Читать книгу Этнопсихологическая самозащита и агрессия - Альберт Налчаджян - Страница 13

Вкратце рассмотрим обнаруженный этносоциологами интересный феномен: в одном многоэтническом обществе, на одной территории могут жить три и больше этносов, но обычно за определенный отрезок времени конфликтуют друг с другом только две из них. Возникают дихотомии. Примеров этого явления очень много. Так, на Цейлоне, когда конфликтуют сингальцы и тамильцы, мавры в их столкновениях не участвуют. Точно так же, когда в Индии конфликтовали ассамцы и бенгальцы, остальные этносы не вмешивались. Когда в 90-е годы в России начались конфликты русских и чеченцев, многие другие нации остались достаточно пассивными наблюдателями. Конечно, нет железного закона “дуальности” этнических конфликтов, но часто имеет место именно то, что мы сказали. Д. Горовиц считает, что возможно такое объяснение: опасно иметь одновременно несколько конфликтов, поэтому “этносы экономят свою антипатию” (Указ. соч., с. 182). Лидеры этносов и особенно многоэтнического общества, по-видимому, думают, что одновременно лучше сосредоточиться на одной проблеме. Но возможно и другое объяснение, которое тоже встречается в литературе об этнических конфликтах: лидеры в своих призывах обращают внимание главным образом на дихотомические аспекты взаимодействия этносов. Больше внимания привлекают полярные типы поведения. Как очень верно заметил Д. Горовиц, “Пары антагонистов выступают в качестве компаративных референтных групп” (Там же, с. 182). Имеет место поляризация, упрощение образов сторон конфликта, что способствует использованию стереотипов при описании их поведения. Именно это мы видим в суждениях европейских и других посредников о сторонах карабахского конфликта. Результатом такого упрощения является то, что некоторые называют армян агрессорами, тогда как имеет место обратное.

Явление одновременного столкновения только двух этносов очень четко наблюдается на Кавказе в 80-90-е годы нашего века. Конфликты русские-чеченцы, грузины-абхазцы, армяне-азербайджанцы и другие обычно следуют один за другим. Они редко обостряются одновременно. Один дихотомический конфликт прекращается, становится подспудным, и только потом вспыхивает другой. Как будто эти группы ждут своей очереди, чтобы начать представление. Интересно, есть ли здесь сознательный расчет, или же этнические группы и их лидеры действуют по не зависящим от воли и сознания людей причинам и механизмам. Возможно, что они ждут ослабления партнеров предыдущего конфликта, чтобы затем выступить на социальной сцене в более благоприятных для себя условиях, с более сильных позиций? Ясно, что в этой сфере еще много неисследованных проблем, в том числе психологических.

Чего ждут этносы от разрешения своих конфликтов? Каждая из сторон имеет собственные ожидания, причем эти ожидания и требования обычно асимметричны. Одни группы требуют доминирования с полным вытеснением другой стороны из политической жизни. Есть также группы, которые требуют только равного участия в политике, в разделении и применении власти. Политические требования этнических групп могут быть шкалированы, начиная с равенства, через преимущество к исключительности. На этой оси требования сторон могут меняться в ходе борьбы и переговоров. Но если требования сторон асимметричны, трудно добиться согласия.