Читать книгу Отражение - Алекс Д - Страница 9

«Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги.»

Фрейд.

– Уже поздно, Лик, и бар закрывается, – тронув за плечо безучастную подругу, тихо сказала Мила. Анжелика вздрогнула, растерянно оглянулась по сторонам. Дешевая забегаловка совсем опустела. Сомнительный контингент разбрелся по домам на шатающихся ногах. Бармен смотрел настороженно и отчужденно. Она не помнила, как попала сюда.

Сбежала из ресторана и шла, куда глаза глядят, а верная подруга за ней. Видимо, по дороге они замерзли и зашли в этот кабак. Обычно говорят: с корабля на бал, а у нее вышло наоборот. Как нелепо они смотрелись. Две красивые девушки в дорогих нарядах в третьесортном заведении. К ним даже не приставали, остерегались…. Мила молчала, не докучая разговорами и ненужными утешениями. Милая, понимающая.

Верность и преданность…. Существуют ли пределы времени, способные их измерить? Лика познакомилась с Милой год назад, всего год, и обрела в ней близкого человека и хорошего друга. А Ник не продержался трех месяцев. Наверно, ей повезло…. Она узнала сейчас, как глупо доверять мужчинам. Внутреннее чутье не подвело Анжелику, когда она решила не спешить переводить отношения с Никитой на следующий уровень.

– Нам пора, – снова повторила Мила. Анжелика сфокусировала на подруге туманный взгляд. Кивнула. – Я бы очень хотела позвать тебя к себе. Но там Ник.

– Я понимаю, вернусь домой. Макс, наверно, будет веселиться до утра. Так что он мне не помешает заливать подушку слезами, – Лика встала, поправляя платье. – У меня есть немного денег. Давай, счет оплатим и такси поймаем. Страшно разгуливать ночью в этом районе.

– Хорошо. Рассчитайте нас, пожалуйста, – махнула бармену Мила. Мужчина раздраженно нахмурился, но подошел. Забрал деньги.

В такси у Анжелики сорвало клапан внутренних терзаний. Молчать и дальше не было сил.

– Я не злюсь на него, Мила, – шепотом сказала она, глядя в окно. Мелькающие огни, ночной праздно гуляющий город. Витрины, магазины, влюбленные парочки, хулиганы….

– А надо бы. Я убью его. Не знаю, что за черт вселился в Ника. Это так на него не похоже. Уверена, что у него есть свое объяснение.

– Меня не интересуют объяснения. Я не имею права устраивать истерики и бросаться обвинениями. Что между нами было? Пара ночных звонков, прогулки за руку и несколько целомудренных поцелуев. Может, он передумал, может, не захотел ждать. Мы еще не повзрослели, Мил. А для серьезных отношений нужно, чтобы оба партнера были взрослыми.

– А ты была ли ребенком-то? Посмотри на себя. Лика, ты самая взрослая на нашем курсе. Наивная – да, но не ребенок. Единственный твой недостаток – нехватка опыта, а это дело наживное.

– Теперь у меня есть опыт, – печально улыбнулась Анжелика.

– Не такого опыта я для тебя хотела, – Мила нежно сжала пальцы подруги, – Прости его, если можешь. Я не знаю, что сказать…

– Ничего не говори. Ник – замечательный, и обязательно будет счастлив. Видимо, я не та, которая нужна ему.

– Он влюблен, я знаю, что влюблен.

– Неважно. Все пройдет. Мы забудем о случившемся и останемся добрыми друзьями. Будем считать, что не сложилось. Мне обидно только от того, что он сделал это на моей вечеринке, и об этом узнали другие люди. Чувствую себя глупо.

– Я понимаю, – кивнула Мила. – Но мне не дает покоя одна мысль…. Почему Фрея? Зачем этой холеной сучке понадобился скромный, по ее меркам, парень. Как ей удалось увлечь его за пару минут?

– Красивая, образованная, перспективная, богатая и сексуальная девушка выказала Нику свою заинтересованность, а он поддался на ее чары. Закономерность, и только. Мало, кто смог бы устоять. Ты ее видела. Странно, что Макс так спокойно отреагировал.

– Слабо сказано. Он даже обрадовался. Вспомни, как он подталкивал нас пойти искать Ника и Фрею. Знал, где они.

Девушки переглянулись в сумраке салона такси. Лика почувствовала, как в груди защемило сердце, холодок прошелся по спине. Мила отчасти права. Странная ситуация. Какой-то парень уводит из-под носа Макса его подружку, а он и бровью не ведет, прикрываясь мнимой тревогой о своей сводной сестре.

– Похоже на сговор, – озвучила Мила мысли Анжелики.

– А смысл? Что от этого получает Макс?

– Ты мне скажи. Я чего-то не знаю? – напряженный взгляд остановился на лице Лики, которая отвела глаза в сторону. Тряхнула головой.

– Абсурд! Он же не псих.

– Ага, ты сама-то поняла, что сказала? Я не удивлюсь, если шизанутый на всю голову Эванс спланировал все заранее. Это ни в коей мере, не оправдывает поведение Ника. Но Макс способен на подобную подлость.

– Зачем?

– Испоганить тебе вечер. У него навязчивый пунктик относительно тебя. И не успокоиться никак. Вот, что ты ему лично сделала? И не говори мне, о его матери. Отношения с родителями – это его проблема. Не твоя. Ты не виновата в том, что мать его бросила. Может, он заслужил? Мы же не знаем, что тогда произошло, и почему София уехала из Лондона.

– Не надо, – попросила Лика. – Хватит на сегодня злости и обид. Макс не злой. Точнее, злой, но не преднамеренно. Это его образ жизни. Возможно, таким образом Макс достигает равновесия. Ему претит благородство и благотворительность. Вот и отыгрывается. На мне. За то, что приходиться меня содержать. Я разберусь. Не волнуйся, Мила. Все будет хорошо. Я тебе не говорила… – девушка виновато улыбнулась. – Я собираюсь уехать в следующем году, сразу после получения документа об образовании.

– Куда? – нахмурилась Кравченко.

– В Москву. Поступлю в МГУ, устроюсь на работу. Эдвард обещал помочь. У меня там есть маленькая квартирка. Дядя Степан умер в том году, и она по завещанию отошла ко мне. Я не могу здесь. Этот город чужой для меня. Люди – чужие. Все, кроме тебя. И Эдварда Эванса, да и Никита тоже по-прежнему дорог мне.

– Бросишь меня? – подавленно спросила Мила. – И молчала так долго. Лика, тебе не обязательно бежать. Ты можешь устроиться на работу и здесь.

– Могу, но не хочу, – твердо ответила Анжелика, взглянула в окно. – Поговорим завтра. Я приехала, – сунула сотню в кулак подруги, чмокнула в щеку. – Спасибо, что была со мной. Спокойной ночи.

– И тебе. Выпей немного и спать ложись. И завтра я попробую тебя отговорить.

Лика вышла, каблуки цокнули о тротуарную плитку. Стояла, пока такси не скрылось из виду. Ночь опустилась на город. Холодная и туманная, черная.

И она вспомнила, как еще пару дней назад, так же провожала взглядом машину Никиты. Неужели все было обманом? Может быть, она не любила его, но рядом с ним ее душа была свободна. Хотелось улыбаться и говорить, о чем угодно. Смотреть в голубые глаза и видеть в них свое отражение. Чувствовать себя другой, или… Самой собой? Настоящей, живой и красивой. Не скучной, не унылой, а интересной, улыбчивой. Лика взглянула в беззвездное мрачное небо. Ее обокрали, безжалостно и грубо. Украли мечту и надежду. Кого винить? Кому предъявить претензии?

Она горько рассмеялась в тишине, стоя под воротами своего холодного замка, где жила пленницей, а не гостьей. Душа ее болела. Сердце ныло от обиды и разочарования. Но нужно идти домой. Только, где ее дом? Настоящий дом Анжелики.

Точно не здесь.

В особняке царил полумрак. Она шла к лестнице, одну за другой зажигая лампы. Больше света. Искусственного, холодного, равнодушного к ее печалям.

Лика знала, где Макс хранит свою коллекцию вин. Позаимствовала одну бутылку. Он даже не заметит. Это ее вечер, и она сама решит, как его закончить.

Осилила только половину, и уснула прямо в платье. Ничего не скажешь, отличное начало для взрослой жизни.

Дальше будет только хуже.

Весь следующий день Анжелика провела в постели. Она не отвечала на звонки, не выходила из комнаты, не желая никого видеть и слышать. Даже не ела, а только пила. Воду из-под крана, так как сама мысль о том, чтобы спуститься и дойти до кухни внушала в девушку ужас. Болело все…. И душа, и сердце, и голова… от выпитого накануне. Все утро ее рвало дорогущим вином из коллекции Макса, а потом она просто спала, или смотрела в окно. Дождь. Бесконечный дождь. Серое небо, опустившееся на уродливый город. Анжелика не считала Лондон красивым. Словно сердце мирового зла, манило и отталкивало, выбрасывая тех, кто не принял правила игры. Выплевывая….

Одиночество – страшная сила. Разрушительная и в тоже время одухотворенная, дарующая осознание истины. Аристотель говорил, что тот, кто находит удовольствие в уединении, либо дикий зверь, либо Бог. Она не Бог, значит, остается другое.

У нее было всего несколько месяцев, когда Лика не чувствовала себя одинокой. Она училась верить, шаг за шагом, обнажая душу, раскрываясь, подобно цветку. И первый парень, в которого девушка собиралась влюбиться, предал ее в самом начале зарождающихся отношений. Но злости не было. Она даже пыталась понять его, оправдать, и у нее получалось. Такой красиво упакованный соблазн в лице Фреи – невозможно устоять.

Несколько раз звонили в дверь. Макс был дома, Лика слышала его шаги, но не открыл незваным гостям. Скрывался в своих гостиных, и, может быть, напивался в одиночестве. Это единственное, что объединяло их. Боль, потаенная в глубине сердца. Боль утраты, нежелание смириться и жить дальше.

«Я не умереть хочу – я жить не хочу, – всплыли из памяти слова главного героя полузабытого фильма про парня с маниакальной склонностью к суициду.

Как сейчас, перед ней стояло лицо Макса на похоронах Софии. Четыре года назад. Потухший взгляд, заострившиеся скулы. Она бывала на многих похоронах, но таких пустых, отрешенных глаз не видела никогда. И ее мучил вопрос, а был ли Макс Эванс другим… до похорон? Когда начался его путь в пустыню, в которой он прибывал до сих пор. Отключил все чувства, кроме гнева, презрения и сарказма.

Всегда…. С чего бы ни начался полет ее мысли, она возвращалась к нему. Словно не думать о нем, не могла и не умела. Может, он проклял ее, еще тогда в самом начале. И итогом проклятия стала ее нездоровая зависимость от него.

Только расстояние сможет оборвать эту нить.

***

К вечеру Анжелике пришлось встать и взять себя в руки. Утром нужно идти в колледж, а сейчас – собрать учебники, погладить одежду, принять ванну. Она двигалась, как автоматизированная машина. Не думая, не сомневаясь. Только четкие необходимые действия. Ближе к ночи, она открыла ноутбук, намереваясь написать Миле письмо с извинениями. Наверняка, это она приходила и звонила в дверь. Десятки неотвеченных писем от Никиты, два от Милы. Возможно, Анжелике не стоило читать их все. И она не читала. Открыла только одно, от Ника. Несколько страниц, пронизанные сожалением и стыдом. Он не просил прощения, а просто рассказал все с самого начала. Правду, которую должен был сказать раньше. Анжелика читала строчку за строчкой, четко осознав к концу, что произошло на самом деле. Ник угодил в ловушку. Самую примитивную из всех возможных. И она сочувствовала ему сейчас, потому что знала, что муки совести его велики. Он не простит себя за то, что оказался слабым, позволил другим манипулировать его волей. Правда всегда требует смелости. Ник не был трусом. Но и не был тем мужчиной, которому она доверится снова. Может быть, Ник действительно любит ее, но Лика никогда не забудет, что он сделал. Подвел ее. Так нелепо сплоховал. Позволил Максу Эвансу в очередной раз доказать свою правоту.

Они столкнулись утром. На кухне. Единственное место, где их пути пересекались чаще всего. Макс в деловом костюме пил кофе. Рядом на столе лежал кейс. Он посмотрел на вошедшую девушку поверх кружки.

– Как ты? – спросил будничным тоном. Уверенный, собранный, красивый до умопомрачения. Бездушная скотина.

Лика медленно приблизилась. Встала напротив, положив ладони на стол, глядя прямо в пустые глубины его глаз.

– Зачем ты это сделал? – спросила она тихо. Ее лицо было бледным, усталым. Она не хотела затевать новую партию. Просто ответ, ей был нужен его ответ. Если Макс солжет, она поймет. Он не умеет врать. Ему и не нужно….

– Он тебе не подходит, – просто произнес Макс Эванс. Ни один мускул не дрогнул на мужественном непроницаемом лице. – Я хотел, чтобы ты поняла.

– Ты считаешь, что имеешь право устраивать проверки подобного рода? – она снова спросила. Первый ответ ее не устроил. – Ты, кто? Бог?

– Я сделал тебе одолжение, Энжи. Не понимаю, чем ты недовольна, – пожал широкими плечами, отодвигая в сторону кружку.

Она потрясенно смотрела в его глаза.

– Ты, и, правда, не понимаешь, – осознала Анжелика.

– Не устраивай драму. Как там говорится…. Все, что не делается, делается к лучшему. Выпей кофе, я сварил на двоих. И съешь бутерброд. Ты вчера ничего не ела. Мне пора бежать. До вечера, – взял кейс, поспешно поднялся и вышел из кухни. На пороге обернулся. Взгляд синих глаз прошелся по ней. Ей почудилась толика сочувствия, или то был обман зрения. – Он не стоит твоих слез, Энжи.

– Это не тебе решать.

– Я просто сказал то, что думаю. Удачного дня. Да… включи телефон. Я позвоню.

– Не нужно.

– Я позвоню, Энжи. Не упрямься. Тебе не идет.

***

Следующие дни прошли как в тумане. Приближался конец учебного года и вместе с ним итоговые экзамены. Курсовые проекты, контрольные и увеличившаяся нагрузка забирали все время и силы Анжелики. Она еще никогда так прилежно и старательно не училась. Даже преподаватели заметили, как всерьез девушка взялась за учебу. Лика уверенно шла на высшие баллы по всем предметам. Мила только разводила руками, когда на любые ее предложения погулять или сходить в кафе, Лика отвечала отказом, ссылаясь на подготовку к экзаменам. Иногда они готовились вместе. И Мила пыталась поговорить о Нике, рассказывала о его терзаниях и страданиях. Анжелика игнорировала подобные беседы, просто молчала в ответ. Ник все еще звонил ей, на что-то надеясь, встречал возле колледжа, шел за ней по пятам до самого дома. Лика ни разу не заговорила с ним, ни разу не взяла трубку.

Через месяц Никита смирился и оставил девушку в покое. А еще через месяц Анжелика окончила курс с отличием. Но на оглашении итогов года, она выглядела печальной и подавленной. Впереди маячили два месяца каникул. Шестьдесят долгих дней наедине с собой.

– Давай уедем, – предложила Мила. По случаю удачного окончания курса, ей удалось-таки заманить подругу в кафе. – В Италию, например. Отдохнем, погуляем по Риму, развеемся. Будем бездельничать и флиртовать с очаровательными итальянцами. Ничто так не лечит раненое сердце и уязвленную гордость, как курортный роман.

– Я подумаю, – без энтузиазма ответила Лика.

– Ты подумай, а я пока узнаю насчет путевок.

– Мне не хочется снова просить у Макса денег, – нахмурилась Анжелика.

– Но ты вроде говорила, что у вас перемирие. Он тебе звонит, даже забирает из колледжа.

– Два раза, Мил. Два раза Макс забирал меня. Мы не стали большими друзьями, если ты об этом. Просто научились выносить друг друга.

– Но он переводит тебе деньги на карту, – настаивала Мила.

– Их недостаточно, чтобы поехать в Рим. Юридически Эванс не обязан меня содержать и дальше. Было бы честнее, в каникулы, немного заработать денег.

– Если бы он не хотел тебя содержать, то не делал бы этого. Я терпеть не могу этого парня, но ясно одно – он никогда не будет делать что-то против своего желания. Меня немного смущают мотивы его щедрости, но это отдельный разговор.

– Я не могу. Хотела бы, Мил, но не могу. Извини. Ты поезжай. Не стоит отказывать себе в удовольствии ради меня. Я обижусь, если ты застрянешь в Лондоне на все каникулы.

– В кого ты такая упрямая? – печально улыбнулась Мила. – И гордая.

Девушки просидели в кафе до закрытия. Разъехались по домам ближе к полуночи. Анжелика убедила Милу поехать без нее, но ей потребовалось на это почти два часа. Поднимаясь по ступенькам к запасному входу, она планировала следующий день. Утром встанет пораньше и обратится к Эдварду Эвансу с просьбой найти ей работу на лето в своем офисе. Лика знала, что дядя Эдди не откажет, и даже обрадуется. Ей нужен опыт работы и практика. А крупный отраслевой холдинг «ЗЭМС Компани» – идеальное место для начала карьеры.

Приняв решение, Лика успокоилась, и впервые за много месяцев вошла в дом без привычного напряжения. В смежной с холлом «тихой» гостиной горел свет. Играла музыка, которую перекрывал женский смех. Анжелика скептически усмехнулась. Ей предстояло пройти мимо, чтобы дойти до лестницы. Не могли выбрать другую гостиную? Девушка сняла туфли, и попыталась прокрасться незамеченной. Но, как назло, именно в этот момент очередной подружке Макса приспичило поехать домой.

Разумеется, ее заметили.

– Привет, – взгляд Макса метнулся к ней. Он встал с дивана, застегивая рубашку. На полу пустые бокалы, тарелка с фруктами, две бутылки из-под шампанского. – Ты поздно.

– Посидели с Милой, – прижимая туфли к груди, ответила Лика. Подружка Макса широко ей улыбнулась, протянула изящную ладонь.

– А я Карла. Мы с Максом коллеги. Я уже ухожу.

– Здорово. Удачи. Я тоже ухожу. На чердак, – не очень-то вежливо ответила Лика. Хорошенькое личико блондинки испортила напряженная работа мысли.

– На чердак? – переспросила она, так и не разгадав для себя тайну мира.

– Ты у коллеги спроси, он пояснит, – кивнула на Макса, и, выпрямив спину, потопала к лестнице. Эванс усмехнувшись, смотрел ей вслед.

– Ты найдешь дорогу, Карла? – сухо спросил он, не глядя на гостью. Она удивилась, обиженно надула губки.

– Ты разве меня не отвезешь?

– Нет. Поймаешь такси. Ты меня вымотала, детка. Нет сил, – очаровательно улыбнулся.

– Ну, тогда ладно, – просияла блондинка, – До встречи в офисе, милый.

Анжелика только успела надеть халат, как в дверь комнаты постучали. Она раздраженно закатила глаза.

– Что тебе, Макс? – распахнув дверь, спросила она. Эванс подвинул ее плечом, и вошел.

– Слушай, почему у тебя всегда чисто, как в больнице? – бегло оглядевшись, бросил он. И не спросив разрешения, плюхнулся на ее кровать. Лика заскрежетала зубами, вымученно улыбнулась.

– Должно же у нас быть что-то общее, – отпарировала она.

– Я-то чистюля в отца. Редкое качество для мужчины, не находишь?

– Да, вещи ты хранишь в чистоте, в отличие от личной жизни.

– Ты чего злая такая? Плохо погуляла с Милой? Или тебе Карла не понравилась? – невинно спросил Макс, разглаживая складки на атласном покрывале. Лика посмотрела на его длинные пальцы с аккуратными ногтями. Нервно сглотнула.

– Красивая девушка, – пожала плечами. – И снова блондинка. Ни одной рыжей, ни одной брюнетки. Ты однообразен, Макс Эванс.

– А папа любит рыжих.

– Я заметила, – кивнула Лика. – Что тебе нужно?

– Поговорить.

– Говори. Мне нужно ложиться. Уже поздно.

– Я не займу много времени, – взгляд его стал серьезным. – Ты хотела бы поехать в Москву на пару недель?

Вопрос был неожиданным. Лика напряглась. Брови удивленно поползли вверх.

– Со мной, – добавил Макс. Девушка побледнела, подозрительно сузила глаза. – Отец планирует открыть в Москве филиал, и я вызвался помочь ему. Поеду изучать рынок. Но и попутно, могу взять тебя с собой. Уверен, что ты скучаешь по дому. Хороший шанс отдохнуть, и проведать родные места.

– Я хотела поработать два месяца.

– Это ни к чему. В любом случае, две недели – короткий срок. Вернешься и поработаешь, – он снисходительно улыбнулся. – Я тебя не уговариваю. Не хочешь – оставайся здесь.

Девушка замерла, пристально глядя в синие глаза, как всегда, скрывающие много… как всегда, слишком много. Сердце сжалось тревожно, больно. Пять с половиной ударов в секунду пульсировало в висках. Анжелика опустила ресницы, зажмурилась, словно перед прыжком в бездну. А когда снова взглянула на Макса, решение было принято.

– Я поеду, – ответила она.

– Чудно. Вылетаем послезавтра, – Макс медленно поднялся. – Тебе давно пора отдохнуть, Энжи, – мягко добавил он. – Спокойной ночи.

***

– Почему ты не купишь собственный самолет? Неужели еще не заработал? – сразу после команды стюардессы «пристегнуть ремни», Энжи заметно занервничала и начала болтать без умолку. Макс же выглядел собранным и невозмутимым.

– Представь, еще нет, – ухмыльнулся Эванс в ответ, выразительно посмотрев на ее барабанящие по подлокотнику пальчики. – К тому же я покупаю только ту, технику, которую создает наша с отцом компания. Не доверяю другим производителям.

– Ага, Бентли и Ягуар «3ЭМС Компании» выпустила для тебя подпольно? – иронично заметила Лика.

– Нет, но их протестировал наш технический отдел, прежде чем я оплатил покупку, – ответил Макс.– Самолеты даже самые лучшие мои инженеры не потянут. Не тот уровень компетенции.

– Понятно, – протянула девушка. – И что собираетесь продвигать в России?

– Медицинское оборудование.

– Какое именно?

– Тебе действительно интересно? – скептически спросил Макс.

– Стала бы я спрашивать, – Насупилась Лика.

–Хорошо. Кардиологическое направление. Новые экономичные материалы, отличное качество, новые технологии, доступные цены. Это кратко. Захочешь почитать бизнес-план, дай знать.

– Не уверена, что осилю и половину. Я давно хотела спросить….

– Валяй, раз уж тебе не сидится спокойно, а я добрый.

– Ты не добрый. Но я спрошу. Лейбл компании «3ЭМС», у него есть какая-нибудь расшифровка? Или просто набор букв и цифр.

– А ты подумай.

– Ну, какие-нибудь элементарные механические системы? – девушка неловко рассмеялась. Макс ее веселья не разделял. – Только причем тут цифра 3? Три направления? ИТ – технологии, мобильная техника и медицинская аппаратура.

– Все гораздо проще, Энжи, – отрицательно качнул головой Эванс. – Компания 3ЭМС создана моим отцом с нуля, и является семейным бизнесом. Конечно, теперь у нас есть акционеры и инвесторы, но контрольный пакет акций принадлежит нам с Эдвардом. ЭМС – это Эдвард, Максимилиан и София. 3 – количество владельцев.

– О… – выдохнула Анжелика, искоса взглянув на напряженный профиль Макса. Она не знала, что еще добавить. Семьи больше нет, а аббревиатура осталась.

– Чем собираешься заняться в Москве? – заполнил паузу в разговоре Эванс. Лика неосознанно скользила взглядом по чертам его лица, линии плеч и шеи. Он был одет в джинсы и спортивную толстовку. Выглядел моложе. Иначе. Совсем другой. Еще более привлекательный, спортивный. Сексуальный. Невозможно не замечать, как на него оглядываются женщины. Она их понимала.

– Не знаю пока, – пожала плечами. – Приведу в порядок квартиру. На полноценный ремонт времени не хватит, но кое-что успею подлатать….

– Все еще планируешь переехать? – оборвал ее Макс. – В Лондоне куда больше возможностей для карьеры и вообще…. Условия жизни, медицинская страховка, наконец.

– Там у меня ничего нет. А в Москве есть жилье. Неплохое начало. Многие только мечтают приобрести квартиру в Москве, всю жизнь копят или влезают в кредиты. А мне повезло.

– Тебе повезло, – сухо подтвердил Эванс. – Но в Лондоне у тебя есть я, и Эдвард. Мы поможем. Есть друзья, в конце концов. В Москве – никого.

– Друзья – дело наживное. Я не могу и дальше рассчитывать на вашу помощь, Максим.

– Я просил….– в голосе появились металлические нотки.

– Какая разница? Ладно, Макс. Вам не нужно беспокоиться обо мне. Я выучусь, встану на ноги, найду хорошую работу. Не обещаю, что сразу смогу расплатиться с вами, но я постараюсь.

– Похвальное желание, и мне нравятся твои планы. Честолюбивые, но абсолютно нереальные. К тому же, я не возьму с тебя ни цента. София хотела, чтобы я заботился о тебе. Я это сделал.

– Ты бы предпочел другой вариант, – покачала головой девушка. В голосе ее слышалась горечь. – Вариант, в котором меня бы не существовало в природе.

Они встретились взглядами. Синие глаза не хотели открывать истинные мысли. Как обычно. Стеклянные шоры, за которыми плескалась бездна пустоты. Но губы изогнула быстрая улыбка…. Умерла, так и не родившись, не коснувшись глаз.

– Зря ты так думаешь, – произнес он, отвернувшись. – Ты придаешь особую пикантность моей жизни. Мне нравится спорить с тобой. У тебя все эмоции и мысли на лице написаны. Так забавно наблюдать, как ты упрямо поджимаешь губы, но не смеешь дерзить мне. Иногда я специально злил тебя, чтобы понаблюдать за твоей реакцией. Естественность и честность – в моем окружении – большая редкость. Я и в офисе, на конференциях и собраниях занимаюсь тем же – наблюдаю за выражениями лиц моих оппонентов и коллег. Намеренно ставлю их в ступор, чтобы вывести на чистую воду. В бизнесе важно понимать истинные мотивы сотрудника или конкурента, их положительные и отрицательные стороны. Ну и границу терпения. Они меня ненавидят, считают тираном и самодуром. А я забавляюсь. Имею право. Как руководитель.

– Это жестоко и неправильно.

– И часто безрезультативно. Англичан, видимо, с детства учат «держать лицо».

– Ты тоже владеешь этим талантом.

– Разница в том, что мой – приобретенный, и постоянно контролируемый, а они такими родились, – Макс расслабленно откинулся на спинку. – Ты научишься когда-нибудь скрывать свои чувства. Это не сложно.

– Да, – холодно отозвалась Лика. – Не сложно, когда их нет.

– Я не бесчувственный, Энжи, – с ноткой грусти, ответил Эванс. – Наоборот, во мне слишком много всего. Я боюсь, что однажды не справлюсь и взорвусь. Или перегорю. Каждому нужен щит, Лика. Мир жесток, ничего не осталось от первоначальной идеи сотворения мира. Многие из нас не думают и не хотят знать, зачем пришли и куда уйдут после. Нет ни богов, ни религий, ни высоких идеалов. Только материальный аспект, как двигатель жизни. Гонка за прогрессом и жажда наживы. Мы всего лишь пленники обстоятельств. Ты тоже. Один в поле не воин. Наша русская поговорка. Я просто принял правила игры, изучил их досконально, и занял ведущую позицию. Но в процессе понял, что без серьезной брони, мне не стать тем, кем я являюсь сейчас.

– Боже мой, ты просто философ, Макс. Не ожидала от тебя подобной откровенности, – удивленно заметила Лика.

– В поездах и самолетах такое случается, – усмехнулся Эванс. – К тому же ты нервничаешь, я пытаюсь тебя отвлечь, – он пожал плечами. – И я не сказал ничего нового.

– Да, но в твоей концепции жизни есть существенные противоречия.

– Какое сложное предложение.

– Не смейся. Один в поле может стать пусть не воином, но хранителем собственных идей и той правды, которую предпочитает видеть.

– И какую же правду видишь ты, Энжи? – с сарказмом спросил Макс.

– Люди не должны быть алчными и равнодушными эгоистами.

– Это утопия. Мир, равенство и братство. Невозможно построить цивилизацию без разделения людей на господ и рабов. Даже в животном мире есть хищники и добыча.

– Но мы не животные, Макс. И у нас есть право выбора. Ты думаешь, что знаешь людей. Это не так. Тебе просто попадаются не те люди, или ты сам не тех выбираешь.

– Ну, тебе-то больше везет, как я посмотрю. Встретимся через пять-семь лет и снова вернемся к этой теме. Уверен, что ты коренным образом изменишь свои взгляды.

– Может быть, – не стала спорить Лика. – Конечно, ты намного старше меня, и твой опыт не сравнится с моим.

– Ты так любишь указать мне на возраст, – Многозначительно улыбнулся Эванс. – Мне двадцать девять, Лик, а не пятьдесят.

– Я не хотела тебя обидеть. Для мужчины возраст не так важен, как для женщины.

Макс хрипло рассмеялся. Как бы невзначай накрыл ладонью ее тарабанящие по подлокотнику пальчики. Она мгновенно напряглась, вырвала руку. Он удивленно вскинул бровь.

– Боязнь прикосновений? Или только я вызываю в тебе определенные чувства? – проникновенно спросил Эванс, заглянув ей в глаза. Лика вжалась в спинку кресла. Серебристые, испуганные, настороженные. Ресницы затрепетали. Кожа в тех местах, где он коснулся ее, горела.

– Я…не знаю. Так получилось, – сбивчиво произнесла Лика. Ей нечего было ему ответить. Когда он дотрагивался до нее, а это случалось крайне редко, она боялась сама себя. Словно электрический разряд проходил по телу, вызывая ломоту и томление.

– Ты совсем не умеешь врать, Анжелика, – уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Взгляд оставался задумчивым, серьезным, сокрытым от ее понимания.

– Мы оба понимаем, что это неизбежно, – четко по слогам, произнес он.

Лика изумленно уставилась на него, щеки обдало жаром, предательское тепло распространилось по всему телу.

– Что? – выдохнула она.

– Тебе придется привыкнуть, Энжи, – спокойно ответил Макс, прикрывая глаза длинными черными ресницами. Он, что, спать собрался?

– К чему привыкнуть? – голос ее надтреснуто дрогнул. Сердце упало в пятки.

– К моим прикосновениям. А теперь давай немного вздремнем. Еще два часа лететь, – демонстративно зевнул, удобно устроившись в кресле. Через минуту он уже спал.

А Лика поняла, какую страшную и непоправимую ошибку совершила, согласившись на эту поездку. Хотя к чему лукавство, она знала еще раньше, до того, как дала ответ. Но по-настоящему страшно стало только сейчас. Ей хотелось умереть на месте, спрыгнуть с самолета с парашютом. Что угодно, лишь бы не быть здесь. Макс Эванс только что недвусмысленно дал ей понять, что ее ждет в обозримом будущем. И никакие силы не заставят его передумать. Он озвучил цену своей щедрости. Какая же она дура! Нужно было понять еще тогда, в день ее рождения.