Читать книгу Энциклопедия позитивного мышления - А. Ю. Буркова - Страница 9

…Я увидел их сразу. Они сидели, обнявшись и крепко прижавшись друг к другу, на крохотном клочке суши, омываемой с двух сторон сумасшедшей силы селевыми потоками. Хотя, за грязными брызгами и грохотом переворачиваемых каменных глыб, их было почти не разглядеть. И не услышать при всем желании.

Но они молчали.

Пожилая пара.

Просто сидели, обнявшись, смотрели на разверзшийся перед ними ад. Хрупкий старичок, лет семидесяти с небольшим, обнимал за плечи свою этих же лет спутницу, прижав ее голову щекой к своей груди. Даже ладонью глаза ей прикрыл, чтобы не видела творящегося вокруг ужаса. Защищал. Как мог…

…Вдалеке что-то громыхнуло, взорвалось и послышался нарастающий рев. Два горных потока, объединившись, с рыком разъяренного медведя, уничтожая все на своем пути, несли многие тонны воды к морю. Старичок, оглянулся – может, понял что-то, что заставило его не торопясь снять с себя итак промокшую насквозь ветровку и накинуть на плечи своей любимой. После этого он прижал её к себе еще крепче…

Они поцеловались и, улыбнувшись, посмотрели туда, где море после линии горизонта становится небом…

…Ах, отпуск – это всегда счастье. Для многих – даже смысл жизни. К нему готовятся, планируют, бронируют, покупают наряды, новые купальники, шляпки и бейсболки. И ждут. Ждут встречи с солнечными пляжами, морем и тем самым, ласкающим кожу теплым со свежестью ветерком, с которым расстались в прошлом году.

А еще я ждал встречи именно с Крымом. Несколько лет назад он прочно и основательно поселился в моей душе. И к этой её части я возвращаюсь зимой в воспоминаниях, чтобы снова почувствовать во рту вкус инжира. Скажу так: когда я умру и если Богу, после долгих и не безосновательных размышлений о моей дальнейшей судьбе, вдруг захочется поместить меня в рай, то я его попрошу об отправке в Крым. Потому как другого рая мне не надо.

В этот раз для отпуска мы выбрали Мисхор. Нет, я уже, конечно, знаю все побережье как свои пять пальцев. Даже лучше. Но если каждый раз останавливаться в разных поселках и городах, то и впечатления как бы новые. В Мисхоре же – так вышло – есть парк дворца Дюльбер, где я, к своему стыду, еще не был.

Кстати, давно замечено, что если есть ощущение счастья, то и обстоятельства складываются, что называется, в ёлочку. По этому принципу и с хозяйкой квартиры, где мы с женой остановились, повезло. Мудрая и красивая женщина по имени Евгения, при первой же встрече обратившись к нам «милые мои», к себе расположила в одну секунду. Потом, как оказалось, она еще и прекрасный литературный критик – мои рассказы ей понравились…

В общем, мой низкий поклон вам, Евгения, если читаете.

Приехали поздно вечером. Несмотря на то, что с дороги после полутора суток в поезде устали, все равно пошли к морю. И вот оно, царственно раскинувшись в огромной с бархатной зеленью кушетке, улыбнулось нам закатным лучом и даже крикнуло чайкой что-то приветственное. И как-то уже, буквально за минуты, куда-то испарились проблемы, оставшиеся дома, мысли о работе и даже навязанные телевизором политические вопросы государственной важности. Поймал себя на том, что сижу, улыбаясь беспечно, как ребенок, радуюсь чему-то, чего и объяснить-то толком не могу.

Может, это и есть счастье?

Впрочем, я не один такой был. Рядом на скамейке устроилась пожилая пара. Они привлекли внимание своей нежной трепетностью – он держал её за ладонь и периодически подносил к своим губам. Целовал. Она при этом каждый раз склонялась к его плечу и, с любовью глядя в глаза, улыбалась. Подумалось: Господи, дай и мне такого счастья на исходе лет.

На исходе лет…

Утром следующего дня мы отправились в Ялту. На календаре было 17 июня 2021 года. Погода уже с утра немного испортилась, но по-осеннему мелкий дождь настроения не убавил. Все та же лавочка влюбленных на набережной, все тот же великан платан, ставший со времен Есенина и Айседоры Дункан главной точкой южного берега Крыма для свиданий, и все та же, но уже до блеска заглаженная собачка с дамой в скульптуре на том самом месте где, как говорят, Чехов их впервые увидел. И, о чудо! – все тот же чебуречник, у которого я угощался год назад.

В общем, все было хорошо и урагана ничего не предвещало.

Праздно гуляя, за полдня мы нащелкали фотографий на пару гигабайт памяти – каждый камушек, кустик и даже долговязый плюшевый осёл заслуживали внимания для снимков.

На Пушкинском бульваре в беседке напротив памятника Александру Сергеевичу я увидел тех самых влюбленных пенсионеров – они, обнявшись, стояли у колонны и он ей что-то нашептывал на ушко. В ответ она тихо смеялась и немного краснела. Жена меня легонько толкнула локтем, мол, смотри-ка, голубки воркуют. Может, мы уж слишком откровенно глазели, головы задрав, но старичок нас заметил. И рукой махнул в приветствии. Его спутница тоже к нам развернулась. Узнала:

– Привет, молодежь, – крикнула. И позвала: – К нам идите, отсюда вид интересный – не каждому доводилось на Пушкина сверху смотреть…

И рассмеялась. А жена меня уже за руку тащит – как откажешь…

Так мы с ними и познакомились. Это оказалась пара учителей на пенсии из средней полосы России. В Крым приехали впервые – говорят, времени, да и денег раньше не было. Сейчас вот накопили.

Обязан, стыдясь, признаться, что позавидовал им. Ну откуда в этом возрасте столько оптимизма? Столько тяги к жизни? И столько сохранившейся любви друг к другу?.. Не поверите, он её называл «моя девочка»! Она его – «ромашкой»… Каюсь: их имен я так и не спросил. Поэтому мой вывод о том, что цветочное прозвище является производным от имени Рома – всего лишь догадка. Поэтому мы с женой их между собой продолжали звать «девочка и ромашка». Пишу сейчас эти строки и улыбаюсь – так много позитива в людях я давно не встречал.

После обеда собрались посетить парк дворца Дюльбер. Вчетвером.

Надо сказать, в Крыму вообще природа замечательная, но дворцовые парки – это особая прелесть! Воронцовский, Юсуповский, Ливадийский, Массандровский – можно ежегодно приезжать только ради них и все равно будешь открывать для себя что-то новое: там кустик появился, здесь тропа интересная обнаружилась и так далее.

Теперь вот и Дюльбер. В автобусе по дороге из Ялты в Мисхор к моему удивлению «Ромашка» мне почти все рассказал об этом дворце, его истории и даже про обитателей.

Ох, говорю, хитрите, что первый раз приехали.

– Ну, как сказать, был я там уже. И даже кое с кем чай во дворце пил… – отвечает. – Правда, не наяву.

Дело в том, что старичок – историк. Вместе с детьми-школьниками мир по картинкам изучал.

– А если этим больше полувека занимаешься, то, конечно, каждый закуток знать будешь, – улыбается. – Здесь ведь я со своей «Девочкой» и познакомился…

Как так, спрашиваю?

– Ну откуда сейчас можно картинки, новые фотографии взять? Правильно, – говорит, – из интернета. А тут случайно попались фото крымских дворцов, сделанные каким-то парнем. Оказалось, что это внук её – он съемкой увлекается. Вот я и написал ему, чтобы кроме фото еще и описание увиденного сделал. А в ответ письмо от «Девочки» моей пришло: мол, внука в армию забрали, она вместо него все расскажет…

– Хотя, – смеётся, – и сама-то здесь ни разу не была.

Стали переписываться, потом общаться. Подружились. Две мечтающие, одинокие, без тепла, души. Он – вдовец с десятилетним стажем. Она – пятнадцать лет уже как похоронила. Оба думали, что теперь навсегда поодиночке будут.

– Я ведь даже собаку не заводил, – говорит «Ромашка». – Похоронил себя заранее… Зря, как оказалось. Вот ведь оно, счастье моё…

И нежно погладил седые кудряшки своей любимой… Пять лет они счастливы. И ведь жизнь полным ходом идет! А сколько ещё впереди нового, не изученного…

Да, судьба, вообще интересная штука…

Пока ехали, дождь по крыше автобуса сильнее забарабанил. И на небе светлых просветов не осталось. Сейчас накроет…

Так и случилось. Когда на остановке вышли, ливень уже полным ходом поливал. Видно, сегодня не суждено осмотром парка заниматься – сговорились на завтра с утра. «Ромашка» бодро мне руку пожал, «Девочка» жену в щеку чмокнула. Потом разулись старички и босиком, смеясь, посеменили по лужам, от дождя не скрываясь.

Такими и запомнились: влюбленные улыбающиеся пожилые люди за ручку, спешащие куда-то…

И счастливые.

…Ад опустился на землю ночью. Говорят, что с неба вылилось несколько месячных норм осадков. Мой хороший знакомый, замечательный метеоролог Вадим Заводченков потом сказал, что такого в Крыму больше тридцати лет не было. Воде просто стало некуда деться! А ведь за «спиной» Мисхора горы, Ай-Петри – разогнаться есть откуда… И началось… Было ощущение, что само море поднялось в небо и падает на наши головы. Примерно с двух ночи мы с женой сидели на собранных чемоданах, сжимая в руках документы. Ведь хоть бы самим выбраться… Столько страха от ощущения своей уязвимости и беззащитности перед стихией я, пожалуй, никогда не испытывал.

Утром лучше не стало, но дождь поутих. Писательское любопытство меня повело на улицу – посмотреть, оценить и запомнить. Не скажу, что катастрофа была повсеместной – сильно пострадали жилье и люди рядом с руслами рек. В Мисхоре как раз одно из них находится справа от того самого парка Дюльбер.

Еще на подходе к нему подумалось, что гул турбин самолета слышится. Оказалось, что это вырвавшийся из самой преисподней горный грязевой поток, несущийся к морю…

…Туда, где после линии горизонта оно становится небом… Наших старичков – «девочку с ромашкой» – я увидел сразу. Наверное, пришли, как договаривались, парк посмотреть…

Они словно сжались под натиском стихии, стали еще меньше.

Эти доли секунды, до того, как трёхметровая волна накрыла их своей когтистой лапой, показались вечностью…

…Я пришёл в себя от крика жены. Она, рыдая, била меня по щекам и колотила в грудь:

– Ну сделай же хоть что-то!..

А что я могу?.. Я всего лишь человек…

Но побежал под откос в сторону моря. Да где там, разве успеть…

Услышав крик, подумал, что и жена бежит рядом – оказалось, это я ору во все горло. От боли, жалости и горя. И то ли это брызги от потока видеть мешали, то ли слёзы – споткнулся, упал. Ну что же это делается-то? Их-то за что?! И стукнул кулаками о землю от бессилия. Ах, проклятая…

И тут жена с пригорка, с которого я навернулся, кричит мне что-то. Рукой туда, дальше, в море показывает. Встал на ноги и правда – яркое пятно в самом море недалеко от берега мелькает!

Куртка «Ромашки».

Они!

И бегом к воде. Раз нырнул, два – бесполезно, их все дальше уносит… Под водой набухшие кроссовки сбросил, легче плыть стало. Какой-то обломок в плечо стукнул, от боли глаза закрыл на секунду и опять «Ромашкину» куртку из вида потерял. Ага, вон она! Гребу, как могу, со всех сил – успеть бы…

Смотрю, а он, «Ромашка», мне рукой навстречу машет. Жив… Другой рукой свою «Девочку» держит. Не отпускает.

Я их обоих подхватил и к берегу. А там уже люди, кто-то на помощь нам торопится. За одежду волоком из воды тащат… А волны нас камнями по спине осыпают, колотят. Море отдавать добычу свою не хочет.

Вырвались!

Последней на берег я «Ромашкину» «девочку» положил. В воде крови не увидел, а здесь, на камнях… Ручьем. И сама без сознания. Рядом «Ромашка» опустился – слёзы как тем потоком по морщинистым щекам льются. Её ладонь взял в руки и дышит на неё, согревает… Буд-то поможет…

А я и сказать ничего не могу, комок в горле.

Какая-то девушка меня легонько за плечо отстранила, говорит, студентка мединститута. Склонилась над «Девочкой», потом повернулась и тоже, вижу, слёзы на глазах…

И тут улыбка дрогнула:

– Живая…

…Все равно этот отпуск на всю жизнь запомню – за эти несколько дней я увидел надежду, любовь – самую настоящую и искреннюю, беззаветную веру друг в друга, радость, счастье и да, конечно, горе увидел тоже…

Но ведь именно из всего этого и состоит наша жизнь. Или я не прав?