Читать книгу Avantage или пляска оптимизма - Адмир J.K. - Страница 8

По стильной, хотя и несколько небрежной спортивной одежде, растрепанным седым волосам, плохо сочетающимся с аккуратно подстриженной полуседой бородкой, и часам Pirelli на левой руке в подошедшем мужчине легко угадывался серьезный любитель футбола. Он внимательно рассматривал выбранную футболку и пытался что-то нащупать на вышитой короне логотипа «Реал Мадрид», оглядывал другие модели, но снова возвращался к футболке, которую держал в руках. Типичная тенниска, вроде той, что была на нем, но с характерными логотипами и номерами.

Мужчина вопросительно посмотрел на Глеба, которому не хотелось сейчас ни с кем общаться. Однако, он резко двинулся в сторону покупателя, делая усилие, чтобы изменить хмурое выражение лица на некое подобие приветливой улыбки. Похоже, мужчина понял настроение Глеба, поскольку на его лице появилось виноватое выражение. Он быстро спросил, есть ли такие же футболки с логотипом, но без номера игрока. Поначалу показалось, что Глеб его не понял из-за беспорядочного набора испанских слов, но быстро сообразив, о чем его спрашивают, он ответил, что, к сожалению, таких футболок нет. Потом повторил это еще раз, более доброжелательно и громко.

– Как жалко, – произнес мужчина с сильным французским акцентом, но Глебу почему-то подумалось, что он из Бельгии. Мужчина продолжал смотреть на футболку и примерять ее на себя.

– Думаю, вам нужно выбрать свое любимое число, тогда я найду ваш размер, – в этот раз Глеб улыбнулся уже более искренне, решив, несмотря на грустные мысли, все же сосредоточиться на работе.

Турист растерянно мотнул головой, показывая, что не понимает. Его знания испанского ограничивались лишь самыми необходимыми фразами. Тогда Глеб произнес то же самое на английском. Мужчина радостно заулыбался и объяснил, что в Брюсселе он видел такую же, но без номера, и что он отложил покупку, но не нашел времени забежать в магазин перед отъездом.

На вопрос, живет ли покупатель в Брюсселе, тот энергично кивнул головой. Тогда, пошутил Глеб, он может приобрести понравившуюся ему вещь еще раз и у него будут две разные футболки – одна бельгийская, вторая испанская, хотя, по правде сказать, обе сделаны в Китае. Мужчина понимающе рассмеялся и показал цифру 6.

– Номер Урбано Манрикеса, – произнес Глеб без эмоций. Мужчина подал ему футболку, которую так долго рассматривал. На ней была шестерка. Дурное настроение снова охватило Глеба. Посмотрев на мужчину, внимательно изучавшего открытки, он решительно переставил кубки, расстояние между которыми показалось ему не совсем идеальным. И вновь погрузился в свои переживания.

Конечно, Виктория могла не приехать в Мадрид, и они могли не встретиться. Тогда все сложилось бы совсем иначе. Глеб понимал, что в своей новой жизни, он вполне мог обойтись без ее взбалмошного характера, ласкового взгляда и нежной кожи. Вместе с тем, еще при первой встрече Глеб понял – с этой женщиной можно иметь не только кратковременную связь, они могли бы стать хорошей парой и надолго.

Однако боявшийся всякого рода ответственности, Глеб думал, что если он полюбит Викторию, то просто обязан будет огородить ее от любого рода хлопот и, прежде всего материальных. Почему эта чудная мысль засела в его голове, он и сам не знал.

Глеб действительно поверил, что Виктория может и должна выйти замуж за человека, у которого нет материальных проблем, и который сможет уберечь ее от каждодневной рутины – он с полным основанием считал себя гедонистом.

Глеб всегда стремился получать от жизни только наслаждение. И, вероятно, больше боялся не за Викторию, а за себя. Он терпеть не мог обсуждать бытовые вопросы даже с матерью, например, какое стиральное средство наиболее эффективно, какая жидкость для мытья посуды лучше. Он ненавидел моменты, когда начинал течь кран или неожиданно сгорал фен. И почти с содроганием думал, что когда-нибудь их маленький ребенок будет просыпаться ночью и ему придется менять подгузники и кормить из соски.

Подобными утомительными делами должен был заниматься кто-то другой, но не он или женщина, которую бы он нежно и страстно любил. Их задача – занятие любимым делом, шопингом или другими более приятными делами, например, паломничеством на Тибет или, в конце концов, игрой в гольф. Разумеется, чтобы быть свободным от рутинных дел и заниматься тем, чего требует душа, нужны серьезные деньги.

И вот из-за своих неудачных попыток молниеносно разбогатеть, побега из Москвы и внезапного появления Виктории в Мадриде, Глеб понял, что ему придется сделать тяжелый выбор между свободной жизнью и страстным влечением к Виктории. Признать, что он любит ее, было для него крайне трудно, так же, как человеку, никогда не видевшему привидений, признать, что они существуют.

Способен ли Глеб осуществить мечту прекрасной женщины быть любимой, при этом обеспечив ее всем, что он считает необходимым и обязательным? Наверное, если бы его мысли были бы скромнее и реальнее, то, скорее всего, двухкомнатной квартиры в Москве и должности, которую он занимал в успешном банке, было бы достаточно, чтобы сделать Виктории предложение.

Но он глубоко уверовал в то, что неизвестный начинающий писатель, потерявший по глупости доходную работу и спокойную жизнь в Москве, подрабатывающий ночным пением и работой в сувенирном магазине Мадрида, менее интересен, чем известный испанский форвард популярнейшего и богатого футбольного клуба. А все ее надежды на продажу квартиры в Москве и покупку дома в одной из провинций Испании были чистой иллюзией. Даже если бы это каким-то чудом и произошло, здесь тоже появились бы бытовые хлопоты и неизбежные заботы, которые рано или поздно погубили бы их любовь и нежность. Он был уверен, что при таком раскладе неизбежно наступит момент, когда любящие друг друга люди внезапно обнаруживают, что им не о чем говорить. К чему же тогда эти трудности и нелепые усилия?

Если же у Виктории с Урбано Манрикесом все сложится благополучно, то, как полагал Глеб, все заботы о домашнем хозяйстве лягут на плечи прислуги, а Виктория – красивая и желанная женщина, сможет больше внимания уделять мужу, получая настоящее удовлетворение от жизни.

Глеб, конечно же, не был настолько наивен, чтобы думать о женщине как о существе, не приносящем мужчине ничего кроме наслаждения. Безусловно, он понимал, что в абсолютном большинстве женщины считают своим главным предназначением рождение и воспитание детей. И здесь с Урбано тоже все могло получиться наилучшим образом – он молод, красив и силен. Несмотря на многочисленные связи, он до последнего времени сохранял благоразумие, удачно избегая появления внебрачных детей. Тем более долгожданными станут дети, рожденные любимой женщиной, и это еще больше укрепит их брак.

Успешный, богатый, знаменитый Урбано способен дать Виктории все то, чего она при ее красоте, изяществе и порядочности, явно отличающих ее от других девушек, с которыми встречался Глеб, была достойна. Из девичьих грез и смутных планов о совместном с Глебом будущем она могла бы окунуться в реальную жизнь подлинного богатства, славы, житейской устроенности и, конечно (Глеб уверил себя в этом) истинной любви. Ему казалось, что Виктория понравится Урбано с первых минут встречи, он почти уверовал в это.

Зная из газет о произошедшем несколько месяцев назад разрыве Урбано с Бимбой Зулоаги, Глеб невольно сравнивал ее и Викторию. Фотографии Бимбы все реже можно было встретить в модных журналах и на городских билбордах в компании с другими моделями. Наверное, разрыв с Урбано поумерил интерес к его бывшей подруге, а может и сама Бимба решила сосредоточиться на учебе и будущей адвокатской карьере. С мастерски сделанных фотографий она смотрела пронизывающим и раскованным взглядом, от которого мужчины млеют. В этом было огромное сходство между Викторией Вайдман и Бимбой Зулоаги.

У обеих были похожие точеные фигуры, блестящие и соблазнительно-волнистые волосы, классически прямые носики и удивительно чувственные губы, которые как бы приглашали к поцелуям и обещали подарить неземное блаженство. Потому Глеб склонен был верить, что даже избалованный женским вниманием Урбано непременно обратит внимание на такую яркую девушку. Скорее всего, он даже влюбится, значит, Виктория будет с ним счастлива. И он мысленно благодарил природу, которая подарила ей такую внешность.

Размышления Глеба прервал турист из Брюсселя. Выбрав открытки, он, улыбаясь, подошел и попросил упаковать их вместе с футболкой. С трудом отвлекшись от тяжелых раздумий, Глеб посмотрел на него дежурно-учтивым взглядом.

– А вот эту я отправлю по почте родным прямо сегодня, – мужчина показал открытку, где был запечатлен стадион Сантьягу Бернабеу, видимо, ожидая от Глеба одобрительного комментария, но тот равнодушно бросил: – Потрясающий вид! Бельгиец с сомнением посмотрел на Глеба и сказал: – Ну что ж, пойду, гляну еще чего-нибудь. Глеб с озабоченным видом начал складывать открытки в фирменный конверт.

Вдруг он вспомнил об Алехандро, который сыграл не последнюю роль в его переезде в Мадрид. Как энергично он доказывал, что Мадрид – замечательный и самый модный город в мире. Глеба несколько смущало, что его друг гей, к тому же только Алехандро смог действительно помочь ему в трудную минуту. Благодаря его советам и хлопотам, он получил работу сразу в двух местах и имеет стабильный заработок.

Постепенно Глеб стал привыкать к спокойной и неторопливой жизни в Мадриде. Пусть работа в магазине и не соответствовала его амбициям, но он мог уверенно сказать, что не прозябает здесь. У него хватало и денег, и времени посещать самые интересные места в городе. Алехандро часто сопровождал его и показывал магазины и галереи, которые обычному туристу было не найти.

Сердце Глеба вновь сжалось. Он вспомнил о своей первой встрече с Викторией и о страстных, хотя и кратких свиданиях в Москве, после которых известные обстоятельства заставили его срочно уехать в Мадрид. Тогда он решил, что у Виктории своя жизнь и им, скорее всего, придется забыть друг друга.

Глебу до сих пор не верилось, что Виктория вот так запросто и внезапно материализовалась в Мадриде, дав ему еще один шанс принять серьезное решение об их дальнейших отношениях. Вряд ли ему удалось бы поверить в то, что он себя не обманывает, а он был уверен, что это обман. Обман самого себя и Виктории. И потому ни ему, ни ей эти отношения не нужны. Но коль скоро они встретились и у него есть реальный шанс познакомить ее с Урбано Манрикесом, он это сделает.

Возможно, он принял это как вызов судьбы, как некую миссию, которую должен выполнить, чтобы спасти Викторию от ненужной любви к нему, спасти себя от утомительных серьезных отношений. Придя к такому умозаключению, Глеб почувствовал некоторое облегчение. Уменьшилась тяжесть в груди, и он даже немного воспрянул духом, надеясь, что преодолеет угнетающее его состояние жертвенности.

В это время подошедший бельгиец очередным вопросом вернул Глеба к действительности и тот не смог скрыть досаду. Не совсем понимая ее причину, покупатель воспринял это как недостаток сервиса. Он обиженно поставил на прилавок кружку с изображением всей команды «Реал Мадрид» и молчаливо дал знать, чтобы хочет расплатиться. Девушка, помогавшая Глебу за кассой, быстро приняла деньги.

Глеб вновь сделал над собой усилие, вызывая дежурную улыбку. Провожая покупателя, он поблагодарил его за покупку. Турист смягчился и вновь обратился с вопросом:

– У вас прекрасный английский, где вы изучали его?

– В Москве, – гордо произнес Глеб и добавил. – В Москве самые лучшие университеты! – Он сам не понял, зачем это сказал, будто бы вызывая незнакомого человека на продолжение разговора.

Бельгиец приподнял в знак удивления брови, принял пакет с покупками от девушки и произнес на прощание: – Значит, я зря потратил время в Лондоне, изучая английский. Нужно было ехать в Россию?

– Думаю, там научат и хорошему испанскому, – ответил Глеб и вдруг понял, что это прозвучало обидно.

– Hasta la vista, – неуверенно бросил бельгиец напоследок и вышел из магазина.

Глеб подошел к окну, чтобы избежать комментария своей помощницы.

Как же тяжело отказаться от человека, который и образом и словами, и своей страстностью притягивал, как трудно победить свои чувства. Душа Глеба изнывала.

Он не мог поверить, что у любви к этой девушке есть перспектива, окунаясь в горькое осознание неизбежной действительности. В какой-то момент он почувствовал себя трусом. Он трусит перед обстоятельствами. Он боится ответственности перед женщиной, он боится всего: рождения ребенка, потери личной свободы. Над ним продолжал довлеть страх превращения привычной жизни в серые будни детских подгузников и, как он иногда называл это по-английски, “co-sharing budget” – совместного сбора средств для существования. Вот чего он боялся.

И одновременно он боялся признаться себе в этом, прикрываясь высокими мыслями о том, что должен обеспечить избраннице беззаботную жизнь. Говоря откровенно, он был готов отдать любимую женщину более богатому мужчине, чтобы не иметь лишних хлопот, пусть даже сердце болит от любви и страсти, пусть тело просит прикосновений к этой женщине, которая вызывает непреодолимое искушение и сладость.

Да, он был трусом. И теперь он осознал это в полном объеме. Хотя бы в этом он должен быть честен перед самим собой. От своей искренности Глебу стало легче. На ситуацию можно посмотреть так, что он передает милого домашнего питомца в добрые руки, зная, что в новом доме его не обидят и вовремя дадут миску теплого молока. Совершив такой поступок, становится легче жить. Ты переложил свои заботы на других, окрылен вновь вернувшейся свободой. И готов к новым встречам и удовольствиям, которые, быть может, принесут совершенно иные ощущения.

* * *

Расположенный в северной части Мадрида в районе Чамартин стадион Сантьягу Бернабеу, где проходят домашние тренировки и матчи великого «Реал Мадрида», назван так в 1955 году в честь президента клуба и главного архитектора проекта Сантьягу Бернабеу де Йесте. При нем было выиграно шесть Кубков Европы и много внутренних матчей. Сегодня стадион, вмещающий более восьмидесяти тысяч зрителей, один из самых больших и известных в мире. Статус «элитный», присвоенный ФИФА, дает право проводить финалы чемпионатов мира.

Глядя в иллюминатор самолета, вылетавшего из Шереметьево-2, Жуков не мог и предположить, что в скором времени станет работником этого пятизвездочного футбольного стадиона. Прибыв в Мадрид, он в первую очередь встретился со своим другом Алехандро, стильным журналистом одного из глянцевых мадридских журналов, который, как и обещал, направил его к своему знакомому, служащему кадрового агентства, а тот и пристроил его на эту работу.

Жукову она нравилась, ведь он соприкоснулся с историей прославленного стадиона. В любую работу Глеб вносил что-нибудь креативное и вместо того, чтобы просто подходить к клиентам и говорить о ценах на сувениры, он, изучив историю каждого, образно комментировал вещицу, что вызывало добрую улыбку. Благодаря его вниманию и приветливости туристы редко уходили без покупки. Порой ему даже удавалось сталкиваться с игроками «Реала» и, пользуясь возможностью, он фотографировался с ними.

По его наблюдениям, подтвержденным охранником кубинцем Ривьеро, защитник Урбано приходил на тренировку к 11 часам и уезжал на спортивном рендж ровере после четырех дня.

Машина знаменитости обычно выезжала с парковки на улицу Rafael Salgado и поворачивала всегда направо, на Calle de Doctor Fleming. Никто кроме игроков не знал, куда он направляется в это время. Хотя, вполне возможно, этой дорогой он ехал домой. Урбано обычно ездил один.

По условному сигналу Виктория должна была ждать его, точнее переходить улицу в тот момент, когда он выезжал с парковки и набирал скорость.

– Для чего ты меня толкаешь на это, не могу понять, – повторяла она, хотя женское любопытство все больше брало верх, и она уже не прочь была встретиться со знаменитостью.

– Ты хоть раз видела эту манекенщицу Бимбу? – в ответ спрашивал Жуков. – Вы чем-то похожи. Он наверняка захочет познакомиться с тобой, понимаешь?

* * *

Урбано был известным игроком «Реал Мадрида». Полюбив футбол в раннем детстве, поддержанный родителями, возлагавшими на него большие надежды, он не подвел их. Родители были далеки от футбола. Отец держал виноградник в предместье Мадрида, рядом было огромное поле, где Урбано оттачивал свое футбольное мастерство, мама заправляла домашними делами. Она ждала мужа и сына, чтобы накормить вкусным обедом, который практически всегда с удовольствием готовила сама, делая это вовсе не по необходимости, а из чувства долга, привитого ей родителями в детстве. Семья Урбано была зажиточной и могла позволить себе многое, в том числе все необходимое для успешного продвижения в жизни их сына.

Совсем юным Урбано стал воспитанником футбольной школы «Реал Сосьедада», а его первый поединок состоялся в составе профессиональной команды в матче на Кубок Испании. Вскоре он стал ключевым игроком команды и принял участие в 35 матчах, забив в них 5 голов. Прошло несколько лет, его заметили и пригласили играть за сборную Испании в товарищеском матче со сборной Эквадора. Тогда Урбано было всего 22 года. Успешная игра, скорость реакции и исключительно энергичный напористый стиль, а также прекрасные физические данные создали ему имидж перспективного игрока, а позже восходящей звезды испанского футбола.

Через пару лет судьба и упорный труд предоставили ему сразу два очень заманчивых шанса – играть в английской команде «Ливерпуль» или в мадридском «Реале». Он выбрал «Реал», о чем никогда не жалел. Именно в составе «Реал Мадрида» он становится победителем Лиги Чемпионов, обладателем суперкубка Испании, а потом и Европы. Его дальнейшая футбольная карьера была ясна ему и его многочисленным болельщикам, для многих из которых он стал настоящим кумиром. Популярность Урбано активно поддерживалась многочисленными репортажами в газетах и журналах, телепередачами, выходящими в прайм-тайм и собиравшими большую аудиторию. Его раскрученное и ставшее популярным имя широко использовалось в рекламных целях, а улыбающееся лицо на фотографиях или кадры наиболее острых моментов встреч с его участием стали хорошо известны широкой публике. Его узнавали на улицах, а для папарацци он стал одним из привлекательных объектов.

Не менее бурной была и его личная жизнь. В свое время, когда он только начал играть в составе «Реал Мадрида», судьба, казалось, благословила его заключить брак с начинающей свою карьеру в кино актрисой Абигейл Барраса. Но по стечению обстоятельств, связанных со съемками за океаном, от которых она не смогла отказаться, Абигейл опрометчиво решила отложить свадьбу. Поразмыслив, Урбано решил, что это знак свыше. С ней было хорошо в постели, больше никакой особой радости она не приносила. Прагматичный парень сказал себе, что для хорошего секса найдется немало других девушек, ярким хороводом порхающих вокруг популярного, красивого и состоятельного мужчины.

Урбано понимал, что для брака и создания семьи нужна женщина, которая, кроме сексуальной привлекательности, должна обладать и другими качествами. Кстати сказать, съемки Абигейл за океаном не были особо успешными, и ей пришлось даже вести борьбу с многочисленными претендентками за маленькие роли. А, может быть, ее время еще не пришло…

Потом в жизни Урбано начался период встреч-однодневок с многочисленными, никому не известными поклонницами, для которых он был кумиром и секс символом, и с известными светскими львицами. Эти неожиданные и мимолетные встречи отличались обычно бурным и быстрым сексом, приносящим лишь временную разрядку его гиперсексуальности, так льстившей и высоко ценимой его партнершами. Каждая из них наивно полагала, что именно она вызвала в нем такой неистовый взрыв страсти. Как они заблуждались! Сразу после расставания, он напрочь забывал о них, и возможно не сразу бы ответил на вопрос, встречался ли он уже с этой девушкой, если бы кто-то его об этом спросил.

Так продолжалось довольно долго, пока он не встретил супермодель Бимбу Зулоагу. Это была неординарная девушка! Порой он и сам не понимал, было ли это временное влечение или настоящая страсть, смешанная с нежностью, рожденная в глубине сердца и вырывающаяся наружу с дыханием нескончаемой любви. Бимба тоже любила его, но своеобразно. Она, конечно, ценила его не только за то, что он был известным футболистом, но прежде всего за личные качества. Но у нее было свое миропонимание, и вела себя она достаточно независимо, из-за чего часто возникали ссоры.

Если человек любит по-настоящему, считал Урбано, он должен принадлежать другому полностью и безоговорочно. Это тяготило Бимбу, она еще была не готова посвятить свою жизнь мужчине. Будучи успешной и востребованной топ-моделью, она подписывала контракт за контрактом и едва успевала перелететь из одной страны в другую для участия в очередной неделе моды. Вчера она показывала нижнее белье в Париже, завтра ее ждали в Москве, через два дня – в Нью-Йорке, а уже через неделю она прохаживалась по подиуму в Сиднее, вызывая восхищение зрителей красотой и профессионализмом. Кроме того, у нее была и иная, важная перспектива, связанная с ее будущей карьерой юриста. Во время редких приездов в Мадрид она пропадала в университете, наверстывая упущенное во время бесконечных турне.

Из-за такого бешеного ритма Урбано не видел ее неделями, что заставляло его сильно нервничать. К счастью, он умел держать себя в руках, и это не сказывалось на его карьере. Вместе с тем, он все чаще задумывался над тем, что две звезды в одной семье – многовато. Вокруг немало красивых и умных женщин, и ему еще предстоит найти ту единственную, которая будет готова посвятить ему свою жизнь полностью. А уж он постарается создать для их счастья все необходимые условия.

* * *

В четверть пятого рядом со стадионом Бернабеу, на пересечении улицы доктора Флеминга и Рафаэля Сальгадо, в легком летнем платье, в туфлях на невысоком каблуке появилась девушка. Она будто ждала кого-то, время от времени поглядывая на часы и на дисплей мобильного. Казалось, она собралась на вечеринку и за ней вот-вот должны подъехать друзья. Ее большие темные очки скрывали почти половину лица, однако, присмотревшись, было ясно, что она с нетерпением ждет чего-то. Она нервно теребила бежевый клатч, явно досадуя на медленно тянущееся время. К счастью, прохожих почти не было, а то могло бы показаться странным, что она ждет кого-то именно здесь, на выходе из стадиона.

Жуков обладал способностью влиять на людей и побуждать их к действиям, чаще всего странным и трудно объяснимым. Виктория не понимала, как она согласилась пойти на эту авантюру. Она даже представляла, что бы сказала, если бы кто-то из подруг спросил, зачем она это делает. Но идея казалась необычной и увлекательной, это было словно в кино, и Виктория чувствовала себя актрисой, которая снимается в главной роли. Кроме того, успокаивала она себя, в Мадриде-то, по сути, никто ее не знает. Так почему бы и не попробовать сыграть хоть раз в жизни? Это ведь как раскрутить кого-нибудь в клубе или из коллег на ужин в ресторане. Как и договаривались, через некоторое время позвонил Жуков:

– Едет! – прозвучало кодовое слово. Жуков работал сегодня, и ему легко было проследить за Урбано. И в тот момент, когда футболист выезжал с парковки, он позвонил Виктории.

– Даже не знаю, как я буду выглядеть со стороны, но надеюсь, все будет правдоподобно.

– Все получится, ты же молодец, только не ушибись, пожалуйста! Если ты это сделаешь, будешь самой великой актрисой!

– Грета Гарбо? – спросила Виктория, глядя в сторону стадиона, откуда выехала машина футболиста. Она уже знала наизусть и цвет, и номер машины. Они намеренно растягивали беседу, чтобы создать видимость, что она увлечена разговором.

– Вылитая Грета Гарбо! – воскликнул Глеб. Если ты это сделаешь, я напишу о тебе книгу, где расскажу обо всех твоих приключениях! Все будут читать твою историю успеха, и равняться на тебя! Понимаешь?

– Боже, я стану селебрити[4]! – Виктория как будто искренне обрадовалась.

– Конечно, к тому же самой богатой и влиятельной женщиной!

– Знаешь, что-то страшно! Может не стоит? – внезапно заявила Виктория, увидев, что рендж Урбано приближается к перекрестку. Жуков почувствовал неладное и почти прокричал в трубку:

– Ты что, струсила?

– Да, нет, но как то не по себе, – пробормотала она, следя за машиной.

– Да ты трусиха, полнейшая трусиха! Что, страшно стало? Да уж, поторопился я с книгой, никакая ты не Грета Гарбо, ты просто трусливая Виктория, завтра же поменяй билет и лети назад!

Виктория моментально вскипела, от возмущения у нее перехватило дыхание. Этот Жуков – начальник кукольного театра! Деспотичный хозяин! Мало того, что уговорил ее на это сомнительное дело, еще и обзывается!

– А ты на себя посмотри! Я-то всего лишь не хочу участвовать в этом надувательстве, а ты вообще сбежал из Москвы! Даже не сообщил! Кто из нас трус после этого? Разве не ты? – Виктория увидела, что машина вот-вот подъедет и свернет направо, она почувствовала, что внутри у нее все смешалось – гнев на Жукова, страх провала…

Вдруг, повинуясь какому-то взрывному чувству, которое охватывает нас в самый критический момент, она ступила на бордюр, продолжая держать трубку, слушая Жукова и делая вид, что смотрит в другую сторону.

– У меня абсолютно другая ситуация! Я пытался заработать бабло! Причем по-крупному! По-крупному и попал! У тебя совсем другая ситуация, тебе лишь надо…

– Черт! – услышал он в трубку и почувствовал, как на другом конце линии послышались удары. Это мобильник вылетел из рук Виктории, которая, собираясь перейти дорогу, якобы, не заметила машину. Удар был не сильный, Урбано Манрикес сумел вовремя притормозить. Виктория, выкрикнув кодовое слово: «Черт!», выронила телефон, сумку и театрально, но вполне естественно упала на землю. Жуков сильнее прижал телефон к уху, мобильник продолжал работать, и он услышал, как Урбано что-то кричал по-испански, используя в основном нецензурную лексику.

Глеб забеспокоился. Он понимал, что Виктория выполнила задание с честью, но что с ней? Если она что-то сломает, это будет ужасно – вся эта кутерьма не стоит даже одного ее сломанного ухоженного ногтя.

Впрочем, она могла бы вывихнуть палец или руку! – подумал он, но сразу пристыдил себя, хотя тут же нашел оправдание – для Урбано это будет более чем убедительно.

Конечно, Жуков не был настолько рассудочен, чтобы толкнуть девушку, к которой питал особые чувства, на такое омерзительное, казалось бы, мероприятие только в своих интересах. Он понимал, что, таким образом, может быть, изменит ее судьбу, пусть даже ей придется для этого сломать палец.

Впрочем, дело уже сделано, ему оставалось только перезвонить спустя какое-то время, чтобы узнать, как обстоят дела. Если трубку возьмет Урбано, он представится братом девушки, ну и, конечно же, ненадолго приедет в больницу.

Однако страх за здоровье ставшего уже близким человека заставил его перезвонить сразу же. Ответа не последовало. У Глеба вспотели ладони, он снова и снова набирал номер Виктории, но телефон не отвечал.

Урбано, конечно, понимал, что попал в глупую историю. Но, несмотря на свою звездность, всегда готов был прийти на помощь, и уж тем более человеку, которому причинил вред. Именно на это и рассчитывал Жуков. Как и подобает настоящему мужчине, футболист не паниковал. Он пощупал пульс девушки, которая, в общем-то, дышала вполне нормально, и никак не мог решить вызывать медиков или самому отвезти ее в больницу. Откуда ему было знать, о чем думает эта красавица, притворявшаяся, будто лежит без сознания.

На самом деле она волновалась, не сильно ли подвернула правую ногу, которая и вправду болела, но еще больше страдала от едва сдерживаемого смеха, который мог все испортить. Полузащитник «Реала» понимал, что от такого удара она вряд ли могла повредить позвоночник, и был почти уверен, что, скорее всего, она просто в шоке. Наконец, решившись, он взял ее на руки и заботливо уложил на заднее сиденье машины. Виктория испугалась, что он оставит ее клатч и сделала вид, что очнулась.

Она открыла глаза и зло посмотрела на него. Вместо того чтобы обрадоваться, что их план удался, она почему-то разозлилась на него только за то, что он мог оставить ее клатч, и стала осыпать футболиста ругательствами по-испански за то, что произошло.

Урбано недоуменно посмотрел на девушку, хотя понимал, что это абсолютно нормальное поведение после испытанного шока. Он продолжал смотреть на нее и думать о чем-то своем. Это еще больше разозлило Викторию и, позабыв об инсценировке, она бросила на испанском: – Возьми мою сумку, болван!

Урбано усмехнулся и подчинился. То ли на него подействовала ее красота, то ли была еще какая-то причина, но он поднял с земли клатч вместе с телефоном и бросил рядом с Викторией. Это заставило ее насторожиться.

Догадался, подлец! – промелькнуло у нее в голове, и она застонала, чтобы показать, как ей больно и что, возможно, она сломала ногу.

Урбано хлопнул дверью, сел за руль, оглянулся и как-то так нагловато спросил:

– Ты хоть знаешь, под чью машину попала, куколка?

Поскольку Жуков строго-настрого предупредил ее, чтобы она ни за что не показывала, что знает его, она ответила надменно:

– Плевать я хотела на тебя, вези меня в больницу! – Урбано оторопело посмотрел на нее и, пожав плечами, завел мотор, бормоча себе под нос: «Кажется, эти иностранные дуры не интересуются футболом». По крайней мере, Виктория поняла его так. Тут снова зазвенел телефон, и Виктория, охая, взяла трубку. Звонил, естественно, Жуков, который, услышав ее голос, ощутил молниеносное облегчение, сравнимое разве что с тем, которое он испытал во время вылета из Москвы в Мадрид.

Виктория, услышав его вопрос в порядке ли она, сказала:

– Я жива и невредима, кажется, но ты мне ответишь за все! – увидев в зеркале взгляд Урбано, она поспешно застонала: Я стараюсь для объекта, чтобы все выглядело правдоподобно, черт возьми, он почти поверил и везет в больницу, так что все по плану! Жуков долго молчал, потом она услышала его восторженный голос:

– Ты молодец!

– Грета Гарбо? – иронично спросила она.

– Нет. Ты просто Одри Хепберн! – Жуков был вне себя от счастья.

– Мне кажется Гарбо все же талантливей, – между делом возразила Виктория.

– Пусть так! – запальчиво продолжал нахваливать ее Жуков.

Виктория усмехнулась устало и, вспомнив свою роль, снова жалобно застонала, якобы от боли. – Отвали! – закончила она разговор.

– Мой брат! – пояснила она Урбано, глядя в зеркало. – Я ему рассказала, что какой-то болван сбил меня и везет в больницу. Брат в ярости! – почему-то ей легко говорилось на испанском. Урбано усмехнулся. Наверно, он думал, как тот будет удивлен, узнав, кто был за рулем.

– Rusa[5]? – спросил он.

– Руса, руса! Кем же мне еще быть! – проворчала Виктория, хватаясь за левую ногу, но потом, вспомнив, что вначале хваталась за правую, быстро переложила руку.

В больнице ей сделали рентген, и, убедившись, что это обычный ушиб, положили по просьбе Урбано в специальную палату для иностранцев. О своей страховке Виктория ничего не сказала, да врачи ее об этом и не спрашивали. Видимо, Урбано обо всем договорился. Однако у Виктории время от времени кружилась голова и правая нога на самом деле побаливала. Она и сама не понимала откуда появилась эта боль – то ли она вначале ее не почувствовала, то ли на самом деле заставила себя поверить. Как бы там ни было, нога болела.

Он зашел к ней и сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью.

– Извини, что так вышло, – сердечно произнес он. Виктории показалось, что сказано это искренне, по крайней мере, медленно, не съедая окончания, как обычно делают испанцы, быстро выговаривая слова. Взгляд Урбано скользнул по ней, и ей стало неловко и одновременно смешно.

– Ок, не бери в голову, – повеселела она и, вспомнив Жукова, быстро спрятала улыбку за серьезным взглядом: – В общем, мы оба отделались легко, ты не убил меня, и это главное. Сколько мне тут лежать? – строго спросила она.

– Пока боль не пройдет, – ответил он. – Может, пару дней. Но ты, пожалуйста, не торопись. А сейчас мне пора, я позже еще загляну, – сказал Урбано. – Здесь тебе дадут все, что ты попросишь.

Виктория прикусила губу, узнав, что он так скоро уходит. Но Жуков не был бы Жуковым, если бы запыхавшийся, с горящими щеками не ворвался в палату именно в этот момент. То ли ему пришлось сделать специальный кросс вокруг больницы, прежде чем зайти или он бежал от стадиона, но вид у него был такой, будто он бросил все дела и приехал с другого конца города, как только узнал, что случилось с «сестрой».

– Ты в порядке? – обратился он к Виктории, и резко повернулся к футболисту:

– Это вы столкнулись с ней?

– Да, я, – кивнул тот, глядя, как Жуков обнимал сестру, показывая, как горячо любит ее.

– Мой брат, – пояснила Виктория Урбано. – Познакомьтесь.

– Урбано, – подал руку футболист.

– Глеб, – Глеб нехотя протянул свою.

– Он собирается уйти, – поспешно сказала Виктория.

– Вы извините, мне пора, – произнес Урбано. – Если что понадобится, вы можете обращаться к администрации. Я позже позвоню или забегу.

– Вы уверены, что моя сестра получит соответствующее лечение? Или мне позвонить адвокату? – спросил Глеб, на что Урбано снисходительно улыбнувшись, вынул визитку своего футбольного клуба и на задней стороне написал номер телефона.

– Вот мой телефон, я думаю, если возникнут сложности, а их, я уверен, не будет, можете позвонить, – сказал Урбано и подал визитку.

Глеб, глядя на визитку, изобразил на лице удивление и громко произнес:

– Черт возьми, «Реал Мадрид»?

– Да, – улыбнулся Урбано и подумал, – Наконец-то эти иностранцы поймут, с кем имеют дело.

Однако ни вечером, ни утром он не пришел, но в день выписки в палату занесли большую корзину цветов с запиской от футболиста, в которой он еще раз извинялся за случившееся и выражал надежду на скорое выздоровление.