Читать книгу Меч Господа нашего – 2. Арабская весна. Продолжение романа «Период распада» - Александр Афанасьев - Страница 6

Израильская система власти мало похожа на системы власти развитых государств и если и схожа с чем-то – так это с системой власти, принятой в Великобритании. Общие черты – значительное количество неофициальных комитетов, подкомитетов, комиссий, организаций, создаваемых ad hoc11. Ни в одной развитой стране такая система власти невозможна: во-первых, это приведет к лавинообразному нарастанию количества бюрократов, каждый из которых потребует себе кабинет, оклад, помощников, служебную машину, медицинскую страховку и досрочную пенсию. Во-вторых – каждая из таких организаций будет стремиться из временной сделаться постоянной, а своей основной целью существования будет видеть скандалы и грызню с другими организациями и органами власти. В Великобритании такая система власти сохраняется как традиция – а сложилась она потому, что в период ее формирования должности занимали дворяне, которым не выплачивалось регулярное вознаграждение из казны. Выплаты, конечно, были – но только за что-то конкретное, за какие-то конкретные успехи12. Таким образом, дворяне не были заинтересованы ни в бюрократизации (людей элементарно не хватало) ни в выцарапывании дополнительных себе полномочий (бесплатный труд). А в Израиле – мертвящий бюрократизм не развивался по другой причине: не все, но многие понимали, что они окружены со всех сторон десятикратно превосходящим по численности противником и забвение целей может привести к тому, что их сбросят в море, уничтожат от первого человека до последнего. Поэтому, каждый делал, что мог и как можно лучше.

Кабинет безопасности Израиля был одним из «пятых колес», призванных поддерживать страну в критической ситуации – а в мирное время уходить в тень. Впервые – этот кабинет был создан Голдой Меир, он с тех пор получил прозвище Кухня Голды. Официально – его существование было признан и каким-то образом урегулировано только в двухтысячном году. До этого – он существовал как неформальный клуб, и от действующего премьер министра страны зависело – созывать его или нет, и если созывать, то в какой ситуации.

Согласно закону от первого года – кабинет безопасности Израиля призван принимать решения в ситуациях, угрожающих безопасности или даже самому существованию государства Израиль. Кабинет состоит из премьер-министра страны и пяти постоянных членов: министров обороны, внутренний безопасности, юстиции, иностранных дел и финансов. Как нетрудно заметить – ни один из директоров спецслужб не состоит постоянным членом Кабинета безопасности, премьер-министр имеет право приглашать их на заседания или не приглашать. Согласно закону – премьер-министр на время своего правления может кооптировать в Кабинет безопасности других министров кабинета по своему усмотрению – но при условии, что их число не превысит половины от общего числа министров кабинета. Когда состав Кабинета безопасности не был урегулирован законом – считалось хорошим тоном приглашать на его заседания лидера оппозиции – тем более, что в те времена лидерами оппозиции часто были прославленные боевые генералы. Но времена изменились – например, на момент написания этих строк лидером оппозиции является женщина по имени Ципи Ливни – и сейчас лидера оппозиции приглашали на такие заседания редко.

Информация, переданная вернувшимся в Израиль после более чем двадцати лет работы на холоде агента, была столь важной, что кабинет безопасности собрался ночью, министров поднимали с постели. Собрались в резиденции Премьер-министра Израиля, под ней был укрепленный бункер – но в него спускаться не стали. Ситуация пока не стала критической – хотя в любой момент могла стать таковой.

На момент, когда состоялось это заседание – Премьер-министром Израиля вот уже несколько лет был человек по имени Беньямин Нетаньяху. По мнению лидеров оппозиции – партии Авода – это был слишком долгий срок, тем более для человека, относительно которого были серьезные подозрения в коррупции. Однако, арабская весна и последовавшее за ней резкое обострение обстановки со всеми соседями сделали миротворческие заявления партии Авода звучащими не слишком убедительно. И если выборы девятого года Ликуд проиграл Аводе13 с минимальным счетом – выборы тринадцатого года он выиграл, причем так, что не пришлось создавать широкую коалицию как в девятом. Как показали последующие события – ничего хорошего в господстве Ликуд не было, а выборы тринадцатого года стали последними в истории Израиля.

Беньямин Нетаньяху был братом национального героя Йонатана Нетаньяху, погибшего при штурме аэропорта Энтеббе с израильскими заложниками. Сам Нетаньяху учился в США, ходил в американскую школу и учился в престижнейшем MIT14, потом служил в армии – но ничем особым не отличился и рано ушел в политику. Среди израильских политиков он считался проводником интересов США в Израиле, твердым сторонником проамериканского курса, что и сыграло катастрофическую роль и в четырнадцатом и в пятнадцатом.

Нетаньяху был внутри намного слабее и хуже, чем это было принято представлять в среде его сторонников, то что он возглавил правый Ликуд после целой череды боевых генералов ничем хорошим не грозило. Он всегда использовал славу своего погибшего брата. Он считался экспертом по борьбе с терроризмом и даже основал институт по проблемам терроризма, названный… догадайтесь, в честь кого15… но при этом – он сам никогда не боролся с терроризмом, не понимал, какие мотивы движут террористами и какие реально эффективные методы противодействия терроризму существуют. Возможно, если бы он подольше послужил в армии, поработал в спецслужбах – это понимание появилось бы – но этого не было. Его жесткость в работе с арабским миром была обусловлена не внутренней твердостью и даже не желанием отомстить за погибших от рук террористов и боевиков сослуживцев. Он был вынужден вращаться в среде боевых офицеров – и для того, чтобы не выглядеть там сосунком, он был вынужден занимать самые крайние, самые агрессивные позиции, порой он даже не понимал, что предлагает и о чем говорит. Отсутствие реального боевого опыта и опыта работы в спецслужбах делали его чрезвычайно уязвимым при длительной и многофакторной игре – не имея богатого личного опыта, он не знал, как реагировать в той и иной ситуации и выбирал простейшее – тупо и упорно стоять на своем. Пусть даже было больно и становилось все больнее и больнее.

Негативом для его должности был и его опыт длительного проживания в США. Этот опыт не дал сформироваться подлинному, осознанному патриотизму, когда свою страну любишь не потому, что иначе нельзя – а за что-то конкретное, пусть даже и за березы на пригорке, которых нет больше нигде в мире. И в то же время Нетаньяху подсознательно преклонялся перед США, перед мощью американского государства и в его подсознании постоянно сидела мыслишка, что во что бы они не впутались, Америка придет и выручит. О том, что Америка может играть против Израиля и даже предать Израиль – он даже не задумывался, потому что это означало бы крушение всей системы его жизненных ценностей. Он просто не смог бы дальше осознанно жить с этим.

Подготовку к нанесению удара по Ирану он начал сразу после того, как его партия победила на парламентских выборах. Про удар по Ирану говорили и до этого – но он был невозможен. Невозможен по многим причинам, но главной из них была – неготовность Израиля к его проведению. Соединенные штаты Америки вовсе не горели желанием ввязываться в еще одну войну на Ближнем Востоке, по признакам сулившую быть длительной, жестокой и кровопролитной. Уже в одиннадцатом, после того, как была допущена серьезная ошибка в Ливии – даже республиканцы выразили серьезные сомнения в необходимости вести еще хоть какие-то войны помимо тех, из которых надо как то выпутываться. А когда на Президента сильно давили с нескольких сторон, настаивая на вторжении в Сирию – влиятельная группа конгрессменов и сенаторов, причем среди которых были и республиканцы и демократы – пригрозили начать процедуру импичмента в случае, если начнется еще одна война с участием США.

В самом же Израиле – межпартийная широкая коалиция держалась на соплях, она могла удержаться в мирное и спокойное время, но война почти автоматически приводила к досрочным парламентским выборам с непредсказуемыми результатами. Именно поэтому – Израиль не решился предпринимать активные шаги против арабской весны – хотя в перспективе это угрожало самому существованию государства Израиль. Беньямин Нетаньяху чувствовал шаткость кресла под ним и делал все, чтобы не расшатать его еще больше. Ариэль Шарон наверное поступил бы по-другому, он прежде всего думал бы об Израиле и лишь потом – о выборах. Но Нетаньяху не был похож на Шарона…

Тогда же – Израиль создал временную коалицию со страной, с которой до этого никогда никаких коалиций не создавал – с Великобританией. Происходи дело сто лет – и участь Ирана была бы решена, но не сейчас. Ни у одной из стран не было собственных авианосцев, а значит – не было и флота. Поэтому – такой союз за глаза называли «брачным союзом импотентов».

В двенадцатые – тринадцатые – в США и в Израиле происходил выборный цикл, когда любые телодвижения чреваты. И там и там – бюджет был не сказать, что полон, народ не сказать, что доволен. В итоге – в США власть сменилась, в Израиле нет. В США к власти пришли крайне правые, они в принципе были за войну – но контактов с Израилем не имели. Так прошли два критически важных года, за которые Иран успел выработать достаточно обогащенного урана, чтобы начинить им десять ядерных боеголовок.

Наконец, в четырнадцатом году, под лозунгом «лучше поздно, чем никогда» – решили наступать. Воздушный удар Израиля, затем по необходимости – США и высадка. Цели высадки планировались крайне ограниченными – захват основных нефтегазоносных провинций Ирана (американцами, а не израильтянами, это их фунт мяса), нефтеперерабатывающей инфраструктуры и отгрузочных мощностей. Все было не только удобно расположено на берегу Персидского залива – но и отделялось от остальной территории Ирана длинным горным хребтом, представлявшим собой великолепную естественную линию обороны, не слишком высокую, но и не слишком низкую, в самый раз.

Готовясь к выступлению, Нетаньяху приказал разведывательным службам Израиля оценить боеготовность армий стран – соседей, в основном конечно исламистского Египта и сделать прогноз относительно того, насколько боеспособны эти армии. Как на них сказались чистки исламистов – сильно, слабо, никак не сказались. Что из себя представляет исламская милиция, чем она вооружена и насколько боеспособна. Смогут ли военные выполнить приказ о наступлении на Израиль, если таковой будет отдан. Нетаньяху хоть и не имел достаточного военного опыта и сам, добровольно привязал себя к американской политике – все же он еще не лишился ума, чтобы «насухую» принимать американские обещания. Готовя серьезную операцию против Ирана – он понимал: может случиться так, что ВВС Израиля понесут тяжелые потери, быстро восстановить их боеспособность не удастся. В этом случае вставал ключевой вопрос – смогут ли страны, окружающие Израиль поодиночке или вместе напасть на Израиль, пользуясь его слабостью и осуждением международного сообщества – и если да, то каковы их шансы на успех.

До сего дня – сообщения, какие премьер приказал доставлять ему ежедневно – приходили обнадеживающие. Государственные перевороты, последовавшие за этим междоусобицы и чистки – резко снизили военную опасность всех окружающих Израиль стран. Да, при этом резко выросла опасность террористическая – но это совсем не то. Обстрелы Кассамами, взрывы на остановках – не сравняться с обрушивающейся на страну танковой лавиной как в семьдесят втором. Кроме того – парадоксальным образом, приходящие к власти исламисты считали себя носителями самого чистого ислама и увлеченно грызлись с представителями других стран и других групп. Шансы, что они договорятся о совместных эффективных действиях против Израиля – стремились к нулю. А замена профессионального офицерского корпуса фанатиками, прекращение совместных тренировок с армиями развитых государств, прекращение поставок запчастей к технике, отсутствие нормального технического обслуживания сложной техники из-за резкого падения профессионального уровня военных – делало угрозу военного нападения и вовсе призрачной. Но та информация, какую подали ему на стол сегодня днем – перевернула все.

Он несколько часов не решался активно действовать. Единственно, что он сумел сделать – это позвонить министру внутренней безопасности Авигдору Либерману и попросить его лично навестить находящегося в госпитале ВМФ вывезенного из Египта агента и лично выслушать его. Ему сказали, что агент рос в семье русских репатриантов – и значит, русский Либерман лучше поймет его. Он не знал – что Либерман после сегодняшнего совещания станет его политическим противником.

Поскольку времени было немного – он пригласил на совещание помимо всех членов Кабинета безопасности лишь директора МОССАД как непосредственного начальника агента. Не ожидалось на совещании министра юстиции – тот лежал в больнице.

Министры подъехали один за другим, молча расселись по своим местам за столом. Служащие канцелярии премьер-министра разошлись по домам, осталась только охрана – поэтому премьер сам сварил кофе и оставил его стыть в большом резервуаре. Каждый, кому было нужно – подходил и наливал – но никто не соблазнился остывшим кофе кроме директора МОССАДа. Тот – привык пить любой, лишь бы с кофеином.

– Итак, начнем… – сказал Нетаньяху – два дня назад посланный нами в Египет агент, длительное время работавший под прикрытием подал сигнал бедствия. В соответствии с установленным порядком – его решили спасать путем вывоза морским транспортом, для чего в район была направлена подводная лодка и группа Шаетет – 13 со специальными средствами передвижения. Прошлой ночью, эвакуационной группе удалось обнаружить агента на побережье и доставить его на базу ВМФ в Хайфу, где он был немедленно помещен в госпиталь. Придя в себя – он передал информацию стратегической важности – информацию о возможном государственном перевороте в Египте, и предложение о сотрудничестве и совместных действиях. По странному стечению обстоятельств – примерные даты всех этих событий совпадают с датами планируемой нами операции Гнев Господень. Не полностью, день в день – но совпадают. Посланный нами в Египет агент – ничего о подготовке операции Гнев Господень знать не мог. Ави доложит нам подробнее, он был сегодня в больницу и говорил с агентом

Авигдор Либерман, глава влиятельной Наш Дом Израиль едва заметно поморщился. Развязные манеры премьера, усвоившего их в Штатах – его не радовали.

Из всех собравшихся в этом кабинете – политик и председатель партии выходцев из бывшего СССР «Наш дом Израиль» Авигдор Либерман был, наверное, лучше всего подготовлен к решению подобного вопроса – хотя он не был генералом израильской армии. Но он был, безусловно, умным человеком и способным политиком. Из ничего – он создал партию, которая за десяток лет стала одной из ключевых в Израиле – хотя про партию «Наш дом Россия», создававшуюся одновременно с НДИ помнили лишь старожилы российской политики. Он был крайне правым вообще русские эмигранты, приезжая куда то часто становятся крайне правыми – но при этом он был хитрее коренных израильтян и чувствовал, где можно отступить, а где отступать ни за что нельзя, кто искренен, а кто лжет и выжидает удобного момента. На последних выборах – за партию проголосовали не только бывшие русские – но и коренные израильтяне и она чуть было не обошла Аводу. Имея негативный опыт работы избранного в девятом году кабинета, и опасаясь претензий Либермана на премьерство сейчас или в будущем – Нетаньяху демонстративно обделил НДИ портфелями и назначил самого Либермана министром внутренней безопасности. Это значило, что он не имел возможности контролировать серьезные спецслужбы, в частности ШАБАК – но в его ведомстве были полиция, тюрьмы и спасение людей в чрезвычайных ситуациях. Должность была подрасстрельная – в полиции вечно что-то происходит и можно замазаться так, что уже не сможешь ни на что рассчитывать в публичной политике. Либерман пока держался – но подставу Нетаньяху помнил и не собирался упускать случая поквитаться, если такой представится. Но пока такого не просматривалось – он добросовестно работал в команде и тянул свою лямку.

Не вставая, Либерман коротко доложил о том, что он услышал от агента, вернувшегося в Израиль после двадцати с лишним лет холода. За столом – повисло напряженное молчание.

– Сильно похоже на подставу – сказал министр обороны Моше Яалон, генерал и бывший командующий группой Цаханим

– Но это так – ответил Либерман

– Как мы можем быть уверены в его данных? – не отставал генерал Яалон.

– До сих пор у нас не было оснований сомневаться в данных, которые передавал нам этот человек – ответил генерал Таль Руссо, нынешний директор МОССАДа – агентов, которые успешно внедрились и столько лет проработали под прикрытием – я не припомню.

– Может быть, это потому что он работал на две стороны?

Премьер постучал по столу, требуя молчания

– Как зовут этого человека? Я имею в виду его настоящее имя.

– Михаил. Его звали Михаил… когда-то очень давно.

– Он русский?

– Нет. Родился здесь. Родители – русские.

– Я его знаю лично – сказал генерал Руссо

– Откуда?

– Он служил в бригаде Гивати16. Я его помню. Его объявили погибшим для того, чтобы забросить на ту сторону.

– Здорово…

– Мы уклоняемся от темы – сказал премьер – вопрос в том, можно ли ему верить. Ави?

– Да.

– Моше?

– Нет.

– Цви?

– Нет.

– Алек

– Я не знаю – ответил министр финансов, и это было честно.

– Таль?

– Безусловно, да.

– Два на два. Просто здорово – подвел итог премьер

– Биби, ситуация такова, что голосованием здесь ничего не решить – не упустил возможность поддеть политического противника Либерман. Ситуация слишком серьезна для этого.

– И что ты предлагаешь делать?

Либерман задумался. Потом сказал.

– Один из президентов Финляндии – я не помню, кто именно – сказал, что самое умное это дружить с ближними и враждовать с дальними. Мне кажется, это очень мудрые слова и мудрое решение.

– Разве мы не делаем то же самое? – спросил Нетаньяху

– Нет, не то же самое. Мы дружим с Америкой, а враждовать собираемся с Египтом и с Ираном. Я не понимаю, почему именно мы – должны первыми нанести удар по Ирану – не имея авианосцев, не имея стратегических бомбардировщиков, имея ВВС в несколько раз меньше, чем ВВС США даже без учета их морской компоненты. Нам что – больше делать нечего, у нас нет других проблем? Да, Иран угрожает нам – но на данный конкретный момент, находящийся под боком Египет представляет собой несравненно большую угрозу. Так может быть – мы займемся теми проблемами, которые надо решить здесь и сейчас?

* * *

С заседания кабинета министров Либерман поехал не к себе домой. Он поехал в Институт – штаб-квартиру МОССАДа за машиной генерала Руссо. Надо было серьезно поговорить…

Их пропустили через усиленный блокпост на входе – после радикализации Египта и нападения на Кнессет безопасности не было нигде, даже в Тель-Авиве. Генерал Руссо – высокий, долговязый, с усталым лицом шел первым, Либерман, ниже его на голову и тяжелее как минимум на тридцать килограмм – едва поспевал за ним. В кабинете директора Службы – генерал Руссо включил свет, открыл сейф и бросил туда защищенную папку с документами…

– Черт бы все побрал.

Они были естественными союзниками – Либерман и Руссо. Первого – назначили на должность, где можно было только облажаться. Второго – сместили с Оперативного отдела Генерального штаба, потом с командующего Южным округом и дали МОССАД – тоже до первого провала. В судьбе и того и другого – особую роль сыграл Биби Нетаньяху, и тот и другой его недолюбливали. Наконец – и тот и другой на заседании Кабинета безопасности выступили единым фронтом, их предложение не прошло – но они чувствовали, что они правы. И это надо было обсудить…

– Как бы то ни были – сказал Либерман, начиная разговор – мы не можем просто так отмахнуться от поступившего сообщения, верно? Есть информация, мы должны ее отрабатывать. Хотя бы для того, чтобы установить, расшифрована ли операция, грозит ли опасность нашим летчикам. Если нас ждут – шансов на успех нет совсем.

– Времени тоже нет совсем – ответил генерал Руссо – и ты это знаешь.

Как и было принято в Израиле – даже чиновники высшего ранга обращались друг к другу на «ты».

– Ты командовал Южным округом. И оперативным управлением Генерального штаба – сказал Либерман – какой план действий на случай наступления с юга?

– Теперь – не знаю, ответил генерал Руссо. Высокий, худой, бывший баскетболист – любитель он нервно ходил по кабинету. Было принято считать, что израильские генералы прикуривают одну от другой – но он не курил.

– Не время – сказал Либерман – кроме Биби есть еще и Израиль. Биби уйдет – а Израиль останется. Или – не останется. Все – зависит от нас.

– Ты чертовски прав… – генерал сел за стул – но мы мало что можем сделать. Только на проверку сообщения уйдет чертовски много времени. Я даже не могу просто послать в Египет человека, сейчас там черти – что творится. Сетей нет, каждый иностранец под подозрением. Раньше хоть туристов было полно – теперь каждый не местный как прыщ на заднице.

– Пошли бедуинов.

– Как вариант…

Либерман вздохнул

– Я начинаю задумываться о том, а не поставить ли в Кнессете вопрос о доверии правительству нашего Биби. Числа этак… пятого.

– Нет – теперь уже не согласился Руссо – это уже будет подстава и подстава чертовски скверная. Мы ударим не по этому напыщенному придурку, а по нашим пилотам, отправляющимся на опасное задание. А я – привык заботиться о пилотах.

Генерал Таль Руссо был израильским аналогом генерала спецвойск Стенли МакКристалла, воюющего генерала. В отличие от Биби опыта у него было предостаточно. Будучи сержантом, заменил отстраненного офицера и командовал ротой, участвовал в боях в Ливане в восемьдесят втором, в штурме Бейрута, затем участвовал в спецоперациях в секторе Газа, в Ливане, командовал полком, дивизией, округом. Осуществлял оперативное управление войсками в ходе операции «Литой Свинец», командовал уничтожением сирийского ядерного реактора, операцией Небесный ветер (захват турецкой Флотилии Свободы). В ходе второй ливанской компании был помощником начальника Генерального штаба по спецоперациям, фактически дирижировал действиями всех спецподразделений во время этой войны. Из всех израильских генералов – он был, пожалуй, наиболее подготовленным к реалиям современной войны – и именно поэтому Биби его не терпел и постарался задвинуть сразу, как смог. Формально, с повышением, а на деле…

Одно время – генерал Руссо служил в подразделении Шальдаг – подразделении поиска и спасения израильских ВВС, в чью задачу входил поиск сбитых израильских пилотов и эвакуация их на свою территорию. Именно это и имел в виду генерал – когда говорил что привык заботиться о пилотах…

– Хорошо. Тогда что будем делать?

Генерал Руссо прикинул, что к чему

– Связи у меня остались. Я постараюсь… поговорить с людьми, чтобы были наготове. На южном округе сейчас – люди, которые служили под моим началом, они не подведут если что. Но ВВС – у нас совсем не остается. И в спецподразделениях – многие заняты текучкой, а остатки – отвлекут на Гнев Господень. Нам бы только в седле удержаться – а мы еще и о наступлении думаем.

– Если бы мы все время думали только о том, как удержаться в седле – Израиля бы уже не было. Я подготовлю запасы. Мне так и так готовиться – в связи с возможной чрезвычайно ситуацией, но особое внимание – я уделю югу. Что-то вроде тыла.

– О, это – хорошо.

Либерман подмигнул

– В полиции, в тюрьмах – служат бывшие военнослужащие, с хорошим опытом. Я приказал составить списки параллельно армейским – кто, где, с каким опытом, какой специальностью. Как думаешь – пригодится?

– Вероятно да – ответил генерал Руссо – я думаю вот о чем. Проблема Сектора Газа – не будет давать нам покоя до тех пор, пока мы ее не решим. Вне зависимости от того, истину нам принес этот агент или дезинформацию – решить проблему Газы можно будет как раз восьмого – девятого. Лучше времени – не найти. А потом – в зависимости от ситуации… посмотрим, что будет делаться в Египте.

Либерман вдруг понял, что он совершенно одинок. Что во всей пирамиде власти Израиля – не осталось ни одного человека, который мог бы мыслить стратегически, с размахом, на десятилетия вперед. Каждый – смотрит тупо перед собой и решает свою маленькую проблемку, которая ему кажется важнее любых других проблем. Биби – решает, как еще эффектнее ему прогнуться перед США. Таль – как решить проблему Газы, которая ему всю плешь проела. Но ни один – не способен подумать, что если они рискнут и сделают неожиданный и сильный ход в Египте – последствия могут быть такими… какие никому и не снились. Египет ослаб… как насчет контроля над Синаем или даже создания Великого Израиля. Как насчет блокирования Сектора Газа со всех сторон – ведь если взять Синай или хотя бы выговорить у нового египетского правительства какой-то особый статус Синая, Сектор Газа не будет иметь сухопутных границ с кем-либо кроме Израиля и не помогут никакие тоннели, ничего – рано или поздно он будет вынужден либо принять продиктованные Израилем условия мира и размежевания, либо будет вынужден напасть первым, подтверждая свою враждебную сущность в глазах всего мира и давая Израилю полное право оккупировать его. А как насчет того, что новая военная диктатура в Египте привлечет внимание мусульман всего мира и соответственно – отвлечет внимание от Израиля. А как начет того, что новое египетское правительство будет просто вынуждено в крайне короткий срок реформировать и перевооружить армию и силы безопасности и ему некуда будет обращаться, кроме как к Израилю. А как начет того, что у Египта территориальный спор с Суданом и как назло – насчет земли с нефтяными скважинами? А как насчет того, что Египет может стать локомотивом деисламизации Сирии, Судана, Алжира, новых военных переворотов сил антиисламского толка. Если была Арабская весна – почему бы не быть арабской осени?

Но, увы. Все предпочитают играть по правилам. Все предпочитают решать свои мелочные проблемы. Все боятся поднять глаза и увидеть в небе журавля – хотя синица в руке давно уже сдохла и смердит.

И еще Либерман понял, что Израиль обречен и будущего – у него нет. Так можно жить на Западе – но не на Востоке.