Читать книгу Новый социализм - А. Н. Кашпур - Страница 5

Распространению и принятию концепции социального рыночного хозяйства предшествовали десятки лет жестокой классовой борьбы, обусловленной тяжёлым положением рабочего класса при «неограниченном» капитализме. Наибольшим влиянием среди рабочих и сочувствующих им слоёв обладал с семидесятых годов XIX века до середины ХХ века марксизм, обосновавший историческую необходимость ликвидации частной собственности в результате социалистической революции, назревающей в силу свойственных капитализму противоречий. Основное противоречие, зафиксированное Марксом, было между неограниченностью власти стихийно развивающегося частного капитала и порождаемыми его развитием общественными силами и потребностями, противоречие между капиталом и трудом.

Главной силой антикапиталистической революции должен был стать рабочий класс, с одной стороны, наиболее сконцентрированный и организуемый капиталом, а с другой стороны, подвергающийся тяжёлой эксплуатации. Фактическое развитие Европы подтверждало эти прогнозы марксистов. Бедствия рабочих многократно увеличились в ходе Первой мировой войны, унесшей жизни 37-ми млн человек. Кардинально изменилась ситуация лишь после российского Октября 1917-го года и революции в Германии, Венгрии, Финляндии, а также революционных событий в других странах Европы и Азии. Революционные события охватили большую часть Европы, а в России революция победила. Эта победа и дала действительно мощный толчок к необратимым изменениям во всем мире и социально-политическим отношениям в Европе, вызвавшим трансформацию неограниченного капитализма в социальное государство. Концепция социального государства и его реализация отнюдь не явилась подарком правящих классов народам Европы. Она стала прямым следствием борьбы широких масс за расширение демократических прав (за прямое, равное и полное участие взрослого населения в выборах представительных органов власти), борьбы профсоюзов за право рабочих на забастовки и за повышение оплаты труда, борьбы революционных и реформистских партий за власть и изменение характера капитализма. На это повлияли также успехи экономического развития СССР в 30-е годы на фоне кризиса капиталистических экономик в 1929–1934-м годах и впечатляющей победы советского социалистического строя в тяжелейшей антифашистской войне 1941–1945-го годов.

«Новый курс» Ф. Рузвельта в США в 1930-е годы, резко повысивший роль государства в американской экономике и усиливший социальную составляющую государственной политики, также явился ответом, с одной стороны, на мировой экономический кризис, а с другой стороны, на экономические успехи СССР. Влияние опыта СССР вполне очевидно, например, в следующих словах Ф. Рузвельта в ежегодном обращении к Конгрессу в 1935-м году: «Американцы… должны отказаться от идеи накопления богатства, которое в силу чрезмерных прибылей приводит к несправедливому распределению власти… Нуждающиеся люди не могут быть свободными. Повсюду социальная справедливость стала реальной целью, а не призрачным идеалом. Основная обязанность государства и гражданского общества – использовать власть и распределять ресурсы так, чтобы уничтожить бедность и голод и обеспечить стабильный источник средств к существованию, защиту против превратностей жизни, гарантии адекватных условий жизни»[5].

После Второй мировой войны соревнование с социалистической системой заставило европейские страны при мощной поддержке США обратить силы государства на регулирование в целях экономического развития, на обеспечение инвестирования в экономику, образование и здравоохранение, в обеспечение высокой занятости, а также на повышение доходов и заработной платы и создание системы социального страхования. В США происходили аналогичные процессы. Доля государственной собственности в экономике развитых западных стран повысилась до 25-35 %, а доля национального дохода, перераспределяемого государством, повысилась до 35-65 % в зависимости от страны. Повышение благосостояния всех слоёв населения было в той или иной форме провозглашено целью экономического развития и государства. И благосостояние действительно росло достаточно высокими темпами на фоне укрепления институтов представительной демократии и институтов регулирования экономики. Перестала существовать неограниченная частная собственность, собственность государства росла опережающими темпами, демонстрируя подчинение функционирования частной собственности общественным задачам без её уничтожения. Фактически происходило постепенное поэтапное ослабление роли частной собственности в условиях государственного регулирования и в интересах всех классов и слоёв общества. Таким образом, к концу 60-х годов ХХ века в развитых странах мира неограниченный капитализм как неограниченная власть капитала перестал существовать. Экономисты-теоретики на Западе стали говорить о «смешанном капитализме», стала выдвигаться идея конвергенции социализма и капитализма. Хотя преодоление неограниченного капитализма представляло собой лишь определённую стадию движения к социализму, подтверждая слова В.И. Ленина о том, что социализм сейчас смотрит из всех окон империализма. Некоторые эксперты считают, что если нет господства частной собственности, если система представительной демократии обеспечивает представительство интересов трудящихся таким образом, что они реально влияют на принимаемые решения, если государство перестало быть только «аппаратом по делам буржуазии» и обеспечивает развитие в интересах большинства населения, рост его доходов и социальных гарантий, то налицо определённый этап становления господства общества над экономикой и рынком и движения к социализму. Но при этом надо ясно видеть, что понятие «социальная рыночная экономика» имеет смысл только лишь по отношению к населению соответствующего конкретного государства. На мировой арене развитые страны Запада ведут себя империалистически с целью эксплуатации новых развивающихся и зависимых менее развитых стран, борясь за мировые рынки сырья, сбыта, инвестиций, навязывая менее развитым и менее сильным конкурентам свою волю, в том числе и путём заговоров, бомбёжек и вооружённой агрессии.

Не следует преувеличивать степень «социалистичности» западного общества, в котором велика пропасть между узким слоем богатых и основной массой населения, которое в определённой степени эксплуатирует страны Третьего мира, где не достигнута всеобщность труда, а распределение происходит не по труду, а «по собственности», где средства массовой информации умело манипулируют массами. Более того, крушение социализма в СССР и ряде других восточноевропейских стран открыло путь для успешного контрнаступления капитализма, который теперь получил название «неолиберализма»[6], что привело к сокращению социальной поддержки населения со стороны государства, уменьшению государственного сектора в экономике и степени её регулирования со стороны государства. Но пока коренного слома системы социального рыночного хозяйства в этих странах не произошло.

В результате происшедших изменений в социально-экономической политике развитых стран в них произошло массовое отступление от идей, которые ранее считались бесспорными (в особенности в среде теоретиков социализма), началось движение к идеям рыночного социализма, в соответствии с тезисом о том, что рынок как таковой является политически нейтральным экономическим механизмом. Вместе с тем внезапное открытие Дэн Сяопином китайской экономики для западных инвестиций в конце 1970-х годов нарушило баланс экономических сил в мире. Появилась огромная резервная армия труда, готовая работать за самую низкую заработную плату. От страны к стране позиции бизнеса в его борьбе с национальными рабочими движениями существенно усиливались. Общая интеллектуальная/идеологическая среда стала, таким образом, намного менее благоприятной для социализма, чем это было в первой половине XX столетия. Ряд видных западных учёных-экономистов предложили системы, отстаивающие решения современных экономических проблем на основе свободного рынка. Их выкладки привлекли внимание видных политиков, таких как Маргарет Тэтчер, и с 1980-х они начали воплощаться на практике. Тэтчер получила возможность осуществить это благодаря комбинации удачной краткосрочной конъюнктуры и долгосрочных демографических изменений в британском обществе. В пределах Великобритании рабочая сила была в дефиците, но в Азии её было более чем достаточно. Оставалось лишь обеспечить свободное перемещение капитала через границы к этому богатому источнику труда, и условия обмена между трудом и капиталом в самой Великобритании изменились бы. Труд не смог бы более сохранять выгодную позицию в борьбе с капиталом. Фактором, позволившим это, был профицит внешней торговли Великобритании, базировавшийся на нефти Северного моря. Ранее труд рабочих, производящих продукцию на экспорт, был крайне важен для выживания национальной экономики. А при наличии нефтяных доходов промышленному сектору можно было позволить исчезнуть, не опасаясь кризиса платёжного баланса. Преднамеренное сокращение обрабатывающей промышленности уменьшило социальную базу социал-демократии (численность промышленных рабочих) и ослабило позиции труда и в экономике и в политике. Фактически по этому же шаблону действовали и российские приватизаторы-неолибералы и их политическая обслуга в постсоветской России, разрушая перерабатывающую и высокотехнологичную промышленность в стране, превращая её в сырьевой придаток других стран.

Доктрина Тэтчер – TINA (There Is No Alternative – «Нет альтернативы [капитализму]») – была принята повсеместно. Господство в экономической мысли начала XXI столетия идей свободного рынка настолько укрепилось, что эти идеи вслед за Тэтчер были приняты социал-демократами и теми, кто называл себя коммунистами. Капиталистический исторический проект взял за основу Декларацию прав человека и «Богатство народов» Адама Смита. На их основе было создано представление о будущем буржуазном или гражданском обществе, как о саморегулирующейся системе независимых индивидов, действующих ради достижения частных интересов.

В этих условиях начался кризис и в международном коммунистическом движении. Разброд и шатания охватили почти все европейские компартии. Доходило до раскола. Например, как пишет известный греческий коммунист Алека Папарига, тогда из Коммунистической партии Греции (КПГ) вышла значительная часть членов центрального комитета (ЦК) во главе с генеральным секретарём (генсеком), что стало логическим завершением многолетней борьбы коммунистов с оппортунистами в партии, которые предпочли путь приспособления к системе, игры по буржуазным правилам.

В капиталистических странах поднял голову еврокоммунизм. Он, как и любой другой оппортунизм, опасней, чем буржуазный антикоммунизм, который открыт и ясен. Буржуазия всегда защищает свою власть и интересы всеми средствами вплоть до военной силы. Открыто переходит от режима буржуазной демократии к крайней форме реакции – фашизму. Такая смена империалистической политики закономерна.

Еврокоммунизм, как одна из форм оппортунизма, проводит ревизию марксизма путём соединения коммунистических идей с буржуазными теориями и правооппортунистическую политику, направленную на классовое соглашательство, сотрудничество пролетариата с буржуазией.

Сущность еврокоммунизма состоит в ориентации на реформирование капитализма, постепенную его «трансформацию» в социализм, в отказе от социалистической революции и завоевания политической власти рабочим классом.

Первые ростки еврокоммунизма появились ещё в XIX веке у Бернштейна, братьев Бауэров, Карла Каутского, вступивших в идейную борьбу с создателями научного коммунизма Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Прав Стивен Гованс, написавший в статье «Социализм XXI или XIX века?», что именно в их трудах лежат истоки модной сейчас у оппортунистов концепции «Социализма XXI века»[7].

После Второй мировой войны, в связи с победой СССР над фашизмом в 1945-м году, в США и на Западе были созданы десятки «антикоммунистических мозговых трестов», информационных агентств. Усилилась идеологическая борьба империализма против распространения по планете коммунистической «заразы». Господствующие круги Запада убедились, что военным путём уничтожить коммунизм извне не удастся. Ставка была сделана на идеологические диверсии и психологическую войну, которые провоцировали в странах социалистического лагеря антикоммунистические выступления. Особенно всё это усилилось после политически вреднейшей хрущёвской кампании по «разоблачению культа личности Сталина и его преступлений», нанёсшей удар не только по коммунистическому сознанию советских людей, но и по позициям коммунистических партий в зарубежных странах.

Сложившаяся после этого обстановка повлекла за собой брожение в коммунистических партиях Европы. В условиях натиска воинствующего буржуазного антикоммунизма начался отказ от революционного духа марксизма, усилились реформистские настроения, ориентация на парламентские методы работы. Активизировалась идейная борьба внутри компартий.

К сожалению, и некоторые известные коммунисты планеты стали сдавать марксистские позиции. Лидер итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти, заражённый предательским выпадом генсека КПСС Никиты Хрущёва в СССР на XX съезде партии в 1956-м году против покойного вождя советского народа И. Сталина, предложил «итальянский путь к социализму», в котором революционный путь преобразования общества будет мирно заменён усовершенствованием буржуазной демократии. Он выдвинул концепцию «полицентризма», призвал европейские партии стать независимыми от контроля со стороны Москвы.

Именно Тольятти положил начало идейному течению «неортодоксального марксизма», которое позже получило название «еврокоммунизма». При сменившем его на посту генерального секретаря Энрико Берлингуэре Итальянская коммунистическая партия (ИКП) вообще перестала ориентироваться на классовую борьбу, фактически отказавшись от главного в марксизме. Лидер партии убеждал, что в ядерную эпоху борьба против империализма не является главной, стратегией коммунистов должен стать союз рабочих партий с буржуазными. Бороться нужно за депутатские мандаты.

Лидер коммунистической партии Испании (КПИ) Сантьяго Каррильо в 1977-м году выпустил книгу «Еврокоммунизм и государство» и ввёл в оборот термин «еврокоммунизм», в котором под коммунистической оболочкой был скрыт антикоммунистический смысл. Когда в 1960-м году молодёжный активист Сантьяго Каррильо вытеснил Коммуниста с большой буквы Долорес Ибаррури с поста генерального секретаря КПИ, партия медленно, но верно пошла под откос. Правы были испанцы, которые говорили, что Каррильо с компартией сделал то, что фашист Франко не смог сделать за 40 лет.

В СССР 17 мая 1990 года было опубликовано интервью Каррильо «Комсомольской правде». Он говорил корреспонденту: «Основополагающие идеи Ленина устарели и в современных условиях могут оказаться ошибочными. Мы вычеркнули слово “ленинская” из определения нашей партии… Мы отвергли идею диктатуры пролетариата» и т. д. Корреспондент был счастлив слышать это: в России в это время все средства массовой информации были уже в антикоммунистических руках.

Лепту в раскол международного коммунистического движения внёс и Жорж Марше, лидер французских коммунистов. Шаг за шагом Французская коммунистическая партия (ФКП) полностью отказалась от коммунистической позиции, повернула в сторону буржуазной социал-демократии. Недавно на её съезде было принято решение убрать Серп и Молот из партийной символики. Сейчас ФКП находится в составе Партии европейских левых (ПЕЛ), вошедших в официальную политическую систему мирового капитала.

Все три компартии ратовали за некоторый промежуточный «третий путь» развития, при котором бы и овцы были целы, и волки сыты. Мечтали о «демократическом режиме нового типа», при котором все были бы счастливы – и буржуазия, и пролетарии. В последние десятилетия в них рос антисоветизм. Истинных коммунистов стали презрительно называть «ортодоксами», настроенными «просоветски». Название у компартий оставалось коммунистическим, а сущность уже была социал-демократической.

Сейчас почти во всех странах Европы существует по несколько коммунистических партий. В коммунистическом движении у многих партий коммунистическое осталось лишь в названии партии, а в сущности они превратились в мелкобуржуазные социал-демократические партии.

«Социал-демократия» – это сегодня реформистское политическое течение в международном рабочем движении. Она признаёт лишь мирный путь развития капиталистического общества, необходимость улучшения его с помощью реформ, с помощью компромиссов, «социального партнёрства» работодателей и наёмной рабочей силы. Социал-демократы демагогически ратуют за множественность путей к социализму и множество моделей социализма. Социализм у них выступает как фишка, способ привлечь к себе электорат в период парламентских игрищ. При этом социализм представляется как приходящая на смену капитализму новая общественно-экономическая формация, а не фаза в переходе к коммунизму. Это означает, что этой формации предрекают длительное будущее, которое растянется на столетия. Такие прогнозы нельзя считать неосновательными, так как они опираются на те изменения, которые произошли в экономическом плане современного капитализма, и углубление глобализации, а также уровня развития отставших стран.