Читать книгу Клятвенник - Алекс Бредвик - Страница 2

– Да из-за таких как ты, семь лет назад чуть Первого Министра не убили! – рычал мне в лицо местный бугай, держа меня левой рукой за воротник черной рубахи, при этом правой он метил точно в мою челюсть.

– Эй, Брокх, не якшайся с ним, а то смотри, тоже черным станешь! – заржал сказавший это местный любитель этого злачного места в полный голос, расплескивая пиво по столу.

Его смех подхватили его несколько товарищей, после чего бугай с некоторым омерзением на лице отпустил меня и отпрянул назад. Сплюнув, он вытер свою руку о штанину и сел за отдельный столик.

– Если ты сейчас не заткнешься и не перестанешь заливать пивом стол и пол моего трактира, я тобой все тут промою и выкину на улицу! – гаркнул трактирщик на ржущего мужика и злобно уставился на того.

Разгладив свою рубаху, я допил свою кружку светлого и, оставив на столе немного больше стоимости пойла, вышел на улицу. По пути я снял с крючка свою кожаную куртку с капюшоном до глаз и металлическими вставками для лучшей защиты, а так же забрал свой клинок у охранника, и сразу же убрал его в ножны.

С ножнами я никогда не расставался, бывали случаи, когда они выступали в роли импровизированного меча, чем и спасали мою шкуру от лишних и совершенно не нужных травм.

Сам клинок имел белое, словном мрамор, лезвие, длиной примерно с мое предплечье, с какой-то непонятной гравировкой, смысл которой был потерян несколько поколений назад. На гарде был высечен красивый узор, словно молодые ветви юного дерева только начали обрастать листвой. Удобная ручка ложилась целиком в мою ладонь, от самого начала до самого конца.… В общем, это была просто семейная реликвия, которая передавалась из поколения в поколение.

Исходя из легенд, этот меч подарил моему предку пра-пра… и еще раз так десять прабабушке в последний год уходящей эпохи величайший полководец левого берега Великой реки, разделяющей почти весь континент на две половины, Свор. Ну или как его прозвали по ошибки иноземцы Сворд, то есть клинок. О нем сложено множество легенд, множество сказаний, но правда одна… Она страшна. Но обо всем по порядку.

Сейчас ранняя весна 319 года после великого похода, новой эпохи, прогресс на лицо. Магия шла рука об руку с новейшими техническими решениями, ставя пехоту почти на один уровень вместе с магами. Огнестрельное оружие многое решало в наши дни, в моду начали входить дуэли на пистолетах, пехотные полки снабжались гладкоствольными ружьями, были элитные полки с новейшими винтовками с нарезным стволом… В общем, военная машина не стояла на месте. Так же как и магия. С появлением техники, вся индустрия держится на магической подпитке.

Сейчас я держал свой путь из родного для меня Муждуречья, единственного города на южной окраине Левобережной Великой Республики, в Кирст, родной город упомянутого ранее полководца. В городе был основан орден Верных Клятве, иначе клятвеники. Это те мужчины и женщины, что сражаются всегда на передовой, что всегда стараются быть на острие атаки, это те, кто присягнув Свету, стали обладать способностями, ранее им не подвластными.

По сути, эти самые клятвеники должны были уничтожить мой род, так как мы похожи на тварей с правого берега, где воцарилась Тьма. Вся правобережная часть материка поглощена Тьмой. Но мы не они. Мой род всегда имел кожу угольного цвета, алые зрачки глаз и седые волосы, всегда нас считали чем-то злым… Но это не так. И я – Лариус Харцвайн, докажу обратное! Я очищу весь континент от Тьмы! Я остановлю того, кто Идет По Мирам!

Детские мечты… Но хочется верить, что я смогу это сделать.

Так вот… Сейчас ранняя весна, люди трудятся на полях сажая зерно, а по вечерам трудовых будней собираются вот в таких заведения, какое я сейчас стараюсь покинуть из-за своего внешнего вида, а так же уже склонившегося к горизонту небесному светилу. В этой «безымянной» деревушке я проездом, остановился я тут на ночь у очень приветливой пожилой женщине всего за три медяка и небольшую помочь по дому. Конечно из-за второго я немного задержался в деревушке, но совесть не дает мне обманывать таких людей.

Вернувшись в домик, меня уже ждала сваренная бабкой похлебка, она уже какой раз угадывает, когда я появлюсь у нее дома. Можно было бы списать на то, что она просто видит возвращающихся с полей мужиков, но нет, она почти полностью слепа. Аж радужка почти поблекла.

Раньше она была очень сильным магом, так что глаза в этом домике ей не нужны, она и так все прекрасно «видит». Специальные магические светильники дома как-то отражают энергию от стен… Это помогает ей чувствовать… В общем это как-то сложно для меня. Магия никогда мне не будет подвластна, как и я ей. Меня даже невозможно вылечить с помощью магии, все будет отражаться в пространство вокруг меня. Как сказала эта бабка:

– Ты словно водоворот… Вся твоя духовная сила, иначе говоря мана, кружится в тебе с неимоверной скоростью, из-за чего не подвластна тебе. Но вместе с этим, она и отвергает чужую магию, только поглощая из нее всю ману, образуя из самой себя непроницаемый для магии барьер… У тебя о-о-очень мощная душа… И с каждым днем она будет все сильнее… Ведь ветра магии всегда дули в нашем мире…

Тогда я долго не мог уснуть, а это была лишь первая ночь в этой деревне. Она меня только встретила, а сразу смогла объяснить, что со мной не так. По её словам, остальных она не может чувствовать, так как они сливаются с общим магическим фоном, только одаренных, чей источник сильнее обычного. А я… У меня нет источника, что воспроизводит магию, у меня зияющая дыра, что без перерыва ее поглощает. Из-за этого меня магам легко «видно».

Сегодня я решил лечь спать немного раньше, так как до города Кирст оставался один дневной переход пешком по общаку. Но я хотел прийти в город раньше, чем начнет смеркаться, так что надо и проснуться раньше. Повесив свою одежду на стул, что стоял за столом в выделенной для меня старушкой комнате, я проверил содержимое сундука. Когда я только прибыл, он был пуст, и старуха разрешила им пользоваться. Я решил убрать туда два своих пистолета, что мне подарили после смерти моего отца. Отец их сам создал, он был мастером оружейником. Но его убили. Из-за схожести с тварями Тьмы. По пьяни.

«Оскал» и «Шанс» – это все, что осталось у меня от отца. Я очень дорожил этими пистолетами. Хотя они даже не были зачарованы. Для меня они были дороги из-за того, что они давали мне помнить, зачем я иду, за что я буду сражаться, для чего я нужен.

Так же в сундуке лежала моя дорожная сумка и припасов еды еще на два-три дня – вяленое мясо, сухофрукты, консервы… В общем все, что очень долго портиться.

Убедившись что все на месте, я закрыл сундук и лег на кровать. В домике старушки было несколько прохладно, но под пуховым одеялом я быстро согрелся и уснул. Сны мне как всегда не снились, ведь сны – отголоски магии.

Утром я встал еще до первых петухов. Довольно быстро собрал вещи, оделся, накинул ножны на ремень и кобуру на себя, хорошо что она была сделана в форме жилетки, поверх одел свою кожаную куртку, перекинул сумку через плечо и направился прочь из дома.

– Сынок, уже уходишь? – застал меня врасплох знакомы старческий женский голос у калитки домика.

– Да, прошу прощения, что не смог у вас погостить подольше и еще чем-либо помочь. Мне нужно в Кирст, – обернулся я к женщине и подошел к ней, что бы ей не приходилось напрягать слух.

– Ой, я знаю, куда и зачем ты идешь, не переживай. Твои рассказы были очень интересны. А так же, – она сняла с себя кулон, что во время моего пребывания у нее в гостях, она не снимала ни разу, и протянула его мне – вот тебе небольшой подарок от дряхлой старухи. Своих детей у меня не было, дай вот хоть тебе помогу.

– Я не могу это принять, вы и так много сделали для меня – я попытался отказаться от ее подарка. В общем, классика жанра.

– А я не приму отказа, – женщина вдруг стала сразу в разы серьезнее, говоря это будто не своим голосом, и буквально вложила мне кулон в руки – Надень и никогда не снимай. Он тебе пригодиться.

– Спасибо…

– Не за что… И прощай, Лариус.

После этих слов старушка немного засветилась блеклым светом, улыбнулась, а затем, ветер разнес пылинки ее тела по всей деревне. Я вновь посмотрел на кулон. Благодаря ему, она жила. Он питал ее тело и дух. А теперь, он у меня. Зачем?