Читать книгу Чернильные небеса - Ал Коруд - Страница 1

                                                                                                                Общ

ежитие

   Пожалуй, самое странное время нашей жизни – это период между сном и бодрствованием. Мгновение в твоем жизненном существовании, когда обрывки ночных сновидений еще достаточно отчетливо впечатаны в нашу кратковременную память, но разумом ты уже понемногу начинаешь перетекать в реальный мир. Этакий переход между временной смертью, по версии наших далеких предков, и активным бодрствованием. Это счастье, когда тебе дано пройти призрачную «мглу» безо всяческих внешних раздражителей. Например, без нервирующего дребезжания до смерти надоевшего будильника, безумного крика дежурного сержанта – «Рота подъем!», беспардонного пихания вбок от давно нелюбимой жены или как сейчас – когда в твое сонное полузабытье беззастенчиво вторгается «бу-бу-бу». Вот просто хочется взять и уничтожить всех убийц  наших ярких сновидений! Это самые мерзкие люди на Земле!

– Валера, я таки не понял – получается, что этих миров все-таки нет?

– Ну, ты даешь, Толян, полчаса тебе толкую… балбесу!

– Извини, чагой-то выпал я из здешнего пространства-времени.

– Эх! Давай еще по одной и подытожу.

  Забулькала разливаемая по стаканам жидкость, слышимость здесь хорошая, так как кухня в нашем блоке расположена рядом с моей комнатой, а дверь в нее почему-то оказалась незакрыта. Хотя мне, вообще-то, грех жаловаться, в целом у меня хорошая общага. Жилые блоки на две комнаты, в каждой всего по два человека, общий санузел, душевая и маленькая кухонька. Для этого тухлого времени очень даже неплохо.

– Тогда слушай, Толян, еще раз, больше повторять не буду. Нет никакого множества параллельных миров! Вселенная по натуре своей, – дальше раздается глумливый смешок, – чурается излишней расточительности. Она жесточайшим образом отсекает все избыточное и снова избыточное. Вспомни, например, чем закончили динозавры? Природа ведь всегда увлекается упорядочиванием процесса саморазрушения. Даже не созидания, а уничтожение и отсечение лишнего.

  Произошла некоторая заминка, затем последовал вопрос.

– Это ты энтропию имеешь в виду?

– Да, её самую! Так зачем, спрашивается, она будет плодить тысячами всё новые и новые миры? Так ведь никакого объема энергии в целой Вселенной не хватит! Если, разумеется, принять постулат, что наша конкретная Вселенная таки конечна.

– И что? Ик…

– Существует некий Мир. Один, без конца и края, и есть его резервные копии, то бишь отраженные в бесчисленных "зеркалах" его виртуальные муляжи.

– Так, так, – судя по второму голосу, это был один из сослуживцев Мордвина Анатолий Халилов, субтильный тип невнятного возраста. Толян неожиданно для него начинает показывать чудеса анализа. – А почему тогда все миры, откуда мы сюда провалились, такие разные?

– Хороший вопрос! Уважуха! Еще по писять?

– А, давай!

– Мой дорогой друг, а с какого перепуга вы решили, что "зеркальные" вселенные должны быть одинаковыми? В этом и состоит бесконечная мудрость матери нашей природы. Мать ее за ногу! Зачем тратить излишнюю энергию, когда можно получить все сразу и намного более дешевым способом, генерируя чуточку видоизмененные миры в "зеркалах" некой вселенской бэкапной системы. Ведь исходный код мироздания везде одинаков! Везде есть Солнце, Земля, собаки, тараканы, клопы и пидорасы в конце концов. Картография у людей, сюда попавших, также почти всюду одинаковая. Кошки мяукают, собаки гавкают, да и у баб не поперек.

  На кухне оценили пошловатую шутку легким смешком, послышался стук вилок, затем характерное бульканье.

– Подобное копирование чем-то напоминает бесконечные генетические мутации, постоянно идущие в дикой природе. Так и здесь – выживают в итоге самые лучшие и приспособленные вселенные.

– Или из них берется выжимкой оптимальный материал!

– Вот! Респект, Толян. Можешь ведь мыслить, если захочешь!

– Так это, что получается. Мы – как бы ненастоящие, как бы виртуальная реальность? – блеснул модным словечком Халилов.

– А вот здесь, мой молодой друг, я должен категорически выразить свое полное несогласие. Все у нас самое настоящее и бабы, кстати, то же! – снова глумливый смешок. – Миры же, с одной стороны – как бы есть, а с другой – их как бы и нет.

– Не понял, – послышался звук резко отодвигаемой табуретки. – И что тогда настоящее?

– А черт его знает! Наши бэкапные «винты», – Валерий употребил здесь термин, принятый в среде компьютерщиков, – такие же настоящие, как и все остальное, но каким образом эти миры воспроизведены в натуре мне непонятно. Мы точно не какие-нибудь там программы, в этом нет никакого смысла. Скорее чьи-то полноценные копии из самой настоящей природной плоти и крови.

– Ну а как же …?

– А никак! – по столу выразительно стукнули кулаком. – Кто мы такие, чтобы утверждать, что изучили все законы Вселенной? Может быть существуют совершенно неведомые для нас системы координат в континуумах времени и пространства. И они позволяют бэкапить наши миры бесконечно долго, почти не тратя на это дело никакой энергии.

– Ну и почему же тогда здесь, в Среднерусье, такой бардак, Валера?

– Битый кластер, поэтому люди сюда и  сыпятся с разных миров. "Зеркало" оказалось сломано, б…ть, понимаешь – оно банально сломано. Мы попали в гребаный хакнутый мир! Вот откуда «чернила» взялись.

  Я, наконец, сделал над собой усилие и протянул руку, достав с тумбочки карманные часы. Ага, все равно пора вставать. Вот черти окаянные, мог бы еще минут пятнадцать нормально продрыхнуть!  И чего это они с самого утра нажираются? Соскочил с примятой за ночь койки, сделал несколько разминочных упражнений, отжался пятьдесят раз, затем закинул на плечо полотенце и вышел из комнаты в маленький коридор.

– О, Петрович! – Валерий Мордвин, занял весь угол нашей небольшой кухоньки.

  И морда у него была по фамилии, широкая, и сам он – человек немаленький. Сидевший напротив его худосочный Толян также радостно всплеснул руками:

– Петрович, выпьешь с нами?

– Спасибо, парни, но мне сегодня надо пораньше на работу. Вызов неурочный с Вершинино поступил.

– Тогда хоть закуси, – хлебосольный за чужой счет Халилов широко махнул рукой. На столе ополовиненная бутылка «Ржаной» дополнялась открытой банкой соленых огурцов, мисочкой с зелеными томатами, двумя кусками хлеба и шматом серой ливерной колбасы. Скромная закусь работяги времен нашего "застоя". Так в этом слое по сути то самое время и есть! Угораздило же…

– Валера, будь добр, пока моюсь, чайку поставь.

  Эх, все-таки испорчены мы нашей, хоть и не самой высокой цивилизацией времен миллениума. Разница примерно лет тридцать с тутошним мирком, а сколько всего нам уже не хватает! Нормальной зубной пасты, одноразовых станков для бритья, удобной телефонной связи. И заместо банальной туалетной бумаги в ход идут старые канцелярские документы. Макнув зубную щетку в банку с мятным зубным порошком, я слегка поморщился. «Эх, «Помарин» бы какой, что ли завезли». Ладно, хоть лезвия у меня японские, какой-то импорт в этом Союзе все-таки присутствовал, и на поверку его было не так мало.

– Благодарствую, – кивнул я Валере, окунув ложку из нержавейки в налитый до самого верху стакан. – Чего это вы  тут с утра философствуете?

– Так, – Толян пьяно икнул, – кинули нас в полночь на аварию, а там делов-то було …, – он махнул рукой в сторону бутылки. – Вот начальство премию и выписало.

– Понятно, – я с удовольствием выпил первый за день стакан чая. Как ни странно, но в этом потёртом ломаном мире он довольно-таки неплохой. Говорят, где-то на местных югах вывели свой, более северный сорт. Да и где здесь сейчас Индия находится и что от нее осталось – хрен его знает! На городском рынке еще продаются местные среднерусские травяные настои, но я люблю настоящий черный байховый, вообще не мыслю без него утро.

   Глянул в сторону Валеры и не удержался от вопроса:

– А что за теория такая у тебя, с резервными копиями? Это в нашем ЛВИПе чего нового придумали?

– Да ну их! – Мордвин кисло скривился. В своем слое он был вполне уважаемым Айтишником, то есть специалистом по всему компьютерному, достаточно много зарабатывал, а в Среднерусье ему пришлось стать обычным электриком, пусть и высшего разряда. Другой работы по его профилю в здешних забубенных краях попросту не существовало. Местная техника соответствовала уровню семидесятых, по этой причине многие из попаданцев становились не у дел, и им приходилось менять профессию.

  Далеко не всем это по нраву. Но все равно быть электриком лучше, чем чернорабочим. Вот куда, скажите на милость, пойти клерку из офиса, продажнику или подобному ему представителю сообщества «офисного планктона»? В постиндустриальном будущем образовался целый сонм абсолютно лишних профессий.

– Дармоеды, – зло процедил Толян, сам он работал обычным водилой на дежурке Энергоконторы, и при его слабохарактерности дальше этого места ему ничего не светило.

– Не, Петрович, ЛВИПовцы на такие дали не замахиваются, – Валера потянулся к колбаске. И пока я наливал второй стакан чая, он быстренько соорудил мне бутерброд. – Угощайся!

– Да лишнее, в Вершинино бы их завтрак проглотить. Знаешь, как там кормят?

– Ну, как хочешь, – здоровяк впился крепкими зубами в серый хлеб с ливерной колбасой, и толком не прожевав, прошамкал, – Идея с копиями миров – это уже местная затея.

  Я сразу понял о ком идет речь. Была в нашем городке небольшая тусовка из бывших гениев компьютерного мира, которые пытались реанимировать или улучшить местную технику и создать нечто более продвинутое. Городское и областное начальство смотрело на их возню сквозь пальцы, но особо и не поддерживало. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось… Да и ресурсов на все про все остро не хватало.

  Многих людей, кто достаточно давно попал в этот странный мир Среднерусья, вполне устраивал здешний неспешный образ жизни. По нашим меркам двухтысячного местный временной слой относился примерно к семидесятым годам двадцатого века. То есть эпохе самого, так сказать, развитого «застоя», долгого и спокойного правления Ильича, периода неслыханного взлета русской цивилизации. Как бы то время потом ни ругали, но за всю беспокойную историю последнего столетия это был самый тихий и сытный период существования для русского народа.

  Бесплатное жилье, медицина и образование, широкие социальные гарантии, большие отпуска и возможность отдохнуть не дома, а на море или в профилактории. Какая-никакая, но защита интересов именно рабочего человека, менее людоедская политика родного государства по отношению к подданным. Когда еще на Руси наступит подобная сказка? Ну а то, что жили малость победнее самых развитых стран мира – так зато не боялись завтрашнего дня и спокойно встречали сегодняшний. За все ведь надо чем-то платить.

  В городке Калугино, куда я имел честь в один совсем не прекрасный день провалиться, было в наличии вполне работающее центральное отопление, водопровод, канализация, электричество, радио и даже несколько телевизионных передач в день. Пища имелась в большей части своей кондовая, но зато сугубо натуральная. То есть ни пармезанов, ни хамонов с каперсами в местных магазинах как-то не наблюдалось, зато свежая молочка, здешние овощи всегда наличествовали. Жить, в общем, можно! Особенно если к тому же неплохо зарабатывать.

  Как и при любом социализме в Среднерусье вполне себе процветал "черный рынок", частники и кооператоры. Народ ведь от переноса в чуждые социальные эпохи совершенно не поменялся. Кому-то нравится ходить общим строем, а кто-то завсегда лепится наособицу. Местные власти специально этому не препятствовали, зачастую сами в частном порядке участвовали в процессе. «Рука руку моет!»

– И смысла Вселенной в твоих копиях? Если они реальные и существуют? Это ведь тоже затрата энергии.

– Хороший вопрос, Петрович. Но согласись – копии всегда дешевле оригинала. Видимо, таким образом Вселенная находит наилучшую из реальностей, постепенно уничтожая неудачные. Вернее, они сами себя ликвидируют или ломаются навсегда. Вот как здесь!

– Интересно, – я допил чай и поставил кружку на захламленный стол, – с данной стороны я на этот мир не смотрел. А он, оказывается, просто сломанный.

– Всегда что-то ломается, – угрюмо согласился Валера и потянулся за бутылкой. Похоже, что у соседей сегодня будет "бухой" день. Я лично философски отношусь к такому времяпровождению. Если не мешаете остальным гражданам, то расслабляйтесь, как душе угодно.

  Так, в смурном от недосыпа и странного разговора виде я и вывалился на улицу ожидать рабочего автобуса. Вне теплого общежития было стыло и холодно, пришлось натянуть перчатки и плотнее надвинуть на голову шапку-кубанку. Хорошо хоть по утрам уже совсем светло, весна все-таки, и можно смело выйти из тамбура на улицу. Ночные чернильные твари при свете дня бегать не любят.  Я поправил на плече свой личный карабин и окликнул Никанорыча, который с деловитым видом сбивал с козырька подъезда натекшие сосульки.

– Скоро все потечет?

– Ага! Опять тонуть в дерьме будем.

  Что-то наш завхоз сегодня не в духе, беседа заглохла, так толком и не начавшись. Я только помотал головой, как из-за угла появилась вытянутая морда нашего конторского «пепелаца». Сие чудо техники сильно смахивало на автобус КАВЗ из моего слоя. Подкатившись к подъезду, водитель услужливо приоткрыл длинным рычагом переднюю дверь, гостеприимно приглашая пройти в салон.

– Здорова, народ!

 Очередной рабочий день в Калугино, городке областного значения бывшего государства Среднерусье начался.