. А про страховидлов, каковые по деревьям не хуже либизьянов сигают, приказаниев не было! – воин выпучил глаза и отчаянно жестикулировал трясущимися руками. – Не было, господин лейтенант, уж клянусь, что же мы супротив энтой сволочи… ка-ак сиганёть! Хрясь – и нету Лайро нашего, потому как ежели каждый на стражников с деревьев сигать будет, тогда…

Но ему не удалось договорить. С диким воем сверху на них ринулось странное существо. Мелькнули хищные паучьи лапы, увенчанные изогнутыми когтями. На атаку лесному охотнику понабилась доля секунды, но лейтенант успел среагировать, оттолкнув недотёпу в кусты и загородив его собой.

Ночь взорвалась яростным, леденящим душу рычанием.

– Серебряная монета-а? Ну, покажи, покажи-и! – Влар облизнулся и протянул руку.

– Кажи, кажи… фр-ря! – ответил Кыш и, ловко подбросив награду, поймал её перед самым носом мальчишки.

Собравшаяся ребятня с восхищением загудела. Раньше только самые счастливые из них видели серебряные украшения на картинках, которые показывали забредающие погостить в деревеньку добродушные пилигримы в своих удивительных, пахнущих волшебством и приключениями книгах, поэтому Миа и Шако стали для всех настоящими графами или, по меньшей мере, баронами.

– Покажи, Миа, ну пожа-алуйста!

– Дашь погладить монетку, а? Я тебе в прошлый раз давал яблоко откусить, помнишь?

– Ух ты! А я слышала, если настоящую серебряную монетку потереть и загадать желание, оно точно-преточно сбудется, – вздохнула курносая девочка.

– Спокойно, ребята. Волшебную монетку смогут потереть все, мы не будем жадничать, правда, Кыш? – сказала Миа и погладила мышастика.

– Авда! Ыш! – кивнул зверёк и радостно захлопал ушами. Все тут же захохотали.

Ксано с улыбкой наблюдал, как дети окружили счастливых обладателей монеты, чтобы хоть на секунду прикоснуться к такому сокровищу.

Они даже не предполагали, что на продаже изумрудника, собранного Миа и Шако, Монастырь заработает по меньшей мере несколько золотых. А если поставки из Кливии прекратятся надолго и цена ещё подскочит – целое состояние.

– Я хочу… новую одежду и тёплую куртку, чтобы не холодно зимой, – шмыгнув носом, пожелал Фимми. Протянул худенькую ручку к монете. Кыш, сидящий с важным видом на коленях у Миа, прищурился, вздохнул и нехотя протянул кругляш.

Монета сверкнула в пламени костра. Дети дружно ахнули.

– А мне можно? – вечно розовощёкий Ромл покраснел так, что стал похож на большущий помидор. Когда монета вновь перекочевала к мышастику, тот подбросил её в воздухе, затем тщательно рассмотрел, словно проверяя, не поцарапал ли такую красотень хитрюга Фимми. Все, затаив дыхание, ждали.

– Мозня! Фрямм! – полторы дюжины мальчишек и девчонок одновременно сглотнули, когда Сокровище оказалось в пухлой ладони Ромла.

– Желаю… да! Я желаю! Завтра собрать больше всех! Вот так! – Арен и Влар загоготали, но уже без обычного ехидства, ведь им самим придётся пропустить целых два дня травосбора. Ромл стал совершенно пунцовым.

Затем пожелания посыпались бурным, сверкающим водопадом:

– Хочу маленького братика, – пожелала девочка, у которой было уже восемь сестёр.

– Ручного мышастика, как у Миа! Ой, какие они миленькие!

– А мне настоящий меч. Буду этим… лыцарем!

– Пусть наша коровушка, Зорька, не хворает!

– Хочу чтобы батя… больше не прятал самогон от мамы в кормушке для свиней!

– Игрушек! Новых, красивых игрушек!

Монета переходила из рук в руки, отражаясь в детских глазах серебристым блеском.

Ксано, сложив руки на груди, наблюдал, внимательно слушая гомон ребятни. В каждом наивном желании, в каждой фразе – маленькая детская драма. Эти вечно дерущиеся, неугомонные атаманы сами придумали игру, поверили в неё, как в самую светлую сказку и теперь улетели в мир фантазий.

Настал черёд Арена. Высоченный, с длинными мускулистыми руками парень выглядел гораздо старше своих тринадцати. Он почему-то опустил голову, ссутулился и нерешительно протянул широкую ладонь.

Все замерли.

Кыш бросил на него взгляд и протянул монетку.

– Ну вот… мне бы… я, – Арен сглотнул, на широком лице заиграли скулы. – А, фиг с ними! – Он резко развернулся, сунул кругляш зверьку и быстро пошёл прочь, сжимая кулаки.

Некоторые раскрыли рты от удивления. Что это случилось с Аренном, главным заводилой, лучшим драчуном? Никто даже не попытался остановить здоровяка – ещё двинет.

Но Кыш оказался гораздо проворней.

Не успел парень сделать несколько шагов, как зверёк догнал его, пушистым мячиком подкатился под ноги, маленькой, но цепкой лапкой схватил за штанину.

Картина была настолько комичной, что все засмеялись. Захохотал даже Влар, который частенько получал тумаки. Арен стиснул зубы, дёрнулся, но Кыш не отпустил.

Мышастик забавно проурчал что-то и молнией забрался на руку, протянул заветный кругляш.

Арен быстро схватил, сжал монету так, что побелели пальцы. Тихо прошептал желание. Кыш подмигнул ему, подхватил сокровище и в два прыжка вернулся к Миа. Арен с минуту потоптался, затем уселся рядом.

Никто не стал спрашивать, что он загадал.

Отец бросил мать Арена, когда мальчишке было около десяти лет, затем уехал в город. После этого обычно дружелюбный, общительный мальчуган стал замкнутым.

Первый год выдался тяжким, но постепенно Арен с братьями сумел наладить хозяйство, приобрели корову – по меркам деревни семья называлась зажиточной, если имела бурёнку.

Но взгляд мальчика изменился. В нём уже не было искрящей, бесшабашной весёлости, детской наивности и простоты, только странная диковатость и отчуждённость.

Он стал резким, мог без причины затеять драку со старшими парнями, а бился ожесточённо, до последнего, пока не брал верх, удовлетворившись лишь разбитым лицом и красными соплями соперника, словно жестокость помогала ему заполнить пустоту и злобу внутри.

– А я хочу сказочку-у-у, – подала голос курносая девчушка, которая ещё недавно заразила всех игрой в волшебную монетку. – Ксано, помнишь, ты же обещал продолжение?

Клерик вздохнул. После всех хлопот ему меньше всего на свете хотелось рассказывать историю, поэтому он надеялся, что дети, получив заработанное, разбегутся по домам, чтобы похвастаться родителям.

План провалился. Придётся тебе, старший священник Монастыря Радуги снова выкручиваться.

– Да, Ксано, ты сказал, что если хорошо потрудимся на травосборе, сказку получим, – поддержал Ромл и зачем-то причмокнул пухлыми губами.

Ну как тут можно отказать? Придётся снова превращаться в Сказочника. Впрочем, отчасти клерик был рад этому: общение с детьми помогало ему отвлечься от груза прошлых лет, который напоминал о себе по ночам. Он заметил странное совпадение: если рассказывал детям историю, кошмары ночью больше не мучили, будто не в силах противостоять чистой детской вере.

– Так. Обещал, помню… атаманы хитрющие. А родители отпустили вас? – строго спросил он, разжигая костёр щелчком пальцев – этому трюку его научил много лет назад один мерцающий, твинклер, который представился Маортом.

Перед глазами фантомом тут же промелькнуло его лицо, тёмно-синие проницательные глаза, пальцы сложены в причудливый знак, который никто не мог повторить.

Даже советники короля Эйриха, как ни пытались выведать секрет мастерства.

Раздался звонкий, радостный смех принцессы.

– Я попала-а! Попала, попала, правда, здорово? Я стану самой лучшей лучницей! Маорт, ты видел?

Высокий, стройный парень, которому на вид было не больше двадцати лишь добродушно улыбнулся и разжал пальцы. Никто кроме клерика не заметил этого.

Серебряная стрела пробила мишень чуть выше алого яблочка. От цели до черты, с которой стреляла девочка, было ровно сто шагов.

Белоснежное пламя вспыхнуло, отбрасывая неугомонные искры. Дети ахнули, широко раскрытыми глазами глядя на яркий огонь. Такой костёр не скоро прогорит… Клерик зажмурился, коснулся дрожащими пальцами волос.

Принцесса. Маленькая зеленоглазая проказница, любимица придворных, что случилось с тобой? Что случилось с наследницей Ламерии после того, как страна стала частью Империи?

Ещё одним жирным куском большого пирога Ахава, Чёрного Мясника из Ард Гаррайха.

Ксано сжал кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Он бы отдал всё на свете, чтобы изменить или хотя бы немного исправить те события.

Но не мог. Они остались где-то глубоко внутри, превратившись в отголоски ночных кошмаров.

– Да! Конечно разрешили! – подумав, ответил Ромл, с удивлением глядя на рассеянное лицо клерика. – Мама просила передать вам, – добавил он, протягивая узелок с продуктами.

От вида чёрного хлеба и ломтей сала у клерика потекли слюнки. Последний раз он успел перекусить днём, когда благодарная жена мельника налила ему свежего молока. Он вновь зажмурился, тряхнул головой, пытаясь прогнать знакомые голоса, вспыхивающие в сознании.

– Скоро в путь… а ночь укроет покрывалом, но берегись атаки Тьмы. Да, атаки Тьмы, – прошептал Ксано. Дети с недоумением переглянулись. У некоторых кожа на руках покрылась мурашками. – Тогда сейчас начнём, – подмигнул клерик, делая вид, что вспоминает продолжение, уминая доброе сало.

Щёлкнув пальцами, он заставил сухую ветку превратиться в изящную подставку с распускающимися цветами. Дети восхищённо зашептались, следя за каждым движением сказителя.

Кто-то достал узелок с продуктами, поделился запасами с товарищами. Перед хорошей историей самое важное – хорошенько подкрепиться!

Райлин молниеносно развернулся, изогнутые когти существа со свистом рассекли воздух, едва не задев воина.

Ну и мерзость! Лейтенант с отвращением успел разглядеть длинные паучьи лапы, круглое, покрытое густой шерстью тело. Но самое жуткое было в оскаленной волчьей пасти, которая сверкала кинжальными зубищами.

Пауковолк! О таких чудовищах редко услышишь даже в таверне.

Воин резко отскочил, пытаясь увеличить дистанцию – судя по размерам когтей, существо могло без труда пробить даже броню. Во всяком случае, проверять это на собственной шкуре совершенно не хотелось.

Паук стремительно прыгнул, разгадав манёвр, две лапы со скрежетом ударили по нагруднику, оставляя заметные следы от когтей. Райлин пригнулся – пасть с хрустом сомкнулась в сантиметрах от горла. Ударил в ответ, надеясь рассечь чудовище.

Промахнулся! При всей кажущейся на первый взгляд неуклюжести, страховидла двигалась с невероятной быстротой. Она мягко отпрыгнула в сторону, заходя справа.

Проклятье! Лейтенант развернулся, едва успевая встретить мечём очередную атаку. По лезвию, выкованному на заказ мастером-хромлом, заскрежетали чёрные когти.

Существо неожиданно ловко вытянуло шею и, сверкнув налитыми кровью глазищами, кинулось на Райлина.

Он с трудом успел заслониться левой рукой, затем ударил тяжёлым кулаком в латной перчатке по зубам.

Получай, сволочь, получай! Ну что, нравится, да? Не на того напала!

Чудовище взвыло так, что у лейтенанта, привыкшего к воплям раненых и яростному лязгу металла, едва не заложило уши.

Оно отпрыгнуло, сверкнуло злобными буркалами. Райлин почувствовал, как по спине потекли струйки пота.

Пауковолк издал леденящий, взрывающий мозг вой и стремительно взобрался на дерево, скрывшись в густой листве.

Лейтенант сплюнул. Опыт подсказывал ему, что это ещё не конец.

Он не ошибся. Обернулся, лишь когда существо ринулось ему на спину с другой стороны дерева. Как чудище успело без шума туда забраться? Времени на раздумья уже не было.

Райлин не успевал отскочить, поэтому, извернувшись в невероятном пируэте, рубанул наискосок, надеясь зацепить казавшегося неуязвимым противника.

В разные стороны брызнули отсечённые когти и часть лапы, на землю хлынула струя чёрной зловонной крови.

Почти в тот же момент двумя другими лапами тварь вцепилась воину в руки. Затем пружинисто приподнялась и взмахнула боковой клешнёй, целясь в незащищённое горло.

Райлин подался назад, услышав душераздирающий лязг доспехов. Не будь на нём брони, сработанной лучшим в столице кузнецом, эта сволочь уже разорвала бы его на части.

Следующим ударом пауковолк выбил меч из рук воина. Тот взлетел и, несколько раз перевернувшись в воздухе, вонзился в землю в трёх метрах от лейтенанта.

Теперь шансы были неравны.

Райлин медленно попятился. Лесная бестия издала хищное шипение, в котором явственно слышалось злорадное торжество, и ринулась на воина. Лейтенант поднял руки, готовый нанести последний удар.

В тот же момент раздался щелчок. Существо покачнулось, потеряв скорость, и засучило лапами, из обрубка продолжала хлестать кровь. Воин воспользовался паузой и метнулся к мечу.

Второй щелчок. Райлин подхватил меч и встал в защитную позицию.

Пауковолк издал хриплый, полный ярости вой и одним прыжком оказался на ближайшем дереве. Обернулся, полыхнул глазищами, затем исчез в лесной чаще.

– Дорогуша, ты так зажигательно отплясывал, что я даже не мог толком прицелиться, – Холлинг усмехнулся, держа миниатюрный арбалет. – Оружейник клялся, что эта малышка бьёт лёгкий доспех навылет с нескольких метров. Но панцирь этого экземпляра попрочней будет.

– Благодарю за уточнение, Наместник, – воин аккуратно вытирал измазанное кровью лезвие сорванным листком. – Если бы эта сволочь меня разорвала на ошмётки, ты бы долго не протянул со своей пукалкой.

– И не говори, что бы я без тебя делал? Наверное, рыдал от горя в компании милых дам в каком-нибудь борделе. Впрочем, мы отошли от темы, мой широкомордый друг. Проверь, нет ли тут по близости других… я не горю желанием встретить сородичей нашего паукообразного знакомого, когда они проголодаются.

Из кустов вынырнул спасённый Райлином стражник. Наместник глянул на него так, что воин словно стал меньше ростом.

– Так! Нечего тут торчать, времени мало! Держитесь поближе, чтобы ни одна местная клыкастая харя ко мне не приближалась, иначе скормлю гнилоедам! – Холлинг вынул камень и погладил его.

Через минуту шершавая поверхность заискрилась, яркие лучи вновь вспыхнули, указывая путь в самое сердце леса.

Наместник удовлетворённо хмыкнул, перезарядил арбалет. Затем троица побежала по направлению, которое указывали вспыхивающие стрелы.

Деревья покачивали ветвями, словно пытаясь о чём-то предупредить путников, удержать их от чего-то непоправимого. Но никто ничего не заметил.

Поиски продолжались.

Вечер крылатыми тенями заполнял одинокий Мельничный Холм, незаметно дотрагивался невидимыми пальцами детских плеч, шелестел ветками стройных берёзок, а ветер-проказник играл с волосами девочек.

Когда с ужином закончили, десятки пар любопытных глаз уставились на Ксано.

Клерик коснулся ладонями висков, вздохнул.

– Иногда история просыпается в самых потаённых уголках памяти, чтобы ворваться… ворваться непредсказуемым вихрем в судьбы людей, смешивая грани между прошлым и будущим. История не отпускает до тех пор, пока не изменит судьбу, и тогда простая сказка превращается в реальность, а реальность становится легендой, оживающей в сердцах.

Дети ловили каждое слово рассказчика, ещё не понимая, куда приведёт их новая сказка.

Тем временем луч прятался юрким огоньком между пылающими головешками костра, впитывая приятный, ни с чем несравнимый жар. С каждой секундой хитрец становился всё сильнее и сильнее, купаясь в пламенной купели.

Пожалуй, можно накопить достаточно энергии, чтобы вернуться домой. Но кто тогда расскажет ему историю? Страшно хотелось услышать продолжение!

Луч рассыпался любопытными искрами, жадно поглощая тепло. Затем вёрткой саламандрой обвился вокруг поленьев, незаметно скорчил рожицу сидящему на руках рыжей девчонки лопоухому зверьку и стал ждать, наблюдая за Ксано и детьми.

– Что же случилось с орденом Мерцающих? – спросила Миа, погладив мышастика. – Ты обещал «вспомнить, как было дальше».

– А мне больше хочется узнать, чем же закончилась битва с Серым Легионом! – Ромл придвинулся поближе и потёр ладошки. Облизнулся. – Неужели твинклеры смогли выпутаться из такой западни?

– Не-ет, сначала давай про кузнеца-хромла и оружие из лифрима!

– А я хочу про битву с великанами! Кто победил-то? Хоримская конница или орда Арвалла Шестипалого?

– Ксано-о! Ну Ксано! – тоненькими голосками запищали девочки, напоминая мышек. – Не надо про эти битвы… страшные они. Расскажи про принцессу Шиалу.

Клерик почесал затылок.

– Хватит капризничать! Чтобы обо всём рассказать понемногу, мне до рассвета времени не хватит. А уж про один Орден Мерцающих столько небылиц ходит, что только они сами могут разобраться, какие из них правдивей, чем лепет еретика перед инквизицией, поэтому не всё сразу. У нас ещё не один вечер, – Ксано посмотрел вверх, будто читая книгу на сумеречном полотне неба. Дети затаив дыхание ждали. Замолчал даже ветер-задира, который трепал ветви деревьев.

А когда через минуту клерик собрался с мыслями, детвора получила настоящую награду, о которой мечтали все. Даже диковатые, полные цинизма и непередаваемой тоски глаза Арена загорелись от любопытства.

Ксано начал рассказ.