Читать книгу Убийство в прямом эфире - А.А. - Страница 3

Понедельник, 19 июня, утро

Сегодняшний день станет необычным. Эта мысль сидит где-то в животе, и тихонечко тянет за собой мышцы в самом его низу, что в целом походило бы на ПМС, если бы… Если бы мой организм еще был способен к циклам. Глаза немного отекли, так что комфортнее было бы держать их закрытыми. И это тоже считается предвестником цикла. Но это точно не он. К сожалению, а может и к счастью…

Вроде бы все в комнате выглядит привычным: на будильнике четыре утра, выцветшие обои, мое верблюжье, тяжелое одеяло. Я зарываюсь в него поглубже, еще пара минут в нагретой кровати ничего не изменят. Да, с закрытыми глазами куда комфортнее. Впрочем, я вполне могла бы не открывать их, выполнять утренние дела наощупь – в этой однушке на пятом этаже я знаю наизусть все выступы и трещинки. Как там пела Земфира: «…Я помню все твои трещинки…» – вот это как раз про мою квартиру. В коридоре скрипит четвертая, если считать от двери, ламинатина. Сделать петлю на кухню – щелкнуть чайник. Смеситель в ванной переключает воду по своему усмотрению – да, давно нужно бы починить. Некому. Две ложки сахара, одна кофе. Все, как и в любой другой день, пять лет подряд. Нужно собираться на работу. Я проглатываю невидимую но-шпу, чем в общем-то заглушаю этот внезапный приступ «пмс». Вливаю в себя кофе, надеваю рабочий комбинезон и бреду в парк, своей излюбленной тропкой, по которой хожу, кажется, только я одна.

Я люблю этот путь в городской парк. От моего дома до сюда пешком всего минут пятнадцать. Но самое привлекательное в этой дороге – вероятность кого-нибудь встретить здесь близится к нулю. Я иду на работу рано утром, когда большинство людей еще спят, и возвращаюсь днем, когда все еще работают. Мало кто бывает здесь даже в часы пик. Поэтому мы расходимся как во времени, так и в пространстве. Меня это более чем устраивает. Я захожу с обратной стороны парка, через старую калитку и мост. Это довольно старый мост, его отстроили где-то в семидесятые, еще до моего рождения. Но калитку поставили гораздо позже, при реставрации. А на моей детской памяти, это были последние годы советского союза, здесь царил хаос: гора битых пивных бутылок, разлагающиеся мешки и покореженный забор. Ребятами мы пролазили между его прутьев, чтобы покормить уток – сейчас таким образом пролезет разве что моя рука, ну возможно нога, хотя не рискну проверить.

Каждое утро, как и сейчас, проходя через мост, я ловлю на коже искры света от восходящего солнца. Если бы вы шли сейчас рядом со мной, ваше лицо скрыла бы от солнца листва берез, растущих на берегу реки. Свет тут падает не прямо, а как бы всплесками или полутенью. Ежедневно проходя здесь, я мысленно говорю спасибо березам за эту деликатность: не приходится стыдиться всякий раз, как лучи солнца прожектором упадут на мое оплывшее лицо, вырезав позором каждый его изъян.

Я люблю одиночество, а точнее за десять – пятнадцать лет я к нему привыкла. Работаю в парке садовником, в летнее время. Высаживаю и облагораживаю все растения здесь. Пусть это не очень престижная работа, но мне ли выбирать? Да и люблю это место очень: тут прошло детство и юность, и детство дочки… Моей малышки… Мы давным-давно перестали видеться, увы. Но всякий раз, как вот сейчас, дотрагиваясь до розовых кустов в парке, я как будто общаюсь с ней маленькой. Сквозь годы. Да что скрывать, я всегда разговариваю с моими кустами вслух. Благо никому из посетителей парка или руководства нет дела до угрюмой тетки в грязном комбинезоне, которая что-то нашептывает себе под нос. Меня это устраивает.

Сегодня моя задача убрать с розовых кустов пустые побеги. И я беспощадно отстригаю листву ниже того места, на котором точка роста прекратила свое развитие. По виду омертвевшего побега можно определить, что с ним произошло: он мог замерзнуть, сгореть, либо не хватило питания, либо его съели какие-нибудь вредители, долгоносик, например. Внешне побег выглядит как засохший или увядший зародыш, на котором нет ни бутонов, ни почек. Он может быть окружен листьями, но они также будут вялыми. Потому что этот побег забирает питательные вещества впустую, но не растет, и вся ветка перестает правильно функционировать. У этих ветвей нет будущего. Они не принесут цветов. Поэтому, пустые побеги нужно вовремя отрезать, чтобы перспективные ветви могли развиваться в полную силу. В каком-то смысле я сама – пустой побег.

Ну вот, остаток дня я проведу в воспоминаниях, снова и снова прокручивая несказанные слова, несделанные действия… В кармане закрякал телефон. Смс в шесть утра. Шарлатанская почта? Спам-рассыльщики уже проснулись. Посмотрим, что вы хотите, господа.

На дисплее моего старого кнопочного телефона высвечивается нечто странное: «У меня украли». Не поняла. Пробежала глазами еще раз, но ничего не добавилось. «У меня украли». И все на этом. Что украли, и главное – у кого? Отправитель какой-то неизвестный номер. Номер вроде бы обычный, на него можно позвонить. Я записываю номер отправителя в блокнот, и затем набираю его. Вообще перезванивать можно в пару нажатий, но честно говоря, лень в этом разбираться. В голове промелькнуло, а вдруг это новый вид мошенников, которым позвонишь, а они в ответ спишут с тебя энное количество денег, или начнут разводить по телефону. Но гудки идут, а отвечать мне никто не спешит. Я прибавляю звук и кладу телефон обратно. Если нужно – перезвонят.

Теперь сосредоточиться на кустах стало сложновато. Почему написали мне? Номер отправителя совершенно не знакомый. Свою книжку контактов я знаю наизусть. В ней всего номеров десять, не больше. Этот номер явно новый, а я обычно не перезваниваю на незнакомые номера. Впрочем, они мне и не звонят. Возможно, у кого-то из моих контактов украли телефон, и он решил предупредить о новом номере. Но почему не дописал слово «телефон»? Забыл? Не успел? Смс не могла обрезаться, еще одно слово, любой длины, вошло бы бесплатно. Хотя больше всего это походит на ошибку. Возможно это чей-то ребенок, и у него украли телефон, поэтому он второпях написал смс маме с чужого, и оно по ошибке попало ко мне. Тогда почему же так рано? Межгород?

В любом случае, лучше дозвониться до отправителя, кем бы он ни был. Я набираю неизвестный номер снова, но в этот раз он уже отключен. Прошло каких-то пара минут. Сел телефон? Но если человеку нужна помощь, и он видит, что телефон садится, то почему не ответил, когда я звонила в прошлый раз? Он не планировал разговаривать, а хотел просто предупредить о проблеме? Да! Ведь это может быть Надежда, второй садовник, что сменяет меня. У Нади серьезные проблемы со спиной, и ее часто «скрючивает», из-за чего просит заменить ее на пару дней, пока спину не отпустит. Но обычно она просто звонит, а не скрывается таким странным способом. Зачем ей это? Я выбрала нужный номер в справочнике, идут гудки – телефон на связи. Последнее время Надя болеет чуть ли не каждый месяц, но увольняться даже не думает. Мне неудобно работать без выходных, но ее можно понять – у Нади старенькая мама, они живут вдвоем. Покупка нового телефона для нее будет неприятной тратой. Я уже хотела отключиться, но Надя вдруг прошептала в трубку:

– Да?

– Наденька, все в порядке?

– Да, а что?

– Ты не писала мне?

– Нет. Я сплю. Саша, что-то случилось?

– Ничего, извини что разбудила. Пока, – как глупо получилось. Это не Надя. Остальным контактам в справочнике незачем было бы предупреждать меня о потере телефона. Разве что Олег… Но мы не общались больше года, после того как… его жена… проводила меня, крича с балкона «потаскуха! алкашка!» на весь двор. Потаскуха… Кто еще из нас – большой вопрос. Зачем бы ему писать мне сейчас?

Я пытаюсь вдеть пальцы в рабочие перчатки, но руки не слушаются – сегодня все идет не так! Я кидаю их и сажусь на лавку. Уже пару лет у меня дрожат руки, особенно когда нервничаю, или немного отекаю, как сегодня – это особенно заметно. Говорят, это может быть симптомом серьезных болезней, типа Альцгеймера или склероза, но мне не хочется об этом думать. Не хочу даже начинать об этом думать, чтобы не прийти, в конечном счете, к выводу «мне ведь все равно». Неприятно само по себе. Еще неприятнее, что это не волнует никого, кроме меня.

Ладно. Нет времени просиживать штаны – нужно закончить этот куст. Причесанный наполовину, он выглядит ущербно. «Нужно все делать по-максимуму, до конца. Если берешься за дело – доведи до результата. Максимально идеально – форма всегда должна быть завершенной, иначе все пустое…», – при мысли об Олеге, автоматически всплыл мамин голос. Она всегда учила меня заканчивать начатое. Не сказать, что научила, но усердно пыталась. Будь она сейчас в парке, обязательно бы достригла эти кусты, прежде чем сесть отдыхать. Мама всегда получала результат.

Уколов себя сама, я поднимаюсь со скамьи и продолжаю обстригать ненужные ветки. Олег. Может он написал мне случайно? В его справочнике я, скорее всего, рядом с ней. Хотя, смотря как она записана. Роза? Или жена? Дочка наверно записана как «дочь», а ее он, скорее всего, записал Розой. Значит, мы стоим рядом, возможно даже друг под другом – вряд ли между Розой и Сашей могло затесаться еще чье-нибудь имя. Ткнул мимо? В шесть утра, спросонья. Олег всегда просыпался рано. Нужно набрать ему. Что скажу? «Кто-то прислал мне странное смс». Он ответит, что не знает, и почему я вообще подумала на него. Как будто больше некому. Больше некому…

Лучше дойти до его отделения, сегодня понедельник, он работает с девяти. Ведь даже если это не он, то кому-то возможно нужна помощь, с этим можно обратиться в полицию. Куда еще? Это вполне логично. До девяти еще полтора часа. Можно успеть переодеться, причесаться… Но с чего бы это я стала прихорашиваться, будто заранее готовясь к встрече? С другой стороны, нехорошо будет прийти в участок в грязном комбинезоне. Хотя так он поймет, что дело срочное, и я не ищу встречи. Ох. Снова мамин голос в моей голове. Лучше будет закончить подстригать этот ряд, тогда вся входная аллея будет завершена. Ладно, получу результат здесь, затем займемся смсками.