Читать книгу Убить еврея - Аль Джали - Страница 6

*****

Мишка – знакомый дизайнер – отсканировал фото «Тутанхамона», которое дал ему Артём, рядом поместил фото с изображением настоящего Тутанхамона и резюмировал: «Фигня».

– Ладно, – вздохнул Артём, – давай, нахлобучь на моего фараона атрибуты с настоящего и, вообще, поколдуй над лицом. Он курил, изредка давая Мишке ЦУ (ценные указания), на которые тот фыркал, хотя и внедрял. Наконец, не выдержал: «Бред! Не притягивай за уши. Совсем другое лицо». Артёму ничего не оставалось, как согласиться. Он вышел от Мишки, думая о том, почему его так заклинило на Тутанхамоне. На мобиле прорезался номер Котика. Артём вздохнул, понимая, что хорошего ждать не стоит. Нарочитое безразличие в голосе следователя, приглашавшего выпить пива, не обмануло. Приглашение было не из дружеских, а из тех, от которых нельзя отказаться.

После обмена репликами о джазе – обязательными в ереванском кафе «Поплавок», Артём сказал: «Братан, конечно, чем лучше актер, тем длиннее он держит паузу, но, давай не будем играть в Раскольникова и Порфирия Петровича».

– Я сличил отпечатки пальцев, – сказал Котик. И потому, что он обошелся без предисловий, и сам его тон не оставляли сомнений – он в шоке, но иллюзий о «сотрудничестве» не питает. Артём закурил: «Мне нечего тебе сказать». Котик кивнул, словно подтверждая, что иного не ждал и положил перед ним распечатку. На одной был «Тутанхамон» – снимок, сделанный журналистом с Артёма в коридоре ментовки, на другой – фото настоящего с барельефа с изображением фараона.

– Тутанхамон, – выдохнул Артём.

– Эхнатон, – поправил Котик, – Он же – Аменхотеп, он же муж небезызвестной Нефертити, он же – великий реформатор, он же…

– Черт! – Артём со злостью раздавил в пепельнице окурок, – а меня заклинило на Тутанхамоне.

– Стандарт мышления, – без иронии и превосходства сказал Котик, – Лицо на фото было фараонское, а самый хрестоматийный для большинства – это Тутанхамон. Поэтому Алекс так отреагировал. А в тебя засело. Значит, и тебя…

Мобильник Артёма заверещал, сообщая о месидже от Ады. Артём прочел: «Эхнатон». Она переслала и фото.

– Ведьма, – сказал Артём, – а она откуда взяла?

Пока он думал, говорить об этом Котику или нет, тот, перегнувшись, будто за зажигалкой, посмотрел картинку.

– Ну, – безлично произнес он.

– Мистика какая-то, – сказал Артём, – все равно, ты мне не поверишь. Хочешь, засади, хочешь, оштрафуй – делай, что хочешь, но я не знаю, что тебе сказать.

К его удивлению, Котик не стал настырничать. Допил пиво, похлопал саксофонисту, бросил какую-то незначительную реплику по поводу «Поплавка», где уже собираются не эстеты, а чёрт-те кто и сказал, что ему пора. Даже не предупредил, чтобы Артём позвонил, если что надумает. Это было особенно плохо. Они сухо простились.

Артём заехал на базар, купил веник, отправился в цветочный магазин и попросил упаковать «букет» так, чтобы содержимое стало понятно только после того, как снимут обертки. Взял в супермаркете кучу разных орешков, сухофруктов, отличное гранатовое вино и отправился к Аде.

Выражение ее лица при виде шикарно упакованного букета – Артём никогда не дарил цветы – из индифферентного стало удивленным. Правда, с плохо скрываемой радостью, за которой читалось: «Я сломала его». Приняв пакет, она отправилась на кухню. Артём занял место у окна, понимая, что в этом случае прагматичная Ада вряд ли швырнет в него что-то тяжелое, способное разбить стекло. Но она опять обманула его ожидания. Вошла с подносом, на котором были вазочки со всякой принесенной им дребеденью, вино, бокалы и ваза с веником. Веник, кстати, смотрелся в букете неплохо. Расставила все на столе. Он разлил вино, она попросила включить музыку. Выпили. Заговорили о пустяках. Артём почувствовал, что ему не по себе. Случайно поймал взгляд Ады – ухмыляющийся. Она поставила на стол старинный потрясающей работы графинчик и усмехнулась уже открыто.

– Отравила, – понял он и, собрав последние силы, двинулся к выходу.

– На кушетку, – услышал он и вырубился.