Читать книгу Отражение - Алекс Д - Страница 11

….и всё сложилось легко, как пасьянс; как пишут в романах: они были созданы друг для друга, потом мы начали укладываться спать, застревали в пледе, свисали с краёв; потом мне захотелось пить, потом ему в туалет; короче, заснули мы под утро, а в куполе медленно появлялось небо, космос; и я подумала на прощание с явью: «почему его оставили родители, такого нежного, надменного, слабого;

он ведь так и не вырос…»

Ники Кален. «Арена»

– Я слышу, как ты думаешь, – бросил Макс, легким движением снимая галстук, потом пиджак. Лика наблюдала, как он аккуратно вешает вещи во встроенный гардероб.

– Фраза из дешевого романа, – отозвалась девушка. Он разгладил невидимые складки на пиджаке, хлопнул дверцей шкафа. Улыбнулся мягко, терпеливо, не глядя на нее.

– Никогда не читал романы, тем более, дешевые. И ты тоже. Тебе нужно остыть, Энжи. Ты слишком напряжена и расстроена. Уверен, что горячий душ тебе поможет. А потом мы продолжим.

Последняя капля. Зубы девушки заскрежетали, перед глазами поплыли белые мухи. Может, обморок спасет?

– Иди ты знаешь куда!? Со своей гребаной заботой. Ты ненормальный, Макс. Абсолютно свихнувшийся! – закричала она.

Эванс медленно расстегивал пуговицы на рубашке, всем видом демонстрируя полнейшее равнодушие к ее словам.

– Ты ведешь себя некрасиво, Энжи. Кричишь, оскорбляешь меня.

– И это говоришь ты? После всего, что вывез мне в машине? Ты спятил, Макс Эванс. С чего ты взял, что я мечтаю о тебе? И, вообще, почему ты думаешь, что у меня до сих пор не было парней? Опоздал, мачо недоделанный, – девушка уперла руки в боки, и требовательно посмотрела в синие умиротворенные глаза. Макс снял рубашку. Зараза… черт бы побрал его божественный торс. Лика закусила губу от досады. Но не могла не смотреть. Конечно, он делал это намеренно. Шоу для одного зрителя, точнее, одной… идиотки.

– Первый вопрос – глупый. Даже отвечать лень. Начнем со второго, – Макс широко улыбнулся, блеснув зубами и ямочками на щеках. Ее взгляд запутался в его длинных ресницах. Дыхание перехватило, – Я знаком с твоим гинекологом.

– Что? – потрясенно выдохнула Лика, но привыкнув, ни чему уже не удивляться, быстро взяла себя в руки/ – Я не была у нее полгода.

– Полгода ты лила слезы по неверной подружке, – напомнил Макс.

– Благодаря тебе.

– Ты склонна заблуждаться, а я нет. Прекрати, это глупо. Мы уже все решили. Ты не сказала «нет», хотя я довольно давно тебя внимательно слушаю, – мужчина взялся за ремень на брюках. Лика шумно выдохнула, попятившись назад.

– Ты что это делаешь? – голос стих от напряжения. Эванс рассмеялся.

– Видела бы ты свое лицо, Энжи. Не пугайся ты так. Я же не маньяк, чтобы так сходу наброситься на невинную девушку.

– Я могу отказаться? – спросила она, стараясь не смотреть, как Эванс вытаскивает ремень из брюк. Он догола решил раздеться?

– Можешь, но не хочешь. Просто иди в душ, Энжи. Смой с себя кладбищенскую пыль и ненужную нам обоим скромность.

– Макс, это же шутка? Розыгрыш…, – в последней отчаянной надежде погасли непролитые слезы. – Я не в твоем вкусе. Я не блондинка. Я не такая, как они. И ты прав, все это глупо, и нелепо. Черт, ты даже не хочешь меня. Я же не слепая, Макс.

– Мне снять брюки, чтобы ты убедилась в обратном? – иронично поинтересовался Эванс. Жаркая краска обожгла щеки Анжелики, спустилась на шею. Она тряхнула головой, на ватных ногах ступив на свою «половину» номера. Почти вслепую нашарила в чемодане летний легкий шелковый халатик и чистую смену белья. Макс все это время спокойно наблюдал за ее неловкими манипуляциями и смущенным лицом. Он казался безучастным и собранным, словно ничего необычного не происходило. Словно все шло по плану. Еще одному извращенному плану Максимилиана Эванса. Он играл в знатока душ. Похолодев, девушка внезапно поняла, что все эти годы Макс знал правду. Разве не об этом говорили его слова и поступки….

Боже, какая дуреха! Наивная глупая гусыня. Мила сразу почувствовала неладное в поведении Макса, и только Лика продолжала строить песочные замки. Дождалась прилива! Идиотка.

Она закрылась в ванной комнате, включив душ. Прислонилась к холодной кафельной стене. Страх ушел, как ни странно. Да, и боялась ли она на самом деле? Холодная дрожь – не что иное, как волнение. Макс прав. Она не сказала «нет». Словно ждала чего-то подобного. В глубине души. И что теперь? Просто позволить ему сломать себя так же, как десятки других? А что потом?

– Энжи! – в дверь ванной комнаты постучали. Лика прижала к груди банное полотенце, глядя огромными испуганными глазами на собственное отражение в зеркале. Он же не войдет? Не посмеет?

– Энжи, мне нужно уйти. Срочное дело. Я недолго, – голос Макса звучал раздраженно. Его планы кто-то осмелился нарушить. Отсрочка. Лика выдохнула, выпрямилась в полный рост, встала под теплые струи душа.

– Но мы ничего не отменяем, малыш, – снова постучав, тихо добавил Эванс.

Девушка слышала, как хлопнула дверь номера. У нее появился шанс уйти по-английски. Доказать, что она не так предсказуема, как он думает. Макс не имеет права поступать с ней, как хочется. Она – не забавная игрушка, не материал для опытов. А человек, со своими мыслями, желаниями и чувствами. Человек, у которого есть воля и характер. Сила духа, уверенность. Гордость, в конце концов!

Плевать на последствия. Сначала – бежать прочь из этого номера. А потом можно позвонить Эдварду, и попросить у него защиты. Анжелика не сомневалась, что Эдвард Эванс встанет на ее сторону, но вот ссорить отца и сына ей не хотелось. Их отношения и так нельзя назвать близкими и родственными. Скованность в общении отца и сына ощущалась на физическом уровне. Еще одна тайна. Мать бросила Макса, отец – холоден с ним. Наверно, должны быть причины. И есть. Лика не хотела становиться еще одним камнем преткновения. Только другого выхода все равно нет. Или добровольно пойти в любовницы Макса, или спрятаться под крылом Эдварда. Больше ей обратиться не к кому.

Она знала, чем грозит один единственный звонок Эдварду Эвансу. Окончательный разрыв. Макс исчезнет из ее жизни. Навсегда. Так и не поделившись болью своей души, не подняв забрало. Мальчик, поймавший осколки заколдованного зеркала. Мужчина, в жизни которого были лишь снежные королевы.

Он обречен. Лика знала, что это так. Слишком долго ледяной замок был его домом. И все-таки… грози ему смертельная опасность, она жизнь бы отдала за него. Вот такая глупая преданность. Почему именно он в тот злосчастный день взял ее на руки? Единственный проявил человечность? Одна капля тепла сделала ее его должницей. Навсегда.

Но она уйдет от него, не задумываясь, потому что это не та жертва, которую Лика готова отдать, не та цена.

Уверенность пребывала с девушкой, пока она наспех собирала вещи в свою сумку. Уже на выходе, она бросила один взгляд, только один… на постель. Белоснежные простыни и красивая желтая роза посередине поверх небольшого клочка бумаги.

Нужно было уйти, поступить так, как решила. Захлопнуть дверь и вычеркнуть сумасшедшего Эванса из своей жизни.

Непослушные ноги привели девушку к краю кровати. Дрожащими пальцами она вытащила листок.

«Анжелика, дождись меня".

Три чертовых слова и одна единственная роза.

Как мало иногда нужно, чтобы совершить глупость, которая перевернет всю твою жизнь.

***

– Чего тебе нужно? Неужели нельзя было подождать до завтра. Поздновато для визита вежливости.

Пожилая женщина с седыми волосами, спрятанными под цветастый платок в ярко-красном атласном халате, безмятежно улыбнулась, поставив перед гостем кружку с чаем. Мужчина даже не взглянул на предложенный напиток. Он сверлил взглядом худосочную старушку в нелепом одеянии, лишь иногда, как бы вскользь замечая окружающую их убогую обстановку.

– Визит вежливости, Максим, это когда ты меня приглашаешь в гости. А тут наоборот. Не брюзжи, надолго я тебя не задержу, – присаживаясь на скрипучий табурет, улыбнулась женщина.

– Как ты узнала, что я в Москве? – задал Эванс вопрос, который не давал ему покоя весь путь от центра в пригород.

– Случайно. Зашла проверить могилку дочери, а там прибрано, цветы, свежие. Я и подумала, что никак внучок приехал. Ты пей чай, не стесняйся.

– Марта, – Макс взглянул в мутные голубые глаза. – Мне казалось, что мы поняли друг друга много лет назад. Отец оплатил твое лечение, перечисляет ежемесячное пособие. И до сих пор тебя устраивали наши взаимоотношения.

– Отец настроил тебя против старой одинокой женщины. А я твоя бабушка, между прочим.

– Я узнал об этом, когда мне исполнилось восемь. И почти сразу ты снова исчезла. Мне не нужны проблемы. Если хочешь денег, я дам. Ты выглядишь неплохо, и, возможно, болезнь отступила, но я не намерен проверять на себе.

– Я здорова. И мне не нужны деньги, Максим. Я просто хотела увидеть, каким ты вырос, – в глазах мелькнули слезы.

– Они все ошибались, – женщина ласково улыбалась. – Ты не унаследовал ни мои гены, ни мое безумие.

– Марта, мне нужно идти. Я рад, что ты в порядке. И мне искренне жаль, что ты одинока. Я здесь проездом, ненадолго. Слишком поздно для возобновления семейных уз. Поздно и ненужно. Ни тебе, ни мне, – Макс Эванс встал. Взгляд его был холоден и неприступен, – Не нужно искать меня и звонить. Ничего личного. Извини.

– Подожди, а та девочка, которую удочерила Соня…. С ней все хорошо?

– Ее судьба тебя тоже не касается. До свидания, Марта.

Женщина поднялась, чтобы проводить гостя до дверей.

– Когда-то я была похожа на тебя. Гордая и неприступная. Думала, что справлюсь в одиночку. Решила не быть обузой, бросила всех, кого могла. И что теперь, Максим? Посмотри на меня. Нравится тебе такое отражение?

– Ты безумна, Марта, – Макс криво усмехнулся, протянул руку и пожал костлявую ладонь своей бабушки. – Мне очень жаль. Жаль, что ты не узнала об этом раньше. Нам нельзя иметь семью.

– Но моя дочь была здорова… – с болью в голосе произнесла Марта. На морщинистом лице отразилось глубокое страдание.

– Она просто оказалась носителем больных генов. Прошу, Марта, если тебе не безразличен я и ради памяти Софии, не напоминай мне о том, что я такое. И почему.

– Но ты не обречен, – воскликнула старуха. Глаза ее болезненно заблестели.

– Я – бомба замедленного действия, Марта. И все, что я могу сделать – это оказаться, как можно дальше от близких мне людей, до того, как рванет.

– Мальчик мой, прости…, – женщина вцепилась в руку Макса, но он с силой освободился от ее пальцев и выбежал из квартиры.

Машина с личным водителем ждала у подъезда, но Максимилиан Эванс решил пройти несколько улиц пешком. Ему нужно остыть, привести мысли в порядок. Успокоиться. Встреча с Мартой напомнила ему о том, от чего бежала семья Эвансов в другую страну. Как пощечина из прошлого. И именно сейчас, когда он почти перестал ждать.

Глупо! Глупо! Как глупо! Самонадеянно! Нельзя спрятаться от реальности. Укрыться на другом конце мира и начать с белого листа. И все же эти годы… он почти поверил, что беда прошла мимо, врачи ошиблись. И чудовище никогда не проснется.

Но оно жило. Господи, оно жило внутри и сейчас там, царапает сердце и душу ржавыми когтями, кричит глухим голосом. Рвется наружу. Макс резко остановился у одной из московских неоновых витрин. Поймал взглядом свое отражение. В памяти всплыло лицо Марты, и еще одно… детское, невинное, красивое и такое безжалостное.

«Давай поиграем, Макс? Готов побегать от смерти?»

Мужчина тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Эй, босс, дождь начинается, – притормозив, окрикнул Макса водитель наемной машины, – может, ну его. Вы и так в прекрасной форме.

Эванс глянул на него так, словно впервые за вечер увидел по-настоящему.

– Да, Саш. Поехали.

***

Анжелика спала. Уснула. Кто бы мог подумать…. Ироничная улыбка скользнула по губам Макса. Не сбежала. Он знал, что она останется. Нашел взглядом стеклянный стакан с розой. Все женщины предсказуемы, а эта больше других. Наивная, романтичная. Кто он в ее глазах? И почему она готова принять его любым? Какая странная привязанность! И все же он не хочет отпустить ее, хотя должен. Обязан дать девушке свободу. Позволить быть счастливой и любимой. А с ним ее ждет только боль. Она не заслужила.