Читать книгу На переломе эпох. Том 1 - Владимир Земша - Страница 15

Сентябрь 1987 г. Ружомберок.

В хмурый день осенний

Забываю вас.

Где тот цвет весенний,

Чаровал что нас?

Жёлтый лист увядший

В землю упадёт.

И любовь навеки

Вместе с ним умрёт.

Автор В. Земша. 1981 г.

Тимофеев вошёл в комнату общаги в приподнятом настроении.

– Сашка, в «Стекляшку» идём?

– Не-а, – буркнул Майер в ответ. Он лежал на кровати, закинув пыльные сапоги на железную дужку, накрыв лицо изломанным складками тетрадным исписанным листом.

– Что, письмо получил? Что там стряслось?

– Владик, не лезь в душу, ладно?! – Майер сорвал со своего лица письмо. Смял. Потом разгладил ладонью, засунул во внутренний карман. – Водочки накатить не хошь?

– А у тебя есть?

– У меня нет, а у тебя, вроде там была «Пшеничная».

– Ха!.. Ладно, – Тимофеев вытащил последнюю, привезённую с Союза, бутылочку…

Вскоре пустая бутылка одиноко скучала на полу. Её содержимое, перекачанное в кровь лейтенантов, бурно циркулировало, делая мир и краше, и горчее одновременно.

– Не грусти, Сашка, мир – бардак, все бабы – б.., – Тимофеев произнёс, набитым печеньем ртом дежурную фразу, просто пытаясь банально успокоить товарища.

– Не смей так про неё говорить!

– Да ладно. Конечно!

Майер отвернулся к стене. Достал мятый конверт, который сегодня удивленно достал из полученного из дома письма. На конверте, в поле обратного адреса, было написано: «Барано-Оренбурское в/ч…

«…Саша, ты замечательный человек, я бы многое отдала, что бы быть с тобой. Но, видимо, это не наша судьба. Ты не приехал. И я тебя не виню. Я всё понимаю. Расстояние. Служба. Такова наша жизнь и мы в ней всего лишь пешки. Может быть, со мной ты был бы самым счастливым мужчиной на свете! Быть может, с тобой не было бы женщины, счастливей меня. Но это всё не про нас. Всё это только могло бы быть. А есть только то, что есть. Совершенно иное. Я тебя не виню. Не вини и ты меня. Ты уехал. И я поняла, что ты для меня навсегда исчез. Я не надеюсь тебя увидеть. Имея хоть каплю надежды или будучи идеалистом, я бы могла тебя ждать всю свою жизнь. Но я реалист. Я знаю, что любая будет счастлива с тобой. Я знаю, что ты долго один не сможешь остаться. Ты меня уже забыл, я думаю. А, если нет, то очень скоро совсем и не вспомнишь. А я – так. Эпизод. Мимолётный романчик. Прости. Но я должна тебе сообщить, что не желая продолжать службу далее, я уехала на родную Украину, и теперь здесь выхожу замуж. Прощай, мой милый!.. Желаю и тебе найти своё счастье!»

Виски Александра тяжело стучали тревогой. Он бил подушку: «Чёртова жизнь! Ну почему всё так? Любая будет счастлива!? Какая? Где? Да здесь, как всем заявляет Полунин, весь потенциальный „круг возможностей“ очерчен поварихами, медсёстрами, продавщицами, которых здесь всего-то пять на весь полк и то одна „краше“ другой! Так что за сохранность моих чувств можно было бы и не беспокоиться особо! Я здесь как в банке законсервирован. Откроешь через год, как найдёшь! Свеженький!» – думал про себя расстроенный лейтенант.

***

Прошло время. На своё письмо, ранее отправленное, как теперь видно, в никуда, Александр так и не получил ответа. А писать новое, при открывшихся обстоятельствах, едва ли имело смысл… А служба заполняла всё больше и больше места в его черепной коробке, вытесняя собой всё остальное. Сердечная боль покрывалась полигонной и казарменной пылью. И вскоре осталось лишь сладкое мазохистское воспоминание о том, что уже ушло и что уже не вернуть, но так томительно и горько тянет в груди порой. Ночью Александр тоскливо прижимал к груди казённую подушку. Его сердце скребли горькие кошки неутоленного одиночества. Его нерастраченный молодой жар потухал, засыпая одиноко на общажной кровати, под сопение товарищей…