Читать книгу Психика, сознание, самосознание - Альберт Налчаджян - Страница 11

А. Генетический подход. – Нам представляется, что до настоящего времени обычная путаница при определении понятий «бессознательное» и «подсознательное» происходила из-за того, что исследователи главным образом обращали внимание на общие признаки тех явлений, которые должны обозначаться этими понятиями, при этом недостаточно четко дифференцируя то содержание (совокупность психических явлений), которое ими обозначается. Общим признаком бессознательных и подсознательных психических феноменов является их актуальная неосознанность. Специфичность же понятий «бессознательное» и «подсознательное», по нашему мнению, заключается как в их содержании, так и особенно в путях генезиса этих психических содержаний и процессов. Именно генетический подход, как станет ясно из дальнейшего изложения, показывает, что обозначение совокупности определенных психических явлений термином «бессознательное», а другой совокупности – термином «подсознательное» не простая условность, а необходимость, ибо указанные две совокупности (подсистемы) психических содержаний, несмотря на общий их признак актуальной неосознанности, генетически глубоко различны. Они, конечно, в значительной мере неразрывны, ибо составляют различные подструктуры единой структуры психики человека.

В понятие «бессознательное» мы включаем все те психические и психофизиологические явления и свойства, которые наследственно передаются от родителей детям. В момент рождения они даны ребенку частью актуально, значительной же частью – лишь потенциально. Последнее надо понимать в том смысле, что в силу известной генетической закономерности последовательного (а не одновременного) включения наследственных механизмов в онтогенезе[13], не все наследственные психические признаки и свойства «психологического фенотипа» развертываются и проявляются одновременно. Кроме того, для проявления наследуемых психических признаков и процессов требуются подходящие объективные ситуации, условия роста, обучения, воспитания и психического развития.

Психологическая генетика (психогенетика) – все еще остается одной из самых слабо разработанных областей генетики и психологии, несмотря на уже существующие определенные успехи[14]. Однако уже сейчас ясно, что будущие открытия, которые ожидаются в этой области, могут иметь решающее значение для развития психологии личности и бессознательного.

Б. Содержание бессознательного. – Из каких наследуемых психических содержаний состоит бессознательная сфера психики? В настоящее время можно считать твердо установленным, что человеком наследуются: инстинкты – они у человека даны главным образом в виде влечений, между тем как двигательные элементы человеческих инстинктов, по сравнению с инстинктами животных, редуцированы; темперамент – определенные задатки познавательных способностей и элементарные познавательные процессы, которые заметны уже сразу после рождения.

На основе новейших достижений психологии сна и сновидений, особенно физиологических проявлений этих состояний, можно в порядке гипотезы предложить предположение, что, по всей видимости, человеком наследуются также определенные, преимущественно образные, психические содержания[15].

Исследуя психическое бессознательное, необходимо также иметь в виду следующее: эта сфера включает, с одной стороны, общечеловеческие, видовые психические явления (например, человеческие инстинкты и их генетические механизмы), и с другой стороны, индивидуально-своеобразные психические признаки, свойства и способности людей, их наследственные механизмы и предпосылки. Раскрытие этих психических явлений и их механизмов – дело ряда наук, но в первую очередь психогенетики и генетики человека вообще. Речь идет о раскрытии тех психических способностей и черт, присутствие которых у человека невозможно объяснить его прошлым опытом[16]. Индивидуальные различия наблюдаются по существу во всем: в психомоторике, в познавательных процессах, в чертах характера и т. п.

Именно вышеназванные явления и составляют содержание и структуру бессознательной сферы психики человека. Попытаемся вкратце охарактеризовать эти явления.

Об инстинктах человека. До настоящего времени, как известно, не существует полного представления о числе и характерных особенностях инстинктов человека. Однако можно считать твердо установленным реальное существование у человека некоторых основных инстинктов: инстинкта самосохранения, полового инстинкта, инстинкта или потребности в общении и других социальных инстинктов; группы инстинктов, связанных с уходом за потомством и т. д. Следует отметить, что уже половой инстинкт имеет социальный характер, поскольку поиск и нахождение индивида противоположного пола приводит к образованию группы из двух индивидов. Данный «социальный аспект» полового инстинкта (влечения) показывает, что встречающееся до сих пор в научной литературе утверждение против существования социальных инстинктов, по всей вероятности, основано на недоразумении. (О социальных инстинктах ряд замечаний высказали Н. А. Тих, Л. И. Божович и другие психологи).

Каково бы ни было действительное количество инстинктов, одно вполне ясно: они являются психическими явлениями и составляют важный блок структуры наследственной бессознательной сферы. Если отрицать за инстинктами и остальными элементами наследственного бессознательного обладание психическим качеством, то появление высших уровней психической активности в онтогенезе представится чудом. Между тем человек от рождения является не только биологическим, но и психологическим существом, т. е. уже обладает психикой. Психика – одна из субстанциальных аспектов человека.

Из всех инстинктов для понимания истоков социального поведения человека особый интерес представляет врожденная потребность в общении с людьми. Социальных психологов очень интересует вопрос о том, действительно ли это влечение является врожденным. Известно, что потребность в общении у детей проявляется очень рано, уже в первые месяцы жизни. Она, по-видимому, является той основной психической тенденцией, которая заставляет людей объединяться в группы, искать взаимных контактов.

О роли потребности в общении очень верно написал А. В. Веденов: «Потребность в общении развивается в течение всей жизни человека, высокие нравственные качества личности теснейшим образом связаны с высоким уровнем развития этой потребности. Добавлю, что общественная активность человека – это особая форма потребности в общении, что познавательная активность, – результат сочетания природного ориентировочного рефлекса с правильным удовлетворением природной же потребности в общении»[17]. Действительно, если ориентировочный (исследовательский) инстинкт считается врожденным, то с таким же правом можно говорить и о врожденности (точнее – о наследственном характере) потребности в общении. Ряд ценных мыслей о роли наследственных потребностей можно встретить в работах других психологов[18].

В этой связи интересной представляется высказанная много лет назад Л. С. Выгодским мысль о том, что любая потребность ребенка становится потребностью в другом человеке. Я. Л. Коломинский и другие психологи с этой потребностью связывают известный «комплекс оживления» у детей 2–3 месяцев, которые, без сомнения, эмоционально переживают появление взрослого человека. Со временем этот комплекс проявляется избирательно. «Так возникают первые предпочтения, первый выбор, в загадку которого никто еще не проник»[19]. Постепенно потребность в общении распространяется и на сверстников. Ребенок 2–3 лет без видимой (игровой или другой «деятельностной») причины подходит к другому и ласкает его[20]. Это свидетельствует о том, что между детьми возникают отношения симпатии и антипатии. Можно полагать поэтому, что корни эмпатии имеют наследственный характер и кроются в потребности общения.

Следует однако, иметь в виду, что, кроме первичной потребности в общении, существует также инструментальное общение, т. е. такое общение, которое служит другим целям. Например, я иду в библиотеку ради книг, а не ради общения с библиотекарем, который может быть даже неприятным для меня человеком. Но я вынужден на короткое время общаться с ним ради своей основной цели. Это инструментальное общение нередко вынужденное. Поэтому вряд ли верно нередко встречающееся утверждение, будто любая потребность ребенка в процессе его развития постепенно становится для него потребностью в другом человеке, в общении с ним[21]. Потребности человека в процессе его активности сочетаются, но не сливаются друг с другом.

Следует также различить потребность в общении и способность в общении. Первая наследуется, а вторая приобретается в процессе индивидуального психического развития и социализации. Но без потребности в общении соответствующая способность не могла бы развиваться. Например, улыбка и комплекс оживления ребенка проявляются, но не порождаются окружающими людьми. Они являются непосредственными поведенческими выражениями потребности в общении и также имеют наследственно запрограммированный характер. В дальнейшем, как показывают специальные исследования, потребность в общении принимает более конкретные формы и нередко осознается и вербализуется человеком. У личности, способной осознать свои потребности, первичная потребность в общении сочетается с другими, более высокими и одновременно социогенными потребностями. Это обстоятельство привело некоторых психологов к спорным выводам о сущности потребности в общении, например, к ее отождествлению с потребностью в социальной оценке[22]. Это заключение вызывает возражение по следующим причинам: 1) первичная потребность в общении является спонтанной и не содержит моментов оценки и самооценки; 2) невозможно вообразить, что двухмесячный ребенок стремится к общению, поскольку ждет оценки. Ожидание оценки возможно лишь при наличии достаточно развитого самосознания. Поэтому очевидно, что включение социогенной потребности человека в социальной оценке в структуру потребности в общении неправомерно. Они в дальнейшем могут сочетаться, но это уже другое дело.