Читать книгу Всё возьми - Albireo MKG - Страница 3

Корабли Оснана вели ожесточенные бои с Айсландом, горным островом, уже который месяц. Каждый день поступали новости, во всех домах Либии обсуждалась война с неверными. Северные воины сражались яростно, диверсионно, полностью поправ понятия честного боя.

Женщины спрашивали мужей: скоро ли кончится война? Не придется ли воевать детям?

Амелик и Искандер сидели во дворе, и пили чай, когда во двор въехал вернувшийся из города слуга.

– Победа, хозяин! Сегодня подписали договор. Хевдинг сдал Ховн. Остальные, говорят, тоже начали сдаваться, у Хевдинга был авторитет…

– Это сплетни или факты, откуда ты это узнал? – спросил Амелик недоверчиво.

– Ты принес хорошие вести, – похлопал слугу по плечу Искандер.

– Спасибо, хозяин.

– Э? – вскинул бровь Амелик, – я с кем разговариваю?

– Простите, ваша светлость… я слышал это от Улиха, он служит во дворце султана, – поклонился слуга.

– Ладно, – сделал выметающий жест Амелик.

– Отдохни, за вести, скажи выдать тебе семь золотых, и тебя накормят, – сказал Искандер.

Слуга ретировался, кланяясь и благодаря. Амелик вскинул бровь. Искандер, несмотря на суровость был слишком добр к беднякам и слугам. Может, потому что именно они помогли ему добраться до дома из северных стран.

– Это добрые вести, если он не врет, – сказал Амелик другу, – а с чего бы Хевдингу сдавать Ховн?

– Наверное, султан предложил ему что-то очень выгодное.

Амелик усмехнулся.

– Все-таки северяне идиоты.

– Нет, Амелик, северяне не идиоты. Просто они больше времени сражаются с немилостью природы, и поэтому меньше думают о философии. Но выживать они умеют получше нас, думаю, султан предложил им что-то действительно выгодное.

– Оснан не мог предложить им договор свободы. Как бы то ни было, они будут подчиняться султанату.

– Оснан надеется найти в их горах золото.

– Золото… если все так, надо ждать вызова во дворец, получить свои земли.

Эйшан вышла во двор.

– Искандер, это правда? Мы победили?

– Да, но пока это неофициально.

Женщина кинулась мужу в объятия, хотя боялась, что он оттолкнет ее.

В тот день многие слуги привезли эту новость хозяевам, дети носились по улице вопя о победе. Только Энефрей сидел на балконе и как-то задумчиво, тоскливо смотрел вдаль. Рядом с ним сидела прабабка и что-то говорила.

Искандер поднялся к ним. Энефея что-то пела на своем северном языке. Мальчик обернулся на отца, Искандер кивнул ему, чтобы тот вышел. Энефрей выскользнул за дверь.

– Он мадхамин2, бабушка. Не стоит осложнять ему жизнь.

– Он должен знать историю всех своих кровей, – гордо сказала бабка.

– Рассказывай тогда обоим истории. Ты не будешь разделять моих сыновей.

– Джаллал вырос, ему неинтересно слушать старые сказки. Вырастет и Фрей. Тогда я замолчу навсегда.

– Обоим или никому, – настойчиво повторил Искандер, разозлившись, на ставшую, похоже, постоянной манеру бабки называть его сына Фреем.

Энефея отвернулась к улице. Искандер вышел с балкона. Мальчик вскинул синие глаза на отца. Мужчина опустился на пол, перед сыном. Энефрей тоже опустился, сложив длинные ноги.

– Послушай меня, мой мальчик, светлые волосы, голубые глаза, знание языка и сказки бабушки Энефеи не сделают тебя северянином. Для того чтобы им быть, надо родиться в той стране и у тех родителей, впитать в себя с молоком матери их историю и привычки. Бабушка Энефея говорит, что ты особенный, потому что по воле Одина в тебе сильна кровь ее предков. Но в Джаллале тоже течет кровь ее предков и если приглядеться к нему повнимательнее, то увидишь, что движения, повадка и манера держаться Джаллала похожа на утонченные манеры кельтской знати.

Искандер замолчал ненадолго, давая Энефрею возможность возразить и, не услышав возражений, продолжил.

– Ни ларабавская3, ни кельтская, ни мавританская кровь не может быть лучше другой она у всех одинаковая, алая.

Искандер вытащил кинжал и сделал небольшой разрез на ладони, показал ее Энефрею. Мальчик протянул ладонь отцу, мужчина сделал менее глубокий надрез на ладони сына. На молочной коже выступила кровь, мальчик прижал свою рану к ране отца.

– Ты сомневаешься в том, что я твой отец? – на миг поразила возможная догадка Искандера.

– Нет, – мягко, ровно ответил мальчик.

– Джаллал знает язык Одина?

– Не много, ему неинтересно.

Искандер вздохнул, скорее всего так и было, слишком неусидчивым он был.

Мужчина притянул к себе Энефрея.

– Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, папа, – мягко сказал мальчик.

Искандер отпустил мальчика, он хотел сначала принудить его пойти играть с Джаллалом и его друзьями, но решил, что насилие – это всегда ошибка.

Энефрей вернулся на балкон.

– Вернулся? – тепло спросила Энефея на кельтском, – так что там дальше?

– Что воин был похож на меня, – на чистом кельтском ответил мальчик прабабке.

– Да, так вот, воин Фрей был потомком бога и эльфийской принцессы, он был храбрым, красивым воином… – запела Энефея очередной рассказ.

Искандер тихо выругался, прося у Элоха терпения.

XXXX

Вечером по улицам разливался запах праздничных яств. Все праздновали победу. В доме Аль-Дива тоже был праздник. Отец и братья Искандера праздновали победу. Амелик праздновал у себя. Но спустя несколько часов, семья Аль-Толь пришла поздравлять с победой Аль-Дива.

Энефея сказалась больной и ушла к себе рано. Северная принцесса не могла себя заставить праздновать победу над своим народом.

Эйшан сидела рядом с мужем, счастливая, надеясь, что теперь Искандер оттает. Ведь враги завоеваны.

Энефрей сидел за отдельным столом, с детьми. Он то живо принимал участие в разговоре, то задумчиво замолкал, глядя перед собой. Джаллал выгодно выделялся среди остальных детей, он был душой компании, его шутки были самыми искрометными и зрелыми, он был горд, справедлив и великодушен. У Искандера были красивые, достойные дети.

После угощения начались танцы. Эйшан, как многие в семье Аль-Дива, свято блюла канон – не пить вина. Гости, кто не считал это грехом пили молодое виноградное вино, сама Эйшан, как и ее муж, пили молодой виноградный сок со специями. Напиток не туманил мозг, но возбуждал чувства и легко веселил.

Дети ушли играть, Эйшан позвала мужа танцевать, Искандер, чтобы не обижать жену, согласился. Парой они были красивой.

Танцы во дворе знойной южной ночью, смех, эйфория, казалось, осязаемо висящая в воздухе, и в голову Искандера ударил хмель. Многие были откровенно пьяны. Эйшан смеялась, раскраснелась, она, всегда выглядевшая юной девочкой, сейчас словно бутон красивого цветка распустилась и заблагоухала. Эйшан звала Искандера в дом, томно, тяжело и пьяняще обещая радости рая. Мужчина шепнул, чтобы она ждала его, и ушел проветриться. Иначе грезам Эйшан грозило остаться без воплощения, Искандер, коснувшись головой подушки, сразу бы уснул.

Шейх вышел к фонтанам, плеснул воды себе в лицо. В голове вроде сразу прояснилось.

– …Я, когда тебя вижу, с ума схожу, Энефрей, – услышал Искандер голос своего родного брата – Халима. Кровь Искандера тут же вскипела, он бросился на голос.

– …Да перестань же ты вырываться, дурачок, поцелуй меня, я же тебе дядя… – голосом, севшим от страсти, шептал Халим.

Искандер увидел, что Халим сидит на скамье, удерживая извивающегося Энефрея у себя на коленях. Возбужденная плоть Халима, это было видно через белую тонкую ткань шаровар, упиралась аккурат между ягодиц мальчика.

– О… что ты со мной делаешь, Энефрей…

– Ты что творишь, собака?! – подлетел Искандер к брату, вырвал сына из объятий Халима. Мальчик встал рядом с отцом. Мужчина угрожающе поднялся со скамьи. Улыбнулся.

– Я хотел приласкать его, Искандер, но змееныш бежит любых ласк, как вальхан.

– Он не девка, чтоб его приласкивать, – голос Искандера был угрожающим.

– Что такого? Джаллал воин – с двух лет было видно, и тот не чурается! А этот, словно змей пригретый!

Искандер хлестнул Халима по щеке.

– Да что ж ты делаешь, брат?! – вскричал Халим.

– И зачем тебя земля носит, отребье, как только в твою шакалью голову пришло касаться внука бога, – прошелестел Энефрей на кельтском, облизнул пересохшие губы.

Искандер потерял дар речи. Фраза, интонация, тембр голоса напомнил прошлое. Шейх уже слышал эту фразу, почти слово в слово… мужчина склонился к сыну.

– Я хочу поговорить с тобой, жди меня у себя в комнате, – строго сказал Искандер.

Энефрей не знал, что отец знает язык Одина, мальчик знал, что так говорить взрослым он не имеет права, но мать, если бы была рядом, вряд ли захотела скандала, а бабка бы тоже никогда не выдала внука. Больше некому было знать этот язык. Мальчик не двинулся с места.

– Иди в свою комнату, – повторил Искандер настойчиво. Энефрей быстро исчез за деревьями.

Искандер развернулся к брату и сдавив его плечо, повел за собой, вглубь сада, чтобы не скандалить прилюдно.

– Опомнись, брат, Элох все видит, – предупредил Халим.

– Детей не приласкивают со стоящим членом! Не черни имя Элоха, – Искандер говорил сдавленно, от сдерживаемого гнева.

– Да оглянись вокруг! Кто не теребит Энефрея? Сам султан вожделеет его, и ласкает, и такова уж природа, чтобы, держа в руках красоту, член восставал.

Искандер снова хлестнул брата по щеке.

– Он мальчик, Халим. Это богохульство.

– Да брось, – рассмеялся Халим, – вся Либия занимается подобным богохульством и никого еще не наказал Элох.

– Не смей подходить к моим сыновьям, шакал, – прорычал Искандер, уходя, невольно отмечая, что ругательство он выбрал то же, что и Энефрей, а еще раньше Фрей…

Халим рассмеялся вслед брату.

– Так запри его в башне, Искандер, ты не запретишь каждому, кто вожделеет твоего младшего подходить к нему! Рано или поздно все равно султан распечатает его.

Искандер стремительно вернулся и кулак мужчины впечатался в лицо Халима. Халим удар пропустил, потому что не ожидал его.

– Двуличная тварь, как ловко ты вспоминаешь о братстве, и гадишь в душу. Если я тебя распечатаю, ты все так же будешь ратовать за мужеложство?

– Подлец, – Халим бросился на брата.

Завязалась драка. В какой-то момент Искандер заломил руки Халима, тыкая его лицом в траву, стянул с него шаровары. Халим возмущенно застонал.

К ним уже бежали люди, услышав крики, разнимать дерущихся братьев.

– Это Элох тоже одобрит? – прошипел на ухо брату Искандер, он уперся пальцами в афтер Халима.

– Ммм, – замотал головой Халим.

– Искандер! Побойся Элоха! Что ты делаешь? – сложил руки как для молитвы второй брат Искандера – Ашид.

– Что тут случилось? – спрашивали женщины друг друга. Чтобы ни происходило, они всегда все спрашивали друг у друга.

– Кто желает моего младшего сына, может прийти ко мне, я распечатаю любого, и решу достоин ли он владеть Энефреем, – прорычал Искандер, отшвырнул от себя Халима и пошел прочь, в дом, оставив гостей охать и разбираться в случившемся.

XXXX

Искандер постучался в комнату Энефрея и вошел, не дожидаясь ответа. Мальчик лежал, раскинувшись на постели, чувственно и необычно. Руки за головой, одна нога вытянута, другая ровно поджата. Неудобная поза, если не привыкаешь так лежать. Так лежал Фрей. И так теперь, оказывается, удобно Энефрею. Искандер сплюнул: вот напасть, ему только сейчас зло ухмыльнуться. Внутри шевельнулся невольный страх… на мгновение. Энефрей дремал. Сын Искандера, действительно, был красив. Такие дети могли бы быть у него с Фреем. Искандер ужаснулся своим мыслям.

Мужчина сел на кровать, невольно любуясь Энефреем. Мальчик открыл глаза и легко ожидающе улыбнулся. Так Фрей не улыбался, нет, тогда однажды…

…Фрей спал на лежаке, в своей комнате, Искандер лежал рядом, в ногах Фрея. С тех пор, как викинг перевел его к себе в спальню и начал укладывать его спать с собой в одну постель, спать стало тепло и удобно. Лежак был широкий, поэтому, даже поперек места Искандеру было достаточно. Фрей приказал разбудить его через два часа, у него было свидание. Наверное, с ней. Искандер умел определять время по луне и солнцу. Поэтому ему не сложно было проснуться через два часа самому и разбудить Фрея.

– Хозяин, уже два, – Искандер не касался воина. Но на слова тот не отреагировал. Тогда Искандер потряс ногу мужчины. Фрей снова не отреагировал. Тогда Искандер решился, он подполз выше, и положил руку на голое плечо Фрея. Воин открыл глаза, мазнул светлым взглядом по Искандеру и вот так же, как сейчас его сын, улыбнулся ему…

– Энефрей, то, что ты сказал Халиму сегодня, нехорошо.

Мальчик молчал. Приставания были частыми, Энефрей стыдился о них рассказывать. Но виноватым он себя не чувствовал.

– То, что сделал Халим очень плохо, но не потому что он шакал, а ты внук бога, а потому что насилие над чужой волей – это недостойно.

Мальчик молчал. Искандер вздохнул, сложно было, что-то предъявить Энефрею, все когда-то считали себя сыновьями Бога, нельзя было отнять у него право быть северянином, да и жена его заждалась в постели.

– Я научу тебя защищаться от шакалов, – Искандер склонился и поцеловал лоб сына. Энефрей чувственно положил руки на плечи отца.

– Спасибо, папа.

Суровый мужчина ласково улыбнулся Энефрею: «ох, и правда влечет мальчишка», – с неудовольствием подумал Искандер, покидая комнату сына.

XXXX

Эйшан верно и покорно ждала мужа. Несмотря на хаму4, настроение снова упало. Она думала об Искандере. Они жили уже десять лет.

За все это время они не стали ближе, Искандер не оттаял. Что бы там ни было в его прошлом, за десять лет пески должны были унести это. Если только Искандер не оставил там свою жизнь. Если б только она знала, если б только он доверился ей, она бы вырвала эту боль из его сердца, убила бы эту злую память…

Мужчина вошел в спальню. Эйшан вскинула свои огромные глаза на Искандера. Мужчина ходил, как матерый хищник, бесшумно и тяжело. Эйшан всегда чувствовала, как дрожит, когда видела его со стороны. От страха или от страсти, она не могла понять сама.

Искандер подошел к окну. Южное небо серебрилось от звезд, ветер танцевал с тонкой занавеской, и воздухе пахло ночными цветами. Из сада доносилась музыка. Мужчина качал головой.

– Как же похож… тоже светленький, голубоглазый, еще и Фрей…

– Что с тобой, Искандер? – тихо отозвалась Эйшан, – Тебя расстроил наш младший сын? Ты же знаешь, что он светлый в бабку…

– Кто дает такие имена сыновьям!? – раздевался Искандер.

– Северяне. Моего прадеда звали Фей, – свела брови Эйшан, ей показалось, что Искандер все-таки скрывал упреки, что она родила ему светлого сына.

– Халим, шакал, склонял к греху Энефрея, – словно сплюнул Искандер.

Женщина выдохнула испуганный стон.

– Как такое возможно? Он же твой брат!

– Шакал говорит, что не он один вожделеет нашего сына.

– Боже, помилуй Элох! – вскинула руки к лицу Эйшан, – Энефрей красивый мальчик… его все любят, и слуги, и господа, и султан хочет сделать его своим наследником… но вожделение мужчины к мужчине – это же грех! Я знаю, что мужчины хотят иногда мальчиков… но не в нашем же доме!

Искандер вскинул руку к небесам.

– Следи, чтобы мужчины не оставались с ним наедине. От греха. А я буду учить его защищаться.

– Тогда учи и Джаллала! Ему будет обидно иначе, что ты учишь быть мужчиной сначала младшего.

– Ладно, – примирительно сказал Искандер, потянулся к губам жены. Эйшан знакомо, умело подалась навстречу.