Читать книгу Анакреон: ошибка выжившего - Альба Тенгра Джез - Страница 10

***

Десятилетия работы с людскими мозгами не могут не дать результатов: я получил образ нападавшего из головы Саймона, я предположил, куда он направится. Я нашел его в считанные часы, я даже угадал, что он должен делать в этот момент.

Наука. Знания. Интеллект.

Все то, что я люблю, и чего напрочь лишен этот тип. Я нашел его на пути в Одаринн, он пытался улучшить свой корявый шалаш в лесу, где планировал отсидеться пару недель, прежде чем возвращаться в люди. Он еще не решил, в каком городе будет жить, но я уже знаю, чем бы закончились его колебания.

Сейчас рослый детина, благоухающий не первой свежести перегаром, подвешен к толстой ветке векового дуба за перетянутые леской лодыжки. И хотя я намотал немало слоев, она резала его кожу. Верзила смешно сдавленно пищал, его маленькие глазки вылупились на меня с его багрово-синей опухшей рожи.

– Одного не понимаю, что за несерьезность? – говорю я, медленно и уверенно шагая вокруг детины, – Наняли какого-то жирного алкаша на столь важное дело.

Верзила орет, ругается, угрожает. Я стою к нему спиной, вглядываясь в сумрак между деревьями. Там поют птицы, ветер колышет листву. Нежно и мягко, как гриву покладистой лошади.

А позади меня раскачивается зловонное тело, которому нечего сказать, потому что он туп и плохо информирован. Он, видно, ожидает пыток, говорит все, что знает, лишь бы легче пришлось. А пыток не будет.

Я протягиваю нейриты к основанию его черепа. Я вижу его разговор с заказчиком его глазами. Через пелену алкогольного опьянения, к сожалению. Их встреча произошла в Денеко, в убогом трактире.

Тут я немного задержусь в черепе пьяного тугодума.

Мерзкое желтоватое освещение, достаточно скудное, чтобы стараться избегать источников света. Либо кромешная тьма, либо бьет в глаза, что для пьяного тела тоже своего рода мучение. Жирные потные официантки, трактирщик горланисто сквернословит. Мои волосатые руки липнут к столу, я сперва злюсь, затем смиряюсь. Зато пиво здесь хорошее.

Я лицезрю то, на что верзила внимание не обратил, потому и передать не может. Но он это видел, и из закоулков его маленького мозга я вытащу все до последней крохи. В трактир входит неприметная группа людей в дорожных плащах. Кажется, двое мужчин. Они ничем не привлекают внимание, пока не обнаруживают, что в помещении кого-то не хватает. Они растеряны и позволили себе минутку суеты, но быстро снова успокоились. Они пару раз входят и выходят, останавливаясь, чтобы поговорить друг с другом. Затем разделяются и присоединяются к каким-то компаниям, сидящим здесь уже давно.

Голова верзилы, из которой я наблюдаю за этой встречей, крутит внутри себя мысли о деньгах и несправедливости, тяжком труде, к которому он непричастен, и способах заработка. Больше – стонов о несправедливости, конечно. Голова поворачивается в сторону крупной женщины, парни в дорожных плащах остались вне зоны видимости. Верзила любуется женщиной. На первый взгляд она вызвала у него отвращение – это дылда под два метра, с необъятной талией, но чем больше он на нее смотрит, тем больше она ему нравится. Очень подтянутая, грациозная женщина, вероятно, спортсменка. Интересно, чем может заниматься дама в такой весовой категории? Конкуром на грифоне? Сумо? Ее широкая талия крепко перетянута широким поясом, а величина груди и чресл такова, что общая форма напоминает песочные часы, что вполне женственно и сексуально.

Верзила начинает ощущать мужской интерес к этой особе, но она увлеченно о чем-то говорит с товарищем схожей комплекции. Ее собеседник огромен, как медведь, и сидит спиной ко мне. Конечно, к такой паре подходить станет только очень самоуверенный или слишком пьяный человек.

Тут из слепого пятна его зрения выплывает один из мужчин в дорожном плаще и подсаживается к нему. Он не представился. На нем много грима, я пытаюсь разгадать настоящие черты его лица. Голос кажется мне знакомым, но я не вполне уверен, мне-Арлахазару или мне-пьянчуге. Его грязно-русые волосы слегка слиплись, словно он причесал мокрые пряди – я уверен, что на них краска. Скулы кажутся острыми, подбородок – узким, никаких следов щетины, словно она на нем не растет. Большие глаза, высокий лоб – некоторое время мне кажется, что это может быть женщина. Игры освещения и пьяного ума мешают мне понять, где кончается грим. Мне кажется, свой подбородок у этого господина – широкий и, что называется, волевой. Я не могу различить цвет его глаз, но они довольно светлые.

Он говорит, что кто-то дал ему понять, будто его собеседник может принять любое задание. Что ему не занимать отваги и прямолинейности. Гордыня ударила в пьяную голову, он, конечно, сама доблесть! Но последовавшие намеки на беззаконие заставили насторожиться. Потому что совесть толстяка нечиста, а тут – незнакомец и в курсе.

Но вот на стол опустилась пара весомых аргументов из чистого золота. Собеседник нервничает, и, кажется, торопится. Просит скорее решать. Они торгуются. Он лихорадочно оглядывается. Пару раз его взгляд пересекается с взглядом крупной дамы.

Получив еще два весомых аргумента и инструкцию, мой протрезвевший от энтузиазма и гордыни друг отправляется на задание. Его собеседник подозрительно синхронно с крупной дамой и ее спутником покидают трактир.

Дальше я смотрю мельком. В назначенное время, он в назначенном месте. Как раз там, где идет Саймон в сторону спрятанного вездехода. С ним обычно пара представителей Т-группы в белых комбинезонах, или толпа высокопоставленных людей, которые еще что-то хотят у него узнать, выторговать, спросить лекарство от чего угодно. Но сейчас он один. Вероятно, как не раз уже бывало, его сопровождающие отлучились, чтобы задержать толпу страждущих и дать ученому возможность незаметно добраться до вездехода.

Верзила выскакивает, благодаря неожиданности лишает нашего генетика электро-импульсного кастета, который он надеть-то не успел. Для виду требует деньги и ценности, Саймон не сопротивляется. Получив все, верзила отвешивает Саймону несколько ударов мачете в лицо, голову и шею и смывается.

Отчего он не задержался хотя бы на долю секунды, чтобы убедиться в успехе? Не знаю. Для Саймона это большая удача. Поворот его головы и жалкая попытка уклониться, сместили место удара, так что мачете прошло по касательной и то, что могло стать смертельной раной, оказалось только очень серьезной. Так лезвие обошло висок, распоров Саймону скулу, глаз и щеку, серьезно повредив горло и челюсть. Удар, который мог бы отсечь ему голову, пришелся на надплечье. Не уверен, что эта рука когда-нибудь еще поднимется, но лучше рука, чем голова.

Рана на горле была с претензией на смертельную, но Саймон не был бы генетиком, если бы не знал, как идет артерия. Вызвав помощь, он зажимал ее еще пятнадцать минут, после чего лишился чувств. Это я знаю из головы Саймона.

Что за дурень.

Это я думаю уже покинув голову верзилы. С него больше нечего взять. Я перерезаю ему горло, и мне это удается куда лучше, чем незадачливому наемнику.