Читать книгу Инкубатор. Геном войны - Алекс Дивер - Страница 5

– Чтоб я сдох вчера! – прохрипел Вадим пересохшим горлом, пытаясь облизать губы шершавым как наждак языком. – Убиться веником, накрыться тазиком! Что это вчера на хрен было? – Не открывая глаз, он осторожно провел руками вокруг себя, ощупывая поверхность под собой. По всем тактильным ощущениям лежал он на чем-то очень напоминающем кровать. «От же суки, – мысленно выругался он, кривясь от распирающей злости. – Накачали паленкой в баре, а мне теперь в этой больничке из задницы стопудово дуршлаг иголками от шприцов сотворят! Сука бармен! Как там его? Мать его, Сереженька! Очень скоро к тебе прибежит очень пушистый сибирский зверек, Сережа. Песцово тебе будет, Сережа! Ну ничего, поваляюсь здесь недельку, а потом выйду и натяну тебе уши на сухую задницу».

От какой-то определенности в планах на будущее Вадиму даже немного полегчало, и он, скривившись в подобии улыбки, рискнул приоткрыть один глаз.

Когда муть перед глазом немного рассеялась, он без удивления увидел над собой серую с металлическим отливом гладь потолка. «Ну точно, больничка», – чуть ли не с облегчением констатировал он для себя и уже без опасения за свое зрение открыл второй глаз. Изображение прибавило резкости и объема, но не прибавило информации. Мысленно поблагодарив медиков, которые, видимо, предусмотрительно оставили закрытыми шторы в палате, отчего свет не резал глаза, Вадим очень аккуратно повернул голову направо. Голова отозвалась тупой болью, но не критично, терпимо.

Первое, что бросалось в глаза, – огромный монитор моноблока, водруженный на жутко убогий стол серого же цвета, больше смахивающий на школьную парту-переростка. «У дизайнера явно был перебор с казарменным восприятием окружающего», – хмыкнул про себя Вадим, к которому понемногу стала возвращаться его былая уверенность в собственных силах и безграничных возможностях своего отца. Он уже собирался предпринять героическую попытку подняться на ноги и более досконально осмотреть свою палату, когда с приглушенным звуком «БАМ!!!» засветился до этого угольно-черный экран монитора. «Все интереснее и интереснее…» – успел подумать он, когда на экране появилась до непотребства довольная собой физия молодого идиота, чем-то неуловимо напоминающая молодого Робби Уильямса.

– Ну что, очнулся? – Рожа заговорщицки подмигнула ему из недр моноблока. – Вставай, одевайся, нас ждут великие дела! – Идиот с экрана широко разулыбался.

– Заройся в мох и плюйся клюквой! – как мог членораздельно проскрипел ему в ответ Вадим. – Ты кто такой – татуй с припаянной башкой?

– А тебе не похрен? – Физия и не думала прекращать лыбиться. – Тебе вообще не интересно, где ты? Что с тобой будет? Ты же, по сути, сейчас весь в моих виртуальных ручонках? Сечешь поляну?

– Твои в лесу грибы и шишки! – Вадим бы сплюнул от злости, но банально было нечем.

– Это как знаешь… – Явно недоделанный в Сколково русифицированный Робби Уильямс пропустил мимо ушей словесный выпад Вадима, зато тут же водрузил на них, на уши, очки а-ля Григорий Лепс, что, несомненно, добавило идиотизма как ему самому, так и всей ситуации в целом. – Тогда почитаем, что мне тут настрогали про тебя. – И какое-то время он перелистывал не видимые Вадиму страницы, беззвучно шевеля губами.

– И что пишут? – не выдержав тишины, решил уточнить Вадим.

– Ну если кратко, – лицо с экрана приобрело до изжоги в коленях ехидный вид, – пишут, что ты, Вадим, цитирую: «По жизни мажор, по факту чмо неприкаянное».

– Ты охренел? – Вадима будто выбросило с кровати неведомой силой, и через мгновенье он оказался своим лицом к лицу с экрана. Заставь его проделать такой трюк под угрозой неминуемой кастрации, и то не факт, что получилось бы. – Ты на кого кефиром дышишь, рожа поросячья? – выдохнул он прямо в монитор. – Тебе кто эти писульки подсунул?

– А теперь отодвинься от камеры моноблока на полметра, а то слюной ты брызжешь, как гадюка при спаривании. – Став до невозможности серьезной, физия, блеснув линзами очков, выжидающе уставилась на Вадима.

Тот нехотя подчинился, огляделся вокруг и, подтянув к себе, судя по весу, пластиковый стул все той же безрадостной серо-металлической окраски, уселся на него, поставив стул спинкой вперед и сложив на ней руки.

– Что дальше?

– А ты не торопи! – «Робби» с каким-то глумливым интересом уставился Вадиму прямо в глаза. – Это тебе не шубу в трусы заправлять! Быстро не получится.

– Кончай кота доить сам знаешь за что! Просто ответь. Кто ты, где я и какого хуанхэ здесь вообще происходит?

– Если в жизни твоей жопа, делай ею опа-опа! Ферштейн?

– Вообще ни о чем! Что здесь происходит?

– А происходит здесь, если быть кратким, следующее. Сдал нам тебя на поруки твой любимый фазер. На перевоспитание, так сказать. – И глядя, как вытягивается от удивления лицо Вадима, с усмешкой добавил: – Еще и денег под это дело очень неслабо так подкинул. И теперь вот ты мне скажи. Кто ты? Что ты? И как так жить-то надо было, чтобы собственного отца до анального инфаркта довести суметь?

Ошарашенный Вадим несколько минут молча перемалывал, скрипя мозговыми шестеренками, полученный пакет информации. Потом зло уставился в монитор:

– А не устроить ли тебе, любезный, самому себе неласковый забег раком по буеракам? Не мог мой папаня слить меня такому глисту, как ты. По определению не мог. А по понятиям не стал бы!

– Ха! – казалось, искренне рассмеялся его экранный собеседник. – А ты молодец. «Хорошо не падать духом на диване кверху брюхом»! Так, да? О! Уморил! А если серьезно, то ты все эти годы клал с большим прибором на своего папаню, так чего ж ты так удивлен, что в обратку не мешок с ништяком прилетел, а самосвал дерьма прикатил? Так что мой теперь руки, перед и зад, предоплаченный ты мой!

– Еще раз назовешь меня своим и очень скоро станешь загадкой для хирурга…

– И как ты себе это представляешь? Забрызгаешь монитор слюнями, зальешь горючими слезами? Убожественно страшно! До отрыжки спинного мозга ягодичной части позвоночника! Сдается мне, Вадим, у тебя началась остро прогрессирующая интеллектуальная недостаточность.

– Полегче на поворотах, ты, жертва ненарочного зачатия! – проскрипел Вадим уже менее уверенно.

– Послушай, Вадим. – Лицо на экране сбросило маску веселого клоуна и сразу будто постарело на несколько лет. – Может, в другое время и в другом месте я бы с превеликим удовольствием зацепился с тобой языками и устроил бы чемпионат по словоблудию. Но не сегодня, не сейчас. От того, что я сейчас тебе скажу, от того, насколько серьезно ты отнесешься к моим словам сейчас, будет зависеть, насколько качественно для себя ты проживешь в этом месте следующие три месяца. Или не проживешь. Мне, если честно, плевать на тебя лично, да и на всех вас, откормышей, вместе с самой высокой колокольни.

– Так я здесь не один? – не выдержав, перебил «Робби» Вадим.

– А ты серьезно считал себя единственной в мире неблагодарной по отношению к предкам скотиной? Точнее, к очень богатым предкам… В основном очень богатым предкам…

– Нет, но…

– Но если ты меня еще раз перебьешь, я отключусь в одностороннем порядке. Не хочешь слушать, можешь отключиться сам. При таком раскладе и при удачном для тебя стечении обстоятельств мы снова увидимся только через девяносто суток. Это понятно?

Вадим молча кивнул.

– Ну и ладушки, возвращаемся к нашим баранам. Для начала оденься.

Только сейчас Вадим обратил внимание, что восседает на своем стуле в одних трусах.

– Комплект всей необходимой одежды и экипировки находится во встроенном шкафу слева от тебя. Хозблок со стиральными и гладильными машинами на минус первом этаже. Схема расположений помещений в блоке 1 лежит в папке 1 на рабочем столе моноблока. Кстати, комп запаролен на отпечаток указательного пальца твоей правой руки. Сканер отпечатков – на кнопке включения-выключения моноблока. Когда разберешься с железом, можешь по своему выбору добавить еще трех пользователей.

– Сука! Кто-нибудь мне скажет, где сидит этот экранный чревовещатель?! – неожиданно раздался откуда-то из-за стены слева от Вадима очень раздраженный женский голос. – Я ему, сука, докажу, что одна голова – это есть хорошо, но вместе с туловищем оно гораздо, как удобнее будет! – Голос постепенно затих в неизведанных просторах сооружения. Или что это такое там было. Вадим пока еще не разобрался для себя.

– О, похоже, я не одинок в своем желании приделать твоей голове ноги! – Вадим усмехнулся в монитор, поднялся со стула и, подойдя к условно обозначенной дверце шкафа-купе на стене, нерешительно замер, глядя на нее. – И как эта хрень открывается? – поинтересовался он, предварительно безуспешно попытавшись сдвинуть дверцу без ручек хоть в какую-нибудь сторону или тупо вдавить ее внутрь или распахнуть наружу.

– Ха! – хрюкнули смешком динамики. – Хорошо смеется тот, кто стреляет первым. Эта чудо-дива, похоже, не стала слушать моего, ха-ха, коллегу и отключилась в одностороннем порядке. А потому сейчас устраивает показ нижнего белья пустым, по ее мнению, коридорам. Хотя, надо отдать ей должное, она, в отличие от тебя, смогла открыть дверь своего жилого бокса, который открывается аналогично двери твоего шкафа. Видно, не все мозги оставила на барной стойке. Здесь все открывается через сканер отпечатка пальца.

Вадим более пристально присмотрелся к дверце и не без труда разглядел на ней, на уровне груди, по центру, кружок считывающего устройства размером с десятирублевую монету. Приложив палец к датчику, он чуть не отпрыгнул назад, настолько резко и бесшумно скользнула в сторону дверца, обнажая подсвеченное белесым светом довольно вместительное нутро шкафа.

Первым, что бросалось в глаза, были одинаковые комбинезоны бледно-голубого окраса с более темными разводами, чем-то неуловимо напоминавшие китайскую джинсу. Под ними ровным рядком примостилось несколько пар обуви, по виду похожей на гремучую смесь туристических ботинок и высоких кроссовок в одном флаконе. Все тех же сине-голубых оттенков. Рядом были развешаны футболки мышиного цвета, поверх которых были навешаны жилеты черного цвета, больше похожие на армейские разгрузки. В боковых прозрачных ящичках лежали комплекты нижнего белья, в которых не без удивления для себя Вадим разглядел спортивные бюстгальтеры. Достав один такой из хранилища, подцепив его пальцем, он в недоумении покрутил им перед глазами.

– А это мне на кой хрен?

– Ха! А ты думал, что в сказку попал? Не-е-е… Это ты в новую жизнь вляпался! Ох! Ржачно-то как! А если серьезно, ты что, и правда думал, что мы тут под вас, идиотов, индивидуальные хоромы строить стали бы? Здесь все универсально. Все жилые блоки и их первоначальное содержимое. А дальше хоть помойку галактического масштаба здесь устраивай. Нам далеко и на три месяца покласть!

– А с размерами что? – снимая футболку и комбинезон с вешалки, поинтересовался Вадим.

– А все то же! Ха! Хочешь подогнать одежку под себя – в хозблоке есть все необходимое. Не умеешь? В недрах твоего компа можно нарыть почти любую инфу. Ее там, по правде говоря, столько, что при желании можно построить ракету и свалить отсюда на хрен ко всем чертям! Ха-ха!

Одевшись, Вадим скептически оглядел себя во весь рост в зеркале, висевшем у него прямо за спиной. В целом было немного смешно, но терпимо. Разгрузку он надевать пока не видел смысла, лишь, нагнувшись, закатал штанины комбеза до уровня лодыжек.

– Что дальше? – Он вернулся к моноблоку и вновь уселся на стул. – В чем прикол? Чем мы тут будем заниматься? Лес валить или что позанимательнее нам отцы-основатели придумали?

– Ха! Ох-ха! – Собеседник на экране вполне искренне рассмеялся. – Кому на хрен нужен твой лес? Кому вы вообще там, на хрен, кроме себя, умственных недомерков, нужны? Вот о чем тебе стоит подумать сейчас.

– А все-таки «там» – это где? Ну так, географически?

– А на кой ляд это тебе? Вот смотри. Выходить из корпуса вам никто не запрещает. Только как выйдешь, увидишь, что корпуса по периметру обнесены довольно высоченным забором, а вот сторожевых вышек по углам нет. Зато присутствуют забубенистого размера ворота. Почему?

– Да вот уж хрен вас, извращенцев, разберет, – вяло пожал плечами Вадим. – И почему же?

– Идиот. Как есть дегенерат с разжиженными парами спирта мозгами…

– Не завидуй.

– Ворота есть. И запираются, и отпираются они легко, не труднее, чем все остальные двери общего пользования здесь. Хочешь выйти – выходи. Но зачем-то забор и ворота все же есть, так ведь?

– Намекаешь, – хмыкнул Вадим, – что периметр не охранный, а защитный? Нас оберегает от чего-то снаружи?

– Ай, молодец! Возьми с полки леденец! Не все, видать, пропил. Так что да, периметр вас, недоумков, вроде как оберегает. А вот от чего, не скажу. Среди вас обязательно найдутся те, кому до анального зуда будет дико скучно сидеть тихо и жить ровно. В корпусах, за периметром. Вот если вернутся, тогда и расскажут. Если будет чем еще рассказывать или кому. Я бы, например, и бакса рваного не поставил на то, что здесь, внутри периметра, у вас все будет тихо. Мы же здесь собрали не каждой твари по паре, а каждую тварь в одном экземпляре. Ха! Почти стихи получились.

– И какая цель у этого всего… проекта? – Вадим сделал вид, что не повелся на провокацию с неприятными аналогиями.

– А цель была обозначена в самом начале предельно просто. Собрать отпрысков неблагодарных вместе и забросить их в банку, как пауков. Но не для того, чтобы они поголовно сожрали друг друга от голода. Еды, кстати, у вас вполне достаточно, чтобы сильно не оголодать. А чтобы каждый из этих гнусов попробовал выжить в среде таких же на голову отмороженных, как и он сам. А не за счет тех, кому в той жизни меньше с богатенькими предками подфартило. Так уж сложилось, что кое-кого из таких пришлось прихватить вместе с вами. Но это приемлемая погрешность. И за них-то лично я более-менее спокоен. Ну необычно это все для них. Так пусть воспримут этот форс-мажор как опасное приключение. Причем за очень нескромное вознаграждение. О чем всех их, кстати, в обязательном порядке проинформируют. Короче, с ними вышло случайно, хотя так и планировалось! Ха-ха!

– Ты так и не ответил, где мы?

– Да чего ты заладил – где мы, где мы… Как ни крутись – а жопа сзади. А вы точно в недрах ее экватора. Доступно, да?

– Если каждому давать – переломится кровать, – устало отмахнулся Вадим. – Будет хоть какая-то конкретика? Или снова скажешь, что вся инфа зарыта в платах чертова моноблока?

– Размечтался. – «Робби» на экране стянул с носа свои нелепые очки и устало помассировал двумя пальцами переносицу. – Хоть какую-то интригу для вас мы должны были оставить? – Он с веселым прищуром посмотрел на Вадима. – Но кое-что я тебе за упорство скажу. Вы так далеко от дома, что даже ВКС всей планеты Земля хрен вас здесь отыщет.

– Ну да… – скривился Вадим. – Запудрив мозги, можно сэкономить на лапше. Скажи хоть, мы на материке или пора обозвать себя Робинзоном и идти уже искать себе Пятницу?

– Ну, положим, скажу я тебе, что вы на острове. Полегчало? Давай, звездуй искать Пятницу! – Казалось, своей настойчивостью Вадиму все же удалось разозлить собеседника.

– А может, ты сам этого не знаешь? – наугад ляпнул Вадим.

– Все может быть, – неожиданно быстро и легко согласился экранный гид. Потом посмотрел куда-то в неведомое Вадиму и торопливо неизвестно кому кивнул. – Короче, давай закругляться. Последний вопрос, и я отчаливаю. Извини, дружок, на тебе мир клином не сошелся.

Вадим судорожно задумался.

– Так чем нам тут заниматься эти три месяца?

– О, это-то как раз легко, – очень оживился напоследок «Робби». – Живи как хочешь. Правил нет. Мечта, да? Хочешь – мет вари, хочешь – дурь расти или брагу вари. Любая рецептура и технологии у тебя в ящике есть. Главное – проживи все девяносто дней. Надеюсь, тогда в свой мир ты вернешься другим человеком. Если, конечно, захочешь в него вернуться. И напоследок мой тебе совет: не живи здесь по принципу «Выжил сам – выживи другого»! Авось и дотянешь до дембеля. Адью, засранец! – «Робби» махнул рукой над головой в прощальном жесте, и экран монитора почернел.

– Видеть вас – одно удовольствие, а не видеть – другое… – пробормотал Вадим, тупо таращась в черную дыру экрана. Потом резко хлопнул себя ладонями по коленям, словно разгоняя оцепенение от тишины вокруг себя, и, так же резко поднявшись на ноги, направился к двери.

– Глаза боятся – а руки пакостят! Пора уже узнать, кто, где здесь, с кем и как с этим теперь жить.