Читать книгу История одного одиночества - Алекс Хикари - Страница 1

– Сиири, скажи, ты доверяешь мне?

Богиня войны, Ведущая битву Сиири, напряглась и навострила уши. Вопрос задал главный жрец, Элиот Кэмпбелл. Всегда собранный, всегда невозмутимый, всегда… идеальный, не существовало более подходящего слова. И хотя он занимал своё место вопреки законам и всему, во что верила богиня войны, во всём мироздании невозможно было найти человека, кто лучше подошёл бы для этой работы. Только ему Сиири могла простить такой вопрос, и только ему могла ответить так:

– Смотря в чём.

Любой другой человек получил бы незамедлительный отказ.

Элиот не спешил продолжать. Сиири могла представить его себе сейчас – наверное, решил не идти на обед, остался в своём кабинете. Наверное, долго стоял возле окна, глядя на то, как лениво накатывают морские волны на крошечный кусочек песка у мраморной стены храма, вслушиваясь в шум прибоя. Долго хмурился, размышлял, решался, и между его бровей наверняка пролегла такая же морщинка, какая была у его предшественника. Будет хмуриться больше – и она останется насовсем.

– Ты знаешь, я всегда уважительно относился к вашим решениям, – заговорил он, и сердце богини войны забилось быстрее. – Даже когда… ну, ты знаешь. Я понимаю, что в каждом случае у вас не было выбора, кроме…

– Говори уже, – велела Сиири. – Ты дольше собираешься с духом, чем…

– Почему вы изгнали Дарующего пламя? – неожиданно громко спросил Элиот.

Сиири застыла. Любой, кто закончил третий курс академии для Одарённых, знал ответ на этот вопрос. Жил-был бог огня, была у него подопечная, её убили… за то и изгнали, в общем. Только Элиот спрашивал не об этом, Сиири была готова поклясться. Он работал в храме, в котором ничто не могло перемениться по воле человека или бога. Статую Дарующего пламя после изгнания убрать оттуда не смогли, и многие видели в этом знак, что в деле бога огня не всё так просто.

– Сиири? – позвал Элиот.

– Да, – она потёрла глаза рукой, как будто неожиданно захотела спать. – Сейчас.

Она выглянула в основное помещение Мира грёз – никого рядом с её кабинетом, а значит, можно поговорить без лишних слушателей – и опустилась в своё любимое кресло. Глубоко вдохнула, выдохнула.

– Я расскажу тебе всё, как было, – сказала Сиири, – а ты решай сам. За что – ты и так знаешь. Почему…

Она зажмурилась, вдохнула поглубже, как будто собиралась нырнуть в ледяную воду, и заговорила.

…Почти сто восемьдесят лет назад всё было иначе. Не существовало города на Священной земле, ещё не объединились Одарённые и жрецы в Европе. Хотя, конечно, всё к этому шло – Генри Олден, глава убежища в Лондоне, уже отправил своих учеников в соседние страны. Ведущая битву руководила из Мира грёз – она сочла, что пришло время устанавливать новые порядки; первым стало бы правило насчёт того, что боги всегда остаются на небесах. Как всё новое, эта идея была встречена неодобрением, но Сиири знала людей, знала своих братьев и сестёр, и понимала, что это временно. Она права. Так должно быть. Если все мы решили называть богов богами, думала она, то и вести себя надо как боги.

Это было то время, когда Мир грёз увлёкся Англией. Главный зал походил на Букингемский дворец: стены выкрашены белой краской, поверх тянулась затейливая вязь цветочных узоров, выполненная позолотой. Потолок поддерживали совершенно бесполезные колонны в том же стиле; в центре, едва не касаясь Видящего кристалла, висела огромная люстра, увешанная таким количеством хрусталя, что оставалось удивляться, как это сомнительное великолепие до сих пор не рухнуло.

Боги были под стать обстановке: женщины выбирали пышные платья, мужчины – костюмы по последней моде. Кассандра получила возможность воплотить все свои самые смелые фантазии и стала главной поставщицей обуви. Ради красоты расстарались все, даже Сет и Лаури, и богини обзавелись великолепными украшениями, каких никогда не будет в мире людей.

Сиири охотно включилась в эту игру, и её платье было модного золотого цвета, но устаревшего фасона – как у той девушки, что когда-то пришла в Мир грёз, чтобы спасти его от очередной атаки Первозданных. Богиня войны скопировала всё – причёску, украшения, обувь, любые детали, какие смогла вспомнить. Её длинные русые волосы были собраны в тугой узел, несколько локонов, завитых крупными кольцами, спускались до плеч, и от этого её мучили головные боли, а из-за тугого корсета было трудно дышать. И если люди расслаблялись, избавлялись от изнуряющей красоты на ночь, то боги были в этом круглосуточно. Только те, кто брал себе подопечных, одевались скромнее перед спуском в мир людей – кто из уважения, кто безопасности ради.

Как, например, Аден в тот день, когда был изгнан.

В те времена Дарующий пламя и Порождающий тьму были лучшими друзьями. Оба любили свою жизнь и свои Дары, у обоих была слабость к красивым девушкам, оба с удовольствием исполняли свои обязанности хранителей для Одарённых. И когда одному из них надо было отлучиться, второй оставался и присматривал за подопечными обоих.

В тот ненастный день всё пошло не так с самого начала. Джейн Филдс, подопечная Адена, обнаружила источник тёмных духов и рвалась его уничтожить; Сиири невольно уловила обрывок разговора, и бог огня говорил на повышенных тонах. Он хотел провести вечер с очередной избранницей, и потому был очень недоволен; видя это, Деланей предложил помощь. Сам он следил за своим подопечным в Марселе и утверждал, что нет ничего сложного в том, чтобы присмотреть за двумя сразу. Поколебавшись, Аден согласился, потребовал от Джейн дождаться его возвращения и ушёл в мир людей. Полчаса спустя за ним сорвался Деланей, попросив Сиири подежурить – подопечный бога тьмы попался на использовании Дара, его нужно было выручать.

Недовольная тем, что её отвлекли от чтения, Сиири устроилась у Видящего кристалла. Она связалась с Джейн, ещё раз убедилась в том, что та остаётся на месте, и с облегчением вернулась к книге. Обычно остро реагирующее чутьё молчало, и Сиири даже не подумала взглянуть в мир людей, чтобы убедиться, что всё хорошо.

Деланей показался на пороге Мира грёз полтора часа спустя. Он быстро сообщил, что всё в порядке, и шагнул к Видящему кристаллу. Сиири невольно проследила за ним, увидела, как он замер, напряжённо вглядываясь в расступившуюся в хрустальном шаре лёгкую дымку. Там отражалась Джейн… вернее, то, что от неё осталось – мёртвое тело в стороне от дороги, в нескольких шагах от её дома.

Что было дальше, Сиири помнила смутно. Кажется, на её возглас сбежались остальные. Кажется, она говорила об ответственности, о преступной беспечности, о том, что нельзя ставить свои интересы превыше интересов подопечного. О том, что у такой Одарённой не могло не быть врагов – Джейн умела создавать оружие и мгновенно учиться управлять им, забывая обретённые навыки, едва оружие исчезало. Может быть, даже называла это слово, которым заклеймили брата позже – преступник. Что бы там ни было, Сиири говорила громко и много, и те, кто стоял рядом, слышали всё до последнего слова. Все, кроме Деланея – он коротко бросил, что Аден сам виноват, и снова шагнул в мир людей.

Сиири даже не смотрела в кристалл. Не следила за тем, как Аден и Деланей встретились, как отнесли тело Джейн домой, как говорили с родственниками, особенно – с младшей сестрой, Шарлоттой. Для этой девочки старшая сестра была если не божеством, то точно кумиром; и когда Фалберт и Лилиан шёпотом говорили о ней, чуть поостывшая Сиири вспыхнула снова.

Боги тьмы и огня появились на пороге Мира грёз пару часов спустя. Как два брата, богатый и бедный – один в чёрном фраке, тускло поблёскивающем от сырости, другой – в простом светлом дорожном плаще с пелериной. Оба мокрые, взъерошенные, дрожащие от холода. Только сейчас, в разговоре с Элиотом, Сиири вспомнила, что Аден даже не попытался обсохнуть и согреться с помощью своего Дара. Он выглядел растерянным и как будто неживым – в карих глазах погасла улыбка, длинные волосы, прежде рассыпавшиеся локонами по плечам, собраны в хвост на затылке, да и все движения были скованными, как будто бог огня уже чувствовал себя под арестом.

– Я должен был тебя остановить, – выдохнул бог тьмы и снял шляпу. Встряхнул, и в клубившуюся на полу молочную дымку слетело несколько крупных прозрачных капель. – Я должен был…

–Ты не при чём, – хрипло отозвался Аден. – Это моя вина.

– Это так, – вмешалась Сиири.

Все застыли – и Аден, и Деланей, и братья и сёстры за спиной. Бог огня покорно опустил взгляд, и это заставило гнев Сиири вспыхнуть с новой силой.

– Ты знал, каким Даром она обладает, – задыхаясь, говорила богиня войны, – знал, какая она своевольная, как легко может сбежать… И всё равно ушёл! Ты же знал…

Аден зажмурился. Сиири отметила, что Деланей шагнул в сторону, приблизился к ней, но не замолкла даже тогда, когда на её плечо легла рука и с силой сжала. И даже когда бог тьмы тихо попросил остановиться, она всё равно продолжала, пока не задохнулась, скованная тугим корсетом. Воцарилась тишина, но ненадолго.

– Милая, мы поняли, что ты недовольна, – негромко сказал Деланей. – Только это всего лишь слова. Если ты хочешь проучить его, тебе следует придумать наказание.

Сиири закрыла глаза. Позади послышались перешёптывания.

– Разве мы имеем право?..

– Но разве это не преступление?..

– Мне кажется, мы не должны решать…

– Достаточно, – жёстко сказал Деланей. – Если мы не можем решить, как поступить, мы должны призвать отца и просить его о помощи.

В зале воцарилась звенящая тишина. Сиири с изумлением смотрела на бога тьмы, её сердце колотилось так громко, будто протестовало против самой этой идеи. Первый закон богов, заложенный в них, как сама жизнь – отец создал вселенную и оставил их наблюдателями не для того, чтобы его звали, а для того, чтобы удалиться по своим делам. Какие дела, куда и зачем – не должно их волновать. Важно, что его нельзя беспокоить. Никогда. Ни за что.

– Мы не можем, – пророкотал Фалберт. – Отец запретил…

– Отец запретил нам считать одного превыше остальных, – отрезал Деланей. – Я думаю, это работает и в обратную сторону. Мы не должны ставить всех остальных превыше одного. Мы должны позвать его, и вы это знаете.

Снова послышались перешёптывания, но теперь Сиири не могла разобрать ни слова. Она растерянно смотрела перед собой, пытаясь понять, что же она сама думает об этом. Аден стоял без движения, и, кажется, боялся лишний раз вздохнуть.

– Мы должны сами решать, – твёрдо сказал Фалберт. – Я не думаю, что это тот случай, когда нужно звать отца.

Деланей оглянулся на него, покачал головой. Посмотрел куда-то за спину Сиири, как будто пытался понять, думают ли остальные так же. Затем оглянулся на богиню войны, и она прочитала в его взгляде немой вопрос.

Слова вырвались против её воли.

– Мы должны решать сами, – твёрдо сказала Сиири. – Мы не будем призывать отца. Он оставил нас вместо себя, значит, дал нам право решать.

Деланей несколько долгих мгновений смотрел на неё, будто не мог поверить, что слышал это.

– И что же ты предлагаешь?

Молчание длилось невыносимо долго, а взгляд глаза в глаза с Деланеем походил на дуэль. Сиири не знала, кто вышел победителем, но услышала свой голос со стороны, как будто он был чужим.

– Я думаю, ему не место среди нас.

Следующие несколько минут стёрлись из памяти. Дальше была только смутная картинка, как, ведомая неожиданным раскаянием, Сиири сорвалась в мир людей, чтобы разыскать Адена. Она понятия не имела, куда он мог уйти, но предполагала, что это будет Лондон – в конце концов, все они в те времена были одержимы этим городом. Богиня войны смутно помнила, как долго бродила по узким окраинным улочкам ночью под дождём, не понимая, что делает и куда идёт, и очнулась только на берегу Карсингтон Уотер. Небо над головой было чистым, прозрачным, и его тёмную высоту перечёркивали серебристые чёрточки. Только потом Сиири узнала, что той ночью случился невероятно яркий звездопад. В те же минуты она плакала, не помня себя, и от того, что небо плакало вместе с ней, становилось чуточку легче…

–… Я вернулась в Мир грёз на рассвете, – бесстрастно закончила богиня войны. – Я убедила себя в том, что мы приняли верное решение. Думаю, каждый из нас поступил так же, потому что иначе все мы бросились бы искать Адена… но этого не случилось.

Элиот молчал. Сиири не знала, как понимать его молчание, но спросить не решилась. Вместо этого добавила:

– Иногда руководитель должен принимать тяжёлые, но правильные решения. Я не считаю себя руководителем в Мире грёз, но, кажется, я невольно им стала… раз меня послушались. И…

Слова иссякли. Сиири зажмурилась. Она сама не знала, чего ждала от этого разговора – порицания, недовольства, непонимания… но уж точно не молчания.

– Элиот…

– Если я правильно понял, это случилось до того, как основатель Адриан нашёл храм, – негромко отозвался жрец.

– Да. За два года до этого.

– И вы нашли храм со статуей Дарующего пламя внутри… и вас ничего не смутило?

Сердце сжалось в комочек, будто боялось биться слишком громко. Перед глазами промелькнула вереница воспоминаний. Это было почти сто восемьдесят лет назад, но картинка была свежее, чем вчерашний день. Сиири была первой, кто вступил в этот храм, и в тот миг, когда она коснулась его, на дверях расцвели огненные буквы – первый закон Санктума. Единственное, что не осталось в памяти с того дня, и она восстановила его, как умела, и приплела от себя «следовать воле богов».

– Я нашла его, увидела статую Дарующего пламя внутри, – тихо сказала Сиири. – Только… почему-то это не вызвало у меня никаких чувств. Я не сочла это ненормальным, или… сама не знаю, почему.

Элиот долго молчал. Сиири слышала, как в главном зале собирались братья и сёстры, чтобы понаблюдать за ежегодным экзаменом действующих героев – сегодня это была та ступень, когда Одарённые спускались в пещеру, где должны были встретиться со своими внутренними демонами лицом к лицу. Богиня войны уже собиралась выйти и сообщить остальным, что ей нужно взглянуть в мир людей, но Элиот наконец заговорил.

– Я… – он откашлялся. – Можно я не стану говорить, что я об этом думаю?

– Да, конечно, – мгновенно отозвалась Сиири.

Она с облегчением выдохнула.

– У вас, наверное, уже поздно? – спросила Сиири. – Я слышу, что хранители собираются посмотреть за испытаниями своих подопечных.

– Да, почти три часа, – спохватился Элиот. – Я, пожалуй, пойду, завтра тяжёлый день…

– Спокойной ночи.

– И тебе.

Связь оборвалась.

Сиири сжалась в комочек, обняла себя за колени, на мгновение удивилась тому, что видит привычный чёрный спортивный костюм – настолько погрузилась в воспоминания, что на миг ей показалось, что она вновь надела то самое золотое платье. Хорошо, что этот разговор закончился, и хорошо, что он закончился именно так. У Элиота полно проблем и без размышлений о том, были ли правы боги почти сто восемьдесят лет назад. Три ребёнка бога на Священной земле за последние двадцать лет чего стоят. Ещё одна была преподавателем, насчёт неё никто не волновался; а вот Максим Белов, действующий герой, и Хоуп Харви, студентка четвёртого курса, требовали постоянного наблюдения. Но и с ними проблем пока не возникало.

А вот с Вероникой Александровой, дочерью Деланея, всё было не так просто. Потому что наблюдение за девочкой усложнялось тем, что она никогда не заходила в храм, и никакие силы не были способны её туда заманить. Разве что её отец, но Деланей слишком крепко держался за своё бессмертие, и не стал бы вмешиваться…

Элиот в последний раз взглянул на безмятежное сонное море за окном. Снова засиделся допоздна в кабинете, снова придётся ночевать на работе. Он уже не мог вспомнить, когда в последний раз бывал дома, и боялся представить, какой слой пыли образовался на мебели, и что стало с продуктами в холодильнике.

Но не это было самой большой проблемой сейчас. Проблемой было то, что у него снова не хватило духу сказать о том, что в храме появились вандалы. Они пытались испортить табличку с именем Ведущей битву и статую, изображавшую Порождающего тьму Деланея, пусть и безуспешно, но всё же. И даже это не было хуже всего.

Хуже всего было то, что все вандалы в один голос говорили, что их направлял Дарующий пламя Аден. И теперь Элиот понимал, почему.

***

Вероника знала, что выходить на задание именно сегодня слишком опасно, и дело было не только в разыгравшемся предчувствии – в конце концов, смена новозеландской ранней осени на заснеженный нижегородский март не может пройти легко. Её подгоняла мысль, что если не успеть вернуться в академию вовремя, придётся сдавать экзамены по отдельному расписанию, а это всегда безумие – позапрошлая сессия Алины тому пример. А ещё хотелось не просто справиться – показать всем, что она может. Она сильная, способная, талантливая. И даже Дар ей ни к чему.

Поэтому она плелась по заснеженному лесу, превозмогая усталость, и поэтому, наверное, упустила тот момент, когда в воздухе потянуло озоном, как бывает после грозы. Только когда что-то чёрное мелькнуло впереди, Вероника насторожилась и ускользнула за тонкий ствол дерева. Очень вовремя – на то место, где она только что стояла, беззвучно опустился чёрный паук размером с мусорный бак. Красные глазки уставились на Веронику, на грани слышимости разливалось шипение.

– Зараза, – выдохнула Вероника.

Она вытащила из-за пояса второй нож, освободила его от матерчатых ножен, они упали в снег. Вероника перехватила нож поудобнее и шагнула вперёд. Боль обожгла левое предплечье. Вероника машинально отскочила в сторону и успела заметить краем глаза, как ещё один паук спустился на чёрной же паутине.

Обе твари напали одновременно. Вероника отскочила в сторону, провалилась в снег. Что-то хрустнуло. Разбираться было некогда. Вероника с трудом выбралась из сугроба, обернулась к паукам и увидела, что они заскользили в другую сторону. Там, в нескольких метрах перед ними, стоял высокий взлохмаченный мужчина в огромной, в полтора раза больше него самого грязной куртке. Вероника растерялась – он выглядел… ну, обычным.

– Ты что тут забыла? – крикнул мужчина.

Он не видел тёмных духов. Невозможно было не заметить эти две махины и не убежать с криками в сторону деревни. Вероника сцепила зубы и поспешила за ними. Воззвала к своему Дару, но он ожидаемо не откликнулся. Твари были совсем близко к мужчине. Тот снова что-то крикнул, но Вероника не расслышала.

Думать было некогда. Она размахнулась и с силой швырнула один из ножей. Миг спустя левый дух осыпался серой пылью, тускло блеснувшей в лучах весеннего солнца.

– Эй, ты совсем с ума сошла? – заорал мужчина.

Вероника уже была в нескольких метрах от него. Паук с лёгкостью отскочил в сторону, засеменил по кругу, держась на расстоянии. Вероника старалась не обращать внимания на мужчину, но он кричал всё громче, и это мешало сосредоточиться. От него доносился застарелый мерзкий запах алкоголя, её затошнило. Вероника задержала дыхание, чуть отодвинулась. Легче не стало.

Паук резко прыгнул вперёд, Вероника отскочила и провалилась в сугроб. Паук ушёл в сторону, оказался на одной линии с мужчиной. Вероника переложила нож из руки в руку и снова метнула. Попала рукояткой в башку твари, но этого оказалось достаточно – паук застыл и уже через миг осыпался пылью в снег. Нож улетел куда-то за спину мужчины.

Вероника растянулась на снегу, выдохнула, стараясь унять колотившееся сердце, и на мгновение взглянула в затянутое облаками небо. В стороне слышалось поскрипывание, как будто кто-то пробирался по сугробам. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас искать оправдания перед обычным человеком, но нужно было сосредоточиться и что-то придумать. Если бы только знать, что…

Поскрипывание снега стихло. Повеяло мерзким, тошнотворным запахом, в котором смешалось всё – затхлость, алкоголь, что-то тухлое. Вероника подскочила на месте и собралась отползти в сторону, но незнакомец навис над ней. Слишком близко. Она растерялась.

– Сейчас ты мне всё объяснишь, – невнятно пробормотал он на русском и поднял руку с ножом Вероники. А она запоздало поняла, что второй нож тоже остался в сугробе, и что она плохо помнит, в каком именно…