Читать книгу Любовь среднего возраста - Альбина Демиденко - Страница 6

Виктор Александрович быстро дошел до своего дома, расположенного на углу Театральной улицы и канала Грибоедова.

Квартира в этом старинном доме осталась его жене в наследство от бабушки, которая прожила здесь с первого дня замужества. Дедушка жены, был инженером. Виктор Александрович помнил, времена, когда на двери квартиры красовалась медная табличка, установленная еще с дореволюционных времен, с красиво выгравированной надписью. Да, нынче инженеры такой популярностью не пользуются. А жаль.

Виктор Александрович присел на лавочку в театральном скверике, не хотелось идти в темноту и тишину пустых комнат. Раньше, возвращаясь вечерами, он поднимал голову и видел свет в окнах. Его всегда ждали. Но вот уже семь лет он быстрой походкой, не поднимая головы, проходит в подъезд, а войдя в квартиру, сам включает во всех комнатах свет и приемник, всегда настроенный на волну шансона.

За все эти годы он впервые присел на старую знакомую скамейку. Это было любимое место жены. Здесь, у памятника, она гуляла с маленькой дочуркой. И потом, когда дочь выросла и уехала в Москву, жена чувствовала себя не очень хорошо, не могла далеко отлучаться, он часто видел ее сидящей в этом сквере, с раскрытой книгой в руках. Иногда она читала, но чаще всего наблюдала за детьми, которые резвились возле памятника.

Виктор Александрович провел рукой по шершавому сиденью скамьи. «Что за вечер сегодня? Волшебство музыки, ощущение нового непредсказуемого и тихая грусть прошлого! Все перемешалось!»

Квартира встретила уже привычной тишиной. Прошел в гостиную и сел в кресло. Мягкий лунный свет, пробиваясь сквозь не зашторенные окна, окутал привычные вещи волшебной дымкой. Откуда-то из подсознания всплыла музыка Бетховена. Не «Лунная соната», нет! Багатель №25 ля минор! Мягкие и трепетные звуки кружили и кружили, легкие, как дуновенье весеннего ветерка, возрождали в сердце надежду.

Лабиринты судьбы непредсказуемы и порой за жизненным поворотом она готовит человеку сюрпризы. Приятные или не очень – это уж как ей, злодейке, возжелается.

Вот и сегодня, эта капризная дама, Судьба, преподнесла ему прекрасный и волнительный подарок – чудный вечер, проведенный в обществе молодой женщины. Давно его сердце так не волновалось, очень давно!

Почему-то всплыли воспоминания юности, когда они молодые курсанты военно-морского училища готовились к праздничным вечерам. Надраивались пуговицы курсантского мундира, отглаживались стрелки на «клешах». Да так отглаживались, что впору обрезаться! И ожидание – даст старшина пригласительный билет или нет. И в день проведения торжества волнительные минуты неизвестности, – придет или не придет симпатичная блондиночка, которой с надеждой был вручен этот билетик-пропуск в их мальчишеский мир. И радость от встречи, и головокружение от вальса или от чудного запаха партнерши (кто знает?), и страстный шепот, и волнующая близость юного, гибкого, женского тела, и случайно сорванный легкий, как вздох, поцелуй, и грусть от расставания, и надежда на новые встречи. Как давно это было, как давно!

Было – какое грустное слово, даже если оно отражает и приятные воспоминания. Было – значит уже прошло и не вернется, не повториться, как ни велико желание вновь пережить и ощутить волнительные мгновения, сколько бы часто ты не вспоминал, и как бы нежно не хранил в своем сердце. Но на прошлом жизнь не заканчивается, а потому надо жить тем, что есть сейчас. А сейчас есть жизнь там, за окном и давящая тишина здесь, в квартире наполненной воспоминаниями и тенью прошлого.

Болезнь жены подкралась неожиданно. Вначале они не обратили внимания на ее первые признаки и соотнесли все к ленинградской зимней депрессии. Тем более, что причин для этого было предостаточно. Единственная отрада – дочь, поступила в МГИМО и уехала в Москву. Муж пахал воду в морях-океанах и дома появлялся редкими набегами. Квартира, еще недавно наполненная светом, музыкой и звонкими юными голосами, опустела, погрузилась в тишину и ожидание. Предприятие, на котором Надежда работала переводчицей, закрыли в связи с отсутствием финансирования. Попыталась устроиться в другом месте, но кому нужна переводчица, в ту пору, когда закрывались госпредприятия и толпы молодых безработных шли торговать носками и кастрюлями. Надежда почувствовала безысходность, невостребованность, одиночество. Это ли было причиной возникновения той страшной болезни, с которой впоследствии они боролись не один год, но так и не смогли победить, или иные обстоятельства, но однажды произошло непоправимое.

Виктор Александрович тяжело пережил уход жены. Он корил себя за скупость проявления чувств, слов, внимания, и просил прошения за позднее осознание значимости дорогого человека в своей жизни, прекрасно понимая, что ничего уже не вернуть, не возвратить, не восполнить. Осознав глубину утраты, он всю свою любовь и внимание перенес на дочь и внука, который родился через пару месяцев после ухода жены в мир иной.

Рождение внука совпало с его выходом в отставку, и первое время он с удовольствием возился с малышом, восхищался его улыбкам и агуканьям. Но однажды проснулся в липком поту. Ему приснилось место якорной стоянки в глубоководном Оманском заливе неподалеку от Ормузского пролива и снующие вокруг БПК иранские быстроходные катера смертников-моджахедов в развевающих белых одеждах. Весь день он проходил под впечатлением сна, а вечером сказал дочери, что завтра уезжает в Ленинград.

– Папуль, что случилось? Мы тебя обидели?

– Что ты, родная! Все в порядке. Но мне надо ехать домой. Нельзя расслабляться, еще много работы на этой планете. Помнишь «Маленького принца»?

– Узнаю своего папку! Билет бери на вечер, мне надо собрать твои вещи.

И он вернулся домой, загрузил себя работой «по самую макушку» – как говорит дочь. Рядом были верные друзья, североморцы. Кинул клич – пришли на помощь, объединились. Одна голова – хорошо, а две лучше. Главное – идея. А она была еще со времен персидской эпопеи. Именно там, лавируя между островками Ормузского пролива, он с благодарностью вспоминал годы учебы в Морском корпусе и наставления отцов-командиров.

– Запомните одну истину: в море может любой дурак выйти, а вот привести в целости и сохранности корабль в порт – только штурман! Недаром еще Петр I почитал таких специалистов. Моряк что? Пришел в порт и направился в кабак, водку пить да баб щупать, а штурман и на берегу готовится к походу, изучает лоции и навигационные карты. Штурман море обязан насквозь видеть, собственной шкурой его чувствовать. Учитесь лоции понимать и навигационные карты читать. Меркатор еще в пятнадцатом веке вам задачу упростил, вычислил координаты магнитного полюса, и принцип построения карт математически обосновал.

Меркатор, с его цилиндрической равноугольной проекцией, равно как секстант и хронометр, прекрасно, но жизнь не стоит на месте, и она связана с научно-техническим прогрессом. А человечество, живущее на этой земле, способствует его развитию, направляя свои познания на разрушение или созидание. Накопленный человеческий опыт ведет к созданию технологических и технических новшеств, способных облегчить, а порой и сохранить жизнь, как отдельной особи, так и общества.

Виктор Александрович со товарищами, «пропахав водичку» двадцать с лишним лет, решили поделиться практическим опытом «со следом идущими». Вначале занялись навигационными картами, затем перешли к усовершенствованию приборов и «пошло-поехало»! Несмотря на перестроечную разруху, безденежье, на одном лишь энтузиазме, они создали свое предприятие, которое наконец-то приносит не только доход, но и подпитывает мечты и амбиции.

Все эти идеи, проблемы с их воплощением в жизнь помогли Виктору Александровичу не впасть в тоску и депрессию. Хотя, чего там греха таить, встречались женщины, которые надеялись разорвать его круг одиночества. И вполне приличные женщины, которые, так же, как и он, были одиноки и мечтали о семье или хотя бы о верном и преданном друге. Но все они проходили мимо и ни одна не оставила след в его сердце, ни для одной из них он не открыл дверь свей холостяцкой квартиры.