Читать книгу Любовь среднего возраста - Альбина Демиденко - Страница 5

Ночь окутала их мягким покрывалом сумрака, едва они вышли из здания. За спиной остался театр с фейерверком огней, торжествующе-нежной лирикой мелодий и шквалом рукоплесканий. Мимо, шурша шинами, проезжали машины. Публика разъезжалась по своим домам. Театральная площадь постепенно пустела.

Нине не хотелось расставаться и потому на предложение спутника поужинать в кафе и прогуляться по ночному городу, она ответила согласием. Оглушенная звуками, блеском театра, женщина шла молча. Она была очень благодарна Виктору Александровичу за все эти впечатления, за этот чудесный вечер, за это богатство красок, но не знала, как свои чувства выразить словами.

Мужчина тоже не спешил прервать молчание. Весь вечер он внимательно наблюдал за своей спутницей, любуясь ее четким профилем, тонкими чертами лица, на котором отображались все эмоции и воспринимаемые чувства. Он видел нечаянно скатившуюся слезу, и робкую улыбку, но больше всего его поражала грусть и боль, что застыла в красивых глазах женщины. И даже когда она улыбалась, там, в глубине не таяли хрусталики слез. Еще в поезде появилось желание растопить эту грусть, увидеть, услышать, как она смеется.

В любимом кафе на Невском проспекте он днем предусмотрительно зарезервировал столик на двоих. Мягкий приглушенный свет, тихая музыка, хорошее вино и приятный собеседник – чего еще может желать душа взрослого одинокого человека. А вести беседу с этой женщиной Виктору Александровичу легко и приятно. Она умела слушать собеседника, а это такая редкость. Обычно женщины слушают только себя и считают свое мнение важным и неоспоримым. Он терпеть не мог самоуверенных дам. Эти «железные леди» все знающие и все ведающие вызывали у него раздражение. Разговор с ними, все равно, что кожный зуд после укуса комара, большого вреда не принесет, но и приятного ничего нет.

С Ниной можно вести диалог. Тактично и умно она направляла русло беседы в приятное для обеих сторон направление без сюсюканья, без этих извечных женских ахов и вздохов, закатывания глазок. Ее замечания были существенными, а если чего-то не понимала – не стесняясь, переспрашивала. Она честно признавалась, что не владеет той или иной тематикой, и с готовностью воспринимала незнакомую доселе информацию.

Слушая собеседника, женщина смотрела на него, слегка наклонив головку вправо и приподняв подбородок. Это было так мило, так по-детски откровенно любопытно, что создавалось впечатление, будто она не только слушает твой рассказ, но и впитывает все твои эмоции и ощущения. Она ни на минуту не пыталась казаться умной, она была эрудированна, начитана и обладала обширным багажом знаний. И ему хотелось говорить и говорить: о музыке, о театре, об искусстве балета, обо всем интересном на свете, лишь бы видеть это запрокинутое вверх личико, этот неподдельный интерес к его историям или к нему. Впрочем, какая разница.

По грустным глазам, по боли, что затаилась в синих озерах, он ощутил, что на ее маленькие хрупкие плечики жизнь взвалила такой непомерный груз, выдержать который возможно только сильному и волевому человеку. Впервые за долгие годы одиночества, эта женщина волновала, вызывала давно забытое желание – защитить, согреть.

«Э, дорогой, а не влюбился ли ты часом? – с удивлением поймал себя на шальной мысли и тут же смущенно поправил. – Что за глупость, в моем-то возрасте! Внукам на смех».

Выйдя из кафе, они долго бродили по городу. Обоим не хотелось расставаться и чем ближе подходили к гостинице, где остановилась Нина, тем медленнее становился их шаг.

– Не замерзли? – участливо спросил Виктор Александрович.

– Нет, что вы. Сегодня такой замечательный вечер!

– Действительно, такие вечера редкость. Обычно в это время года погода нас не балует – сыро, ненастно и неуютно. А сегодня посмотрите, небо, словно бархат, усыпано звездами. Это Питер решил показать, как он ласков и хорош, чтобы вы чаще к нам заглядывали. Уедете в свою Белокаменную и будете вспоминать и это небо, и эти звезды.

– И эту кружевную листву, что скоро цветным ковром ляжет вам под ноги, – подхватила его реплику Нина.

– Как там Пушкин сказал: «В багрец и золото оденутся леса». Нина, вы часто приезжаете в наш город?

– Очень редко, по случаю, в командировку либо еще по каким обстоятельствам. Вот мы и пришли, – они остановились напротив входа в гостиницу. – Виктор Александрович, я очень благодарна за подаренный вечер. В Белокаменной я буду вспоминать и о замечательном театре, и о сказочном спектакле, и о нашей прогулке по ночному городу. Даже не знаю, как выразить свою признательность за столь щедрый подарок.

– Ниночка, я рад, что у вас останутся светлые воспоминания о нашем городе, – ему очень хотелось сказать «о нашей встрече», но он сдержался. – Позвольте надеяться, что они приведут вас еще не раз в эти места. Обещайте, что, когда я приеду в Москву, вы проведете меня по своим любимым местам, покажете свою Москву. Обещаете?

– С удовольствием! А мы, однако, загулялись, – женщина указала на часы, что висели над входом в гостиницу. – Уже к двум добегает. Вам утром на работу, как вы и когда доберетесь?

– Не переживайте, я не очень далеко живу, да и привык поздно ложиться и рано вставать. Издержки профессии, знаете ли. А вы завтра домой?

– Не завтра, уже сегодня, – поправила женщина.

– Вас там ждут?

– К сожалению, не кому ждать, если только на работе соскучились по моему ворчанию.

– Вот уж не поверю, что вы ворчунья.

– Издержки возраста, увы, – они рассмеялись.

Еще раз поблагодарив его за приятно проведенный вечер, она по переходу пошла к гостинице. Виктор Александрович смотрел, как женщина спокойно перешла улицу, поднялась на крылечко. «Оглянется или нет. Если оглянется – еще раз встретимся», – совсем как юности, загадал желание.

Она уже подошла к входу и взялась за дверную ручку, но непреодолимое любопытство заставило оглянуться: «Если не ушел, значит, будут еще встречи». Она оглянулась и увидела, как Виктор Александрович поднял на прощанье руку.

Он шел по ночному городу, и ему хотелось петь. «Ну-ну. Ты еще козликом взбрыкни!» – осадил свои порывы, но не свое восторженное настроение.

А город действительно красив ночью: притихший, окутанный вуалью загадочности, он, как человек, отдыхал после трудного дня, лишь слегка прикрыв глаза-окна.