Читать книгу Начало русской истории - Андрей Богданов, А. П. Богданов - Страница 10

Общеизвестная легенда о рождении Древней Руси звучит так. В 862 году варяг Рюрик был призван новгородцами и их союзниками из-за моря и постепенно утвердил свою власть на севере Руси. В 882 году его воевода Вещий Олег с дружиной пришел из Новгорода в Киев. Он обманом убил киевских князей Аскольда и Дира и занял их престол. За 33 года своего правления Олег объединил значительную часть восточных славян под властью князя в Киеве и его наместников в других городах. С объединенным войском он совершил поход на Царьград, взял с империи ромеев дань и заключил выгодный торговый договор.

Племена платили киевскому князю дань, получая взамен защиту, возможность обогатиться за счет военной добычи и выгодной заморской торговли. Миссия мудрого военного вождя этим исчерпывалась. Для строительства Древнерусской державы требовался государственный деятель. Им-то и стала княгиня Ольга, которую поздние летописцы считают праправнучкой легендарного новгородского правителя Гостомысла. Не от стремления к власти сделалась Ольга устроительницей государства, а вследствие слабости мужа своего Игоря.

С младенчества князь Игорь Рюрикович воспитывался его старшим родичем Вещим Олегом. В 903 году, как только Игорь стал взрослым, Олег женил его на псковитянке Ольге и стал посылать вместо себя собирать с племен дань. Когда в 907 году Олег ходил с большим войском на Царьград, Игорь оставался править за него в Киеве. Но как только вещего князя не стало, гордые древляне взбунтовались, отказавшись платить дань тому, кто всю жизнь «ходил по Олеге», был лишь тенью великого вождя. В 914 году Игорь воевал с древлянами, вновь покорил их и обложил данью больше прежней. И затем больше четверти века ничего значительного не совершил, только помирился с появившимися в Степи кочевниками-печенегами.

В 941 году Игорь решил отличиться: повел на Царьград 10 тысяч ладей. Не дойдя до места, воины Игоря бросились грабить берега. Тут они были разбиты византийскими воеводами, а в море их ладьи сжег огнеметными машинами греческий флот. Вернувшись из бесславного похода, Игорь вновь стал собирать воинство, усердно приглашая варягов и печенегов. В 944 году все они двинулись морем и сушей на Византию. Только добрались до Дуная – встретили послов от императора с дарами. Игорь стал советоваться с воинами, но каков князь – такова и дружина. «Зачем биться и еще, чего доброго, помирать, – сказали участники совета, – коли можно без боя взять золото, серебро и шелка!» Взяли дань и пошли восвояси.

Греки поняли, что Игоря бояться нечего. Они подтвердили старый Олегов договор о мире и торговле 911 года, но с обидными для купцов Русской земли ограничениями. В особенности византийцы не хотели, чтобы русские закреплялись на южных землях. В Константинополе и даже в устье Днепра им по договору зимовать не разрешалось. А князь Игорь обещал не трогать греческие владения в Крыму и даже оберегать их от дунайских болгар.

Не особо храбрый, князь Игорь был еще и ленив. Он сидел себе в Киеве, в то время как его воеводы и воины подчиненных племен промышляли на свой страх и риск. Одни вместе с воеводой Свенельдом три года осаждали Пересечен, главный город славянского племени уличей, и покорили это племя. Другие целыми ватагами уходили в Византию и воевали под императорскими знаменами в Италии. Третьи по Волге выходили в Каспийское море, промышляя по берегам его до самого Азербайджана: где торговали, а где и воевали. «Народ этот мужественный, – писал арабский историк о росах, взявших в 943 году богатый город Бердаа, – телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства».

Остававшаяся с князем в Киеве дружина в конце концов возмутилась: воины княжьих наместников на славу оделись и вооружились, а те, кто служит самому Игорю, чуть не голыми ходят![6] Пришлось князю в 945 году самому вести дружину за данью к древлянам. На обратном пути Игорю показалось, что добычи мало. Отпустил он дружину домой, а сам с малым числом воинов вернулся, «желая большего имения». «Да этот жадный волк всех нас задерет!» – решили древляне. Во главе с князем Малом они взялись за оружие и перебили грабителей, а самого Игоря предали лютой казни.

Киев и объединенная вокруг него Русь остались без власти. Только вдова Игоря Ольга сидела в своем каменном загородном дворце под Киевом, окруженная слугами, с малолетним сыном Святославом. Дальнейший текст летописи ясно говорит нам, насколько мал был в то время будущий великий воин. В следующем, 946 году он начал сражение с древлянами, бросив легкое метательное копье-сулицу в сторону врага. «И когда сошлись оба войска для схватки, – рассказывает нам «Повесть временных лет», – Святослав бросил копьем в древлян, и копье пролетело между ушей коня и ударило коня по ногам, ибо был Святослав еще ребенок[7]. И сказали Свенельд и Асмуд: «Князь уже начал; последуем, дружина, за князем»[8].

Свенельд – удачливый воевода князя Игоря, воины которого, к возмущению княжеской дружины, в успешных походах на соседей «изоделись оружием и портами». Асмуд – «дядька», то есть воспитатель маленького Святослава. По традиции мальчика отдавали с женской половины дома на воспитание дядьке и торжественно сажали на коня в пять лет. К двенадцати годам мальчик считался полноценным воином – это мы хорошо знаем по жизни последующих князей, которые в этом возрасте уже командовали в боевых походах и даже женились.

Сомнительно, чтобы Святослав, будущий «пардус» – леопард – полей сражений, настолько отставал в развитии, чтобы не суметь бросить копье, если ему в 946 году было больше пяти лет и если его воинское обучение шло уже какое-то время. Ведь сулица – самое легкое оружие из арсенала того времени. Ее с самого начала учебы давали в руки мальчишке.

Скорее можно предположить, что мать поспешила отдать ребенка в руки дядьки, чтобы показать, что он уже входит в пору мужества, что именно он – законный наследник власти своего отца. Ведь древляне, сразу после смерти Игоря поспешившие прислать к вдове Игоря послов с приглашением выйти замуж за их князя Мала, в Святославе наследника русского княжения не видели. Согласно «Повести временных лет», «сказали древляне: “Вот убили мы князя русского; возьмем жену его Ольгу за князя нашего Мала и Святослава возьмем и сделаем ему, что захотим”».

Очевидно, что в 945 году, за год до неудачного броска сулицы, со Святославом нечего было считаться: он еще не сел на коня, не был препоясан воинским поясом и, оставаясь на женской половине дома, не мог считаться наследником власти отца. Его можно было «взять» в придачу к Ольге как несмышленого ребенка. Несложно высчитать, что забеременеть единственным сыном княгиня должна была – если она не преувеличила возраст Святослава, отдавая его дядьке – в 940 году. То есть когда шел 37‑й год после ее свадьбы с Игорем в 903 году…

Учитывая мотивированную женской природой традицию выдавать девушек замуж после тринадцати лет, подсчитаем возраст княгини к моменту начала беременности: 50 лет. Возраст, даже сегодня почтенный и крайне опасный для родов. А в те времена, как уже говорилось выше, это был возраст глубокой старости как для мужчин, так и для женщин. Рассуждения о том, что Ольгу могли выдать замуж номинально, по каким-то политическим соображениям, совсем маленькой девочкой, ситуацию не спасают. Даже если бы ей исполнился год и на свадьбе ее несли в пеленках, к 940 году ей было бы уже 38: беременеть и рожать в Средние века поздновато… Особенно от престарелого мужа. Согласно «Повести временных лет», в 882 году, когда Вещий Олег явился в Киев, он «показал Игоря: “А это сын Рюрика”». Пусть даже Игорю исполнился тогда всего один или два года (не будем увеличивать его возраст) – тогда в 940 году он заставил Ольгу забеременеть, будучи сам 60‑летним.