Читать книгу Великие охотники и рыболовы - А. Д. Очеретний - Страница 25

«Королем репортажа» называли этого удивительного человека. В первую очередь он был журналистом – репортером и очеркистом. Был он и писателем – «певцом Москвы», как его тоже называют. Из-под его пера вышли такие известные произведения, как «Москва и москвичи», «Москва газетная», «Люди и встречи», «Мои скитания», «Трущобные люди» и многие другие. А еще он был военным разведчиком, бурлаком, актером, цирковым артистом и прочая-прочая-прочая. Огромное количество профессий перепробовал этот удивительный человек. И через всю свою жизнь он пронес огромную любовь к природе, охоте, собакам и верховой езде.

Мужское воспитание с самого раннего детства, простая еда и простая обстановка способствовали тому, чтобы маленький мальчик постепенно превратился в видного молодого человека, наделенного при этом большой физической силой.

Родился Гиляровский в 1855 году на Вологодчине, на небольшом хуторе, в котором жил его отец. Хутор расположен был среди дремучих лесов, в которых затерялось сельцо Сяма. Значительная часть его детства прошла в Домшинской чаще, где, по его словам, «по волокам да болотам непроходимым медведи пешком ходят, а волки стаями волочатся».

Детство джигита

Его отец был мещанского звания и служил помощником управляющего лесным именьем графа Олсуфьева. Однако воспитанием мальчика в основном занимался его дядя – матрос Китаев. Настоящий сорвиголова, знаток собак, охоты и лошадей, предпочитавший ходить на медведя с рогатиной и только в одиночку.

У дяди Китаева было много плюсов как у воспитателя маленького Володи. Помимо своих охотничьих заслуг, он был прекрасным рассказчиком. А рассказывать ему было о чем: он обошел на кораблях весь свет, пока не ушел (вернее, пока не бежал) с флота. Он обучал мальчика гимнастике, верховой езде, а также приемам джиу-джитсу и кулачному бою. Ну и конечно, когда позволяло время (а оно позволяло всегда), дядя Китаев с Володей пропадали на охоте.

На охоту их нередко сопровождали дед и отец. Когда Володе минуло семь лет, его воспитатель подарил ему настоящий «мужской» подарок – заграничное охотничье ружье. Это была легенькая, изящная одностволка малого калибра, инкрустированная золотой проволокой, с дальним и верным боем.

А через год после этого мальчишку постигло настоящее горе – умерла его мать. Он стал еще больше времени проводить с «дядей Китаем», как он называл своего воспитателя.

К 12 годам Гиляй (мальчик сам дал себе такое имя, которым пользовался на протяжении всей жизни) был уже состоявшимся охотником, искусным рыболовом, отличным наездником, обученным джигитовке, неутомимым бегуном и ходоком на лыжах. Даже в столь юном возрасте обращала на себя внимание его недюжинная физическая сила.

В 14-летнем возрасте Володя впервые из-под гончих взял матерого волка, чем непонятно, кто больше гордился – он сам или его отец с дядькой-воспитателем.

Потом семья переехала в Вологду, где отец получил назначение на должность в губернском управлении. Интересен «охотничий» эпизод из вологодского периода жизни Владимира, который он описывал в одном из своих произведений:

«В Вологде был полицмейстер, полковник А. Д. Суворов, бывший кавалерист, прогусаривший свое имение и попавший на эту должность по протекции. Страстный псовый охотник, не признававший ничего, кроме охоты, лошадей, театра и товарищеских пирушек. Он носился на шикарной паре с отлетом по городу, кнутиком подхлестывал пристяжную, сам не зная куда и зачем – только не в полицейское управление.

Как-то февральской вьюжной ночью, при переезде через реку Вологду, в его сани вскочил волк (они стаями бегали по реке и окраинам). Лихой охотник, он принял ловкой хваткой волка за уши, навалился на него, приехал с ним на двор театра, где сострунил его, поручил полицейским караулить и, как ни в чем не бывало, звякнул шпорами в зрительном зале и занял свое обычное кресло в первом ряду. Попал он к четвертому акту «Гамлета». В последнем антракте публика, узнав о волке, надела шубы, устремилась на двор, смотреть на это диво, и уже в театр не возвращалась – последний акт смотрел только один Суворов в пустом театре».

Теплое время года семья Гиляровских проводила в небольшом имении Светелки, что в Домшинских лесах на берегу речушки Тошни. Из ближайшего жилья там были только скиты староверов-нелюдимов, но зато дичи всякой в этих дремучих лесах было навалом. Все водилось в этой чаще во множестве: от рябчика и белой куропатки до медведей и лосей.

«Силушка наружу рвалась…»

В корне изменилась жизнь Гиляя в 1871 году. Он поехал поступать в гимназию и завалился на экзаменах. После такого позора домой возвращаться он не решился, поэтому вздумал кардинально изменить свою жизнь и подался на Волгу – поработать бурлаком. Впоследствии в черновиках к своей книге «Мои скитания» он так описывает это свое решение:

«Махнул на Волгу. Силушка наружу рвалась. Все мое полудикое детство и юность выработали во мне силу физическую, осторожность и стремительность звериную».

Но с карьерой бурлака не заладилось. Сильный и умный парень решил перепробовать все, что только можно. Не получилось с гимназией, так получится с «жизненными университетами» – решил для себя Володя.

После недолгого бурлачества он сменил множество профессий. Работал на заводе купца Сорокина, где производились свинцовые белила, затем стал пожарным, после подался на рыбный промысел.

Затем Гиляй подался в степи Предкавказья, где подвизался в коневодах, табунщиках и объездчиках. Пригодилась верховая подготовка, которую он прошел под руководством дяди Китая.

Здесь он всерьез увлекся охотой на волка в угон – старинной казачьей и калмыцкой забавой. Эта довольно жестокая охота заключалась в том, чтобы догнать верхом волка и забить его до смерти плеткой-нагайкой.

Хозяин зимника – старик, к которому нанялся Гиляй на службу, – подарил парню тяжеленную плеть. Была та плеть из сыромятных ремней со свинцовым наконечником-волкобоем на конце. Старый казак, вручая нагайку, сказал Володе: «Владай! Еще сам холостым ее сплел, с полсотни волчаков ею захлестал, когда помоложе был! Теперь столько годов она без нужды висит, владай!»